НАРАЩИВАНИЕ российско-китайских отношений конца ХХ – начала XXI веков по-китайски последовательно зафиксировано в трех смыслах: партнерство — сотрудничество — взаимодействие. Именно в такой последовательности: от декларации «стратегического партнерства, направленного в XXI век», через «Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве» к «стратегическому взаимодействию» осуществляется китайская политика в отношении северного соседа. Причем если партнерство предусматривает параллельные интересы, сотрудничество приводит к переплетению интересов, то взаимодействие, с китайской точки зрения, необходимо выстраивать уже как иерархию согласованных действий по типу «старший - младший».
     В этой связи хотелось бы сделать небольшое отступление. Дело в том, что китайцы в отличие от европейцев фиксируют смыслы не знаками букв, а символами. Китайское иероглифическое письмо передает значения слов, минуя звуки речи. Поэтому мышление китайцев можно назвать конкретно-символическим, тогда как мышление европейцев абстрактно-понятийное. То, что китаец не может вообразить, он, как правило, и плохо понимает. Зато в символах китаец способен прозреть то, что недоступно понятийному сознанию европейцев. Различие в характере мышления (фиксации нового) объясняет специфику китайского ракурса мировидения и понимания проблем бытия.
     5-й пленум ЦК КПК 16-го созыва (июнь 2005 г.) провозгласил новый курс, который зафиксирован смыслом «гармония». Принципиально важно то, что гармония – это не европейское «коромысло» балансов и противовесов (с двумя составляющими), а соразмерность неравновеликих частей целого, которых по крайней мере три. Неравновеликость частей отменяет принцип равенства. Соразмерность частей заменяет принцип свободы на строгие соотношения лада, а братство понимается не иначе как отношения старшего и младшего брата. Иными словами, грядущее российско-китайское стратегическое взаимодействие и будет олицетворением желанного принципа гармонии.
     Образцом гармонии для китайцев выступают отношения в семье, зафиксированные на скрижалях даосско-конфуцианского «учения о символах и числах». Небо – это отец, земля – мать, а народы между небом и землей находятся в отношениях братьев и сестер. СССР со сталинских времен в китайском сознании имел статус «старшего брата». Однако СССР умер, и новая Россия пока еще не приобрела определенного статуса, хотя и может претендовать на достоинство «старшей сестры».
     В Китае считают, что после смерти наследника Коминтерна Советского Союза «старшим братом» в семье выступает планетарный финансовый интернационал. Фининтерн – это наднациональные «суперлорды», которые сидят в лондонском Сити, на Уолл-стрит в Нью-Йорке и в Гонконге. Китай и тогда, когда был жив СССР, и сейчас – «средний брат». Этим и определяется его позиция в отношении того, что происходит в семье народов. Как ожидается, только к 2019 году, после краха фининтерна, Большой Китай естественным ходом вещей станет «старшим братом». «Младший же брат» – это американцы, у которых всего-то 200 лет истории их Соединенных Штатов. Как младшие и юные, американцы очень активны, бойки и сильны, но у них нет степенности, и они ругаются со «средним братом», так как оба должны слушаться «старшего брата». «Средняя же сестра» – это сонная богатая Европа. «Младшая сестра»: мусульманская умма, по-девичьи непоследовательная и по пустякам конфликтующая с родней.
     Шесть названных мировых центров силы – это одна семья народов, которая живет на севере планеты. Есть и другая семья народов, ее братья и сестры живут в южных широтах. Эта южная семья народов давно одряхлела и пока неактивна проектно. Однако перспективные проектные страны здесь тоже есть – это Индия, Иран, ЮАР, Бразилия. Ацтеки же и толтеки, прочие потомки австралопетеков (старый юг), а также буддистская составляющая: Тибет, Непал, Монголия (старый север) проектных стран ныне не имеют.
     В СТРАТЕГИИ, с точки зрения мудрости Востока, следует опираться на смыслы военного искусства, а не политологической науки - будь то исторический материализм или геополитика.
     «Теория председателя Мао Цзэдуна о делении мира на три части», объявленная Дэн Сяопином «величайшим вкладом в сокровищницу марксизма-ленинизма», в отличие от дихотомии Запада: «Кто не с нами, тот против нас», устанавливает отношения: «Мы сами, наши враги и наши союзники». «Срединное Поднебесное государство» китайцев, занимающее в их представлениях «безусловный пуп земли», исторически рассматривает свою северо-западную окраину как стратегический тыл, а юго-восточную зону Тихого океана — как фронт экономической и демографической экспансии.
     Именно поэтому Китай («мы сами») видит в России «нашего союзника», а в США - «нашего врага». В представлении китайцев Китай и Россия стоят «спина к спине» и в этом положении могут лишь ерзать, но не бороться друг с другом.
     Лицом же Россия обращена к Европе, с которой и воевала на фронтах своих отечественных войн. Китай же лицом обращен в сторону Южных морей, где и происходят его основные столкновения с «заморскими дьяволами», будь то колониальные захваты голландцев и португальцев в XVI веке; англичане, французы и немцы в период «опиумных войн» XIX века или современная финансово-экономическая война с США. При этом именно морская блокада китайских портов и проливных зон со стороны США ныне выступает основной угрозой жизнеспособности Китая как «мировой фабрики XXI века».
     В смыслах стратегического взаимодействия строительство российско-китайских отношений как целого распадается на четыре части: политически их следовало бы осуществлять как гармонию; экономически – как взаимодополнение; в культурном плане – как взаимообмен; в военном плане – как круговую стратегическую оборону.
     Поскольку фронт китайской экономической и демографической экспансии развернут в направлении Юго-Восточная Азия – Австралия (АСЕАН – АТЭС), а на флангах находятся внесистемные корейцы и персы, рассматриваемые главным противником Китая – Соединенными Штатами — как «ось зла», то примыкающие с суши к государственным границам КНР Приморский и Амурский края России, Внешняя Монголия и Западный Туркестан (центральноазиатские страны, входящие в ШОС) выступают стратегической границей Китая за пределами национальной территории, составляя стратегический тыл Большого Китая. Тыл — это там, где находятся запасы средств войны: энергоносители, промышленное сырье, технологии, черная и цветная металлургия, исследовательская и конструкторская база. Тыл – это то, на что можно опереться, куда можно отойти, что прикрывает уязвимые органы жизнедеятельности от воздействия противника. Тыл — это то, что нужно охранять, выводить из-под прямых ударов.
     СТРАТЕГИЧЕСКОЕ преимущество Китая в финансово-экономической войне с ЕС и США составляют его громадные трудовые ресурсы, тогда как стратегическое преимущество России - ее природные ресурсы, как ископаемые (углеводороды, металлы), так и поверхностные (лес, пашня).
     С позиции экономического взаимодополнения освоение трудноизвлекаемых российских природных ресурсов в безлюдных районах Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера силами китайского труда безусловно взаимовыгодно. Однако с позиции культурного взаимообмена чревато вытеснением местного населения китайцами.
     Но устранение этнокультурной угрозы взаимовыгодному экономическому взаимодополнению возможно, если вспомнить исторический опыт. Во время Первой мировой войны, когда русские армии сражались на фронте, именно китайские трудовые батальоны построили стратегическую железную дорогу Петроград – Мурманск, а в Гражданскую войну и после нее красные китайские батальоны сыграли аналогичную вспомогательную роль на Дальнем Востоке. После выполнения задач китайские трудовые батальоны были выведены назад в Китай, и этот положительный опыт прошлого дает подсказку организационным формам стратегического взаимодействия России и Китая на современном этапе.
     Думается, что и ныне может идти речь о «китайских трудовых армиях» с точным списочным составом и четкими задачами строительства, добычи, переработки и т.п. Вводимые на срок выполнения задач, например золотодобычи, с периодической заменой уставших трудовых батальонов «свежими», они обеспечили бы сковывание и вытеснение западных транснациональных корпораций из России, растаскиваемой ими на «уделы кормления»…
     Окружающий Китай и Россию мир вступает в полосу острых конфликтов. Год России в Китае (2006) и Год Китая в России (2007) могут стать поворотными в смысле перехода к предустановленной свыше «гармонии мира» лишь в случае их наполнения реальными действиями по совместной стратегической обороне.