Личный счет фельдшера-спасателя бортового старшего прапорщика Федяя более чем внушительный: за годы службы он совершил свыше трехсот прыжков с парашютом, самый «верхний» – с высоты полтора километра; около тридцати погружений под воду в водолазном снаряжении (общее количество времени, проведенное под водой, более 25 часов), порядка шестидесяти учебно-тренировочных подъемов манекена из воды. Североморец – инструктор парашютно-десантной подготовки и нештатный водолаз в структуре ВВС СФ. Правда, участвовать в фактической спасательной операции не доводилось. Но Владимир на это отвечает: «И слава богу! Ведь если дежурную службу вертолетного полка поднимают по тревоге, значит, где-то произошла трагедия. Поэтому гораздо лучше просто тренироваться, знать и уметь, чем когда-либо наш профессионализм применять в конкретном деле».
     А случаев таких гипотетически может быть, как говорится, «воз и еще маленькая тележка». Спасатели из корабельного противолодочного вертолетного полка ВВС СФ обеспечивают безопасность полетов всей военной авиации, дислоцированной на Кольском полуострове: флотских истребителей, «ракетоносцев» и «противолодочников», «перехватчиков» ПВО, пограничных бортов. Кстати, когда на Северный флот прилетал Президент России и выходил на кораблях в Баренцево море на учения сил СФ, Владимир также находился на дежурстве: всем экипажем находились на аэродроме возле винтокрылой машины. Упакованные в «морковку», многие часы кряду были готовы по сигналу тревоги подняться в небо и прийти на выручку.
     В 2000-2001 годах работа вертолетчиков полка была незаменима при проведении североморцами спасательной операции на месте гибели АПРК «Курск» и Экспедиции особого назначения: тогда, если взять год как временной отрезок, старший прапорщик Федяй не был дома 186 суток. Участвовал Владимир и в учении «САРАКС АЛЬФА-2000» под Санкт-Петербургом, когда отрабатывались действия по спасению на море экипажа международной космической станции.
     - На учениях рассматривали два варианта, - вспоминает Владимир, - морской и сухопутный. Начальник поисково-спасательной и парашютно-десантной службы авиации Северного флота полковник Юрий Еремцов входил в состав водолазной группы спасения, которая при помощи парашютов десантировалась на воду прямо около капсулы, доставала из нее людей. Мы же шли вторым заходом и уже эвакуировали лебедкой космонавтов на борт вертолета.
     Ни дать ни взять – вариант русского экстрима. Хотя сам Федяй так не считает: работа есть работа. И суть ее коротка: суметь вовремя спасти человека, оказать ему помощь в фактически экстремальной ситуации. Как, например, было в случае, когда его бывший коллега также фельдшер Юрий Шевченко в штормовом море с борта атомной подводной лодки, находившейся на дежурстве, эвакуировал больного с прободной язвой. За что спасатель и был награжден орденом «За личное мужество».
     Что до Владимира, то после «САРАКС АЛЬФА» жизнь его спокойней, умиротворенней не стала. Он поднимал манекены из студеных атлантических волн во время совместных российско-американских учений «Северный орел- 2004». На международном «ФРУКУСе-2005» порядка десяти раз опускался - при помощи лебедки - на американский, британский и французский боевые корабли. И всегда его профессионализм в работе между небом и водой вызывает неподдельный восторг у зарубежных коллег.
     Не раз наблюдал, как Федяй, опутанный подвесной системой, встает к дверному проему, после чего борттехник – здесь я рисую в уме страшную картину - выталкивает его из вертолетного «салона» наружу…
     - Ну, не фантазируй, - останавливает меня Владимир. – Во-первых, никто никого не выпихивает: все делаю сознательно. Ощущения? Может, в первый раз и ожидаешь, что с тобой произойдет нечто из категории непредвиденного. Но когда на «улицу» выходишь неоднократно, то уже это воспринимается как само собой разумеющееся. Вот парашют – другое дело: перед прыжком больше переживаешь, волнуешься. Однако есть у меня, видимо, в крови эта тяга к поднебесной жизни. Еще на срочной службе в воздушно-десантных войсках двадцать семь прыжков совершил.
     - Поэтому, - стараюсь перевести разговор вновь на «выталкивание», - страшно не бывает?
     - Да нет, - особо не раздумывая, отвечает Федяй. – У нас же на борту всем заправляют Бог да командир: под одним ходим, а с другим летаем. Всегда верю в командира. И когда отрабатываем аварийно-спасательную задачу, знаю твердо, что экипаж меня не бросит ни при каком раскладе. А летчики в полку, скажу так, все от Бога. Историю части можно писать с этих людей. Ни с кем не страшно летать.
     Ему-то, возможно, и нет. А вот молодым фельдшерам-спасателям было тяжело равняться на своего сорокатрехлетнего наставника. Больно уж высока планка его профессионализма: и парашютист, и водолаз. Кстати, еще несколько лет назад он был единственным в полку из коллег по «цеху», кто работал на лебедке. Теперь уже так называемая «молодежь» подтянулась за Федяем: небо при помощи парашюта осваивают, отрабатывают пресловутый выход на «улицу». Но даже уже после этого старшему прапорщику пришлось выслушивать, что, мол, «прет вперед, как танк, и тащит за собой тех, кто моложе».
     Теперь, наверное, уж точно нужно от Владимира-спасателя перейти к Владимиру-медику. В первое после окончания медицинского училища дежурство на «скорой помощи» 27 марта 1981 года он успешно принял роды прямо в машине, застрявшей по вине грузового поезда на переезде. Родился мальчик, в честь Федяя родители назвали малыша Владимиром. Теперь «крестнику» уже двадцать два года.
     А один случай из его, скажем так, медпрактики меня вообще потряс до глубины души. Владимир возвращался с товарищем со службы домой и остановился у торгового ларька купить сигарет. Вдруг стоявший рядом мужчина пошатнулся, упал и головой при падении ударился о бетонный бордюр тротуара. Федяй подскочил к нему: дыхания нет, лицо залила мертвенная бледность. Прапорщик начал интенсивно массировать грудную клетку. Минуту, две. Лежавший порозовел, сделал вдох, открыл глаза. Владимир помог ему подняться и, сказав: «Ну ты, мужик, даешь!» – вновь повернулся к окошку ларька. А «мужик» неожиданно выхватил нож и замахнулся в спину своему спасителю. Благо, сослуживец Федяя оттолкнул придурка в сторону. Тот отлетел, затем подхватился и дал деру. Володя в оцепенении только и произнес:
     - Вот, блин, и спасай после этого…
     …Из «салона» Ка-27ПС я видел, как Федяй, борясь с воздушным потоком, размашисто загребал в сторону круга, «терпящего бедствие». За метр до него Владимир будто приподнялся над зыбью и мощным броском вперед схватил круг правой рукой. Миг спустя большой палец левой взмыл вверх. Вертолетная лебедка дала обороты на подъем.
     Через пару минут Федяй уже был рядом с нами, а «вертушка» взяла курс на тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий».
     - Тяжело? – спросил Владимира.
     - Людям, которые находятся внизу, - отдуваясь, ответил старший прапорщик, - мне кажется, гораздо хуже. И они должны быть уверены, что я окажу им помощь, спасу. Да и не во мне дело: экипаж сделает все необходимое, чтобы их спасти. И ради этого стоит жить…
     
На снимках: фельдшер-спасатель бортовой старший прапорщик Владимир Федяй; на полпути от вертолета к морю.