Мы познакомились в сорок шестом - на заочном отделении филфака Харьковского госуниверситета. И я, и он, Коля Савранский, девятнадцатилетние, опаленные войной: я, с зенитно-артиллерийским полком дошедший до Будапешта и Балатона, он - пехотинец, воевал на Украине. Оба, потерявшие два года учебы, но зато в достатке насытившиеся фронтовым опытом. Оба с бурлящей силой юности тянулись к знаниям, к литературе. Занятий в институте нам не хватало, поэтому ходили в литстудию при Харьковском союзе писателей.
     Наша дружба крепчала. Николай вскоре перешел на очное отделение, а я, сержант-срочник, случай в ту пору редкий, службу в полку совмещал с заочной учебой в университете, благо, что добираться до него было не более часа.
     Шли годы. Окончили университет. Я стал офицером. А Николай Савранский поехал на свою родину - в Донбасс, где когда-то юношей уже опробовал себя в забое, и стал учителем украинской литературы в школе в Жданове (нынешнем Мариуполе). Тут я должен оговориться. Мне, человеку из русской глубинки, познакомившемуся с украинским языком еще в войну, а потом и в Харькове в университете и полюбившему этот певучий и исключительно богатый национальными красками и очень схожий с русским язык, он всегда был по душе. Им отлично владел Николай. Но он, живя на Украине и будучи преподавателем украинского языка, не хуже, а может быть, и лучше меня, знал и ценил русский язык и великую - иначе он не называл - русскую литературу. Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов, Шолохов были его любимыми писателями, и он мог говорить о них часами и цитировать отрывки их творений.
     Кстати, это осталось у Николая и по сей день - он может писать свои произведения на украинском и русском. И никак не может понять деяний украинских националистов по изгнанию русского языка из жизни и культуры народа Украины.
     Как оказалось, учитель - его призвание. Он стал одним из лучших в городе, области и за их пределами преподавателем. Но были, видно, замечены и его организаторские способности - Николая назначили завучем, а потом и директором школы в Мариуполе. В этой должности он трудился до самой пенсии. Всего же на ниве образования Николай Федорович проработал более 50 лет. К его военным орденам и медалям прибавились награды мирного времени, в том числе орден Трудового Красного Знамени, звание «Отличник народного просвещения». Уже в запасе, продолжал расти как офицер и стал подполковником.
     И на семейном фронте преуспел Николай Федорович. У него очаровательная супруга Нелли Петровна, тоже педагог и ветеран войны и труда. Мастерица на все руки. Трое детей и шесть внуков. Как говорят, что должен сделать настоящий мужчина? Построить дом, родить сына и посадить дерево. Савранский и своими руками дом построил, и украсил его садовыми деревьями, и, как уже сказано, о потомстве позаботился.
     Но это все у меня предисловие. С Николаем на фронте приключилась, можно сказать, невероятная история, о которой он сам узнал лишь сорок лет спустя после войны.
     ...В сорок третьем семнадцатилетний Николай был призван в армию и попал сразу на фронт - в 96-й гвардейский стрелковый Иловайский полк, который вскоре был брошен на форсирование Днепра, где шли ожесточенные бои. Левый, более низкий берег постоянно находился под минометным огнем гитлеровцев. Крещение молодого солдата произошло именно в этой огненной купели. В первое время, вспоминал потом Николай, как мог, под огнем зарывался в землю, пули неистово свистели над головой, и казалось, что все - конец молодой жизни. Но потом пообвык, ослабло чувство страха, и уже не думалось о смерти. В общем порыве поднимались и шли в атаку.
     Много раз молодому бойцу приходилось смотреть смерти в глаза. Да и трудностей фронтовых хватало. Однажды в жару оказались без воды. Обнаружили воду в канаве, пили из нее. До сих пор удивляется, как не заразились.
     В беспрерывных боях все больше мужал молодой боец. Научился и стремительно выскакивать вместе с товарищами из окопа, и атаковать, стреляя на ходу, и, когда надо, окапываться, вжиматься в землю и обороняться.
     Но пришел конец фронтовому везению. После форсирования небольшой реки рота устремилась вперед к сильно укрепленному поселку Михайловка Херсонской области и была встречена артиллерийским огнем. Начались потери. Николай был контужен разорвавшимся возле окопа снарядом и засыпан землей, потерял сознание.
     Что же случилось потом? Наверное, на том бы и закончился его боевой путь, если б не шла следом похоронная команда, увозившая погибших с поля боя. Заметив торчащую из-под земли полу шинели и затылок человека, солдаты откопали его и были уверены - труп. Положили на телегу поверх других убитых. Но когда началось захоронение, они, взявшись за тело Николая, услышали стон. Мгновенно поняли, что жив человек! И сразу его - на носилки, а потом по этапу - медсанбат, госпиталь. Так остался в живых Савранский. После госпиталя, где пробыл больше месяца, был отправлен домой.
     А из полка после штурма Михайловки отправляли похоронки на убитых бойцов, в том числе и на Савранского: «...погиб смертью храбрых».
     Хорошо, что долго шла похоронка. Николай уже на родном пороге сам повстречал почтальона с этой печальной вестью. И мать лишь ахнула, увидев ее... А сын перечитал ее несколько раз, обуреваемый нахлынувшими воспоминаниями. Все это мгновенно вызвало бередящие душу чувства, и он порвал похоронку на мелкие кусочки...
     Прошли годы. В 1985-м отмечалось 30-летие Победы. В Михайловку, где была братская могила погибших в тех местах бойцов, съехались ветераны. Подошли к обелиску и мраморной плите, на которой были золотыми буквами выбиты фамилии 713 однополчан. Савранский, держа в руках красные гвоздики, читал имена, и... захолонуло сердце: увидел строку - «Младший сержант Савранский Николай Федорович». Чуть не выпали из рук гвоздики...
     Он понял, что произошло. Тогда в бою под Михайловкой его в числе других солдат и офицеров посчитали убитым. Ведь недаром и похоронка была отправлена. Потом узнал, что так он значился и во всех архивах, так был занесен в «Книгу памяти Украины».
     На сборе ветеранов оказался и корреспондент газеты. Найдя где-то кисточку и белую краску, он попросил Николая Федоровича затереть свою фамилию: это видно на фотографии.
     А жизнь продолжалась. Николай Федорович продолжал трудиться на ниве просвещения и с новым приливом вдохновения стал писать о войне, о пережитом, о друзьях-товарищах - русских, украинцах, армянах и узбеках... О тех, с кем вместе сражался с общим врагом за единую для всех Советскую Родину. И, конечно, о школе, учениках и учителях, во что и в кого вложил свою душу и свой талант. Книги «Горняки», «В походе», «Княжна Мэри» высоко оценены в Донбассе и на Украине в целом.
     Сегодня, когда ветерану с необычной фронтовой судьбой 82-й год, от души хочется пожелать ему здоровья и долгих лет. Николай Федорович, живи, как и жил, на благо людям!