Открывая очередную поэтическую книгу, внутренне переживаю: лишь бы не трескотня, не штампы, не уныние. Признаюсь: с таким же опасением брал в руки и книгу стихотворений Александра Фролова «Вглядись в любви святую простоту…». Что же там, под обложкой с красивым видом поздней осени? Что прячут заглядевшиеся в лесное озеро осины? Какую философию хранят они, застывшие в обнимку с соснами?
     Скользнул взглядом по фото на оборотной стороне обложки и увидел человека в военной форме. Тут же кольнула мысль: «Неужели литературные пробы – всего лишь подступы, от которых, как говорят, ничего ни уму, ни сердцу?»
     С радостью признаюсь, обманулся. Это один из редких случаев, когда человек, самой профессией призванный защищать Родину, беречь Отечество от грязи, а вернее, от тех, кто ее разводит (военный юрист, выпускник Военно-политической академии), с таким изяществом, с такой легкостью находит самое точное, самое нужное слово. И главное, согревает его своей доброй и щедрой душой.
     Опять же задал себе вопрос: «А чего он до сих пор не в Союзе писателей?» И тут же на него ответил: времени не было этим заняться, другому отдавал себя полностью, бросал сердце туда, где того требовала обстановка. И писал, изредка выслушивая добрые напутствия хороших наставников. И только уволившись с военной службы, сел за письменный стол, перелистал записные книжки, окунулся в стихию, позволяющую еще юношеские мечты реализовать.
     Прочитав первое стихотворение из его сборника «Провожают мальчики», я ощутил радость:

     Козырьками пальчики
     Сжаты у бровей:
     Провожают мальчики
     В небе журавлей.

     Так рождается мечта о небе, о дальних странах, о чудесах, которые приходят к тому, кто в них верит всю жизнь. Как, к примеру, Александр Фролов. Приведенные выше строчки поэта - это срез жизни и моего поколения.
     Как-то поймал себя на мысли, что у большинства хороших поэтов обязательно есть стихи о журавлях. По мнению многих, в птицах живут людские души. Так это или нет, никто не проверит, но легенда красивая, и человек, слышащий журавля, сопереживающий ему, любующийся им, находящий для него свои изобразительные краски, несомненно, личность неравнодушная и возвышенная. Вспомните хотя бы наиболее известные строки Сергея Есенина: «И журавли, печально пролетая…», Николая Рубцова: «…и покажутся вдруг журавли!..», «…без остановки мчатся журавли…»
     И знаменитых «Журавлей» Расула Гамзатова:

     Мне кажется порою, что солдаты,
     С кровавых не пришедшие полей,
     Не в землю нашу полегли когда-то,
     А превратились в белых журавлей…

     Такой же наблюдательный, по-своему увидевший этих птиц и Александр Фролов, генерал-майор юстиции запаса. По мере чтения книги я открывал для себя новые грани характера этого человека, умудренного жизненным опытом, полного чести и благородства.
     На второй странице книги меня словно током ударило стихотворение «Я снова вижу сорок первый»:

     Я не люблю, когда горит трава -
     Я сразу вспоминаю сорок первый…

     А дальше читателя ждет серьезный поэтический блок о людях высокого долга. Одни названия чего стоят! «Танго отставного офицера», «О парадах», «Одному товарищу, упавшему духом», «Венчание на кладбище», «Невеселые частушки про веселенькую жизнь». В них ощущаешь горечь за состояние Родины, боль о судьбе военного, отдавшего ей свою молодость:

     У собаки - конура, есть нора
     у зайца,
     У майора ни хрена - на вокзале
     мается.

     

---

     НА РЫНКЕ
     Верзила с объявлением:
     Куплю, мол, орден Ленина!
     И продавцы, конечно,
     тут как тут,
     Такое впечатление,
     Что здесь не орден Ленина,
     А Родину на рынке продают.
     Ох, эти загребущие
     Деляги вездесущие, –
     Уже товаром ходят ордена.
     Торгуют чьим-то подвигом,
     Торгуют тем, что пройдено,
     Кому нажива, а кому - война...
     Три молодых, но ранние,
     Без имени, без звания,
     Ворованные знаки продают.
     Подходят, кто «нуждается»,
     Торгуются, ругаются,
     Резинку иностранную жуют.
     Лежат на грязной скатерти,
     Как нищие на паперти,
     Военный орден и медаль за труд...
     И сделки заключаются,
     И ордена вручаются,
     Лишь красных книжек
     к ним не выдают.
     А слева, в отдалении,
     "Былое поколение"
     Два друга, убеленных сединой,
     Прошедшие пожарища
     Два преданных товарища,
     Отмеченных проклятою войной.
     – Как вам не стыдно, ироды? -
     Сказал один, как выродил,
     И кулаки до боли сжал другой.
     Шагнули к ним бывалые:
     – За это воевали мы
     И ранены под Курскою дугой?
     – Молчите, «одуванчики»,
     Загоготали мальчики, –
     Пока мы не разбили вам очки,
     Вали, покуда целые.
     Пока вас не уделали,
     Идите спать на печку, старички!
     И старички в бессилии
     Обиду не осилили.
     Не плакали на фронте никогда,
     А здесь у двух приятелей
     Слезинки, как предатели...
     А парни? Те герои хоть куда,
     Здоровые и сытые,
     С карманами набитыми,
     Садятся в «мерседесы» и «пежо»,
     А им бы, взяв за волосы,
     Нагнув башку до пояса,
     Прилюдно высечь,
     извините, жо...
     

---

     Лейтмотив поэзии Александра Ивановича Фролова - это любовь к Отечеству, к военной службе, к друзьям, к женщине:

     Злой человек процветает,
     Добрый недолго живет.

     Можно, конечно, поспорить по этому поводу. Ведь в жизни нередко бывает наоборот. Но Александр Фролов делает акцент именно на нашем непростом времени, по которому будут когда-нибудь судить о поколении рубежа ХХ–ХХI веков.
     Видимо, во время службы на Дальнем Востоке, где и я провел лейтенантские годы, родилось у поэта стихотворение, обращенное к женщине, – «Давай поедем!».

     К острову сокровищ тянет
     непременно,
     А зовется чудо-остров Сахалин.
     Многие поэты дарят милым звезды,
     А тебе хочу я остров подарить!

     Вот в таких, казалось бы, бытовых сентиментальных ситуациях находит строительный материал для лирики Александр Фролов. Я не рассматриваю архитектонику стиха, «не докапываюсь до рифм и свежих тем».
     

---

     ТАНГО ОТСТАВНОГО ОФИЦЕРА
     Вот до чего мы дожили -
     Сданы дела и должности,
     И утром уж на службу
     не бежать...
     Подруга моя верная,
     Ты счастлива, наверное,
     Что будем делать?
     Будем танцевать.
     Танго отставного офицера,
     Удивительное танго
     Нами пережитых лет,
     Танго, где сошлись любовь и вера,
     И надежда – вечный спутник
     Наших радостей и бед.
     Мы все в душе романтики,
     Но служба вам – не фантики
     И явно не прогулки при луне.
     Тревоги и бессонница.
     Под танго вдруг припомнится Пробоина на танковой броне.
     Не орденами-звездами,
     Порой метелью с грозами Запомнились нам те былые дни.
     И все-таки, что пройдено
     Во имя счастья Родины,
     Подольше, друг мой,
     В памяти храни!
     Танго отставного офицера,
     Удивительное танго
     Нами пережитых лет,
     Танго, где сошлись любовь и вера,
     И надежда - вечный спутник
     Наших радостей и бед...
     

---

     В конце концов, еще великий классик полагал, что любой предмет может вдохновить стихотворца, критике нет дела до того, что он описывает, главное, как описывает. А Фролов описывает так, что к нему невольно прислушиваешься. Есть ведь такая порода людей, когда и времени уже нет, а стоишь и внимаешь человеку, не можешь уйти. Уйдешь - и никто никогда тебе такое уже не расскажет. Ну где бы я сердцем «споткнулся» о такой фрагмент из стихотворения «Старик»:

     Как встречусь я с ним, спотыкаюсь
     О взгляд его, полный тоски.
     Спрошу: «Как живешь?»
     и раскаюсь:
     «Какая тут жизнь, мужики?»

     И еще:

     А я ответил, что до рая
     Здесь далеко еще, родная,
     Он будет, только не сегодня,
     Ну а сегодня - преисподня…
     

     Это из стихотворения «Мы в шалаше заночевали». Легкость, элементы аллитерации, глубина знания жизни. Поэзия!
     Спрашиваете, все ли гладко, без трещинок в его стихах? Но прежде задумайтесь: а у кого в творчестве все ровно и гладко? Да, порой колко выступают элементы публицистичности. Да в некоторых стихотворениях прослеживается патетика. Но ведь все это от формы и содержания. Чеканность и прямолинейность сменяются мягкими поэтическими образами, яркими афоризмами. Для Фролова это способ активного общения с читателем. Он сторонится пошлости, не пишет для заведомо узкой аудитории, которая простила бы ему и банальность, и резкое слово. Он на расстоянии беседует со своей публикой, отлично его понимающей, узнающей в нем человека с надежным характером, зорким сердцем.
     Вот, казалось бы, чистое описательство, но сколько памяти, сколько судеб, сколько боли за этой картинкой из стихотворения «На рынке»:

     Верзила с объявлением:
     Куплю, мол, орден Ленина!
     И продавцы, конечно, тут как тут.
     Такое впечатление,
     Что здесь не орден Ленина,
     А Родину на рынке продают.

     А может быть, это все-таки так называемые стихи прямого стиля?! Склонен отнести приведенные строки именно к ним.
     Хорошо, что Александр Фролов берется за столь сложные и ныне малопопулярные жанры, как поэма или венок сонетов, романс, требующие зрелого поэтического мастерства, особой музыкальности.
     Многие стихотворения поэта предваряют строки старших собратьев по перу. Скажем, Александра Пушкина, Ивана Бунина, Михаила Светлова, Алексея Толстого, Валерия Брюсова, Ежи Леца, что характеризует его как духовно богатую личность, которой не чужды самые разные литературные направления.
     Теперь несколько слов о редакторах – издателях книги «Вглядись в любви святую глубину...». Они нашли такую форму подачи, когда от любителя поэзии при первом знакомстве прячутся и фото, и слово об авторе. Поэт со своими произведениями остается один на один с читателем какое-то время безвестным. Мол, понравятся стихи, захочешь узнать об авторе больше – вот тогда тебе справка. Только до конца прочитав книгу, я узнал, что Александр Иванович Фролов – коренной москвич, что он прошел путь от суворовца до генерала, от следователя до прокурора трех военных округов. Служил за границей, на Дальнем Востоке, участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Его военная служба отмечена государственными наградами, ему присвоены почетные звания «Заслуженный юрист УССР», «Почетный работник Прокуратуры России».
     Начав творить в детстве, он, военный человек, не оставил свое увлечение и сегодня. Его перу принадлежат книги «Давай с тобой поразмышляем» и «Не покинет нас любовь», его стихи публиковали многочисленные газеты и журналы. Читатели знают Фролова и как прозаика. Еще в 1997 году во Владимире вышла его повесть «Тигровая падь», а спустя два года появились «Записки военного прокурора». В них и военное детство, и гарнизоны, которыми одарила служба, в них любовь, нежность, свет.
     Многие мастера слова, и небезосновательно, тепло отзывались о работах А.Фролова. В их числе Николай Доризо и Булат Окуджава. Эти два поэта-песенника остро чувствовали музыкальные интонации в творчестве Фролова, мелодику, им присущую. У меня тоже сложилось впечатление, что многие стихотворения Фролова можно петь, даже не дожидаясь музыки от композитора:

     Город Павлово, город Павлово,
     Город Павлово на Оке.

     К тому же есть прямое указание под конкретным стихотворением, что видится автору романсом. Я лично не знаком с Александром Ивановичем. Возможно, он исполняет свои произведения как песни. Тогда это еще одно его качество, которое всегда ценилось в кругу друзей по полю брани.
     Свидетельствую: удивительно точно переданы в стихотворении о Павлово течение «ясноглазой Оки», сам город с крутыми берегами. В мае 2006 года я был участником праздника поэзии и песни «Малая родина», который проводят в Павлове поэт Юрий Паркаев и композитор, народный артист России и Украины Александр Морозов. Помнится, как поразила панорама города, река, паром через нее, наведенный буквально за несколько часов до нашего приезда. Теперь вот по альбому с фотографиями снова представил ту майскую картину и подножие города Павлово, города «металлистов». И на фото все то, о чем образно и красиво пишет Фролов.
     Цитировать чьи-то строки – дело неблагодарное. Читатель и сам определит, что хорошо, что плохо, что именно ему по вкусу. Я лишь приоткрыл дверь в «поэтическую кладовую» Александра Фролова. И рад, что в ее закромах зерно высокого качества, ежечасно пригодное к севу. А будет сев, будут и всходы. Взрастут они непременно в чьих-то душах, окрепнут. А чего еще поэту надо!