«Да, жива ли она, в самом деле? Может быть, мы оба уже перешли в мир иной? – засомневался Владимир. И положил руку на бедро девушки. Оно было горячим. – Жива, голубушка».
     Он решил, что пора приводить рыжуху в чувство, и, приподнявшись на локте, взглянул на ее лицо. Глаза Апельсиновой были открыты. Большие зеленые глаза. Глаза девушки показались ему печальными, и Владимир подумал: «Разве могут зеленые глаза быть печальными?»
     - Привет, – сказала Апельсиновая.
     - Привет, – ответил сыщик и выпалил: – Я голоден, как волк! Я замерз. Ты хороша чертовски! Я нестерпимо хочу тебя!
     На лице девушки появилась улыбка. Комплименты еще никому не портили настроение.
     Фризе поднял голову и многозначительно посмотрел на фиолетовое небо со странными летательными аппаратами:
     - Мы в планетарии?
     Апельсиновая проследила за его взглядом:
     - Ах, это… Тебе здесь еще многое покажется странным.
     - Где это «здесь»?
     - В постели. В мягкой, удобной постели.
     - Ну да. Ну да! В постели. Я догадался. Но как мы в нее попали? Помню, ты стояла у витрины с телевизорами. И вдруг с экранов пропало изображение. Они словно взбесились…
     - Не надо нервничать! Я все хорошо помню. – Она провела мягкой, теплой рукой по его губам. – Теперь уже ничего не поправишь.
     Фризе хотел поймать кончики ее пальцев губами, но Апельсиновая отняла руку.
     - А надо что-то «поправлять?»
     - Чудной! Зачем ты за мной следил?
     - Доследился! – усмехнулся сыщик. Его подозрения, что девушка обнаружила слежку в самом начале их прогулки по городу, подтвердились. – Ты видела, что я стою в тамбуре магазина напротив «Электроники?»
     - Чудной! – повторила она.
     «Я «вел» Апельсиновую по Москве несколько часов, и она знала об этом?»
     Фризе расстроился.
     - Мне нравится, как ты меня называешь. Апельсиновая! Очень красиво и нежно. – Она смотрела на сыщико, но ты у нас.
     Если пословица «голова пошла кругом» хоть отчасти отражает состояние человека в некоторые моменты его жизни, то Владимир испытал именно такое состояние. Голова у него пошла кругом.
     Все оказалось подстроенным! И «случайная» встреча с девушкой в городе, и это длинное путешествие по улицам и переулкам, и, самое главное, его стремительный «бросок» к Апельсиновой на Маросейке! Все, все, все.
     - И куда же ты меня привела в
     конце концов? – спросил Фризе после долгого молчания.
     А девушка все это время ласково смотрела на него своими большущими, зелеными глазами и водила теплой ладонью по его груди. И Владимир опять почувствовал, что с ним происходят перемены. Приятные перемены, которые ослабляли решимость немедленно выяснить у Апельсиновой всю правду. Зачем немедленно? Можно ведь и потом. Да и стоит ли ей верить? «Она меня вела! Вот сказанула! К себе на квартиру, что ли? – Владимир еще раз окинул взглядом помещение, в котором они находились. Даже отдаленно эта комната не напоминала жилище молодой красивой женщины. – Или здесь «массажный» кабинет? Бордель попросту?»
     - Выбрось из головы эту чепуху. Я привела тебя… – Апельсиновая не закончила фразу. Словно испугалась чего-то.
     - Куда?
     - Сюда! – В ее голосе сыщик уловил тревогу. – Скоро все узнаешь. Я обыкновенная посыльная. Почтальон. Неужели я похожа на злодейку?
     - Я видел немало красивых девушек, состоящих в бандах. Даже убийц. Но ты? Нет, не похожа!
     Апельсиновая расхохоталась. Впервые так громко и искренне. У Фризе отлегло от сердца. Не похоже, что она не имеет отношения к бандитам, которые собирались пристрелить его неделю назад рядом с домом. Но тут же сыщик вспомнил столкновение рыжеволосой с Дюймовочкой. Он терялся в догадках.
     - Володя, не забивай себе голову всеми этими подробностями! У тебя еще будет время думать-передумать. А у меня срок остался маленький. И забудь ты о своей Дюймовочке! Вот уж, как говорится, ни кожей, ни рожей, ни голосом, ни волосом!
     Фризе впал в ступор.
     Он не обратил внимания на фразу: «А у меня срок остался маленький». Он не придал значения тому, что девушка знает его имя. В конце концов, она побывала у него дома, до смерти перепугав Дюймовочку. Она же знала, в чей дом пришла! И не зря рылась в его бумагах на письменном столе.
     Но как Апельсиновая узнала, о чем он думал сейчас, сию минуту?
     Фризе смотрел в ее зеленые глаза, словно и сам надеялся прочитать в них ответ на свои вопросы. Грусть все еще таилась в них. В самой глубине зрачков, там, где темно-зеленый оттенок уже превращался в сплошную черноту.
     - Ты не найдешь там ответы на свои «васиздасы», охотник за скромными златовласками. – Прошептала она с вызывающей улыбкой. – И не пытайся! Разве твоя Дюймовочка не доложила, что я читаю чужие мысли?
     - Ты что, Сивилла?
     Апельсиновая не ответила. Она повернулась на бок и обняла Владимира, крепко прижавшись к нему. У нее были небольшие, упругие груди с розовыми набухшими сосками и нежная кожа. От ее тела исходил резковатый, но необыкновенно приятный аромат. Он смешивался с запахом уже знакомых Фризе духов и кружил ему голову. А может быть, голова кружилась от голода? Девушка прижималась к нему все крепче и крепче, нежно гладила лицо, целовала шею, покусывала ухо и шептала:
     - Ничего уже нельзя изменить. И ты ни о чем меня не расспрашивай. Скоро все узнаешь.
     - Ну уж дудки. – Владимир тоже заговорил шепотом. – Я попал в какую-то странную историю и не имею права узнать, в какую?
     - Имеешь, имеешь, – шептала Апельсиновая, по-прежнему не отрывая губ от уха сыщика. – Но только задавай свои вопросы очень тихо. Нас прослушивают. Тебе это должно быть знакомо. Если узнают, что я болтаю лишнее... Мне и так грозит наказание.
     - За что?
     - Я же не выполнила порученное мне дело. По твоей вине! Ты меня сумел выследить.
     Фризе хотел сказать: «Прорвемся», но не успел. Апельсиновая шепнула:
     - Нет. Теперь даже я не прорвусь. А потому… – девушка на секунду отстранилась и рывком положила его на спину.
     Владимира охватило, растопило, как кусочек льда, отскочивший от большой глыбы на горячий асфальт, небывалое чувство нежности к этой девушке с зелеными, бездонными глазами. Он протянул руки, чтобы обнять Апельсиновую, но она решительно отвела их и крепко прижала к постели.
     Глядя прямо в глаза Владимиру, Златовласка медленно привстала и так же медленно опустилась на него. И Фризе почувствовал, что внутренние объятия, в которые девушка заключила его, сулят наслаждение, которое еще никогда не пришлось испытать. В ее глазах, словно на экране фантастического калейдоскопа, отразились лица женщин, с которыми он был близок: Большая Берта, нежная и пылкая; журналистка Светка, изобретательная в любви, как мифические авторы камасутры; немка Лизавета, всегда доводившая Фризе до эйфории и полного изнеможения; Дюймовочка, обладавшая скрытыми, известными пока только Владимиру достоинствами… Но, может быть, все эти дорогие ему лица только почудились?
     Фризе вынырнул из зеленого омута.
     Девушка смотрела на него понимающе и улыбалась. И медленно, опять очень медленно, поднялась, не отпуская из объятий. Потом ритм начал ускоряться, и Фризе почудилось, что он слышит нарастающие звуки музыки. Усилием воли он удержался от того, чтобы не закончилось это фантастическое наслаждение. Апельсиновая все ускоряла и ускоряла движение, и Владимир понял, что музыку слышит не только он.
     Внезапно глаза ему застлала оранжевая пелена. «Я слепну!» – чуть было не закричал он, ужаснувшись. Но пелена завихрилась в бешеной круговерти и превратилась в золотые, величественно плывущие шары. Владимир почувствовал, что внутренние объятия Лилит достигли предела, что он близок к обмороку.
     Золотые шары взорвались, как в момент «Большого взрыва». Фризе застонал и потерял сознание.
     Когда он пришел в себя, в комнате стояла тишина. Рядом лежала Апельсиновая. «Значит, все это мне не приснилось», – подумал Владимир и снова закрыл глаза.
     Наверное, Владимир проспал не один час: он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Над ним простирался лиловый небосвод. Мириады песчинок-звездочек и странные летательные аппараты пересекали его в разных направлениях. Неожиданно над головой совсем низко, казалось, протяни руку, достанешь, проплыл огромный дирижабль. Он слегка светился. Спокойный, сдержанный голубой свет исходил откуда-то из глубины огромной сигары. На ее поверхности была изображена женщина. Красавица с пышными золотистыми волосами, как две капли воды похожая на Апельсиновую. Но лет на двадцать постарше.
     То ли дирижабль слегка вибрировал, то ли в небе дул сильный ветер, но только от этого женщина выглядела как живая и улыбалась спокойной, ободряющей улыбкой. По «экватору» дирижабля шла короткая надпись. Фризе видел такой шрифт в научно-популярных книгах о Древнем Вавилоне. Буквы были похожи на древнюю клинопись.
     Он приподнялся на локте и заглянул в лицо Апельсиновой. На нем были написаны восторг и обожание.
     - Чей это портрет?
     - Лилит. Наша мать – прародительница.
     - «А кто такая Эллис, и где она живет? – вспомнились Владимиру слова из смешной песенки. – А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет?»
     - Ты что?! Не кощунствуй. Если услышат... Это никакая не Эллис. Это Лилит!
     - А надпись? Почему такие закорючки? Ты доставила меня в Арабские Эмираты?
     - Нет. На этом экспрессе написано: «Никогда не спешите».
     - Реклама ГАИ? – спросил он, усмехнувшись. И подумал: «Эта штукенция называется экспрессом? Хорошее кино мне показывают!»
     - Какой ты смешной! – улыбнулась девушка. Теперь она сама легла на спину и протянула к Владимиру руки. Волна пьянящего аромата захлестнула его. И тут же он забыл все на свете, с яростью отдавшись нахлынувшему желанию.
     НАДЕЖДЫ, СНЫ БОДРСТВУЮЩИХ
     Этим секретом Владимир Петрович Фризе не делился ни с кем. Даже с родителями, когда они были живы.
     Всю жизнь ему снились сны. А кому они не снятся? За долгую историю человечество обзавелось сотнями, а может быть, и тысячами книг-сонников, в которых эти сны толковались.
     Многие люди, проснувшись утром в холодном поту после жуткого, напоминающего американский триллер сна, хватались за сонник и пытались его растолковать. Фризе никогда этого не делал. Его сон был его второй жизнью. Параллельной той, которой он жил на самом деле, в реальности.
     Его сны были «не обрывками из отрывков», а последовательным, в едином времени и пространстве, бытием.
     Конечно, случалось, когда он никаких снов и вовсе не видел. Во время экстремальных ситуаций, например. А у человека его профессии экстремальные ситуации, можно сказать, образ жизни. Но когда все «устаканивалось» и сыщик получал возможность нормально поспать, жизнь в его «сонном царстве» шла своим чередом. Последовательность событий не прерывалась.
     В его «сонном бытие» все было так же, как и в действительности. Он жил в нем ярко и полнокровно, у него имелись друзья и подруги. Иногда это были те же друзья и подруги, которые существовали в реальном мире. Но чаще это были совсем другие люди.
     Знакомые и незнакомые города, незнакомые районы в знакомых городах. Он жил то в одной, то в другой квартире, и бывало, что его квартира из «сонного царства» выходила окнами на реальную квартиру. В снах происходили приятные события и не очень. В них все было настолько конкретно, «вещественно», что Фризе даже вспоминал наутро такие детали, как, например, название доселе неизвестного ему коньяка «Бикмухамедов», который он распивал с пройдохой – депутатом по фамилии Венай.
     Однажды в том, сонном царстве, выйдя на вечернюю прогулку, Фризе стал свидетелем воздушного сражения. Над городом, в небе, затянутом плотными слоистыми облаками, сверкали отблески чудовищных разрывов. Время от времени из облаков выныривали гигантские летательные аппараты и с воем проносились над крышами домов. Некоторые самолеты врезались в крыши, и тогда начинали полыхать пожары.
     Но обычно небо над его головой выглядело вполне мирно.
     Иногда он прогуливался по улицам Ленинграда. И, будучи коренным москвичом, чувствовал себя в Питере вполне своим человеком. Наверное, потому, что часто приезжал в этот город. Наяву. В студенческие годы он даже проходил практику в ленинградском уголовном розыске. Но, скорее всего, эта любовь имела генетические корни. Предки Владимира по отцовской линии, обрусевшие немцы, были коренными петербуржцами и когда-то владели на Васильевском острове несколькими домами. Все они похоронены на Немецком кладбище.
     Удивительное дело – когда в своих снах Владимир попадал в прадедовские «вотчины», туда, где на Василеостровских линиях стояли большие и не очень большие «фризевские» дома, он обнаруживал целые кварталы новостроек: дворцы, фешенебельные торговые комплексы, жилые дома под стать тем, что украшают Невский проспект. И у него было ощущение, что все это великолепие – восстановленная часть города, долгие годы пролежавшая в руинах.
     После таких прекрасных снов Фризе просыпался бодрым и веселым. Ему все удавалось. Словно сами собой решались проблемы, которые еще вчера казались неразрешимыми.
     Вторичное пробуждение под куполом непонятного происхождения не принесло ему душевного подъема. Владимир ощущал прилив сил, энергии, но на душе у него было пасмурно. И он опять не мог понять – проснулся ли всерьез или все еще пребывает во сне?
     Потому что сквозь прозрачную сферу «планетария» он снова видел небо – теперь уже голубое, – в котором по-прежнему медленно плыли дирижабли. Только они уже не светились. И, наверное, поэтому изображение золотоволосой женщины на их бортах поблекло. Словно выгорело на солнце, окрасившем часть неба в багровые тона.
     «Уже вечер? – удивился Фризе. – Я был в таком засыпе?»
     Он принялся внимательно изучать прозрачную сферу над головой. Ничего похожего на арматуру на ней не было заметно. Цельное стекло.
     «Или не стекло? – подумал сыщик. – И вообще, черт возьми! Куда меня занесло?» - Он ожидал, что, проснувшись, увидит привычную обстановку своей спальни: несколько картин на стене, Святого Себастьяна со стрелой в груди и воздетыми к небу - к лепному белому потолку – очами, а не какие-то фантастические летательные аппараты с нарисованной на них глупо улыбающейся бабой.
     Но тут он вспомнил про Апельсиновую. Н-е-е-т! То, что произошло между ними, на сон не похоже. Эта нежная девушка – сама реальность. Фризе огляделся. «Реальность» в данный момент отсутствовала. Лишь слабый аромат ее духов, витающий над постелью, свидетельствовал, что Апельсиновая не фантом. Сыщик считал, что фантомы не пахнут.
     На этот раз Фризе лежал под одеялом: легким, невесомым и прозрачным. Оно было словно соткано из газа. Из любимой ткани продвинутых красоток – эксгибиционисток. От одеяла, несмотря на его кажущуюся эфемерность, исходило живое тепло.
     Легкие угрызения совести начали закрадываться Владимиру в душу. Он же ничего не выяснил! Не знает, где находится и почему? И, забыв про все, без оглядки, безрассудно нырнул в зеленый омут! Да еще позволил Златовласке действовать с такой обезоруживающей откровенностью. Но легкие угрызения потому и называются легкими, что имеют обыкновение исчезать, как зайчик тумана под солнечными лучами.
     Фризе вспомнил вчерашний вечер и не смог удержаться от улыбки. Ему еще никогда не приходилось испытывать такого наслаждения. Правда, он привык брать инициативу на себя! Но, оказывается, иногда бывает приятно отдаться на волю случая и партнера.
     Владимир сбросил с себя одеяло и легко вскочил с постели. Одеяло, прежде чем упасть на пол, медленно колыхаясь, пролетело несколько метров над полом. Он огляделся в поисках хоть какой-то одежды. Ничего. Не было даже полотенца.
     Ночью ему показалось, что комната крохотная. А на самом деле помещение скорее напоминало зал для приемов, чем спальню. Огромная кровать, на которой они с Апельсиновой провели ночь, выглядела в этом зале совсем маленькой и неуместной.
     Стены, два небольших дивана, письменный стол, скорее конторский, чем кабинетный, несколько стульев – все здесь было выдержано в серо-голубых, холодных тонах. Владимиру пришло на ум сравнение со сценой, которую только что покинули актеры. «И мебель словно собранная с бору по сосенке, – подумал он. – Но вот кровать… Кровать роскошная».
     Он неожиданно вспомнил слова Монтеня, которые частенько цитировал в компании друзей: «Что касается моих пороков, то я их в меру моих возможностей ограничил, оставив себе очень немногие и самые простые».
     Всегда можно найти себе оправдание у какого-нибудь классика, подумал Фризе. И в этот момент услышал негромкий пульсирующий шум воды. Так бывает, когда сильный летний дождь, подгоняемый ветром, накатывает волнами на кроны деревьев.
     Шум доносился из-за приоткрытой двери. Не тратя больше времени на поиски одежды, Владимир направился к ней.
     Крошечная прихожая, еще одна приоткрытая дверь, и он очутился в большой комнате, которая отличалась от «спальни» только тем, что в ней вместо кровати и разномастной мебели имелась душевая кабинка. Огромный прозрачный колпак, похожий на снова вошедшие в моду тумбы для афиш, покоился на постаменте из зеленоватого камня.
     За прозрачной стенкой, окутанная мириадами брызг, словно в тумане, стояла Апельсиновая. Она заметила Владимира, прикоснулась к какому-то устройству, и водяная пыль рассеялась. Девушка призывно взмахнула рукой, стенки кабинки слегка раздвинулись, и сыщик, мгновенно позабыв про мимолетные сомнения, присоединился к Апельсиновой.
     Стенки душа снова задвинулись. Фризе непроизвольно охнул, когда его тело со всех сторон атаковали тончайшие ледяные струйки, как ему показалось, бьющие ниоткуда. Девушка засмеялась, почувствовав его растерянность, и на мгновение крепко прижалась к Владимиру.
     - Ты проснулся? – спросила она опять шепотом. – Я думала, что ты проспишь до следующей ночи.
     Ледяные струи постепенно превратились в горячие. Потом, словно потеряв силу, в водяную пыль – упругую, обволакивающую. Фризе понял, что эта влага имеет мощный тонизирующий заряд. Ему казалось, что стоит только взмахнуть руками, и он взлетит.
     «А хорошо бы стать летающим сыщиком», – подумал Владимир, чувствуя огромный прилив бодрости. Не в силах справиться с охватившим его желанием, он крепко обнял девушку и стал целовать. Тихо смеясь, она прижималась к нему все крепче и крепче. Сквозь легкий, едва различимый аромат хвои, которым была пронизана водяная пыль, опять пробился терпкий, опьяняющий запах духов Апельсиновой. Так было и вчера вечером. В самый пик их любовных игр он достигал наивысшей концентрации. А ведь ни сейчас, ни тогда девушка не открывала флакона с духами.
     Фризе поднял Апельсиновую на ру
     ки и на секунду замешкался, не зная, как выйти из кабинки.
     - Смелей! – приказала она.
     И Владимир шагнул. Водяная пыль осела, стенки душа раздвинулись, и несколько секунд спустя они уже лежали в постели.
     ЛИЛИТ
     - Я даже не знаю, как тебя зовут, – сказал Фризе, внимательно вглядываясь в совсем юное, нежное лицо девушки.
     - Ты же прозвал меня Апельсиновой. Очень красиво. Значит, я тебе нравлюсь?
     - Не отвечай вопросом на вопрос. Ты говорила, что читаешь чужие мысли?
     - Все посыльные умеют.
     - Посыльные?
     - Да, посыльные. Ты же знал, что я посыльная! Разнюхал. Умная ищейка. – В ее голосе Фризе почудилась легкая горечь.
     - Я тебе навредил?
     Апельсиновая не ответила. Рывком сбросила с себя прозрачное покрывало.
     - Я нашла немного одежды.
     Фризе проследил за взглядом девушки и увидел на одном из диванов несколько платьев, серые брюки и еще какие-то мелкие подробности женского туалета.
     - Мне одежда не помешает. Моя одежда. – Слово «моя» он произнес с ударением. – Может быть, ты скажешь, куда она подевалась?
     - Отсутствие одежды тебя совсем не портит. Привыкай.
     - Я не нудист.
     - Не знаю, что это такое, но, может быть, нам придется ходить голыми еще пару дней. Мы попали в чужой дом. И все по твоей вине!
     - Это что-то новенькое. – Проворчал Фризе. – Чужой дом! Да мы находимся в каком-то служебном помещении Планетария! – Он поднял голову, ожидая увидеть голубое небо с парящими в нем дирижаблями, и удивился: никакого прозрачного купола не было и в помине. Потолок, как потолок. Серо-голубой, такой же унылый, как и все стены в этой комнате.
     – А где небо? Где солнце? Где дирижабли?
     - Тебе нужны дирижабли? – спросила Апельсиновая и стала целовать его грудь, потом живот, спускаясь, все ниже и ниже. Снова усилился ее неповторимый аромат. Этот аромат источало ее тело в минуты волнения.
     И все повторилось…
     После новой порции фантастического тонизирующего душа, они попробовали примерить одежду. Девушке удалось натянуть на себя серое крошечное платье, а на Владимира не налезли ни брюки, ни футболка.
     - Ничего не поделаешь. Мы попали сюда случайно. Транспортный коридор рассчитан только на одного человека. На меня, – сказала Апельсиновая. – Если бы ты не сел мне на кликушки… Так у вас говорят?
     - У нас и у вас говорят: «Сел на закорки». Кстати, тебе не нужна никакая одежда миссис Икс.
     - Меня зовут Лилит, – очень серьезно сказала девушка и стянула с себя тесное платье.
     - Лилит! – усмехнулся сыщик. – Ты назвала этим именем тетку, нарисованную на дирижабле. Над надписью «Тише едешь…». – Он осекся, вспомнив Августина Седикова, руководителя туристической конторы.
     - Я тебя просила, не кощунствуй! Лилит - наша прародительница, а не тетка! Всех посыльных называют ее именем.
     Фризе чувствовал, что девушка смотрит на него очень внимательно, даже настороженно.
     Ее слова про «транспортный коридор» и рыжую тетку - прародительницу Лилит - вызвали у Фризе недоумение. «Такая красивая девушка и с психическими отклонениями? – С тревогой подумал сыщик. – Нет, никогда не поверю! Может быть, меня заманили в какую-то секту? И с помощью девушки хотят заполучить мое имущество и деньги».
     Он вспомнил двух типов с «пушками» во дворе его дома, и ему стало тоскливо. Да, похоже, секта крутая. Не секта, а банда А я тут развлекаюсь с рыжей красоткой! «Надо скорее когти рвать. – Решил Фризе. – Хоть голышом, хоть завернувшись в простыню».
     Наверное, строя свои планы, Владимир утратил бдительность и ненароком встретился глазами с Лилит.
     - Володичка, с побегом ничего не получится. Отсюда нельзя уйти.
     Нет, жениться на такой женщине, Фризе бы никогда не решился. Она могла стать хорошей парой лишь для слепого. Но слепнуть не входило в ближайшие планы сыщика.
     Ему вдруг вспомнились слова разгневанной Дюймовочки: «Ржавая стерва!»
     - Меня зовут Лилит. – с враждебной интонацией сказала девушка. – А этот недоношенный цыпленок в твоей квартире – ревнивая дура! – Она встала с постели, подняла с пола прозрачное покрывало и снова села, закутавшись в него. И от этого стала еще более соблазнительной.
     - Что ты делала в моей квартире? – спросил Владимир.
     - А ты не знаешь?
     - Даже не догадываюсь, – слукавил Владимир.
     - Миленький ты мой! Он не догадывается! – Лилит сбросила покрывало и легла на спину. – Сколько можно повторять: вопросы, которые хочешь мне задать, оставь при себе. От меня ответа не будет. Придет время – тебе, наверное, кое-что расскажут. Уже без меня. А сейчас помни только о том, что меня зовут Лилит. Я красивая и тебе нравлюсь. И со своей московской дурочкой ты больше никогда не увидишься!
     Произнеся эту гневную речь, Апельсиновая успокоилась и прикрыла глаза.
     Фризе понимал: все, что с ним происходит, – Лилит, долгий сон, полное отсутствие информации о том, где и зачем он находится – частицы какого-то коварного плана. Психологическое давление перед тем, как «на сцене» должен появиться босс? Почему же откладывается его появление?
     «В «Транспортном коридоре» автомобильная пробка. – Решил сыщик и улыбнулся. – Когда-нибудь эта пробка рассосется и прибудут главные действующие лица».
     А пока рядом с ним красивая златокудрая девушка. Протяни руку и дотронешься до ее теплого нежного тела. Лилит. Редкое имя.
     Владимир вспомнил сокурсницу на юрфаке, отличницу и задаваку Лиду Ковалеву. Студенты звали ее Лилит. Когда Фризе стал бывать у нее дома, то услышал, что и отец называет дочку Лилит. Оказывается, он хотел дать ей такое имя при рождении, но мать воспротивилась.
     Та Лилит тоже была златокудрой. Только волосы на лобке у нее росли черные.
     Еще Владимир вспомнил стихи одного известного ленинградского поэта:
     «А до Евы была Лилит, но молва об этом молчит, не женой была, не женой, стороной прошла, стороной». Вот так! Оказывается, Лилит была первой женщиной Адама. Может быть, у них здесь какая-нибудь секта, посвященная библейской Лилит? И членов секты зовут лилитяне.
     Имея привычку докапываться до сути, Фризе, прочитав еще в молодые годы про Адама и Лилит, заглянул к Брокгаузу и Ефрону. Там было написано следующее: «Лилит. («Ночная»). В Таргуме царица Смарагда, первая жена Адама, мать исполинов и бесчисленных злых духов; позже – ночное привидение, преследующее детей».
     «Вовремя я вспомнил эту информацию из старика Брокгауза! – усмехнулся Владимир. – Лилит – ночное привидение! Имя моей новой подруги - хороший логотип для сатанинского общества». Он с опаской покосился на Апельсиновую. Но она спала. Или делала вид, что спит.
     ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ
     - Лилит! – Фризе ласково тронул девушку за плечо. Нет, она не спала. Быстро повернулась к нему лицом.
     - Ты снова хочешь меня?
     Вопрос застал его врасплох.
     - Я чувствую. Хочешь. Здешний душ сильно тонизирует, да? Вода с биологически активными травами и другими растениями. Ничего искусственного. Плюс вода распыляется каким-то особым способом. – Она протянула к сыщику руку.
     - Сначала скажи мне, который сейчас час?
     Апельсиновая взглянула на запястье правой руки и ойкнула:
     - Где-то обронила. – Она подняла подушку, осмотрела постель. Потом опустилась на колени и заглянула под кровать. Глядя на ее точеную попку, Владимир еле удержался от искушения сграбастать Лилит в объятия и начать все сначала.
     - Куда же они подевались? – бормотала она, тщательно ощупывая ковер.
     Фризе хотел сказать: «Поищи в своей сумочке». Но вспомнил, как на Маросейке она достала часики из сумочки и надела на запястье.
     - Смотри! – Лилит держала в руке ремешок от часов. – Это твои шутки?
     - Я подарю тебе новый ремешок. Из кожи аллигатора. – Пообещал сыщик. – А захочешь, и новые часики. Из магазина на Маросейке. Там у тебя состоялось свидание с лощеным дедом.
     - Какой ты… – Ее лицо вдруг затуманилось, поскучнело. – Какой ты щедрый.
     Она стояла перед Фризе растерянная, как маленькая девочка, потерявшая любимую куклу. И показалась Владимиру такой беззащитной, такой одинокой, что он протянул к ней руки. Лилит тряхнула копной волос.
     - Нет, Володя. Не время. Это случилось.
     - Что случилось?
     - В соседней комнате компьютер. Ты не мог бы взглянуть на него?
     Владимир удивился. Почему бы девушке и самой не сделать этого? Но он чувствовал, что Лилит испугана.
     - Хорошо. Компьютер, так компьютер… – Фризе вскочил с постели и огляделся. В комнате, где они находились, имелась только одна дверь. И вела она в ванную.
     - Сейчас покажу. – Лилит подошла к стене, справа от изголовья постели, и приложила к ней ладонь на уровне своего лица. Часть стены отъехала в сторону, и на этом месте образовался дверной проем.
     - Какие у нас деревенские хитрости. – С иронией сказал Владимир. - Сим-сим, откройся. Прямо-таки пещера Али-Бабы. А ты не могла бы войти туда первой?
     Лилит молча взяла его за руку и повела в открывшуюся дверь. Маленькая рука была горячей и влажной.
     По размерам помещение напоминало комнату, в которой они провели так много времени. Но здесь даже не пытались создать видимость жилья. Это был типичный служебный кабинет: несколько столов темного дерева с красивой фактурой, такие же стулья. Вдоль двух стен – шкафы с раздвижными дверцами. Что находилось за дверцами, оставалось загадкой, они были задрапированы серым, подстать стенам, материалом.
     Владимир машинально задрал голову – в этой комнате никакого купола он не обнаружил.
     Лилит не отходила от него ни на шаг. По-прежнему держала сыщика за руку. Только теперь ее рука еще и дрожала.
     - Ты чего перепугалась, малышка?
     Девушка не ответила. Она неотрывно смотрела в дальний угол комнаты. Фризе проследил за ее взглядом. Там стоял овальный стол из такого же темного дерева, как и все остальные столы.
     - Ну и где же твой компьютер?
     - Час назад был там… – Лилит показала на овальный стол. – Я включала… – Она осеклась и не закончила фразу.
     - Передала полный отчет о моем поведении? – усмехнулся Владимир.
     Из-за отсутствия окон, в помещении царила полутьма. Лишь слабое свечение, проникавшее из раскрытой двери в спальню, позволило Владимиру разглядеть, что никакого компьютера там нет. Лишь рядом со столом, на полу, громоздились пачки бумаги, папки, пустые картонные коробки.
     - Тю-тю, компьютер. Наверное, домушники здесь побывали.
     - Воры?
     - Воры.
     - Это исключено. – убежденно ответила Лилит. – Здесь никто не побывал!
     - Ну-ну. А где же компьютер? Дезинтегрировался?
     Апельсиновая резко отдернула руку и решительно направилась туда, где по ее словам, еще час назад находился компьютер.
     Они подошли к столу одновременно. Лилит застыла, как соляной столб, а Владимир не смог сдержать своих эмоций.
     Что это за чертовщина?!
     На столешнице возвышалась гора мусора: коричневая, похожая на окалину труха, пластмассовые детали непонятного происхождения, обрывки виниловой оплетки и прочая дребедень, оставшаяся от компьютера. А в том, что это нагромождение деталей когда-то называлось компьютером, сомневаться не приходилось. Самой крупной деталью на столе, была клавиатура. Владимиру еще никогда не приходилось видеть подобных моделей, но он не сомневался: это была клавиатура от ноутбука. А знаки на клавишах напомнили ему надпись на дирижабле, который совсем недавно парил над его головой. Клинопись.
     Лилит наконец подала признаки жизни. Она вздохнула и прислонилась лбом к груди Владимира. Вздох у нее получился горестным.
     - Полная безнадега? – спросил сыщик. – Раздолбали твой лэптоп злые люди? А ты говорила, что никто сюда не проникнет. Проникли.
     - Нет, это другое. – Упрямо сказала Апельсиновая. – Это катастрофа.
     - Ну какая катастрофа? Вот выберемся из этой западни, и я куплю тебе ноутбук последней модели. Тоньше тонкого.
     Все это время, что они находились в полутемной комнате, Владимир пытался определить, нет ли отсюда выхода. И говорил девушке все, что приходило в голову. Хотя и знал, что на подкуп Лилит не клюнет. Она и не клюнула.
     - Как ты надоел мне со своим «куплю, куплю». Никогда ты не попадешь в магазин! Никуда отсюда не выберешься. Особенно после того, что произошло!
     - А что произошло? – простодушно поинтересовался сыщик.
     - Володя, пойдем отсюда. – Не ответив на вопрос, сказала Лилит. – Пойдем.
     Когда они опять очутились на кровати, Владимир, протянул к Лилит руки. На этот раз Апельсиновая не отстранилась. Она приблизила к нему лицо и шепнула:
     - Сыщик, тебе необходимо поспать.
     Фризе почувствовал легкое, приятное головокружение и медленно опустил голову на подушку.
     ДВЕРЬ
     Когда он проснулся, Лилит рядом не было. «Если женщина очень злая или очень добрая – не торопись перед нею обнажаться. – Говорил Владимиру отец. – Сто раз подумай». Фризе-старший имел в виду совсем не то состояние, в котором оказался его сын. И тем не менее Владимир вспомнил эту фразу именно сейчас, убедившись, что он по-прежнему без одежды. «Так я и останусь до конца жизни нудистом?»
     - Лилит! – позвал Фризе сначала вполголоса и, не услышав отклика, рявкнул: – Лилит! Куда ты запропастилась?
     Девушка не отзывалась.
     И тут он вспомнил про ванную комнату. Прозрачная сфера, под которой он испытал такое благотворное воздействие душа, была раздвинута. Как-будто приглашала войти и подставить тело под тонизирующие струи. Но Лилит отсутствовала.
     «Ну, что ж, – подумал Фризе, – может быть, душ поможет мне справиться с голодом?»
     Но прежде чем зайти в кабинку, он подошел к стеклянной этажерке, на которой лежали стопки махровых полотенец и простыней. Они были разных цветов: от черных до жгуче лимонных. Повинуясь внезапному порыву – словно кто-то шепнул ему нужное слово – Владимир вытянул из стопки простыню апельсинового цвета. И когда развернул, из нее выпал листок бумаги.
     Короткая запись и рисунок были сделаны толстым фломастером кирпичного цвета. Фризе поднес листок к носу и уловил знакомый аромат.
     На листке было изображено нечто похожее на стену с аркой в центре. Слева от арки стоял крестик, за ним – несколько цифр: 7, 77, 14, 21 и 49. И знакомое слово «ауди».
     Шальная мысль неожиданно мелькнула у него в голове: сейчас он каким-то образом выберется из плена, выйдет из осточертевшего ему дома, а у подъезда ждет сверкающая в лучах утреннего солнца «Ауди» А8 апельсинового цвета. Именно апельсинового и непременно в лучах утреннего солнца!
     Но апельсиновых «ауди» ему еще ни разу не приходилось видеть на улицах Москвы.
     Что же хотела ему сказать девушка, прежде чем в спешке покинула их временное пристанище? А в том, что Лилит сделала это в спешке, Фризе не сомневался. Только почему Апельсиновая скрылась? И по своей ли воле? Кто-то посторонний мог проследить за тем, чем они здесь занимались. И ему вряд ли это понравилось. Ведь Лилит наверняка входит в их банду. Или секту? Фризе не видел особых различий между этими понятиями.
     Владимир принял душ. Водная пыль доставила ему ни с чем не сравнимое блаженство. Ушли прочь усталость, чувство голода, раздражение. Ему захотелось петь.
     «Как провожают пароходы, совсем не так, как поезда, тугие медленные воды…» Фризе резко оборвал песню. Не песни ему надо было петь, а разгадывать тайну послания Лилит.
     Он перебрал в уме все пять написанных ею чисел и обнаружил, что все они кратны 7. Код? Особый ключ? Только к чему?
     Сыщик вышел из душа, растер апельсиновой простыней тело. А черную вытащил из стопки и набросил на себя, словно древний римлянин, тогу. И, зажав в руке послание Лилит, пошел по комнатам. И сразу же в прихожей, примыкающей к ванной комнате, обнаружил в стене дверь в виде арки. Дверь вела в небольшое помещение, напоминающее кухню. Фризе не удержался от того, чтобы придирчиво, даже педантично не обследовать ее на предмет обнаружения съестного. Но здесь даже мыши не могли бы обнаружить хлебной крошки.
     На рисунке слева от арки девушка поставила маленький крестик. «Может быть, здесь сенсорное устройство? Открывашка к какому-нибудь сейфу или к потайной двери?» Сыщик простучал большой кусок стены, но никаких пустот там не обнаружил. На всякий случай он простучал стену и со стороны кухни. Тот же результат. Стена выглядела довольно основательно – толщина ее была около метра. В такой можно спрятать солидный сейф. Только как до него добраться? И что можно в нем найти?