– Игорь Юрьевич, многие, в том числе и военные медики, услышав о предстоящем юбилее, не могли сразу понять: почему ГВМУ – 200 лет, тогда как, например, Главный военный госпиталь имени Бурденко готовится в 2006 году праздновать свое 300-летие, а Военно-медицинская академия свое 200-летие отметила почти 7 лет назад. Да и еще раньше, скажем, во времена Петра и даже Ивана Грозного, были, пусть и небольшие, военно-лечебные учреждения. Разве ими никто не управлял?
     – Конечно, какое-то управление было. Так, в системе государственного аппарата Руси в ХVI – ХVII веках всем медицинским и аптечным делом ведала Аптекарская палата, учрежденная в 1581 году и через 15 лет преобразованная в Аптекарский приказ, действовавший до 1707 года, главные функции которого состояли в охране здоровья царя и его приближенных (придворная медицина) и лечении русских воинов от болезней и ранений, их врачебном освидетельствовании и подготовке лекарей для войск (военная медицина). В дальнейшем этот орган именовался «Аптекарская канцелярия», затем «Медицинская коллегия», «Докторское собрание». Разумеется, действия этих образований носили ограниченный характер и не могли претендовать на какое-либо масштабное руководство.
     Но Россия продолжала вести войны и нести при этом немалые потери в живой силе, росло и количество больных и раненых. Так, походы в Крым и Бессарабию стоили государству до 100 тысяч убитых и раненых. Поэтому военно-медицинское дело нуждалось в стройной централизованной системе управления. Вот тогда-то, в 1805 году, и было создано Военно-медицинское управление.
     – С чего же начал работу впервые созданный в России руководящий медицинский орган?
     – Действительно, необходимость в его создании настолько назрела, что одно за другим стали разрабатываться и проводиться в жизнь актуальные медицинские мероприятия. Тем более что на Западе они уже имели место. Речь прежде всего шла о борьбе с острыми кровотечениями и профилактике осложнений огнестрельных ранений, само- и взаимопомощи в бою, основах гигиены, ведении медицинского учета и отчетности. Я думаю, что безусловной заслугой Главного военно-медицинского управления стало то, что с 1816 года, когда было всего 66 госпиталей, число их за полвека возросло до 189.
     В это время семимильными шагами шли в своем развитии Военно-медицинская академия, нынешний госпиталь Бурденко, утвердилась система подготовки военных фельдшеров. Одна за другой возникают фармацевтические фабрики, создаются запасы медицинского и санаторно-хозяйственного имущества.
     – Насколько известно, середина и вторая половина ХIХ века были «золотыми» не только для русского искусства и литературы – Чайковский, Репин, Толстой, Достоевский, но и в плане появления медицинских светил, в том числе в военной среде…
     – Именно так. В военной медицине шел бурный прогресс научных знаний. Внедряются новые методы лечения, передовые технологии: антисептика, обезболивание, рентгенодиагностика и т.д. И больше всего эти новшества применялись в военных госпиталях и научных учреждениях. Как раз в это время всеми гранями засверкали таланты таких наших выдающихся медиков, как В.М. Бехтерев, С.П. Боткин, Н.В. Склифосовский, Н.А. Вельяминов и другие.
     – А кого из них можно назвать выдающимися руководителями высокого ранга?
     – Они нередко были в одном лице – и ученые, и врачи божьей милостью, и организаторы военного здравоохранения. Каждый на своем участке в этой роли были такие корифеи, как Н.И. Пирогов, И.П. Павлов, В.А. Оппель, А.А. Вишневский.
     Что касается тех, кто непосредственно возглавлял нашу медицинскую службу, то это прежде всего один из ее первых руководителей Яков Васильевич Виллие. Шотландец по происхождению (Джеймс Уайли), он всю свою жизнь (с 1808 по 1856 год) посвятил развитию военной медицины в России. Тридцать лет был во главе Военно-медицинской академии и одновременно в течение 28 лет пребывал на посту главного по армии медицинского инспектора. Как хирург и организатор, участвовал во всех войнах, которые вела при его жизни Россия, а точнее – более чем в пятидесяти сражениях. Кроме того, Виллие оставил более 20 печатных трудов, издавал в академии «Всеобщий журнал врачебных наук».
     Я бы назвал также Николая Ниловича Бурденко. Все знают его как главного хирурга Советской Армии в годы войны, выдающегося нейрохирурга, а ведь он, тогда еще молодой человек, 7 марта 1917 года после отречения от престола Николая II был назначен Временным правительством главным военно-санитарным инспектором. Это было время ведомственной разобщенности в военной медицине, и он объявил ей решительную борьбу.
     Вошел в историю военной медицины как ее руководитель и Зиновий Петрович Соловьев (ныне его имя носит окружной военный госпиталь ЛВО). Он находился на этом посту в самое трудное для страны время – с 1919 по 1928 год, когда свирепствовали эпидемии, не хватало врачей, медикаментов. Созданная под его руководством система противоэпидемических мероприятий позволила побороть заболевания.
     Выдающейся фигурой в военном здравоохранении был Ефим Иванович Смирнов. Начиная с 1939 года он с шестилетним перерывом, когда был министром здравоохранения СССР, около 12 лет стоял у руля военной медицины. Да еще какие это были годы! Достаточно сказать, что четыре из них полыхала Великая Отечественная.
     – Тогда ведь, с начала войны, военная медицина вошла в состав Тыла Красной Армии. Она в тот критический период, как и другие тыловые службы, сохраняя свою направленность и боевое назначение, не имела четкого управления?
     – Да, все это было. Заместитель наркома обороны по тылу Андрей Васильевич Хрулев добился централизованного управления тылом. Были проведены соответствующие преобразования и в военной медицине, и она, безусловно, ощутила их благотворное действие. Тыл повседневно осуществлял руководство медицинскими службами, заботился об обеспечении их транспортом, средствами эвакуации с поля боя, продовольствием, одеждой.
     – Всем известно, что, находясь вместе с бойцами в боевых порядках, да и в медпунктах и госпиталях, медики делали все возможное, чтобы спасти жизнь раненым, а многим дать возможность вернуться на фронт…
     – Да, в годы войны вынос раненых с поля боя шел непрерывно, и труд санитаров-носильщиков был приравнен к ратному труду воинов боевых подразделений. Самоотверженный труд военных медиков позволил вернуть в строй более 70 процентов раненых и 90 процентов больных военнослужащих. Не случайно 116 тысяч военных медиков награждены орденами и медалями, а 47 человек удостоены звания Героя Советского Союза.
     – И в послевоенные годы военная медицина не раз выдвигалась на передовые позиции...
     – Некоторые такие ситуации Главное военно-медицинское управление могло заранее планировать, а многие заставляли принимать меры по горячим следам. Так, когда случилось землетрясение в Ашхабаде, решением правительства ликвидация его последствий была поручена Министерству обороны СССР, а оказание медицинской помощи – Главному военно-медицинскому управлению. Так и после аварии на Чернобыльской АЭС – в первые же часы после случившегося в аварийно-спасательных работах участвовали наши подразделения медицинской службы, а потом в течение года были обследованы на радиацию около 80 тысяч лиц.
     Весьма поучителен опыт медицинского обеспечения войск в условиях проведения контртеррористической операции в Чеченской Республике. Благодаря широкому применению авиасанитарной эвакуации (до 70 процентов раненых и больных) сроки оказания неотложной помощи тяжелораненым не превышали 2 – 3 часов с момента ранения. И как результат, итоговый показатель летальности от общего числа раненых в Чечне в 3 раза ниже соответствующей величины во время войны в Афганистане и почти в 4 раза – в Великой Отечественной войне.
     Или вспомнить недавнюю, в декабре 2004 года, ужасающую по своим масштабам и последствиям трагедию в Индонезии, когда цунами унесло только погибшими в провинции Ачех более 120 тысяч человек. Российские военно-медицинские специалисты оказали помощь 2.066 пострадавшим.
     Называя руководителей ГВМУ, кто внес немалый вклад в развитие военной медицины, нельзя не сказать и о тех, кто возглавлял ее в не менее сложные послевоенные годы и в последние десятилетия. Их имена и сегодня на слуху в армии и на флоте. Это преданные своему делу, талантливые организаторы, ученые – генерал-полковники медслужбы Дмитрий Дмитриевич Кувшинский, Федор Иванович Комаров, Эдуард Александрович Нечаев, Иван Михайлович Чиж.
     – Игорь Юрьевич, что сегодня находится в ведении медицинской службы Вооруженных Сил и какие задачи решает Главное военно-медицинское управление?
     – Наша медицинская служба имеет в своем составе 215 военных госпиталей, свыше 150 амбулаторно-поликлинических учреждений, 47 военных санаториев и домов отдыха. Ежегодно в военно-медицинских подразделениях, частях и учреждениях получают стационарное лечение около 1 млн. человек, из них военнослужащие составляют более 70 процентов.
     В последнее время несколько улучшилось финансирование медслужбы, и только в 2005 году закуплено медицинского имущества более чем на 2,6 млрд. рублей, что существенно увеличило возможности по оказанию медицинской помощи больным. Улучшилась работа амбулаторно-поликлинического звена. Коечная сеть санаторно-курортных учреждений позволяет обеспечить ежегодно санаторно-курортным лечением и отдыхом более двухсот тысяч военнослужащих и членов их семей.
     И особый разговор о качестве медпомощи. Уровень его год от года, безусловно, повышается. Основная нагрузка по лечению наиболее тяжелых заболеваний ложится на учреждения центра: военно-медицинскую академию им. С.М. Кирова, Главный военный клинический госпиталь им. академика Н.Н. Бурденко, Центральный военный клинический госпиталь им. А.А. Вишневского, Центральный военный клинический госпиталь им. П.В. Мандрыки. В этих учреждениях выполняются сложные оперативные вмешательства на головном мозге, сердце, сосудах, позвоночнике, суставах, обеспечивается примерно 80–85 процентов установленного перечня дорогостоящих (высокотехнологичных) видов медицинской помощи. За 2004 год такая помощь была оказана около 17,5 тыс. больным, нуждающимся в ней. На эти цели израсходовано около 860 млн. рублей.
     Высокие технологии будут естественным образом перемещаться на уровень видовых, окружных и других учреждений. Это объективный процесс развития, который нельзя остановить, так же как и недопустимо его форсировать.
     – Игорь Юрьевич, в этом году в Санкт-Петербурге прошел ХХХVI Всемирный конгресс по военной медицине. О чем это говорит?
     – Думаю, это свидетельствует о признании международного авторитета нашей военно-медицинской школы и всего отечественного здравоохранения. В конгрессе приняли участие 738 делегатов из 74 стран.
     – Остается задать последний вопрос, пусть и не праздничный: проблемы у ГВМУ имеются?
     – Ну как же без них! Ведь даже каждый день, не говоря уже о месяце, годе, приносит не только успехи, но и свои проблемы. Мы не можем сказать, что везде и на должном уровне находится качество лечения больных, а также обслуживание пациентов. Недостает и современного медицинского оборудования, и дорогостоящих препаратов. Во многом это проистекает от недостаточного финансирования ГВМУ, от низких зарплат медперсонала, и прежде всего среднего и низшего звена.
     Мы видим эти проблемы, стараемся их преодолевать. Рассчитываем на помощь государства. И, думаю, дело будет поправляться.
     А пока – с праздником 200-летия ГВМУ, дорогие коллеги – военные медики!