- Геворк Андреевич, напомним читателям, что открытые, так сказать, страницы вашей биографии связаны с Ираном 1940-х годов. Обычно вам и задают вопросы о тех событиях...
     - Очень много уже! Неоднократно повторялись...
     - А про вашу последующую работу можно что-нибудь уточнить?
     - Не сейчас. Может быть, для этого время и придет и я вам все расскажу, а может, при мне оно и не придет, и вообще какие-то вещи никогда рассказаны не будут. Для разведки это нормально!
     - Понятно. Темы Тегеранской конференции мы касаться не будем. Только один вопрос, некоторым образом с ней связанный. Недавно вы встречались с Селией Сандис - внучкой легендарного британского премьер-министра Уинстона Черчилля... Чем для вас была интересна эта встреча?
     - Все прошлые воспоминания всплыли... И еще - я это очень оценил, что внучка Черчилля спустя 60 с лишним лет приехала, чтобы лично поблагодарить за обеспечение безопасности своего деда. Очень приятная была встреча с ней, очень!
     

     Визитная карточка

     

     Геворк Андреевич Вартанян родился 17 февраля 1924 года. Связал свою жизнь с советской разведкой в 1940 г. в Иране, где жил с родителями. Возглавлял спецгруппу по выявлению немецких разведчиков и агентуры в Тегеране и других иранских городах. В 1951 году был выведен в СССР, окончил институт иностранных языков. Затем вместе с супругой Гоар Левоновной долгое время был на нелегальной работе. Герой Советского Союза. Полковник в отставке.
     

     

     - Раньше вы с ней не встречались? А какие у нее остались впечатления от встречи? Встретитесь ли вы снова?
     - Я видел ее в первый раз. Селия интересные вопросы задавала, я отвечал... Как будто бы она осталась довольна нашей встречей, и я тоже был доволен. Сказала, что на будущий год обязательно приедет сюда в отпуск, потому что в Москве видела только Кремль, Красную площадь и больше ничего. Она говорила, что обязательно хочет познакомиться с моей супругой, и тогда мы побольше времени вместе проведем.
     - Зачем Селия Сандис сейчас приезжала в Москву? И для чего ваш разговор записывался на видеокамеру?
     - Они делают фильм «Лев и Медведь». «Лев» - это Черчилль, а «Медведь» - Сталин. Обещала прислать копию...
     - Интересно... Но отойдем от событий тех далеких лет, и вопрос к вам, как к специалисту по Ближнему Востоку: что сейчас происходит в Иракском Курдистане, о котором так много говорится?
     - Курды давно за свою независимость боролись. В 1946 году, когда наши войска еще были в Иране, основался свободный, демократический Курдистан - во главе его тогда Барзани был. Турция тогда была отдельно, а курдское движение - отдельно. Все время курды были в очень тесном контакте с Советским Союзом, с Барзани наши в очень хороших отношениях были. Те курды, которые населяли иранский Северный Азербайджан, тоже присоединились к этому движению. Но когда в 1947 году наши войска ушли из Ирана, тогда иранцы, конечно, - это же Восток! - нарушили все договоры, заняли Курдистан, положили конец этой демократической республике, и курдам во главе с Барзани пришлось переехать к нам. Многие тогда бежали и долгие годы у нас жили.
     - В Казахстане?
     - Да, а первое время, по-моему, даже в Азербайджане. Вообще, я считаю, в отношении Ирана наши политики маху дали: в свое время обо всем можно было договориться. Но тогда мы многое проморгали в Иране. Например, шилат - это икра, которую мы там добывали, была на 25 лет наша концессия, а когда войска ушли - они все заводы, фабрики, которые икру обрабатывали, себе забрали. Проморгали и авиакомпанию, и кинопрокат... В общем, много чего тогда у нас отрезали! Единственное, у нас был тогда договор по Хурианской нефти, это в районе Магандарана, что Иран не имеет права пускать туда никого, кроме нас, давать концессии по разработке нефти. Это, кажется, осталось...
     

     «Награду мне под чужим именем дали, так что в результате я дважды получал Золотую Звезду Героя Советского Союза».
     

     - Но ведь курды вернулись в Иран в 1959 году?
     - Тогда все постепенно стабилизировалось, а потом, когда при Горбачеве начались у нас изменения и Советский Союз распался, они там потихоньку Барзани сдвинули... Очень неправильно, что мы потеряли такой тесный контакт с ними, - на курдов всегда можно было положиться.
     - Что же там теперь происходит и почему?
     - Думаю, к тому движению, что началось в Турции, приложили руку американцы, чтобы турки начали наступление на Курдистан. Но американцы, по-моему, ведут тут двойную игру. Они и турок поддерживают, и Курдистан поддерживают. Поскольку они по горло влезли в иракский процесс и сами не знают, как оттуда выйти, то, возможно, надеются, что происходящие события каким-то образом помогут им так наладить дела, чтобы почетно из Ирака выйти. Но я не знаю, как долго еще они там застрянут.
     - Считаете, что в Ираке у Америке нет никаких перспектив?
     - Нет и не будет. Против народа нельзя воевать - это им уже и Вьетнам показал. Ведь что они там творили! Бомбили, напалмом сжигали, и что? Убежали, в конце концов. Народ всегда будет отстаивать свои права. А они сейчас хотят еще и в Иране свой «порядок» навести. Грозят, грозят...
     - Не перейдут ли они от слов к делу?
     - Нет, сомневаюсь, чтобы они полезли туда. Иран - это не Ирак. Территория очень большая, одной бомбежкой ничего не сделаешь. Они говорят: «Мы будем бомбить там города, где находятся атомные объекты...» Ну, скажем, разбомбили, а что дальше? Иранцы могут затопить в Персидском заливе два-три корабля - они оттуда вообще ни туда, ни обратно не выйдут. И если сопротивление будет организовано на религиозной основе, думаю, совсем не так просто с ними будет справиться.
     - Это логические выводы, но, к сожалению, имперские амбиции порой оказываются сильнее всякой логики...
     - Но, по-моему, англичане не очень заинтересованы в том, чтобы опять американцы вступили на иранскую территорию. Они и так от них еле-еле отделались. Ведь до Второй мировой войны и во время нее там англичане командовали, им принадлежали нефтяные концессии, промышленность. Потом пришли американцы, скрутили шаха в свою сторону, начали оттеснять англичан... Так? Ну и сейчас опять подобное может произойти.
     - Получается, исламская революция 1979 года помогла англичанам?
     - А кто привел Хомейни к власти? По моему личному мнению - конечно, я не дипломат, - но я думаю, что англичане привели. Это всем понятно. У них должно быть большое влияние среди духовенства. Ведь еще до войны они вкладывали большие средства в своих людей - в духовенство, так что их «друзья» там крепко сидят. Во время войны мы это видели, так оно и есть.
     - Получается, духовенство одновременно служило и Аллаху, и англичанам?
     - Конечно, как же иначе? Одному Аллаху служить не выгодно. Кстати, уже в самом начале исламской революции хомейнисты это показали: они первым делом стали кричать против американцев и против Советского Союза. Потом против СССР прекратили - начали только против американцев. Когда же одна газета спросила: «А почему против англичан ничего не выкрикивается?» - стало потише.
     - Что ж, будем надеяться, что победит разум и вторжения в Иран не произойдет. Но почему же Ирак так быстро рухнул?
     - Потому что он весь был коррумпированный. При Хусейне Ирак был полностью коррумпирован. Хоть Хусейн народу и давал жить, и люди жили очень хорошо, порядочно, но... Там все были коррумпированы, а потому никто и не стал сопротивляться.
     

     «Если ты начнешь дружить с армянами, то «армянское радио» через месяц тебе скажет, где ты родился, кто ты такой, что ты приехал из Советского Союза, что ты разведчик...»
     

     - Ладно, оставим международные дела - мысли они какие-то не те вызывают... Лучше поговорим о разведке. Работая «в поле», вы по своей специфике немного общались со своими коллегами. Зато с руководством нелегальной разведки вам общаться приходилось. Какие впечатления остались у вас от этого общения?
     - Я действительно общался со всеми руководителями нелегальной разведки... У каждого, конечно, были плюсы и минусы, но все это люди были компетентные, понимающие. Одни - более сдержанные, другие - более рискованные. Всегда было приятно работать с рискованными людьми. По моему мнению, самым рискованным был Лазарев, а потом - Дроздов. Эти люди могли брать ответственность на себя, рисковать, и поэтому с ними были сделаны большие дела.
     - С руководством КГБ вы встречались?
     - Обязательно, со всеми руководителями. Хотя с Андроповым у нас встреча заочная была, мне не пришлось лично с ним встретиться, но могу сказать, какого типа он был руководитель. Был такой случай: по моей просьбе по одному человеку была проделана работа... И Юрий Владимирович мне позвонил. У нас куратор наш сидел. Я смотрю, куратор трубку взял и вдруг «смирно» встал. Для меня это удивительно было. «Да, - говорит, - слушаю вас, Юрий Владимирович!». Потом трубку мне передал.
     - Скажем так, Андропов знал про ваше существование?
     - Он меня хорошо знал заочно. Кстати, первое воинское звание - капитан - именно он мне присвоил...
     - Здорово! Сразу - и в капитаны. Позавидовать можно!
     - Да, после 28 лет работы, когда мне было 44 года. Так вот, он говорит: «Геворк Андреевич, насчет того, что вы сказали, я хочу лично у вас узнать: все именно так? Я правильно понимаю?» Говорю: «Именно так, и я прошу, чтобы это было проделано». - «Все, спасибо вам!» Андропов хотел узнать из первых рук - несмотря на то что ему докладывали с высшего эшелона, он все равно хотел из первоисточника все это слышать.
     - Да, мне рассказывали, что Юрий Владимирович дорожил мнением каждого работника, несмотря на должности и звания. Но вернемся к вашему званию...
     - Это дело так было. Когда Андропову «горячие» документы на стол ложились, он заинтересовался: а что это за человек? Потому что когда докладывают, то докладывают не имя и фамилию, а псевдоним.
     - Председатель КГБ СССР вас по фамилии не знал?
     - Я думаю, что вообще никто не должен был в то время знать.
     - Кроме начальника нелегальной разведки...
     - Да, это правильно, такой конспирации придерживались. И он спросил: «А какое у него звание? Такие документы от него идут...» Ему говорят: «Звания у него нет». - «Он что, не хотел?» - «Нет, он в 1957 году, перед выездом, поднял этот вопрос». Тогда действительно ко мне пришел замнач отдела, подполковник, сам бывший нелегал - он был разоблачен, еле ноги удалось унести. Я этот вопрос поставил: мол, хочу поехать офицером, быть в рядах чекистов. «А зачем вам это? Вы свободная птица...» Я говорю: «А ты зачем носишь погоны?» - «Ладно, потом вернемся к этому разговору!» Я замолчал и больше ни разу к этому вопросу не возвращался. Мы, в конце концов, работали не для погон, не за награды, а работали на благо Родины. И все наши нелегалы так и работали. И вот когда Андропов об этом узнал, он взял и подписал мне на капитана... Правда, уже через семь лет я стал полковником, и это опять-таки заслуга Андропова. А Гоар так и осталась неаттестована.
     - Кстати, сколько у Гоар Левоновны боевых орденов?
     - Много, я не считал, очень много, и медалей много. У нас у обоих много наград. Хотя за иранский период мы ни одной награды не получили, была только благодарность от Центра, а потом уже, при Примакове, и я, и Гоар получили награды за Иран.
     - Так что с Евгением Максимовичем вы знакомы?
     - Да, мы до сих пор встречаемся, у нас сохранились хорошие отношения. Он человек с юмором, любит анекдоты рассказывать, и когда мы встречаемся в Кремле или где-то на мероприятиях, это всегда приятно. Кстати, именно благодаря Евгению Максимовичу мы сохранили нашу нелегальную разведку - в те тяжелые времена, когда на нас Ельцин «наезжал», и вообще все «наезжали», он сумел ее сохранить.
     - А почему были эти «наезды»?
     - Нелегальная разведка - кость поперек горла у всех иностранных спецслужб, у англичан и американцев - в первую очередь. Вот они и старались, чтобы нелегальную разведку нам убрать. Но не получилось... В этом, повторю еще раз, огромная заслуга Примакова!
     - Геворк Андреевич, а вы, Герой Советского Союза, очень уважаемый профессионал, свое мнение тогда как-то высказали?
     - Нет-нет-нет... Там более компетентное руководство вокруг было, которое многое знало. Поймите, мы, нелегалы, очень мало знаем все эти организационные вопросы. Мы свое дело делаем, а руководство - свое.
     - Понятно. Тогда обратимся именно к вашим делам. Насколько знаю, работая за рубежом, вы были преуспевающем бизнесменом. Можете ли сказать: на каком примерно уровне?
     - Ну на таком, что я мог вращаться на самой верхушке конкретного государства - там, где есть информация и те, от кого можно качать информацию. Благодаря этому государству меня многие знали, и если я появлялся в другой стране, там знали, какое мое положение... Почему нелегалу хорошо иметь личный бизнес? Потому что он свободен, сам себе хозяин. Когда ты служишь у других, работаешь в какой-нибудь конторе с утра до 6 вечера, у тебя и возможности ограничены, и нужные связи трудно заиметь. А когда твой личный бизнес - ты свободен, разъезжаешь по своим делам по всем странам мира, это все оправданно.
     - Каково же было ваше состояние?
     - Я не считал.
     - По крайней мере, оно определялось в миллионах? В десятках миллионов?
     - Не знаю! Не знаю, сколько, не считал. Мы нормально жили. Не говорю, что я где-то там наверху-наверху был, но мы спокойно жили, наши средства оправдывали наше существование, наши позиции, и связи все, и так далее. Благодаря тому, какие позиции ты занимаешь, тебя и принимают. Ты же не можешь быть сошкой в каком-нибудь учреждении, а потом вдруг залезать наверх... Кому ты там нужен, кто с тобой будет дружить?
     - Тогда вопрос к вам, как к бизнесмену, малый бизнес, о внимании к которому у нас сегодня только говорят, но для которого мало что реально делается, может спасти страну?
     - Почему ж нет? Сегодня у нас, к сожалению, с одной стороны - нищенство, а с другой - люди, не знающие, куда деньги девать. Разрыв этот все время увеличивается. Средний слой я не вижу, у нас его очень мало. Монополии расширяются, а маленькому бизнесу не дают развиваться. Опасная тенденция! Лично я никак не могу понять, какое общество мы сейчас в своей стране строим...
     - Если очень честно - не жалко было оставлять свой успешный бизнес?
     - Что значит «жалко»? Свою работу мы закончили, надо было возвращаться. Мы сами попросили, после того как в 1984 году мне присвоили звание Героя Советского Союза, а Гоар получила очередной орден - Красного Знамени. Мы приехали в Союз, нас здесь наградили, и мы с Гоар решили, что у нас обоих уже 43—45 лет нелегальной работы, нам перевалило за 60 лет, так что надо, как говорится, и честь знать.
     - Получается, что именно высокие награды подтолкнули вас к такому решению?
     - В какой-то степени... Информация о том, что мне присвоили звание Героя, так или иначе могла просочиться за рубеж. А если бы просочилась, то, безусловно, разведки начали бы нас искать. Правда, награду мне под чужим именем дали, так что в результате я дважды получал Золотую Звезду... Кстати, я и трижды женат был.
     - Везде пишется, что очаровательная Гоар Левоновна - ваша первая и единственная любовь с самой юности...
     - Вот-вот, и когда Гоар говорит, что трижды замуж выходила, все так смотрят удивленно, а она сидит, улыбается подозрительно. Но потом говорит, что все за одного и того же человека, по залу такой вздох проходит! Первый раз мы поженились в Иране - венчались в церкви по всем правилам обряда. Потом приходилось еще дважды обряд повторять, потому как приходилось документы менять, а документы меняешь - значит, имя меняется, фамилия меняется - и надо снова жениться.
     - А в Советском Союзе вы тоже женились?
     - Как же, в ЗАГСе! Когда нам в 1951 году разрешили приехать на учебу, тогда мы сразу в ЗАГС пошли. Так что все закрепили и у нас. Это можно считать четвертым разом.
     - Сколько же раз вообще вы меняли имена?
     - Сейчас скажу... Ну, раз пять. Потому что иногда и временные паспорта были: на определенное задание выехал, приехал - надо было тоже имя иметь. Главное тут в имени не ошибиться, особенно когда границу переезжаешь. Тут твой паспорт открывают, смотрят, еще и спрашивают иногда.
     - Столько имен, разные «легенды»... На каком же языке вы при этом думали?
     - Мы старались думать на языке той страны, где живем и работаем. Потому что если думать по-русски или по-армянски, то, начиная говорить, ты начнешь перевод делать - это не пойдет.
     - Сколько же языков вы знаете?
     - Штук шесть. Вместе с армянским и русским - штук восемь.
     - Они у вас никогда не путались?
     - Даже если ты запутаешь, ничего страшного нет! Но, конечно, русский старались не употреблять. Хотя все-таки один раз случай был такой, что мы приехали в... страну с очередного отдыха. Гоар пошла в парикмахерскую. Лето было, у них там палисадник такой, Гоар в кресло села, а я пошел гулять. Вернулся через час - смотрю, она под каской сидит. Я ее спрашиваю: «Когда ты закончишь?» Она в ответ на чистом русском языке: «Жора, я скоро заканчиваю!» Меня, конечно, с места сдуло... Но никто не обратил внимания.
     - Повезло!
     - Знаете, даже если у тебя где-то проскочит, ничего страшного нет. Если ты знаешь столько языков, ты, в конце концов, и русский мог узнать. Тем более, в Иране очень многие говорили по-русски. Так что ничего страшного.
     - Разговаривая с внучкой Черчилля, вы перешли на английский язык. Вы легко переходите на различные языки?
     - До этой встречи я, наверное, английским лет двадцать пять не пользовался. А раньше приходилось: приезжаешь в страну, где английский язык, говоришь на нем; поехал в страну, где другой язык, - начинаешь говорить на другом... Проблем не было. Перед этой встречей Гоар мне предложила хоть пару дней дома по-английски поговорить. «Ты думаешь, мне это поможет?» - спрашиваю. Но когда я с Селией заговорил, чувствую, язык где-то здесь сидит. Пошел так свободно, что она даже мне комплимент сделала. Так что английский у меня очень крепко засел.
     - Кстати, откуда у вас этот язык?
     - Мы окончили институт иностранных языков в Ереване. Ну и потом, когда работали на Дальнем Востоке, на Ближнем Востоке, все время английским пользовались. Он был «рабочий», потому что в бизнесе я всю переписку на английском вел... Крепко засел также иранский язык, фарси - в Иране мы двадцать один год прожили, с шестилетнего возраста. Для меня он как родной, порой знаю его лучше, чем русский или армянский.
     - Наверное, все языки «пришли» к вам естественным образом?
     - Нет, один раз мы получили задание по стране, где многие говорят по-немецки, а у нас его «ни бе ни ме». Подготовка шла здесь - нам дали преподавателя немецкого языка, и за восемь месяцев у нас открылся разговорный язык: могли беседовать на все бытовые темы. Поехали, задание выполнили, вернулись. И все, этот язык отошел, мы вообще не помнили его, но потом, когда нам приходилось появляться среди немецкоязычных людей, он опять всплывал. Стоит заговорить, всплывает! Так что пока нет склероза или маразма - общаться можно.
     - Что, по вашему мнению, дает человеку знание иностранных языков?
     - Когда ты знаешь языки, пусть даже плохо, все равно, ты сразу располагаешь людей к себе. Они видят, что ты иностранец, но говоришь на их языке, тогда как они на твоем - нет, им это импонирует, они с тобой сближаются, контакт получается.
     - Понятно, что за рубежом, вы не скрывали свою национальность. Вам много помогала армянская диаспора?
     - Да, корни мы сохраняли. Но только поначалу, когда первый раз поехали, мы использовали армянскую колонию, для того чтобы быстро осесть, получить «крышу», войти в коммерцию. И нам они помогли. Но в дальнейшем мы старались их обходить.
     - Почему?
     - Если ты начнешь дружить с армянами, то «армянское радио» через месяц тебе скажет, где ты родился, кто ты такой, что ты приехал из Советского Союза, что ты разведчик - все! Это точно, потому что они будут интересоваться. Ах, ты из Ирана? Они в Иран запрос знакомым пошлют, письмо напишут, по телефону ля-ля-ля-ля... Узнают, что из Ирана уехал в СССР, - начнут туда...
     - Это было известно, что вы поехали в СССР?
     - Из Ирана мы поехали в Европу - через Советский Союз. Прикрылись тем, что Гоар очень плохо чувствует себя в самолете и не переносит качку, если ехать пароходом. Но наше путешествие в Европу длилось почти пять лет - пока мы учебу закончили. Потом пришлось все это прикрывать...
     

     «Именно благодаря Евгению Максимовичу мы сохранили нашу нелегальную разведку - в те тяжелые времена, когда на нас и Ельцин «наезжал», и вообще все «наезжали», он сумел ее сохранить».
     

     - В Иране вы потом еще когда-нибудь были?
     - Нет, в Иран мы больше не возвращались - делать нам там больше было нечего! Мы там все сделали за одиннадцать лет - с 1940-го по 1951-й.
     - Вы сказали, что старались обходить своих земляков. Неужели это не вызывало подозрений?
     - А мы это делали спокойно, очень спокойно. Мы и в церковь ходили по воскресным дням, и все делали, как положено. Но занят человек, занят! Я же бизнесмен, я не могу все время быть с земляками. Так, бывали редко, но старались там, где можно, вообще себя не проявлять. К тому же были страны, где очень маленькая диаспора, так что там вообще проблем не было. Скажу, у нас были очень хорошие, настоящие друзья во всех нациях. Мы не кормились их информацией, они просто были нашим окружением. Это очень важно - иметь хорошее окружение. Потому что нередко тебе сообщают: «Из полиции приходили, спрашивали - кто вы, чем занимаетесь? Мы вам дали самую положительную характеристику!» - «Ну, спасибо!» Мы же иностранцы были, эмигранты. Таким образом они нас предупреждали...
     - Вы работали не в одной стране, под разными именами. Не случалось ли вам встречать вдруг людей из вашей «другой жизни»?
     - Случалось. Раза три такие нежелательные встречи были. Ничего, выходили из положения. Одна встреча легкая была. Это в Европе было, я шел по улице, и вдруг сзади мне кричат: «Жора, Жора!» Если «Жора» кричат, я не могу повернуться и сказать: «Вы знаете, вы ошиблись...» Не поверят! Голова доли секунды работает - обернулся, меня в объятия хватает человек, с которым мы девять лет сидели за одной партой - в Иране! Он давно уехал в Европу, там получил высшее образование, женился...
     - Это какой год был?
     - Лет через шесть-семь после Ирана. Я начал мучиться мыслью, знает ли он, что мы из Ирана уехали? Он спрашивает: «Какими судьбами?» Говорю, что турист... Он спрашивает, как супруга, я говорю, что и Гоар здесь. «Давай встретимся, вечером поужинаем», - предложил он. Но я забросал его вопросами, а потом «вспомнил», что завтра рано утром мы уезжаем, поэтому сегодня встретиться не удастся. Понятно было, что там вопрос за вопросом пойдет... Я знал, что его родители еще в Иране, а у меня там родственники находились, и я через Центр предупредил мою сестру, мол, если выйдут на тебя, скажи, что я туристом уехал, чтоб не говорила, что мы в Союз уехали. Все так и получилось...
     - Больше с этим своим школьным товарищем вы не встречались?
     - Встречались! В 1970 году, в Ереване, когда мы с Гоар Левоновной были в отпуске. Мы же тоже отдыхали, раз в несколько лет приезжали домой... А это был год мироварения - такое большое церковное событие, миро варят, один раз в семь лет. В церкви стоит огромный котел, туда что-то бросают. И вдруг котел, стоя на ковре, начинает кипеть... Уж не знаю, как это получается.
     - Ну да, в каждой службе свои секреты...
     - И вот за день-два до этого праздника идем мы с Гоар Левоновной по улице, и вдруг нас зовут, кричат. Боже мой! Хорошо, у нас с собой не было ни советских газет, ни авосек с продуктами, как тогда было принято. Мы просто спокойно шли, а они бросились за нами всей семьей. Это были наши соотечественники, мультимиллионеры, которые помогли нам обосноваться в одной стране, в бизнесе и во всем - они прикрыли нас. Мы не использовали их как носителей информации - просто мы дружили с этой семьей.
     - К этому времени вы уже работали в другой стране?
     - Да, из той страны мы уже давно уехали. Они плачут, и мы заплакали - естественно это все получилось. «Какими судьбами?» Я говорю: «На мироварение приехали!» - «В какой гостинице?» - «А вы?» - «Мы в «Армении» - «А мы в «Ереване», - отвечаю.
     - Не было риска, что они захотят к вам прийти?
     - Конечно, был! Я сразу сообщил нашим товарищам, и они нас сразу туда словно бы иностранцев заселили, чемоданы принесли, все... «Не уходите, - говорят наши друзья, - а то мы вас опять на десять лет потеряем! Мы считали, что вы, может быть, даже в авиакатастрофу попали... Но искать через банки мы не хотели, потому что если мы обратимся, то подумают, что у вас кредит или еще с чем-то вы не рассчитались. Поэтому мы этого не делали». «Спасибо вам большое!» - говорю. «Так вы не убежите больше?» Они у Гоар кольцо сняли с пальца - в залог...
     - Извините, Геворк Андреевич, но ведь вы начали говорить про своего одноклассника?
     - Так вы слушайте дальше! Мы пришли к этим нашим друзьям и общались с ними целую неделю. Поверьте, это было гораздо труднее, чем работать «за бугром». Потому что нас в Ереване все знают: с кем-то институт вместе кончали, знакомые были, близкие родственники. Родственники, понятно, не подойдут. Но там здорово тогда сотрудники КГБ помогли - всех старались отогнать... И вот в один прекрасный день я их пригласил за город, в ресторан, чтобы не нарваться... Сидим, а в это время к нам на стол как пошли коньяки, фрукты, шоколады. Они говорят: «Это что такое?» Я говорю: «Наверное, узнали, что мы иностранцы, такой гостеприимный народ!» А в это время, оказывается, мой товарищ - откуда он там взялся?! - издалека идет к столу, чтобы тост с нами поднять. Я выскочил, прохожу мимо него, говорю: «Не подходи ко мне, Сурик, я с иностранцами работаю!» - «Понял, все в порядке!» Ушел.
     - Обиделся, наверное?
     - Нет, что вы, понял как нужно. Выходим из ресторана, а он там ЗиЛ подогнал огромный, все мы сели - певца посадил рядом с водителем, и «Ереван by night» показывает нам, в общем. Наши друзья говорят: «Вот это да!» - У них глаза на лоб. «Вот это народ!» - «Да...» - говорю. Ну а потом мы с ними спокойно расстались... Кстати, я их внука крестил, а этому внуку сейчас под пятьдесят. Вот такие дела были.
     - Эти встречи были чреваты «расшифровкой», но далеко не сразу. А не случалось ли так, что встреча могла немедленно привести к провалу?
     - Почему же нет? И такое случалось... Это было в одной большой стране, со спецорганами которой я дружил - ну, был в хороших, дружеских отношениях. И вот один сотрудник спецслужб пригласил нас с Гоар на благотворительный вечер. Мы всегда старались как-то обходить подобные приглашения: когда много народа, трудно контролировать, кто там, чего? Но мы дали согласие, потому что нельзя было отказывать - подозрение могло возникнуть: что это они все время отказываются? Мы пришли. Ну, как всегда - Гоар Левоновна на минное поле, женщин вперед, говорю, посмотри в зале, кто есть. И она тут же обратно идет: «Слушай, - говорит, - там женщина, с которой мы много лет в одной стране на Дальнем Востоке дружили!» Представляете, знакомы близко были, и вдруг она тут, в другом конце глобуса, шарика!
     - А вы тут были в совершенно ином уже качестве?
     - Ну да, она нас знала по нашим старым именам! Спрашиваю Гоар: «Ты уверена?» - «Да, это она, только поседела. Но точно она!» Говорю: «Иди быстро к машине, а я еще раз все-таки проверю». Я пошел, приоткрыл дверь - смотрю, она! В это время подходит тот самый сотрудник спецслужбы, спрашивает: «Куда вы пошли? Жена сначала, теперь вы?» - «Ей что-то плохо стало». Подошли, я моргнул Гоар - точно, она! «Откройте машину, - просит она, - у меня приступ почек, холецистит, я сяду». Он говорит: «У нас здесь есть комната отдыха, врач сейчас придет!» - «Не надо, я просто немного посижу, может быть, пройдет...» Она села в машину, понимая, что больше здесь из машины не выйдет, а в это время архиепископ шел. Наш знакомый его подозвал, и тот начал молиться за здоровье... Очень усердно молился, но молитва не помогла, боль не прошла, и Гоар попросила отвезти ее в гостиницу... Все очень сожалели, что так получилось и мы уехали!
     - Если бы ваша знакомая вас узнала, что могло произойти?
     - Если б мы вошли в зал, то эта женщина обратилась бы к нам по нашим старым именам, а тут стоит такой огромный ряд сотрудников этой самой спецслужбы. Нам бы тут уже было никуда не уйти... Не скажешь же в такой ситуации, что это я - не я.
     - Понятно, что от случайных неприятностей в этой жизни никто не застрахован. Но ведь вас, разведчиков-нелегалов, настойчиво и целенаправленно искали спецслужбы противника...
     - Это вы немножко сгустили... Но бывали случаи, что мы попадали под наблюдение спецслужб просто как иностранцы. Ты иностранец, у тебя бизнес в той стране, где ты хочешь осесть, почему бы тебя не проверить? Так, на всякий случай. Это все спецслужбы делают - выборочно берут и «водят» иностранцев, проверяют. Ну, ходят. Ты заметил, но вида не подаешь, что заметил, и от наружного наблюдения не уходишь. Спокойно идешь, они тоже спокойно за тобой ходят. Но только ты все дела служебные - дела разведчика - оставляешь в стороне. И они успокаиваются.
     

     «Наружка» - за нами! Дальше - больше, в «вилку» нас взяли, ведут. Боже мой, что такое?! Мы начали все обратно перекручивать - к тому моменту, когда пять часов назад вышли из дома...»
     

     - Все так просто?
     - Иногда еще в некоторых странах применяют, скажем, такой номер: они начинают нахально за тобой ходить - то спереди идут, то сзади, то сбоку...
     - Насколько знаю, это практикует японская контрразведка...
     - Многие так делают! Ну, когда так себя ведут, я спокойно подхожу к первому полицейскому и говорю: «Вот эти вот друзья - двое, трое - уже часа два за мной ходят. Это, наверное, бандиты, жулики, проверьте у них документы, пожалуйста». Они, конечно, врассыпную и думают: «Разведчик не пойдет к полицейскому жаловаться! Он сделает вид, что не замечает. А значит, он не разведчик, а честный человек, раз спрашивает у полицейского, кто это такие...» Все! На этом все и заканчивалось. Хотя вы еще к этим поискам добавьте элемент случайности.
     - Это как понимать? Случайно оказаться «под колпаком»?
     - Да, причем в самый неподходящий момент. Один раз в одной стране - мы уже были ее гражданами - собралось много таких сверхсекретных материалов, которые ни по радио не передашь, ни по почте не перешлешь. Значит - через тайник. А перед тайником мы всегда часика четыре-пять строго проверялись, контрнаблюдение организовывали - супруга, например, в кафе сидела, я проходил. Чисто! На машине поехали к тайнику...
     - Это было какое-то специально оборудованное место?
     - Нет, каждым тайником мы только один раз пользовались. Дважды - никогда! Это было трудно подбирать, но зато ты спокоен, потому что резидентура подходит, после резидентуры тебе опять этот тайник использовать, а вдруг она с «хвостом» пришла? Но так, даже если резидентура с «хвостом» пришла - схватит и уехала... Мы поехали, заложили в тайник, отъехали метров на 200 - полицейский пост. Останавливают нас: «Почему вы там остановились?» - «А в чем дело? Там нет никакого запретного знака». - «Все-таки почему вы там остановились?» Я говорю: «Я вышел, скаты проверял у машины. В чем дело?» - так уже твердо. Гляжу, полицейский куда-то через мое плечо смотрит. Я обернулся, смотрю - ему издали делают отмашку, мол, пропусти. «Ну, извините, господин...» Сели в машину. Все, на ровном месте попались! Остановили у тайника, отмашку дали... А у нас минут 50 есть поставить сигнал, чтоб резидентура выемку провела.
     - И там такие материалы, что потерять нельзя?
     - Конечно! Едем и думаем: что делать? Заехали в бар, выпили кофе с коньяком, - «наружка» за нами! Дальше - больше, в «вилку» нас взяли, ведут. Боже мой, что такое?! Начали все обратно перекручивать - к тому моменту, когда мы пять часов назад из дома вышли. Перекрутили все - чисто, не может быть, это что-то другое. Чисто, должно быть чисто! Поэтому выбросили знак о закладке. «Наружка», конечно, не заметила, потому что всегда подбираешь такие места, чтобы можно было выбросить так, что они не заметят, и поехали домой. Домой приехали - они нас отпустили. Ночью мы должны были проверить сигнал об изъятии, но я сказал Гоар, что не надо проверять, в целях безопасности. Правда, ночью спали неспокойно... Все-таки закрадывается страх, или думаешь: вдруг те пошли вынимать, а их схватили. Всякое может быть.
     - Это было бы всецело на вашей совести...
     - Конечно! Утром Гоар поехала в химчистку, смотрит, знак стоит, огромный такой, что изъяли. Слава Богу! Но понимаем, если в Центр сразу сообщить, то паника пойдет. Мы ж не знаем, почему «наружка». Думаем, сначала сами разберемся. Через пару дней поехали в тот район, где был тайник. Зашли в маленький ресторанчик, сели, пообедали, с официантом разговорились. Мол, тут два дня назад полиции много было, нас остановили, документы проверяли... В чем дело? Он говорит: «В таком-то часу здесь убили человека». Это как раз за полчаса до закладки тайника, почти на том самом месте! Весь район был окружен... «К нам приходили, - сказал официант, - у всех документы проверяли». Такая ситуация! Мы потом в Центр сообщили, что так и так. Самое главное в нашем деле - в панику не вдаваться. Иначе все может быть...
     - А были случаи, когда вам приходилось, так сказать, гасить панические настроения?
     - В одной натовской стране у меня была встреча с агентом - для того я туда и приехал. И вдруг в условном месте я прочел сигнал об опасности и сигнал вызова на явку. Думаю, значит, что-то серьезное. Это агент чего-нибудь вытворил, или что? У меня было все чисто. На встречу с агентом когда идешь - проверяешься, уходишь - перепроверяешься. Все чисто!
     - Ну да, агента принято беречь пуще глазу...
     - На встречу пришел один сотрудник из резидентуры. Говорю: «На улице это ваши люди?» - «А что?» - «Разве не видно, что ваши люди стоят? В чем дело?» - «Мы приехали за вами - надо срочно вылетать в Москву. Вот дипломатическая машина, вы сядете, грузовик сейчас перекроет улицу - и мы вас вывозим». Говорю: «Я никуда не поеду». - «Почему? Вы не подчиняетесь указаниям Центра?» - «Не то, что я не подчиняюсь, но здесь какая-то ошибка. За мной никто не работает». - «Нет, за вами уже несколько дней работает «наружка», и вы ее не замечаете». - «За мной «наружки» нет, не было и не может быть! Я проверяюсь каждый день». Я не сказал, что с агентом тут встречаюсь - не его дело это было. «Нет, за вами «наружка» работает, поэтому есть указание Центра, чтобы вас срочно вывезти в Москву». Говорю: «Я не знаю, чья это ошибка, но за мной наружного наблюдения нет, и никуда я не поеду!»
     - В себе вы были уверены больше, чем в ком-то другом?
     - Знаете, у меня в юные годы уже был случай, когда наши все перепутали, засыпали мои «железные» паспорта, поэтому я был осторожен. «Ну, я вас очень прошу, вы хотя бы опять проверьтесь!» - «Я и так проверяюсь! Каждый раз. И к вам, когда пришел на встречу...» И еще я ему вот что сказал: «Хорошо, если за мной «наружка» работает, так вас, товарищ дорогой сотрудник резидентуры, здесь все как пять пальцев знают. Почему вы пришли на встречу?» - «Я чисто пришел!» - «А я грязно? Сейчас «наружка» и меня прикроет, и вас прикроет. Всем будет ясно, что я советский разведчик...» Он опешил, мы разошлись.
     - И вы что, оставались совершенно спокойны?
     - Когда он мне сказал: «Ваш захват будет в таком-то аэропорту...» - то у меня немножко дрогнуло. Я на самом деле в этот день вылетал из этого аэропорта! Но думаю, если скажу, что у меня билет на это число, тогда он вообще от меня не отвяжется.
     - Да, ситуация! И долго вам пришлось пребывать в таком напряжении?
     - Не очень. После встречи с ним я опять проверился - все чисто. Ночью пришел в гостиницу, это уже был второй час, подбегает администратор и дает мне повестку в полицию. Явиться завтра в 10 часов в префектуру. Хорошо! Когда она мне повестку дала, я успокоился: если полиция меня вызывает, они же не дураки, что не согласовывают, не станут же они меня пугать...
     - Если бы что-то было не то, они бы наряд прислали.
     - Вот, поэтому на следующий день я спокойно пошел в полицию. Прихожу. «Здравствуйте!» - «Здравствуйте!» - «В чем дело?» - «У вас закончился вид на жительство». - «У меня до конца года, а сейчас только октябрь». - «Нет, поскольку вы студент университета...» А я был студентом. Поскольку мне никак вид на жительство не давали, то пошел в университет - хочу изучать английский язык. Мне сразу дали студенческий билет и вид на жительство... Но когда я заявил, что заканчиваю обучение и уезжаю, они сразу сообщили в полицию, и те мой вид закрыли... Я говорю: «А у меня еще другие дела здесь есть...» - «Какие дела?» - «Вы задаете такой вопрос... У мужчины какие дела бывают?» На шутку все пустил. Потом говорю: «Я бизнесмен, вам что надо? Банковские счета вашей страны? Пожалуйста, есть, я вам сейчас чек выпишу...» «Не надо, - он руки поднял, - живите, сколько надо!» «Кстати, - я говорю, - я скоро уезжаю, так что не волнуйтесь».
     - В общем, все как-то само собой успокоилось?
     - Только для меня. Я ведь этому сотруднику из резидентуры сказал: «Явка в Западном Берлине будет 22-го числа». А он перепутал, сказал, что 19-го. Выхожу на явку 22-го числа - все там озабочены. Выходят на встречу третий день, меня нет - схватили?! Гоар рассказывала потом, что здесь такой переполох пошел...
     - Так удалось все-таки выяснить, почему паника поднялась?
     - Да, выяснили. Оказывается, перехватили переговоры их «наружки», что они ведут одного человека, который приметами был похож на меня. Рост под 180, вид такой, усы... И сообщили в Центр о том, что за мной плотно сидит «наружка». Оказывается, они перепутали!
     - А можно было проверить, за вами это ходили или нет?
     - Запросто! Отработали бы со мной маршрут, я бы по нему пошел, и все бы поняли, что за мной никакой «наружки» нет...
     - Как все просто... Геворк Андреевич, в телесериалах разведчики-нелегалы, впрочем, как и ваши «легальные» коллеги, только и делают, что стреляют по вражеским контрразведчикам или, в крайнем случае, бьют им морду. Как часто приходилось вам пользоваться оружием?
     - Ни-ко-гда! Хотя оружием мы умели пользоваться, причем Гоар Левоновна даже намного лучше меня стреляла - она 94 выбивала, у меня это никогда не получалось. Нас также учили всякой защите - дзюдо и так далее, но ни приемов этих, ни оружия мы в нашей жизни не применяли. И никакой нелегал не применяет! Если нелегал начнет применять оружие, то он уже не разведчик - какой же он разведчик, он уже открыт. Но оружие надо знать. Вот, в фильме «Тегеран-43», там такого накрутили! Костолевский - это я якобы - стреляет - ба-бах, бу-бух! Нет, у нас не было такой необходимости. Мы - мирные люди. Мы жили спокойно, занимались бизнесом, были далеко от разведки...
     - То есть у вас была спокойная, интеллигентная работа?
     - Да, и потому к нам все очень хорошо, благожелательно относились. Мы везде были почтенными людьми. Даже если где-то мы жили как иностранцы, то все равно к нам очень хорошее было отношение. Нам даже давали местный внутренний паспорт, чтобы мы не имели затруднений.
     - Это вы все-таки через диаспору делали?
     - Нет-нет, это было просто хорошее расположение людей. И потом, я всегда лез в самое пекло - к спецслужбам. Всегда заводил с ними связи и хорошие отношения. Это их тоже сбивало с толку. Видят: хороший человек, дружит с нами, подкармливает нас...
     - Подкармливали материально?
     - Конечно, а как же еще? Они же знали, что я состоятельный человек, и с удовольствием со мной дружили. Ну а я им подарки делал ко дню рождения, на Новый год. Хотя по жизни я от них как бы далеко был, никаких каверзных вопросов не задавал - нам они в первую очередь были нужны для прикрытия. Представляете, спецорганы - наше прикрытие! Но, конечно, сперва они нас проверяли... Ну, пусть проверяют, на здоровье! Мы чистые люди, спокойные люди.
     - То есть вы были так хорошо легендированы, что проверки вам были не страшны?
     - Да, в общем-то. К тому же глубокая проверка не пошла бы, поскольку мы создавали такое хорошее впечатление, что нас никогда глубоко не проверяли. А до определенного момента - пусть проверяют. Хотя при получении, скажем, гражданства какой-нибудь иностранной державы бывает, что начинают проверять с 16-летнего возраста. Если бы такая проверка пошла, конечно, разоблачили бы.
     - То есть куда не надо - вы не лезли?
     - Нет, спокойно лезли. Лезли смело, даже, можно сказать, нахально. А это всегда сбивает спецслужбы с толку, поэтому все и было хорошо. В таких случаях я говорил: «Пожалуйста, проверяйте! Только я не хочу ваше гражданство, если получение его будет длиться пять, шесть, семь лет. Меня это не устроит - я в любую страну поеду, мне за год гражданство дадут!» Они тогда меня хватают: и мы вам дадим! Ну, давайте...
     - Кстати, а ваши друзья из спецслужб не пытались привлекать вас к сотрудничеству?
     - Я ж коммерсант, что с меня можно взять? Только какую-то экономическую информацию. Это я так, между прочим, давал, зато и они делились своей информацией. Я им за это тоже был очень благодарен. Они были расположены ко мне, а вы знаете, что везде болтунов много - и у нас болтунов тоже очень много! Болтуны всегда стараются показать, что они очень осведомлены, что знают и это, и то... Только с ними заговори, они тебе наболтают столько, что не надо нигде копаться. Вот и информация, пожалуйста!
     - Вы упомянули наших болтунов...
     - Ну, это я знаю потому, что когда мы приезжали в отпуск, то 2-е Главное управление КГБ СССР - контрразведка - порой просило использовать нас как иностранцев, которые здесь находятся, чтобы проверить свою службу - как работает наружное наблюдение и т.д.
     - И для вас это тоже были необходимые тренировки...
     - Конечно, конечно... Так что мы оказывались в шкуре англичан, скажем, или американцев, ездили по нашим республикам и проверяли спецслужбу. Туда сообщали, что приезжают два английских, например, шпиона, которые должны установить связи...
     

     «Слава Богу, в течение всех этих лет на нашем пути не было предателей - это большая фортуна, нам повезло, потому что в основном наши большие разведчики засыпались на предательстве. Так-то они никогда б не засыпались».
     

     - Конечно, к встрече с вами на местах готовились самым тщательным образом?
     - А как вы думаете? Вот, было, приехали - я знал, что нам номер «приготовлен»... Зашел, посмотрел: «Этот номер не годится!» - «Как? Самый хороший номер - роскошный! Третий этаж, смотри, какие апартаменты!» Говорю: «Мы же не на сцене здесь. Выйди на площадь - мы все видны!» - «Так вы шторы закройте!» - «Жарко будет!» - «Кондишен есть». - «Мы кондишен не любим. Приготовьте нам другой номер!» Что им делать - мы же «по классу люкс». «Ладно, - говорят, - вы пока пообедайте...» Мы обедали, а они нам быстро-быстро приготовили номер: разбили везде, где «жучки» ставили - их видно было, «визор» поставили грубо. Ну и я себя нахально повел, раз они так! Даже «визор» пластырем заклеил, чтобы дать им понять, что это не работа. Мы им тогда мозги и помотали, пока не размотали! Десять дней были - водили всю эту «наружку», пока всех не выявили. А ведь за нами бросали восемь бригад, они все время вокруг нас шмыгали, но всех мы раскалывали - и машины, и ребят, - и они ничего не могли поделать, не могли за нами уследить!
     - Не сочтите вопрос наивным, но все-таки как это у вас получалось? Откройте хоть какие-то секреты...
     - Ладно, открою, но только для читателей моей любимой «Красной звезды»! Например, мы специально встречались на улице со случайными людьми - подходили к ним спросить адрес, уточнить что-то, а «наружники» думали, что это наши контакты, и потом компаниями ходили за этими бедными людьми. Такое было, что руководство так напугало местных товарищей, что мы - знаменитые английские разведчики, что они поснимали в городе, в столице союзной республики, все почтовые ящики - те, куда можно было незаметно бросить письмо. Оставили только те ящики, которые можно было за километр видеть. А мы все равно два письма в Центр послали, чего они и не заметили. Сделали это очень просто: тогда у нас в гостиницах на каждом этаже сидели дежурные. Когда я выходил из номера, то шел на второй этаж, на третий, на четвертый, и только потом выходил. Они думали: «Это он проверяется!» - и за мной там не ходили, встречая меня снаружи - у главного выхода, у служебного... А я оставлял письма, написанные в Центр, на столе у дежурной по какому-нибудь этажу, как нередко делали и другие постояльцы, и она спокойно относила их на почту или к ближайшему ящику... Так мы обдуривали наших коллег.
     - Здорово!
     - Потом мы сказали, где они правильно работали, где - неправильно... Но прорех у них много было, потому что они ничего не смогли по нам установить.
     - В начале нашего разговора непосредственно о разведке вы рассказали, когда именно решили завершить свою служебную деятельность. Как же вы это сделали?
     - Слава Богу, в течение всех этих лет на нашем пути не было предателей - это большая фортуна, нам повезло, потому что в основном наши большие разведчики засыпались на предательстве. Так-то они никогда б не засыпались. Ну а мы спокойно вернулись, мосты не были нарушены. Просто, закончив мой бизнес, я перебросил его в далекую страну. Когда мы туда «переехали» - это мы всегда так делали, - то сохраняли переписку с нашими друзьями. Поначалу - активную переписку, тогда, слава Богу, мобильных телефонов еще не было... Это уже вопрос техники, как письма отправлялись из той страны, где наш интерес был, и как мы соответственно письма получали, так что на них отвечали... Ну а потом, как правило, когда человек отдаляется, это все потихоньку утихает. Ты начинаешь поздравлять только с праздниками - с Пасхой, Рождеством, Новым годом, днем рождения, и все постепенно вообще сходит на нет...
     - Так что вы не исчезли внезапно и бесследно?
     - Нет, внезапно я не исчез. Я вам скажу, что там, где я был прописан, там до сих пор моя табличка висит - и ничего, из спецслужб никто мною не интересовался.
     - Но ведь вас, что называется, «открыли» 20 декабря 2000 года, теперь вы выступаете не только в прессе, но и по телевидению. И неужели никто...
     - Нет, никто не появлялся и появиться не мог - мы этот вопрос обсуждали заранее. Да, я очень много общался с сотрудниками спецслужб разных стран, в очень близких отношениях были, дружили семьями. Ну, увидит кто-то меня по телевизору, затылок почешет, скажет: «Да... Сколько лет рядом сидели - и я его не раскусил!» Но вслух-то он этого не скажет! Не придет к руководству, чтобы доложить - кстати, как это положено. Ему ведь тогда скажут: «Ты дурак, значит?» Еще и со службы погонят.
     - За «политическую близорукость», как у нас говорили!
     - Вот-вот... Скажу, что из моих коллег по бизнесу до сих пор никаких проявлений не было. Хотя некоторые наши знакомые - просто знакомые, которые, скажем, из СССР эмигрировали в США или в другую страну, письма писали, что видели нас по телевизору. А так - ничего. Представляю, какой это был сюрприз для наших «нейтральных связей» - тех людей, с которыми мы просто дружили. А что делать? Если ты живешь среди людей, то должен с ними дружить. Ладно, надеюсь, что они ко мне претензий не имеют...
     - Да, наверное они все поймут... Ну и в заключение, пожалуйста, несколько слов о вашей сегодняшней жизни.
     - Живем в Москве - очень хорошо живем благодаря нашей прекрасной Службе внешней разведки! Такой Службы, я вам откровенно говорю, больше нет на свете! Я очень многие спецслужбы знал, знаю, как их сотрудники живут, но такое отношение, какое к нам проявляется, никакая спецслужба этого не делает. К нам очень внимательно относятся, всем обеспечивают, мы ни в чем не нуждаемся. Даже еще и родным в Ереване помогаем...
     - Большое спасибо вам, Геворк Андреевич! И вам, и вашей супруге - здоровья и всего самого лучшего! Пожалуйста, передайте Гоар Левоновне, что наши читатели ждут встречи с ней на страницах «Красной звезды». Например, в канун 8 Марта.

     На снимках:
С супругой Гоар Левоновной.
Селия САНДИС - внучка Черчилля.