Уж так совпало, что за Днем защитника Отечества следует День 8 Марта. От мужской силы и отваги переключаемся на женскую красоту и нежность. Вчера пили за доблестных воинов, завтра выпьем за их боевых подруг, за вечный зов к продолжению рода, за любовь.
     Женщина рядом с мужчиной – вечная тема. Женщина, заменяющая мужчину, возглавляющая учреждения, предприятия, сферы деятельности, правительства, государства – эта тема все более и более актуальная. Когда к ней обращаешься, перед глазами возникает галерея образов. Екатерина Великая, встряхнувшая дремучую Россию и начавшая выращивать «особую породу людей для управления государством». Маргарет Тэтчер, «железная леди», недавно удостоенная памятника при жизни. Екатерина Фурцева, прекрасно сочетавшая женское обаяние и незаурядную волю. Ангела Меркель, госпожа канцлер, управитель нового склада, приумножающая российскую традицию в германской политике. Кондолиза Райс, руководитель американской администрации, «стальная магнолия», прекрасно играющая на фортепьяно и на противоречиях между партнерами-соперниками.
     Этот список можно пополнить многими и многими другими женскими именами, нашедшими заслуженное место на страницах истории государств, больших и малых городов, поселков, деревень.
     На днях довелось пообщаться с главой управы столичного района «Перово» Ларисой Кузнецовой, дипломированным инженером-электриком, юристом, сделавшей успешную карьеру администратора. Удивительная женщина, которую вполне можно назвать образцом современного руководителя. Ближайшие помощники (мужчины) главными ее качествами считают выдержку и уравновешенность, а также то, что «она видит дальше и глубже нас». Среди приоритетов Кузнецовой – забота об участниках боевых действий, инвалидах, а также качестве выполнения районом квот по призыву. Это отмечает и военком полковник Владимир Леднев.
     Женщина и воин – тема отдельная, глубоко нравственная. На Руси военная служба всегда ставилась выше всякой другой. Отсюда, собственно, особая расположенность российских женщин к людям в погонах. Отсюда духовно непоколебимая, необыкновенно трепетная связь между воином и его матерью, между воином и его женой, невестой, сестрой. Материнский фактор, конечно, на первом месте. Нет таких тревог и страданий, которые могли бы превзойти тревоги и страдания матерей, отправляющих своих детей на войну. Чего уж говорить о горе утраты!
     На востоке Москвы, там, где
     3-я Владимирская улица сливается с Зелеными проспектом, в центре молодого парка стоят, опустив головы, каменные символы материнской скорби. Художественный образ найден очень точно, смотришь на эти три прямые, внешне совсем не женские, фигуры и всякий раз думаешь: нет в мире более тяжких испытаний, чем те, что вынесли матери России.
     На мраморе у подножия высечено: «Воинам-москвичам, погибшим в Афганистане». Тут же, на памятной стене, имена героев: Михаил Семенов, Игорь Ильин, Сергей Федотов, Владимир Борисов, Зураб Члачидзе, Шамиль Ишмуратов… Десятки парней, когда-то призванных местным военкоматом на службу, направленных на учебу в военные училища, а потом по воле судьбы оказавшихся на пыльных дорогах Афганистана.
     Воин современной России, пожалуй, с военкомата и начинается. Это заведение не очень-то у нас жалуют. Понятное дело. Не на международный кинофестиваль путевку дает, совсем на другие мероприятия. В военном комиссариате Перовского района Восточного административного округа я поинтересовался, как идут дела с призывом. Со слов офицеров, картина по нынешним временам в целом терпимая. Планы по набору рекрутов выполняются, но для этого, конечно, требуется приложить немало усилий.
     От начальника 2-го отдела подполковника Михаила Халдушкина получил более содержательный комментарий. В скупых фразах опытного офицера чувствовались и знание существа проблем, и общий кругозор. С нескрываемым огорчением он посетовал на физическое состояние призывников. Оно заметно уступает характеристикам мобилизационного резерва, состоящего из тех, кому сейчас за сорок. Вчерашний контингент покрепче. Сегодня до 40 процентов ребят, состоящих на воинском учете, вообще не годны для прохождения службы.
     Но дело не только в здоровье и физической подготовке, считает Михаил Халдушкин. Молодежь как-то отгорожена от армии. Она мало о ней знает. 17-летний допризывник не может отличить капитанских погон от лейтенантских. Зато он знает, как уклониться от службы. А если не знает, так ему об этом с готовностью расскажут борцы за права человека. Или некоторые средства массовой информации, выполняющие в стране роль «пятой колонны».
     Военкоматские работники справедливо указывают также на отсутствие четкого закона, по которому следовало бы привлекать к ответственности лиц, «косящих» от армии. Этой прорехой, кстати, пользуются и те, кто сегодня любыми способами оттягивает свой призыв, зная, что с января 2008 года срок службы уменьшится до 12 месяцев.
     Отдельный вопрос – о тенденции в формировании офицеров запаса. Самый досадный момент здесь – рост числа уволенных со службы молодых офицеров. Не желают они мотаться по гарнизонам и полигонам за 8 тысяч рублей в месяц. Говорят, что лучше уж в охранниках сидеть.
     Крыть тут нечем. Мяч, как говорится, был и остается на стороне нашего правительства и законодателей. Не индексации нужны, уважаемые чиновники и депутаты, а восстановление статуса офицера до былого уровня. Офицер – это тот же государственный служащий, только в погонах. Соответственно он должен и получать за свой труд – сермяжный, нервный, связанный с лишениями и опасностью.
     Но вернемся в парк на Зеленом проспекте. По разным датам, да и не только по ним, сюда приходят ветераны боевых действий. Чечня, Балканы, Ближний Восток, другие «горячие точки». Ну а прежде всего, конечно, те, кто прошел Афганистан. По всему видно, что пришлось по душе им это местечко. Есть где уединиться от толпы, остаться в своем кругу – кругу боевых товарищей, с кем пришлось глотнуть пыли и лиха. Не могу без волнения проходить мимо таких групп.
     Несколько лет назад на выставке работ известного в Москве фотокорреспондента Виктора Хабарова, кстати, бывшего краснозвездовца, я увидел Афганистан таким, каким его видел мой коллега, многократно бывавшей там. Строчки о наших парнях в солдатской робе, на броне, на привалах, на койках медсанбата, помню, родились тут же:
     В грубый быт переплавился
     ужас.
     Стерлось детство
     с веснушчатых лиц.
     Над героями ангелы кружат
     в колпаках милосердных сестриц.