- Олег Маркович, известно, что вы «ставили на ноги» не только армейских спортсменов…
     - Начиная с 1955 года меня стали привлекать к подготовке ответственных соревнований сборных команд страны по различным видам спорта. Являлся врачом сборной СССР по футболу – чемпиона Олимпийских игр 1956 года в Мельбурне, сборной СССР по хоккею – чемпиона зимних Олимпийских игр 1972 года в Саппоро и 1976 года в Инсбруке.
     Мне очень повезло: я работал с той великой командой победителей, о которой сейчас все вспоминают и приводят в пример как образец высочайшего спортивного мастерства и преданности своей стране. Кроме того я участвовал в первых встречах с канадскими профессионалами в 1972 и 1974 годах, чемпионатах мира и Европы по футболу и хоккею.
     - Но все же ваше имя более полувека прежде всего связано с армейским спортом. Помогали ли погоны спортивному врачу?
     - В 1954 году службу начинал врачом футбольной команды, затем стал начальником медицинской службы ЦСКА. С 70-го вплоть до увольнения в запас – заместитель начальника ЦСКА по медицинскому обеспечению. Эту «уникальную» должность своим приказом ввел министр обороны СССР маршал Гречко.
     Почему в спорте она была так важна? В моей работе появился правовой вектор, то есть я уже стал не советчиком, а прямым начальником для всего личного состава. Соответственно это давало право ставить задачи и самому решать какие-то непростые ситуации в спорте. Например, получает травму один спортсмен – сотрясение мозга средней тяжести. Тарасов его на следующую игру ставит, а это противопоказано. Я имел право приказать тому же Тарасову этого не делать.
     - Вашей большой, интересной судьбе военного спортивного врача, наверное, может позавидовать любое медицинское светило. А как все начиналось, как вы оказались в этой престижной области медицины, попали служить в элитное место в те далекие времена?
     - Если в медицину я пошел по примеру своего отца, земского, затем сельского врача, очень скромного, безотказного и доброго человека, то врачом в ЦСКА, в большом спорте я оказался благодаря Всеволоду Боброву, выдающемуся советскому футболисту и хоккеисту. До этого поворота в жизни, как врач, я получил хороший фронтовой опыт.
     В 1943 году после окончания с отличием Военно-медицинской академии им. Кирова был оставлен адъюнктом. Каждые десять дней с такими же, как я, писал рапорты с просьбой об отправке в действующую армию. В конце августа для нас, пятерых, эта просьба была удовлетворена.
     Командиром медроты 20-й гвардейской воздушно-десантной бригады 37-го гвардейского воздушно-десантного корпуса прошел Карельский и 3-й Украинский фронты. В конце 1944 года, правда, пришлось лечиться самому – был ранен. Однако удачно, быстро вернулся к своим десантникам. После наш корпус был переброшен в Белоруссию, оттуда в Венгрию, там началась самая активная моя практика – были кровопролитные бои.
     И в дальнейшем, после Победы, моя жизнь была связана с ВДВ. Надо сказать, что если есть во мне что-то хорошее, то этим я обязан десантным войскам и спорту. В составе 37-го корпуса я был направлен служить на Дальний Восток старшим врачом полка. Заместителем начальника - медотдела корпуса по воздушно-десантной медицине занимался исследованиями - влиянием парашютных прыжков на организм. В научных целях даже экспериментировал на себе – совершил 153 прыжка.
     В начале 1950 года свой уровень в военно-медицинской подготовке был отправлен повышать на военный факультет Центрального института усовершенствования врачей, поселился с женой в Москве на Соколе у Боброва. Кстати, мою тягу к научно-практическим изысканиям в медицине унаследовал сын Марк, доктор медицинских наук. Он работает в Институте медико-биологических проблем космоса, сейчас занимается подготовкой космонавтов к полету на Марс.
     - Вернемся к Боброву, как он вам помог?
     - В первый раз Бобров порекомендовал меня на должность врача футбольной команды ЦДКА почти сразу после войны, но не получилось. И вот в конце моей учебы в Москве Бобров доложил Василию Сталину, что есть такой парень, который им подойдет. Командующий принял меня и пообещал походатайствовать о переводе. Таким образом с марта 51-го я оказался в большом спорте, стал старшим врачом футбольно-хоккейной команды ВВС (они были объединены).
     После смерти Иосифа Сталина все военные спортивные команды, как известно, были расформированы, но уже в 54-м новый министр обороны маршал Жуков их восстановил, все, кроме ВВС. Меня пригласили врачом в футбольную команду ЦДКА. С тех пор я цээсковец.
     - Что еще вас связывает с Бобровым?
     - Было у нас одно хоккейное детство, дружбу эту мы пронесли через всю жизнь. Вместе учились во 2-й школе Сестрорецка, Севка был на класс меня младше. Все свободное время вместе со сверстниками гоняли шайбу на льду Финского залива, играли в футбол. Нам было ясно уже тогда, что играем с чудом.
     Став постарше, в конце 30-х годов играли в командах Сестрорецка, вместе перешли в команду юношей, в молодежную. Потом играли в 1-й команде, как по теперешним мастерам.
     6 марта 1940 года мы встретились на льду с ленинградским «Динамо», одной из лучших команд страны, честь которой защищали Федоровы, Копченов и другие звезды того времени. Сыграли вничью, 3:3. Причем Бобров забил все три блестящих гола, соответственно его перетянули в ленинградское «Динамо». С этого момента начался его хоккейный взлет. А я углубился в учебу, так как к этому времени заканчивал первый курс Военно-медицинской академии. В следующий раз с Бобровым случайно встретились, когда уже началась война.
     - Как это произошло?
     - В блокированном Ленинграде с переднего края мы эвакуировали раненых напрямую в стены своей академии, тушили зажигательные бомбы, ходили в патруль. В первых числах сентября в районе Финляндского вокзала я встретил Боброва, выяснилось, что он работал на оборонном заводе «Прогресс». Уже был голод, поэтому отдал ему хлеб, весь запас консервов. Эшелон с заводским оборудованием успел проскочить через еще незамкнутое кольцо блокады и унес моего друга в Омск.
     Всеволод неожиданно напомнил о себе сразу после Победы, когда я ехал из Венгрии в отпуск. В Бухаресте на автобусной остановке гремит из репродуктора: Бобров, Бобров… Шел репортаж с хоккейного матча из Англии, где играло московское «Динамо» с «Челси».
     - Олег Маркович, может ли врача команды заменить квалифицированный врач поликлиники?
     - Не каждый, даже отлично клинически подготовленный врач, но далекий от спорта, может быть хорошим спортивным врачом. Спортивный врач знает, что спорт –это не физическая культура. Это колоссальные физические и нервные нагрузки, это большое количество травм, иногда с очень тяжелым исходом. Он должен знать, как лечить, как точно определить самочувствие спортсмена, как его вывести из состояния переутомления. Он не оперирует, но быстро поставит точный диагноз, правильно окажет медицинскую помощь и вынесет вердикт – может ли спортсмен продолжить свое участие в соревновании.
     Спортивный врач должен знать все понемногу на стыке применения всех областей медицины. В первую очередь должен сам любить и понимать спорт, специфику вида. Если этого нет, то ему нужно идти в поликлинику.
     Я работал со спортсменами, очень хорошо подготовленными в морально-волевом плане. Было немало исключений, когда игрок проявлял мужество и огромную волю к победе, несмотря на серьезную травму, оставался на поле. Для него и для всех так было лучше. И удивительно, что впоследствии процесс лечения и восстановления протекал гораздо быстрее, чем обычно.
     В 1972 году в Саппоро Борис Михайлов в первой же игре получил травму правого коленного сустава – повредил мениск и разорвал внутреннюю боковую связку. Собрались врачи участвующих команд, и мы устроили консилиум – на таких соревнованиях существует так называемое врачебное братство. Меня сочувствующе похлопали по плечу – с такой травмой надо лечиться как минимум полтора месяца. Японские газеты поспешили объявить, что лучший игрок ЦСКА и сборной СССР выбыл из строя. А Михайлов сказал:
     - Играть я буду, и вы мне в этом поможете.
     В последней игре решался вопрос: мы олимпийские чемпионы или чехи? Ставить Михайлова или нет? Пока шесть дней мы круглосуточно лечили Бориса, решили его обколоть и попробовать в неответственной игре с поляками. Он ровно сыграл один период. А потом вышел в финальную игру и забил шайбу. Вот это мужество! Со счетом 5:2 с участием Михайлова мы выиграли, стали олимпийскими чемпионами.
     В поведении наших спортсменов я мысленно всегда находил много общего с однополчанами-десантниками на войне. Недолечившись, они срывали бинты и возвращались на передовую, в Венгрии в районе озера Балатон бросались под немецкие танки.
     - Дорогой Олег Маркович, от имени всех читателей «Красной звезды» разрешите вас поздравить с 85-летием, еще долгих и долгих лет здравия! Кстати, есть ли секрет долголетия Белаковского?
     - Больше тридцати лет занимаюсь оздоровительным бегом, но самое главное, я общался с хорошими людьми в десантных войсках, со спортсменами, великими тренерами, от которых многому научился. Прежде всего терпению, бодрости духа при любых жизненных обстоятельствах. До сих пор я черпаю энергию от работы с прекрасными коллегами. А пока я работаю — я живу.
     На снимке: БЕЛАКОВСКИЙ и врач хоккейной команды ЦСКА И. СИЛИН оказывают помощь В. ХАРЛАМОВУ. 1976 год.