- Александр Васильевич, в ВДВ вы стали своего рода первопроходцем - участником первых экспериментов по десантированию в «броне», а затем и автором соответствующих инструкций. Как вам, образно говоря, удалось оседлать «Кентавра» и «Реактавра» - комплексы, аналогов которым в мире нет до сих пор?

     - Командующий ВДВ дал указание специалистам готовить к десантированию боевую машину с двумя членами экипажа внутри нее на парашютно-платформенных средствах. Десантники хорошо понимали, что командующий шел на определенный риск: не сработай штатно-парашютная система – и люди могли погибнуть. Но он рисковал разумно, принимая все меры к тому, чтобы раскрытие многокупольной системы прошло нормально.
     Многие люди, знавшие о подготовке к эксперименту, тем более готовившие его, понимали, что, подходя к этому чисто по-человечески, несомненно, далеко не каждый военачальник пошел бы на то, чтобы посадить в эту машину сына, подвергая опасности его жизнь. Решение командующего вызвало неоднозначную реакцию. Некоторые недоумевали, другие осуждали, но абсолютное большинство офицеров-десантников и летчиков военно-транспортной авиации восхищались решительностью командующего.
     Эксперимент планировалось провести впервые не только в истории Воздушно-десантных войск, но и в мире. Подготовку к первому в мировой и отечественной практике десантированию людей внутри боевой техники проводил Научно-технический комитет ВДВ в тесном контакте с конструкторским бюро Московского агрегатного завода «Универсал», многолетним головным разработчиком средств десантирования техники ВДВ, руководимым главным конструктором Алексеем Ивановичем Приваловым, Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственной премий СССР. Одновременно в ГНИИ авиационной и космической медицины (ГНИИАКМ) проводились физиологические испытания (копровые сбросы) по переносимости ударных перегрузок, действующих на человека при такого рода десантировании. Начальник института генерал-майор медицинской службы Николай Михайлович Рудный лично контролировал эту работу.
     Внутри машины были установлены космические кресла типа «Казбек» разработки главного конструктора завода «Звезда» Гая Ильича Северина. Правда, в несколько упрощенном варианте - «Казбек-Д» (не удалось установить амортизаторы в районе заголовника, а также пришлось отказаться от индивидуальной отливки внутренней части кресла, как у космонавтов).
     Мне приходилось постоянно бывать в НИИ, на заводах, у военных медиков. Первые копровые сбросы в кресле «Казбек» пришлось опробовать на себе. О всех «мелочах» докладывали руководству, а зачастую напрямую командующему, имя которого открывало вне очереди двери кабинетов любых начальников для быстрейшего согласования многочисленных важных документов. А командующий требовал: быстрее, быстрее!
     Совместная интенсивная работа всех участников подготовки к эксперименту обеспечила возможность его проведения уже к концу 1971 года. Дальше по всем правилам комплекс «парашютная система - машина - человек», получивший кодовое обозначение «Кентавр», должен был пройти государственные испытания в ГКНИИ ВВС имени Чкалова. Слово «Кентавр» пришло в голову потому, что механик-водитель БМД при движении машины «по-походному» высовывается из нее по пояс - отсюда аналогия, кстати, мгновенно понятая командующим ВДВ и потому им утвержденная.

     - Но в то время еще не было решено, кому именно предстоит десантироваться внутри боевой техники?

     - Институт имени Чкалова на испытания комплекс не принял из-за отсутствия средств индивидуального спасения испытателей на их «пути с неба на землю». Пришлось командующему ВДВ долго объяснять министру обороны Маршалу Советского Союза А.А. Гречко необходимость проведения эксперимента в интересах Воздушно-десантных войск. При этом он настаивал на участии в эксперименте непременно офицеров, которые смогут в дальнейшем передавать свой опыт в войсках. Наконец маршал Гречко согласился.
     «Кто будет десантироваться?» - спросил он. Командующий Маргелов сделал шаг вперед и просто сказал: «Я…»
     Гречко категорически отказал отцу.
     «В таком случае - один из моих сыновей, их у меня пятеро, и, кстати, один из них, Александр, служит в Научно-техническом комитете ВДВ и как раз занимается этими вопросами. Вместе с ним будет опытный офицер-десантник мастер парашютного спорта гвардии майор Зуев Леонид Гаврилович - офицер воздушно-десантной службы, большой энтузиаст нового способа десантирования», - сказал командующий.
     «Но почему все-таки сын?» - спросил Гречко. «Много я видел слез матерей, оплакивающих своих погибших мужей и сыновей. А поскольку дело новое и очень рискованное, где все может случиться, я лично отвечаю головой за исход эксперимента. Единственное, что могу обещать, что ни мать Сашки, ни его жена ничего не будут знать до завершения эксперимента», - ответил тогда отец.

     - Рассказывают, что рапорт о включении в состав экспериментаторов вы подали еще до того, как отец предложил вам принять участие в эксперименте.

     - Находясь в войсках, я видел, как важен для гвардейцев-десантников, особенно «перворазников», или начинающих, личный пример опытных парашютистов. А уж в таком новом и важном деле, как десантирование экипажей внутри боевых машин, таким примером можно было убедить все ВДВ в правильности идеи командующего. А если в эксперименте будет участвовать его сын, офицер-десантник, инженер, сам работающий в этой области, то доверие к новому средству десантирования будет наиболее полным. Все это и определило мое решение непременно участвовать в экспериментальных десантированиях внутри и совместно (несколько позже) с боевой техникой.
     Но если даже отбросить все вышесказанное, я бы подал рапорт только из уважения и любви к отцу и веры в задуманное им во имя наших Воздушно-десантных войск дело.

     - И вот наконец после переноса из-за запрета министра обороны…

     - В канун нового, 1973 года окончательное «добро» министра на проведение эксперимента было все же получено. Гречко наконец не выдержал - согласился… под ответственность командующего ВДВ. Отец объявил дату проведения эксперимента - 5 января.
     Командующим была поставлена жесткая задача: после приземления расшвартовать машину и начать движение не позднее чем через 2 минуты, в ходе которого провести машину по намеченному маршруту со стрельбой по мишеням из орудия и спаренного с ним пулемета. Экипаж должен был доказать, что не только отлично перенес все этапы десантирования, в том числе ударные перегрузки при приземлении, но и сохранил физические и умственные способности, может незамедлительно вести боевые действия. На это и были направлены многочасовые ежедневные тренировки.
     И вот наступил день «Х» - 5 января. Вытяжной парашют по команде штурмана вывалился, расправился, «набрался сил» и, как бы нехотя, стал потихоньку вытаскивать «Кентавра». Как гигантский маятник с центром качания вокруг вытяжного парашюта, машина сначала завалилась на 135 градусов от горизонтали, затем стала раскачиваться с постепенно уменьшающейся амплитудой колебаний. Раскрылись тормозные, а затем и основные парашюты. Перевернувшись в первый момент вниз головой, мы в доли секунды испытали состояние, близкое к невесомости. В этом убедил невесть откуда взявшийся в машине хлам. Особенно ненужной показалась в этой ситуации довольно приличных размеров гайка, «всплывшая» прямо между головами. Все свои ощущения спокойно, как нам казалось, мы передавали на землю. Только вот с земли после выхода машины из самолета мы ничего не слышали - пришлось судить о работе системы по личным ощущениям да показаниям приборов.
     При приземлении испытали резкий, перекатывающий волной по телу удар. Головы в шлемофонах мгновенно «выбили морзянку» из заголовников, и все замерло. Навалилась неожиданная тишина. Но это продолжалось мгновение: мы, не сговариваясь, стали освобождаться от привязных систем.
     На всех этапах десантирования, приземления, движения, проведения стрельб мы сохраняли полную боеготовность и доказали, что в случае необходимости десантники могут воевать с наибольшим боевым эффектом, поражать противника, не выходя из машины, обеспечивая другим членам экипажа возможность с наименьшими потерями присоединиться к ним для совместного решения боевой задачи.
     Командующий после доклада обнял и расцеловал нас поочередно, поблагодарил от лица службы, а потом стал дотошно расспрашивать об ощущениях в ходе проведения эксперимента.

     - А далее вы уже готовили штатные экипажи?

     - После первого удачного эксперимента командующий отдал приказ провести аналогичные экспериментальные десантирования во всех дивизиях ВДВ в каждый период обучения. Да, не боялся командующий Маргелов брать на себя ответственность и при этом верил в людей. И как не верить, ведь сам их учил и воспитывал, в первую очередь личным примером. А чтобы никто не обвинил его в отсутствии отцовских чувств, приведу факт, который стал позже известен от его порученца: батя держал в кармане шинели заряженный пистолет… успев за двадцать минут до момента нашего приземления выкурить целую пачку папирос.
     Меня, уже капитана, назначили ответственным за подготовку штатных экипажей. К настоящему времени в ВДВ проведены десятки десантирований экипажей в комплексах «Кентавр», КСД, «Реактавр» и других «десантаврах» – на разработанных впоследствии новых средствах десантирования. Все десантирования с людьми прошли успешно.

     - А что представлял собой «Реактавр»?

     - НТК ВДВ совместно с промышленностью и ГНИИАКМ решал очередную задачу, поставленную командующим Маргеловым по десантированию БМД-1 на парашютно-реактивной системе в комплексе «Реактавр» (реактивный «Кентавр»). Система насколько сложная и поначалу капризная, настолько и перспективная, позволяющая бронедесантным полкам ВДВ добиться фантастической боеготовности.
     Система имела только один купол площадью 540 квадратных метров («Кентавр» десантировался на пяти куполах по 760 квадратных метров), блок из трех двигателей мягкой посадки и два пенопластовых амортизационных бруса под днищем боевой машины.

     - Александр Васильевич, как проходили испытания?

     - Всех волновала надежность ПРС. Двум добровольцам - мне и подполковнику Щербакову - командующий Маргелов и доверил этот эксперимент. Командиром экипажа был назначен я. Леонид, прекрасно знавший боевую машину, был назначен механиком-водителем.
     Долго лететь не пришлось, после объявления двухминутной готовности экипаж перешел на прямую связь с землей. Перед посадкой сработали двигатели мягкой посадки: взрыв, газы, дым! Для проведения эксперимента специально выбирали площадку приземления, где было побольше снега. Однако комплекс угодил на укатанную ледяную дорогу, так что мы ощутили солидную ударную перегрузку.
     Прямо на площадке приземления приглашенные на эксперимент псковские секретари обкома и горкома сказали командующему о готовности немедленно позвонить Генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу и ходатайствовать о присвоении «реактаврам» звания Героя Советского Союза. Генерал армии Маргелов попросил не делать этого, намереваясь сначала получить отчет промышленности, а потом уже докладывать об итогах министру обороны.

     - А почему вас заслуженные награды искали так долго?

     - Звезды Героев генерал-лейтенант запаса Леонид Иванович Щербаков и я получили двадцать лет спустя, но не Советского Союза, а уже Российской Федерации. В 1976 году не успели с высоким представлением к очередному партийному съезду. Переписали, но в конце апреля того же года умер министр обороны маршал Гречко, потом министр авиационной промышленности Дементьев. Новый министр обороны маршал Устинов не смог дождаться совместного доклада своих первых заместителей о значении «Реактавра» для войск. Видя такое отношение к идее, командующий Маргелов запретил при его жизни очередные попытки представить участников экспериментов к награде.
     - Александр Васильевич, как сегодня применяются и развиваются результаты той вашей работы?

     - После испытаний появилась возможность сбрасывать технику с экипажами без тяжелых платформ - на многокупольных, более надежных системах. Но при этом нельзя забывать и опыт, который был накоплен ранее, а то ведь, не дай бог, боевую задачу не удастся выполнить, а личный состав может быть потерян.
     На новой боевой машине БМД-3 20 августа 1998 года в ходе показательных тактических учений 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й дивизии, которая дислоцируется в Пскове и которой в 1948—1950 годах командовал генерал В.Ф. Маргелов, успешно десантировался экипаж в полном составе. Действия по всем элементам специальной программы экипажем были отработаны до автоматизма.
     24 сентября 2003 года на базе 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в Рязанской области состоялось второе десантирование всего экипажа в БМД-3.
     Моему отцу генералу армии Маргелову Василию Филипповичу не суждено было видеть конечные результаты его смелой и перспективной идеи. Но пальма первенства по внедрению в Воздушно-десантные войска новых, революционных комплексов десантирования экипажей внутри боевых машин бесспорно принадлежит ему.