Сейчас мало кто вспоминает ту дикую травлю девяносто пятого года. Когда почти все российские средства массовой информации ополчились на российских же солдат и офицеров. Особенно отличались на этой стезе журналисты НТВ.
     Это сейчас все прозрели. Когда стало выгодно быть патриотами.
     А тогда?!
     Повальные обвинения в мародерстве, зверствах, тупости и во всех смертных грехах! И ни слова о мужестве тех, кто своей кровью заливал разожженный политиками пожар…
     Лишь немногочисленные корреспонденты военных, милицейских и других ведомственных изданий да считанных патриотических газет пытались противостоять этому грязному потоку, разделяя с нами боль несправедливости и бесчестья.
     Короче, каждый может представить себе нашу реакцию, когда 30 апреля девяносто пятого военный комендант Ленинского района подполковник Андрей Кириченко пригласил командиров подчиненных подразделений и представил троих журналистов НТВ, вооруженных видеокамерой.
     Заботы о гостях взяли на себя офицеры комендатуры. Остальные, после краткого представления, почли за благо потихоньку исчезнуть. Последовав разумному примеру товарищей, уже на выходе, я услышал голос корреспондента, коротко стриженного коренастого крепыша, больше похожего на бойца спецназа, чем на представителя свободной интеллигенции: «Говорят, сейчас горячей всего на Старых промыслах и у вас. Может быть, удастся снять не постановку, а что-нибудь реальное?»
     Так и захотелось сказать с добавкой пары завитушек из русского фольклора: «Типун тебе на язык».
     Было около семнадцати часов. День. Еще совсем светло. Ребята из комендатуры весело колдовали над шашлыками. Гости вышли покурить, пообщались с народом, посмеялись. Но тут появился зампотылу и пригласил журналистов зайти в столовую комендатуры: «Давайте перед шашлычком по маленькой», разделив веселую компанию, как Симонов своих героев, на живых и мертвых... Не успела за ушедшими захлопнуться дверь, как прокравшаяся в «зеленку» банда обрушила на оставшихся ливень огня. Семь человек были ранены в течение нескольких секунд. Один - смертельно. Трое – тяжело.
     Положение спасла только мгновенная реакция находившихся на постах омоновцев и собровцев.
     Мечтавший о реальном сюжете крепыш командовал своим оператором так же конкретно и уверенно, как находившиеся рядом офицеры – своими бойцами. А на замечание, что не стоит путаться под ногами, ответил добродушно, но вполне корректно: «Я же не учу вас, как надо воевать. - и тут же добавил, погасив все возражения сразу: - надо показать людям, как наши мужики умеют драться…»
     Бой шел всю ночь. А рано утром съемочная группа поспешила умчаться, чтобы срочно передать записанный сюжет в эфир. Перед отъездом обменялись адресами. Журналисты обещали:
     - Мы вам перегоним записи и пришлем.
     Мы же просили только об одном: не показывать лица подвернувшихся под объектив офицеров и бойцов, поберечь сердца их родных и близких, не пропускающих ни одной передачи новостей.
     Сергей Гапонов, а именно так звали корреспондента-крепыша, твердо пообещал:
     - Не волнуйтесь, наш сюжет пойдет только на Москву и Московскую область. У вас дома его не увидят.
     А в восемнадцать часов, в общероссийской программе «Время» показали сюжет, в котором говорилось о больших потерях в Ленинской комендатуре. Стонущие раненые, кровь, бинты, взрывы… И во весь экран крупным планом - лица уходящих в бой омоновцев. В родном городе была глубокая ночь. Но через четыре часа, в утреннем выпуске новостей, этот сюжет должны были увидеть все. Оставался один выход – несмотря на наползающие сумерки, мчаться через весь город в ГУОШ и звонить домой, опережая страшные новости.
     Какими словами крыли мы журналистов, сидя на броне летящего в ночь БТРа, сейчас не получится повторить и специально. Да уж: показали мужество наших ребят… Но почему сюжет прошел в программе ОРТ? Решили подзаработать на всех каналах сразу? Сюжетец-то что надо!
     А месяца через три на базу отряда пришла бандеролька: кассета с записью того памятного боя. И письмецо с простым объяснением случившемуся. Передача НТВ действительно пошла только на Москву. А ОРТ просто сперло чужой горячий сюжет, вырвало кусок и без особых угрызений совести запустило его в эфир.
     Новые командировки закружили отряд в своем круговороте. Забылась та история. Но через два года, уже в Москве, наблюдая за приключениями команды наших энтэвэшников в Форте Байярд, я с веселым удивлением увидел, как Сергей вытаскивает на канате огромный валун, а вместе с ним и победу всей своей команды.
     И вот – новая встреча. Сергей принес потрясающий подарок – матрешку в форме полковника-омоновца (с литровой бутылкой водки внутри). Но еще большим подарком оказалось сообщение о том, что он сумел разыскать в Туле наших друзей, офицеров комендатуры и что нас с нетерпением ждут в гости.
     Прошедшие годы укрепили нашу дружбу, хотя видеться приходится не часто. Легкий на подъем, талантливый и смелый журналист, Сергей объездил практически весь мир. За его перемещениями просто не успеваешь следить. Репортаж из Ирака сменяет сюжет о событиях в Киргизии. Звонишь ему домой:
     - Где Сергей?
     - Улетел в Андижан.
     Включаешь телевизор – знакомое лицо на фоне кадров из Брюсселя.
     Из НТВ Сергей ушел давно. Первый канал, с его государственно ориентированным вещанием, более подходит журналисту, для которого слова «Россия» и «патриотизм» – не пустые звуки..
     Его понятия о чести почерпнуты не из книжек. Отец - Евгений Сергеевич, полковник в отставке, офицер-«афганец», — в свое время чудом избежал гибели. Его машина была расстреляна из засады, водитель погиб, сам он лежал в перевернутом автомобиле с тяжелой травмой позвоночника. Душманы уже предвкушали расправу над беспомощным врагом, но появившаяся из-за поворота колонна смела их огнем. Когда общаешься с Гапоновым-старшим, то понимаешь, что просто не может быть другим сын этого достойного, тактичного, интеллигентного человека, старшего офицера старой школы, поэта и автора удивительно душевных песен.
     Сергей же, поступив во Львовское высшее военно-политическое училище, в пик политических разводов и всплеска украинской самостийности не стал присягать новой украинской власти и перевелся на журфак МГУ. Но мечта стать военным журналистом реализовалась и без погон. В нашей стране с военными сюжетами проблем нет.
     

     Судьбу свою я видел наперед.
     И думал, не шагну уже
     под пули,
     Как ты в объятом пламенем
     Кабуле,
     Но в жизни вышло
     все наоборот.
     

     Тот чеченский репортаж был далеко не первым и не последним в его журналистской биографии. Только за период первой кампании он провел, мотаясь по всей Чечне, в общей сложности более полугода. Не раз бывал на волосок от смерти.
     

     Другой дороги нет к Воротам
     Волчьим,
     Слюну глотаю, словно
     воду пью.
     Клыки стволов легли на ложе
     ночи
     И в темноте с обугленных
     обочин
     Нацелились в артерию мою.
     

     Только человек, реально прошедший ночными дорогами Чечни, мог написать эти строки.
     Под Шали, когда их машину остановила очередь из крупнокалиберного пулемета, он двадцать минут шел под пулеметным прицелом навстречу неизвестности. Оказалось – наши десантники. По-свойски обматерив, накормив и напоив, ребята в голубых беретах весело сказали журналистам:
     - Если бы вы повернули в лес - мы распылили бы вас на молекулы.
     А когда пришлось вести репортажи с территории, подконтрольной боевикам, один из «непримиримых» заявил, что Гапонов похож на сотрудника ФСБ. Яростная ненависть этого человека была неподдельной. И автомат в его руках – не киношный. Спас ситуацию один из полевых командиров, хорошо понимавший, как необходимо поддерживать свой имидж борцов за свободу и чем чревата расправа над известным журналистом. Другое дело – не было бы свидетелей…
     Вместе со всей страной Сергей переживал позор Буденновска и торжество отморозка Басаева. Он прекрасно понимал, что это – не мир для чеченского народа и всей России, а пролог к еще более страшным и кровавым событиям.

     
     И мы вернулись, помня день
     вчерашний.
     Горячий снег с орудий ветер
     сдул.
     Когда под высотой заклинит
     башню,
     Я мертвый поползу по мерзлой
     пашне,
     Чтобы вцепиться
     в эту высоту.
     

     Повидав в жизни очень многое, Сергей умеет сохранять ровность духа и объективность в любой ситуации. В своих военных репортажах журналист Гапонов одинаково честен со своими героями, будь то боец федеральных сил или чеченский боевик. Он никогда не позволит себе переврать чужие слова или снабдить их презрительным комментарием. Никто не сможет упрекнуть его во лжи, непорядочности, неуважении к собеседнику. И именно поэтому, несмотря на то, что он не скрывает своих пророссийских убеждений, его уважают по обе стороны баррикад.
     Талантливый человек талантлив во всем. В его репортажах иногда звучат написанные им самим потрясающие, бьющие прямо в сердце песни (те стихи, что уже прозвучали в очерке, – это из его текстов).
     Судя по ступеням профессионального роста Сергея, руководители ценят его. Но думаю, что вряд ли они представляют себе истинный вес и авторитет этого человека в среде военных и сотрудников МВД. Его лично знают сотни, если не тысячи участников боев в Чечне и Дагестане. И ему лично доверяют все те, кто, встретив Сергея на горячих дорогах войны, смотрел потом его репортажи.
     На телевидении немало профессионалов. Но каждый ли из них может похвастать тем, что на его творческий вечер, кроме десятков других гостей, придет взвод разведчиков-спецназовцев. Девять человек – все, кто остался в живых после страшного боя в дагестанских горах. С боевыми наградами и нашивками за ранения. Они придут по зову сердца, чтобы обнять человека, репортаж которого заставил их плакать от боли вновь пережитых потерь и от счастья, что их голос и их правду услышала вся Россия.
     И снова работа, снова командировки. Но куда бы в дальнейшем ни забросила его журналистская судьба, можно смело сказать каждому, кто встретится с журналистом Сергеем Гапоновым: этому человеку верьте!