Певца, поэта, композитора Сергея Трофимова с детства называли просто – Трофим. Так что проблем с поиском звучного сценического имени не было. Жесткий музыкальный формат певец не приемлет, он сторонник своего природного творческого стиля. Как Окуджава: каждый пишет, как он слышит, не стараясь угодить. Песни у него могут быть такими разными, что его можно признать как рок-бардом, так и поп-музыкантом и приверженцем шансона. На сегодняшний день Трофимов – автор около десяти сольных альбомов с «говорящими» названиями в разных жанрах: шансон, романс, рок-бард. Смутные времена перестройки ознаменовались «Аристократией помойки». Материала было так много, что хватило на четыре выпуска. Потом пришли иные времена, душа настроилась по камертону «горячих точек», и после первой поездки в Чечню были написаны песни для альбома «Война и мир». Дальше – все не менее определенно: «Я рождаюсь вновь», «Я скучаю по тебе». Крайний альбом назывался тоже очень жизненно и честно – «Ветер в голове». Песни к нему писались на стыке временных восприятий. С сейчас у многих тот ветер мистически перешел в разряд урагана, который помаленечку сносит бутафорские наслоения нынешнего «культурного слоя». Сегодня у Сергея Трофимова на подходе «обойма» песен для нового альбома. Он получился одновременно очень личным и – для всех, потому что призван настроить сердца на тональность любви, заставить задуматься о личной сопричастности каждого к будущему России. Встретиться с певцом на страницах «Звездочки» просили многие наши читатели. Сегодня Сергей ТРОФИМОВ – наш гость.
     - Для армейского слушателя творчество певца Трофима в первую очередь ассоциируется с любимой многими песней «Аты-баты». В ней – весь Сергей Трофимов, все жестко и конкретно. И по справедливости. «Россия нас не жалует ни славой, ни рублем, но мы – ее последние солдаты. И значит, надо выстоять, покуда не помрем, аты-баты, аты-баты». По-моему, эти строчки, как говорится, – в самое яблочко, слова ваши вскрыли все червоточины нынешней ситуации в войсках.
     - Никогда ничего не пишу и не писал на заказ или специально. Не могу сказать, что я такой уж знаток армейской жизни, но впечатлений, которых получил во время своих поездок в Чечню, хватит еще на много песен. Я ездил туда к ребятам из Калининградского СОБРа «Тайфун», приходилось бывать и в войсках, в том числе с концертами. Людей в погонах не просто уважаю, а горжусь, что у меня много друзей среди военного братства. Проблем в армии хватает, так что никакого открытия, например, в моих строчках «ни дома, ни пристанища, какая ж тут семья» нет. И спасибо, что кирпичики такого понятия, как «Россия», цементируют на голом порой патриотизме наши настоящие защитники Отечества.

     - В армии реформы все же идут. Медленно, но служба переводится в том числе и на контрактную основу. Значит, больше профессионалов встанет в строй. Кстати, а вы, Сергей, в армии служили в каких войсках?

     - Если бы была возможность, просился в морпехи. Но мне не повезло. В 13 лет неудачно приземлился с дерева, сломал обе руки, кости собирали буквально по кусочкам. Так что призыву не подлежал. А по поводу перевода армии на контрактную основу скажу так. Чтобы в войска шли профессионалы, людям надо достойно платить. Думаю, от двадцати тысяч и выше в зависимости от должности и звания. Надо, чтобы они были спокойны за свои семьи в случае, если случится беда. Чтобы инвалидность, не дай Бог, полученная во время прохождения службы, не легла тяжким бременем на их близких, не выбросила ребят за борт жизни.

     - Давайте, Сергей, вернемся к вашему творчеству. Знаю, что вы уже в 5 лет были солистом в своем детском саду, играли на аккордеоне…

     - Однажды к нам в группу пришли незнакомые дяди, всех просили что-нибудь спеть. Я им спел что-то из репертуара «Биттлз» и про безымянную высоту. В результате прослушивания меня взяли в школу при институте им. Гнесиных, с 1973 по 1983 год я состоял солистом Московской государственной хоровой капеллы мальчиков при «Гнесинке». А в принципе меня можно назвать певцом московского двора на Самотеке. Помню, как в три года пел с дворовым «авторитетом» дядей Витей, который аккомпанировал нам на старенькой «семиструнке». Так что мое участие в проектах радио «Шансон» с его народными, дворовыми корнями – родом из детства.

     - Законченного музыкального образования вы так и не получили. Хотя учились на кафедре народного хора в Институте культуры, на кафедре теории и композиции Московской консерватории. Виною лень или желание полной творческой свободы?

     - Может, и так. В консерваторское время у нас была своя группа «Кант», мы играли акустический арт-рок. Потом были и выступления в ресторанах, и работа на гастролях вместе с «Миражом» и «Ласковым маем» – одно отделение было мое. Это был конец 80-х, я выступал как рок-бард.

     - А потом «ушли от мира». Служили певчим, регентом, подъячим в церкви, на основе русского классического распева писали музыку для Пасхальной всенощной в Москве. Это что, тоже свидетельство своеобразного творческого поиска?

     - Вспомните начало 90-х. Переворот в стране и умах… В роду у меня был священник, служил он в Тульской губернии. И именно в церковь я ушел искать ответы на извечные вопросы бытия: что, куда, зачем? Искал своего Бога. Не истоки вечности, а хотел понять, где же мое место на жизненных скрижалях.
     За два года я открыл для себя самобытный пласт русской культуры. По какому принципу складывались былины, определялся размер стиха, о чем они на самом деле, правильно ли их перевели? Я вообще уверен, что знаменитое «Слово о полку Игореве» еще ищет своего шифровальщика. Старославянский язык необычайно интересен и полон загадок. Неспроста служба в православной церкви идет на старославянском языке, а не адаптирована к современному русскому. К православию я шел длинным путем: в юности серьезно увлекался лингвистикой и восточной философией, потом прочитал книгу православного священника Серафима Роуза из Америки, которая серьезно повлияла на мое мировоззрение.

     - Это тема отдельного разговора. Открою нашим читателям совершенно неизвестную страницу творческих исканий певца. Своего часа ждет труд не менее чем в семьсот страниц, связанный с изысканиями Сергея по поводу загадок русского слова и его истоков. Но вернемся к сцене: с какого момента можно реально говорить о рождении вашей популярности?

     - Из церкви я снова пришел в светский мир. В 1993 году помог выпустить альбом певицы Светланы Владимирской. Я был ее первым композитором. А в 1994 году написал альбом «Грешной души печаль» для солиста группы «Рондо» Александра Иванова. Песни эти до сих пор пользуются популярностью. (Сергей Трофимов писал альбомы еще и для Аллы Горбачевой, Светланы Алмазовой, Каролины, отдельные песни для Лаймы Вайкуле, Вахтанга Кикабидзе, Лады Дэнс, Никола Носкова, Александра Маршала и многих других. – Авт.). И тогда же моя гастрольная деятельность пошла под известным ныне псевдонимом. Само имя Трофим весьма универсально и разнопланово. Оно ассоциируется с массой образов: от надежного тароватого мужичка до хулигана-расстриги, эдакого скомороха.

     - Это скоморошество в чем-то и перекрыло путь к вашему быстрому успеху. Альбом «Аристократия помойки-1» оказался острее даже безбашенной в то перестроечное время пресловутой «свободы слова». Хотя строчку «Россия открывает путь к успеху крутому и отвязанному чмо» можно считать состоявшейся. Песня «Судьба», с героем которой вас часто ассоциируют, родилась тогда же? Там есть такие слова: «Судьба моя – змеюка подколодная, ужалит в тот момент, когда не ждешь…»

     - Дальше вы должны обязательно спросить, согласен ли я, когда меня называют автором блатных песен! Ерунда, конечно. Я часто пишу песни, которые основаны на реальном материале. «Судьба» тоже имеет такую основу. Человек мне рассказал, как он оказался в тюрьме. В ней все, как в жизни. В чем-то я проживаю через песни жизни своих героев. Шансонное исполнение – это ведь не «блатняк», не воспевание псевдоромантики жизни за решеткой. В таких песнях нет «воздуха», необходимой дозы самоиронии, правды. Я же пишу, как живу. Фальшь мне слушатели не простят. И (смеется) мой кенарь Гелиос. Он – птица певчая, начинает звучать песня – аж заливается. Но если ему в ней что-то не нравится, замолкает напрочь. Так что все строго. Мне повезло, со мной работают талантливые люди, это значительно облегчает процесс записи песни. Это ведь тяжелый труд, к которому я подхожу основательно. Я вообще (снова смеется) – мужчина основательный. И постоянный. Большинство музыкантов, с кем я выступаю на концерте, со мной уже по 10-15 лет. Это Вадим Назаров – клавишник, Гена Гордеев – барабаны, Игорь Козлов – бас-гитара, Юра Андропов – звук, Володя Федоренко – соло-гитарист.

     - Сергей, слушатель голосует за ваше творчество своим рублем, покупая билет на концерт. А бывает, что высказываются какие-то пожелания, предлагаются темы? Как обстоят дела с «обратной связью»?

     - Здорово, что в наш компьютерный век мне пишут письма не только по е-mаil. Вот недавно ребята из Чечни написали, что стали слушать не только мои «военные» песни, а все чаще «Я скучаю по тебе». Это – о любви. Нам всем сейчас ее не хватает. Духовная пустота все больше заполняется злом. Когда меня спрашивают, можно ли что-то изменить в мире к лучшему и как, я отвечаю: можно. Начать с самокультуры и, например, уступить место в общественном транспорте женщине. Это ведь начало уважения к Родине, как ни пафосно звучит. Я – оптимист. Ведь не раз у России бывали тяжелые времена, но всякий раз страна наша иррациональным образом поднималась, расцветала вновь.

     - Для написания песен, как ваши, которые получают душевный отклик слушателей, требуется особое напряжение сердца. В чем находите отдохновение от созидательных забот?

     - Грешен: люблю попариться в баньке с веничком. Но строго без алкоголя. Иначе тело может и очиститься, а вот тяжести в нем только прибавится. Свободы духа с алкоголем не достичь. А баня настоящая, правильно протопленная – это бессуетное парение мысли.

     - Ваш «непопсовый» подход к творчеству не предполагает больших доходов. Домашние не ворчат, не требуют виллу на Карибах? В наш век ведь все покупается, все продается… Может, пришла пора ловить момент, приспособиться, ведь талантливые люди требуются для разных проектов?

     - Именно, что для разных. И мое имя можно использовать в каких-то «благоухающих» делах. Да денег не хватит купить Сергея Трофимова! (Хохочет). Мои проекты – это мои песни и дети. У меня дочке скоро 17, сын подрастает, двух годиков еще нет. Фамилия Трофимов уже продолжается.

     - Трофимов-младший в армию пойдет?

     - Если, надеюсь, здоровье позволит – с нашей нецивилизованной экологией, то служить Отечеству будет. Я считаю, что сохранить российскую армию – это значит сберечь наше великое государство! И под этими словами могу подписаться безо всякой иронии.