Если для многих участников запуска первого искусственного спутника Земли это событие стало самым ярким биографическим эпизодом, то для генерал-полковника в отставке Александра Ряжских – служебным стартом. Общаясь с ним, невольно складывается впечатление, что о ракетно-космической отрасли он знает все, и даже немножко больше... Неспроста... 22 года он занимался эксплуатацией ракетных комплексов группировки РВСН и 16 лет – их испытаниями, разработкой и серийным производством. Ему очень нравились задачи, казавшиеся невыполнимыми. Видный военачальник всегда добивался поставленной цели. Александр Александрович – личность стратегического масштаба. Без лишних слов и рафинированных метафор об этом свидетельствуют его регалии – лауреат Государственной премии, кандидат технических и доктор военных наук, профессор... Думается, звучит вполне убедительно. Тем не менее он воздерживается от громких фраз и не любит «славословить» в свой адрес. Пожалуй, самый активный технический организатор легендарной системы боевого управления («Сигнал-А»), БЖРК, подвижных грунтовых ракетных комплексов «Тополь» и «Тополь-М», а также инициатор применения литиевых источников, лишь лаконично признается в том, что гордится прошлым. В его голосе чувствуется уверенность, а в жестах ощущается степенность. Несмотря на то что Александр Ряжских разговаривает сдержанно, без эмоциональных всплесков, он обладает редким талантом – заинтересовать собеседника. Память участника космического штурма энциклопедична, и он с легкостью находит тему для беседы... Впрочем, ни одно интервью, каким бы продолжительным и продуктивным оно ни являлось, не сравнится с книгами воспоминаний «Оглянись назад и посмотри вперед». Поэтому после встречи с ветераном возникает ощущение недосказанности...
     - Говорят, что наша судьба – это следствие принятых решений, – рассуждает Ряжских, – у меня случилось все иначе...
     С детства он мечтал стать штурманом дальнего плавания, однако после первой же беседы в военкомате поступил в Одесское артиллерийское. Но и это училище не суждено было закончить юноше – перевели в Ростовское высшее артиллерийское инженерное училище.
     - Там курсанты носили пенсне и очки, – вспоминает ветеран, – на плечах у них были белые погоны. В нашей группе прокатились возгласы: «Братцы, куда же мы попали! Это троцкисты!» Но, говоря о первых впечатлениях, больше всего запомнился мне плакат, висевший в вестибюле учебного заведения: «Привет новому отряду инженеров!» Конечно, сейчас данные курьезы вызывают улыбку, а тогда многие из нас восприняли данное перемещение в штыки... И все-таки я решил остаться...
     Впрочем, уже в те годы курсант Ряжских на дипломном проектировании не побоялся взяться за одну из самых тяжелых и еще неизученных тем: «Сокращение времени подготовки ракет Р-1 и Р-2 к боевому применению». Ему не раз приходилось слышать от сокурсников фразу: «Ты себе голову сломаешь». Именно это выражение повторяли впоследствии и сослуживцы, когда он находился уже в другой жизненной роли, на должности начальника Главного управления ракетного вооружения – заместителя главкома РВСН по вооружению. Но Ряжских никогда не робел перед трудностями. По его мнению, они закаляют характер. Для него защита диплома была экзаменом на прочность. Выдержав его, офицер стал начальником электроогневого отделения 77-й инженерной бригады. «Вспоминая то далекое время и события, покрывающиеся туманом забвения, прихожу к выводу, что служба в бригаде была моим вторым курсом жизненной академии в становлении военного инженера», – напишет он в своей книге.
     - Вспоминаю, как дивизион Бондарева вернулся из Казахстана, – рассказывает генерал полковник Ряжских, – а вместо него предстояло ехать нам. Гимнастерки у них были застиранные, а лица – черные, как у негров.
     - Братцы, если у вас есть малейшая возможность не поехать туда, – призывали они, – используйте ее немедленно. Это ад: полупустыня, тарантулы, песчаные бури, воды нет. Спасайся, кто может.
     Многие офицеры дрогнули, прибегая к всевозможным рычагам воздействия на ситуацию, пытаясь избежать нежелательной «командировки». С некоторыми из них Александр Ряжских встретился в Москве, когда на плечах у него уже были генеральские звезды, а они перехаживали капитанские погоны.
     - Но тем не менее в 1956-м дивизион подполковника Черенкова прибыл на полигон. Мы считали Белокоровичи захолустной дырой, – продолжает он, – а оказалось, что в сравнении с Тюра-Тамом это богоугодное место. Первые дни адаптации проходили довольно тяжело. Жили мы на Сырдарье довольно долго, а потом нас перевезли на вторую площадку, где были отрыты большие и глубокие землянки, как в Капустином Яре. Участвовали в монтаже стартовой площадки и монтажно-испытательного корпуса.
     Именно Казахстан стал космической альма-матер генерал-полковника Ряжских.
     - Летом 1956 г. мы были на предприятиях промышленности (КБ, стенд Королева), – поясняет он, – а уже в конце года включились в напряженную работу по приемке после монтажа оборудования технической и стартовой позиций, проведению автономных и комплексных испытаний систем и агрегатов. Важность проводимых работ Сергей Павлович Королев понимал как никто другой.
     «К электроиспытаниям, заправке и прожигу ракеты Р-7 были привлечены ведущие специалисты полигона, – написал Ряжских в «записках военного инженера». – ...все двигатели боковых и центрального блоков ракеты, закрепленные на стенде, отработали полностью цикл полета ракеты. Зрелище было незабываемое. Все прошло успешно». Тогда-то впервые Александр Ряжских во время случайной встречи с Королевым услышал о грядущем запуске ИСЗ. Грандиозные идеи главного конструктора казались офицеру фантастикой далекого будущего.
     Однако прорыву в космическую эру предшествовали три неудачных запуска «семерки».
     - Четвертая пошла, пятая пошла, – рассказывает он, – но все-таки мы поговаривали между собой о том, что запуск первого спутника смахивает на авантюру. Тем не менее... шестая пошла!
     По его словам, цикл испытаний был очень большой и напряженнейшие работы велись круглосуточно.
     - Сам запуск, вы понимаете, – говорит Александр Александрович, – это тоже приобщение к истории. Никто не знает, что там, как там; в книгах где-то промелькнет твоя фамилия, а сколько труда и сил нами затрачено! Вспоминаю, когда мы праздновали это событие, ко мне домой пришел Евгений Ильич Осташев и поздравил с наградой – медалью «За трудовое отличие». Сам он заслуженно стал лауреатом Ленинской премии, кандидатом технических наук. В списке награжденных я был единственным младшим офицером из стартовой команды полигона, кто получил награду за участие в пуске. Эта медаль мне особенно дорога.
     «Оглядываясь назад», многоопытный ракетчик мог бы еще многое рассказать. Сейчас он пишет новую книгу. О чем она? Пусть это будет небольшой загадкой для читателя.