- Анатолий Иванович, почему же наши ракеты все-таки появились тогда на Кубе?
     - Цель - сдержать агрессию США против кубинского народа. В 1992 году Роберт Макнамара признал, что американцы после поражения их наемников в бухте Кочинос в апреле 1961 года стали разрабатывать план «Мангуст», который предусматривал вооруженную интервенцию и, разумеется, полную оккупацию Острова свободы. То есть планировать вторжение на Кубу они начали еще тогда, когда операции «Анадырь» даже и в мыслях у политического и военного руководства СССР не было.
     - Но ведь есть и политические методы урегулирования подобных вопросов!
     - Советский Союз неоднократно предупреждал правительство США о недопустимости провокаций против революционной Кубы, об их возможных опасных последствиях, но все предостережения были проигнорированы. Пришлось принимать ответные меры. Так что благодаря своевременно появившимся советским войскам (и ракетам) Куба избежала нападения США. Я и прежде был уверен, и сейчас убежден, что принятое тогда руководством нашей страны решение было единственно верным.
     - Решение об этом принималось высшим руководством СССР?
     - По мнению Хрущева, обеспечить оборону Кубы обычными вооружениями не представлялось возможным. Только ракеты с ядерными боеголовками могли стать надежным средством сдерживания возможной агрессии США. В конце апреля 1962 года он поделился этой мыслью с Микояном, подчеркивая, что только так, на его взгляд, можно гарантировать безопасность Кубы.
     - Я читал, что Микоян возражал...
     - Да. Анастас Микоян первоначально возразил против переброски на Кубу наших ракет и войск, однако это не помешало ему позднее голосовать за проведение операции «Анадырь».
     - Никита Сергеевич еще с кем-либо советовался?
     - Свое мнение Хрущев высказал и руководству министерства обороны, как бы желая убедиться в своей правоте. Министр обороны Маршал Советского Союза Малиновский пояснил, что американские ракеты «Юпитер», размещенные в Турции, могут достичь жизненно важных центров Советского Союза всего за 10 минут, в то время как нашим межконтинентальным ракетам нужно 25 минут, чтобы нанести удар по американской территории.
     - Убедительно...
     - Тем не менее на очередном заседании Совета обороны, где кроме членов совета присутствовал весь Президиум ЦК КПСС, а также его секретари, руководство Министерства обороны, Хрущев все-таки поставил вопрос, каким образом можно предотвратить вооруженную агрессию против дружественной нам Кубы, если политические и дипломатические меры не дадут желаемого эффекта.
     Предложив перебросить на Кубу для усиления ее обороны некоторое количество наших ракет, он тут же признал, что это неизбежно вызовет острую реакцию со стороны Соединенных Штатов. Но главное, что его волновало, - не начнут ли США ядерную войну!
     - Следовательно, с самого начала не исключалась и такая возможность?
     - Вероятность такого исхода событий была весьма велика. Дебаты продолжались долго. И все же большинство участников заседания Совета обороны поддержало Хрущева: военную силу можно сдержать только военной силой. Постановили: Совету Министров, Министерству обороны и Министерству морского флота СССР организовать скрытную доставку войск и боевой техники на Кубу. Это решение было зафиксировано в протоколе заседания. Все члены Президиума ЦК документ подписали. Что касается его секретарей, то некоторые из них, ссылаясь на свою некомпетентность, протокол не подписали. И только после разговора с Хрущевым все же поставили свои подписи. Вот так и было принято предварительное решение об отправке на Кубу советских войск и ракет.
     - Предварительное?
     - Заседание Совета обороны прошло в середине третьей декады мая. Окончательная же точка в этом вопросе была поставлена 10 июня, после того как с Кубы вернулась правительственная делегация, направленная туда для согласования данного вопроса с Фиделем Кастро. В ее составе находились первый секретарь ЦК КП Узбекистана, член ЦК КПСС Шараф Рашидов, главком РВСН Маршал Советского Союза Бирюзов, генерал-лейтенант авиации Ушаков, генерал-майор Агеев.
     - Но ведь к этому времени разработка операции «Анадырь» уже началась?
     - Я тогда возглавлял оперативное управление ГОУ ГШ. Мой непосредственный начальник генерал-полковник Иванов, являвшийся и секретарем Совета обороны, после упомянутого совместного заседания передал мне несколько листов бумаги и сказал: «Анатолий Иванович, вот это нужно переписать набело, от руки, машинистке пока не давать. Разрешаю привлечь к работе твоего заместителя генерала Елисеева и полковника Котова. Кроме вас троих к работе никого не привлекать...» Так я узнал о решении высшего руководства страны направить наши войска на Кубу, о проведении операции, получившей впоследствии кодовое наименование «Анадырь». Опыта проведения операций такого масштаба ни у кого из нас не было, но под руководством генерал-полковника Иванова мы все-таки спланировали эту операцию, а затем и осуществили ее.
     - Анатолий Иванович, насколько мне известно, американцы так и не узнали точно, сколько же соединений и частей было переброшено на Кубу.
     - Точные сведения о боевом и численном составе нашей Группы войск они узнали с моих слов в 1992 году во время международной конференции, посвященной 30-летию Карибского кризиса. Я возглавлял на ней российскую делегацию и по согласованию с соответствующими должностными лицами немало удивил американцев, рассказав им, как они заблуждались, предполагая, что Группа войск по численности не превышала 10-12 тыс. человек. После этого ко мне подошел Фидель Кастро (мы с ним со времен кризиса хорошие друзья) и за чашкой кофе удовлетворенно заметил: «Анатолий, ты им забил десяток красивейших одиннадцатиметровых!»
     - Что же представляла собой Группа советских войск на Кубе?
     - Назову только ядерную составляющую. Ее основой была ракетная дивизия, состоявшая из трех полков Р-12 (24 пусковые установки). Два полка Р-14 (12 установок) до Кубы не дошли, так как американцы к этому времени уже блокировали подступы к острову и после двух суток болтанки в океане корабли с грузом развернулись и ушли в обратно в Союз. В трех из четырех мотострелковых полков имелись ракетные дивизионы тактических ракет «Луна» (шесть ПУ, 12 ракет с ядерными, 24 с фугасными зарядами). Базировались отдельная эскадрилья носителей ядерного оружия на Ил-28 (6 самолетов и 6 атомных бомб) и два полка фронтовых крылатых ракет (ФКР-1 (КС-7) класса «поверхность—поверхность») по
     8 ПУ (80 ракет с ядерным боезарядом), бригада подводных лодок Северного флота, куда входили 4 торпедные дизельные ПЛ проекта 641 (на каждой лодке по две ядерные торпеды). Всего было запланировано перебросить на Кубу порядка 51 тысячи военнослужащих. Так что американская разведка, не заметив такую махину, сработала, мягко говоря, очень плохо!
     - Такое количество техники, вооружения перебросить за десять тысяч километров незамеченным практически невозможно. Как это вам удалось?
     - К разработке операции «Анадырь» был привлечен строго ограниченный круг людей. Даже в Генеральном штабе и Минобороны об этом знали единицы. На этапе подготовки пояснительной записки Совету обороны и Президиуму ЦК, обосновывающей необходимость ввода войск на Кубу, в военном ведомстве о ней знали только министр обороны, главком ОВС государств - участников Варшавского договора - первый заместитель министра обороны СССР Маршал Советского Союза Гречко, начальник Главного политического управления Советской Армии и ВМФ генерал армии Епишев и наша четверка (генерал-полковник Иванов, я, генерал-майор Елисеев и полковник Котов). От МИДа был допущен только министр Громыко. От Министерства морского транспорта - министр и один его заместитель. В дальнейшем по мере необходимости в курс дела ввели главкомов и начальников штабов видов войск и т.д.
     - Жесткие меры предосторожности осуществлялись только на первоначальном этапе?
     - План дезинформации и маскировки был разработан на весь период проведения операции. Она осуществлялась под видом стратегического учения всех видов и родов войск ВС СССР, перебрасываемых с этой целью в различные районы Советского Союза железнодорожным и морским транспортом. В графике движения было четко указано, откуда, куда, в какой промежуток времени следует к месту назначения тот или иной эшелон, корабль, та или иная воинская часть. При этом соблюдалась строжайшая маскировка. Скопление транспорта в одном месте категорически не допускалось. Все было расписано по минутам, если не по секундам. А это колоссальный труд, ведь только кораблей океанского класса было привлечено около 85! И совершили они более 180 рейсов!
     - Военные хитрости применялись?
     - А как же! К примеру, ни один иностранный лоцман во время прохождения проливов так и не попал ни на один из наших кораблей. И не только потому, что мы досконально изучили существующие фарватеры и установленные в них заграждения. Подошедшему на катере лоцману наши моряки опускали за борт корзинку, а в ней и бутылочка, и все к ней прилагающееся. Ни один из них не обиделся на качество и количество презентуемого! Или вот другой пример - в газете «Заря Востока» была опубликована заметка, что впервые к берегам Кубы отправляется теплоход «Адмирал Нахимов» с большой группой советских туристов, а на борту находилось около тысячи военнослужащих. Я уже не говорю о гражданской форме одежды (наши солдаты в шутку даже переименовали операцию «Анадырь» в операцию «Клетчатая рубашка», да и сам Микоян прилетел в ней 2 ноября в Гавану) и о том, что на борт загружались полушубки, валенки, лыжи...
     - Анатолий Иванович, вы весь кризисный период находились на Кубе?
     - На острове свободы я находился с 16 октября до конца ноября 1962 года в составе группы наблюдателей, не подчинявшейся ни командованию Группы войск, ни командованию кубинской революционной армии. Мне как полномочному представителю министра обороны была поставлена задача организовать взаимодействие между кубинскими и советскими войсками и осуществлять контроль за выполнением тех задач, которые поставлены. Это был самый тяжелый период - пик «холодной войны». Полная боеготовность всей более чем 42-тысячной группировки должна была быть достигнута к 25-27 ноября. Об этом я должен был доложить министру обороны по закрытой связи обусловленной фразой: «Уборка сахарного тростника идет успешно». После чего планировался визит Никиты Хрущева в Гавану с оглашением факта договора с Кубой и наличия наших войск в этой стране. Однако до этого момента Пентагон успел зафиксировать строящиеся для ракет позиции. Последовали ультиматум и карантин (блокада) Кубы. Обстановка обострялась с каждым днем. 24 октября состоялось совещание командующего Группой войск генерала армии Иссы Плиева с Фиделем Кастро и начальником генштаба РВС Серхио дель Валье. Вся территория страны была разделена на 3 оперативных командования: Запад, Центр и Восток. По моему предложению при штабах командований были созданы оперативные группы штаба ГСВК со средствами связи для организации взаимодействия. По существу, весь остров был превращен в оборонительный бастион, в крепость...
     - Мы были готовы к применению ядерного оружия?
     - На приведение в полную боевую готовность ракетных войск распоряжения из Москвы не поступали. Когда в ночь с 26 на 27 октября Исса Плиев своим распоряжением приблизил ядерные боеголовки к стартовым позициям одного из ракетных полков и доложил об этом в Генштаб, Маршал Советского Союза Родион Малиновский в категорической форме приказал ему ядерное оружие ни в коем случае не применять. Была прислана шифровка (почти дословно): «В связи с возможным десантированием американских войск на остров надлежит принять немедленные меры к повышению боевой готовности войск для отражения противника совместно с кубинской армией. Войска Стаценко к боевым действиям не привлекать (ракетную дивизию) и не использовать «грузы» Белобородова (ядерные боеприпасы)». Под телеграммой стояла подпись «Директор», то есть министр обороны. Это еще раз подтверждает, что ракеты были завезены только с целью сдерживания агрессии против Кубы со стороны США. Кроме того, решение Хрущева о выводе ракет и войск с Кубы было озвучено открытым текстом через радиостанцию имени Коминтерна, дабы избежать нестыковок, ведь тогда прямая связь между Москвой и Вашингтоном отсутствовала.
     - Анатолий Иванович, а как вы оцениваете операцию «Анадырь» с позиций нынешнего дня?
     - Это уникальная стратегическая операция в истории Советского Союза и России, когда 42-тысячная группировка с современным вооружением была скрытно переброшена через океан за 10 тыс. км и оказалась у порога США. Вот тогда Америка, безбоязненно угрожавшая прежде другим странам, впервые сама по-настоящему почувствовала дыхание ядерной войны.
     Можно по-разному оценивать нашу операцию, но со стороны военного руководства, солдат, офицеров и генералов она, на мой взгляд, была проведена блестяще.