- Конечно, здесь налицо колоссальная недоработка командиров взвода и роты – они были обязаны выявить факты неуставных взаимоотношений. Ответственность с офицеров за это никто снимать, думаю, не намерен. Но и под одну гребенку всех стричь нельзя: я, например, не сомневаюсь в компетентности командира батальона и не думаю, что он поощрял неуставные взаимоотношения.
     Обидно, что беда, случившаяся в Челябинске, сразу же стала поводом для мощной антиармейской – по-другому я сказать не могу – кампании, которую развернули некоторые средства массовой информации. Создается впечатление, что в стране существуют силы, которым позарез нужно, чтобы нашу армию видели только в негативном свете.
     Наше соединение тоже не застраховано от ЧП. Даже при выстроенной и четко действующей системе контроля и управления конфликтов в мужском коллективе полностью избежать не удается. Тут важно, чтобы каждый такой случай получал соответствующую оценку, чтобы зло не оставалось безнаказанным. В бригаде у нас налажено четкое взаимодействие с органами военной контрразведки и военной прокуратуры. Если возбуждаются уголовные дела, скажем, по фактам неуставных взаимоотношений, воровства или самовольного оставления части, то виновные несут самое строгое наказание, предусмотренное законодательством. За три года, пока я командую бригадой, еще ни один солдат не был осужден условно или оштрафован – он всегда направлялся в дисциплинарную часть. Кроме того, суды проводятся в присутствии всех военнослужащих бригады. Это очень жесткая, но эффективная практика – за два года командованию соединения удалось вдвое уменьшить число преступлений.
     Но наказание – все-таки не главное. Важно понять причины тех же неуставных взаимоотношений. Это сложнее. Вот и по поводу происшествия в Челябинске, к сожалению, мы наблюдаем лишь волну негодования по отношению к Вооруженным Силам, во многом спровоцированную прессой. Репортеры не первую неделю изо дня в день «долбят» училище, но ни один из них по большому счету не задался вопросом, почему такое могло произойти.
     С комбригом трудно не согласиться. Информационные стрелы летят сегодня не только в сторону Челябинского училища. Ведется массированное наступление на армию. Невольно вспоминаешь, что именно так лет пятнадцать назад уже ушедшие лидеры прошлого десятилетия начинали «валить» Вооруженные Силы. Удар тогда оказался настолько серьезным, что мы до сих пор ощущаем его последствия. Напомню, тогда в одночасье армия оказалась почти нищей и бесквартирной, едва ли не каждый офицер был вынужден подрабатывать. Командиры батальонов, полков и дивизий, отодвинув на второй план боевую учебу, в прямом смысле слова обеспечивали выживание своих частей.
     Конкурс в военные училища снизился в несколько раз. В загоне оказалась воспитательная работа, была утрачена система обучения младших командиров. В тот период армия потеряла значительное количество наиболее опытных офицеров, прежде всего преподавателей военных вузов и командиров курсантских подразделений. Все это не может не сказываться и на положении дел в армии сегодня.
     Тем не менее это почему-то не берется во внимание, когда говорят о случившемся в батальоне обеспечения учебного процесса Челябинского училища. Даже при чрезвычайно повышенном внимании, которое в последние дни уделяется проблемам армии, многое почему-то остается «за кадром». Скажем, никто и словом не обмолвился о том, что ежегодно несколько десятков офицеров кончают жизнь самоубийством. Причиной, говоря языком официальных документов, являются «непреодолимые материально-бытовые трудности». Одним словом, нищета. Как удержать в такой ситуации офицеров на службе? Можно ли сегодня быть уверенным в том, что старший лейтенант или капитан днем и ночью будет находиться в своем подразделении, обучая, воспитывая и контролируя подчиненных?
     Все это не праздные вопросы. Взвод, в котором служил рядовой Андрей Сычев, лишь на несколько часов остался без командира. И это привело к беде, которая всколыхнула страну. А в начале 1990-х вся армия оказалась, образно говоря, брошенной – и тысячи офицеров были вынуждены оставить военную службу. Утраченное страной полтора десятка лет назад сегодня напоминает о себе.
     Анализируя случившееся в военном училище, командир артдивизиона Севастопольской бригады майор Дмитрий Орехов заметил:
     - Любопытно, почему комитеты солдатских матерей сторонятся участия в работе с призывниками? Ведь многие из сегодняшних подростков – это дети улиц. Сколько среди них наркоманов, спившихся, состоящих на учете в милиции? Офицерам очень сложно из такого молодого пополнения за несколько недель сделать настоящих солдат.
     – Думаю, что нужно прекратить создавать ажиотаж вокруг Челябинского училища, – говорит командир артиллерийской батареи капитан Олег Митрофанов, — это отталкивает молодежь от службы в армии. Ведь первое, что узнает молодой парень об армии, – там есть «дедовщина». Сейчас мы сами себе роем могилу. Наша армия и так переживает плохие времена. Вроде бы мы и пытаемся подняться с колен, вернуть то лучшее, что было в советские времена, но именно такие случаи нам мешают больше всего.
     Солдаты срочной службы были менее дипломатичны и более категоричны. Рядовой Артем Артемьев, призванный из Брянска 3 месяца назад:
     - Поднять руку на сослуживца – себя не уважать. Таких трудно назвать людьми.
     - Я в такой ситуации не был и не буду, - говорит заместитель командира взвода старший сержант Владимир Матюшечкин, что родом из Брянской области. – У нас такое невозможно.
     - Ни в одном подразделении такого просто не могло бы произойти, потому что наша бригада лучшая, - уверенно заявил заместитель командира взвода старший сержант Владимир Космачев.
     Трагедия в училище заставила задуматься и о мерах, которые смогли бы стать преградой для неуставных взаимоотношений. Среди них, в частности, называется и создание военной полиции. Высказался об этом и полковник Дмитрий Яшин:
     - Насколько мне известно, в России никогда не было военной полиции. В этом плане мы отличаемся от немцев или американцев, и прежде чем принимать решение, надо все хорошенько взвесить.
     У нас же накоплен свой опыт, который не будет лишним и сегодня. В Москве, например, в последние месяцы особое внимание уделяется деятельности военной комендатуры. Патрулирование на улицах, в общественных местах и на вокзалах столицы организовано в две смены. Кроме того, в воинских частях и учреждениях регулярно работают комплексные комиссии военной комендатуры, в центре внимания которых – вопросы поддержания воинской дисциплины и правопорядка.
     К слову, военный комендант Москвы генерал-майор Александр Денисов стремительно возвращает столичной комендатуре негласное звание самой требовательной в стране. Например, в минувшем году за нарушение правил ношения военной формы одежды и невыполнение воинского приветствия гарнизонными патрулями были задержаны почти 65 тысяч военнослужащих. Несмотря на это, в военной комендатуре считают, что поставленные командующим войсками МВО генерал-полковником Владимиром Бакиным задачи по предупреждению преступлений, происшествий и грубых дисциплинарных проступков в полном объеме не выполнены. Может быть, для исключения чрезвычайных происшествий, подобных тому, которое произошло в Челябинске, не будет лишним укрепить структурные подразделения и расширить полномочия офицеров военных комендатур не только в столичном, но и в других гарнизонах страны?
     Лишь в последние годы государство одну за другой начинает решать накопившиеся за десятилетия проблемы Вооруженных Сил. Скорых результатов ждать конечно же не приходится. Создать кризис проще, чем из него выкарабкаться. Например, до сих пор не удалось вернуть былой престиж военной службы. И это лишь один из результатов информационной атаки двадцатилетней давности, о которой наши СМИ напоминают сегодня.