- Павел Васильевич, какое предназначение имеет сейчас Дальняя, или, как еще говорят, стратегическая, авиация, какими силами сегодня она представлена?
     - В первую очередь, Дальняя, или стратегическая, авиация представляет собой одну из ключевых составляющих триады стратегических сил ядерного щита России наряду с морской составляющей и Ракетными войсками стратегического назначения. С учетом возможностей Дальней авиации, ее высокой мобильности, наличия мощного оружия на данном этапе она играет одну из ведущих ролей в обеспечении безопасности России. Одна из основных задач стратегической авиации по предназначению - присутствие в наиболее чувствительных точках мирового пространства, где затрагиваются интересы России, а также контроль обстановки в различных районах мира.
     На сегодня Дальняя авиация представлена 37-й воздушной армией Верховного Главного Командования (стратегического назначения), в состав которой входят соединения стратегических ракетоносцев и бомбардировщиков, учебный центр, различные части обеспечения. В совокупности весь этот объемный организм и обеспечивает выполнение задач, которые заложены для решения Дальней авиацией.
     37-я воздушная армия располагается на территории шести военных округов и 26 регионов страны, т.е. практически на всей территории России. Это создает определенные сложности в управлении воздушной армией, в том числе из-за большой разницы по часовым поясам. В частности, у нас есть полки, удаленные от штаба Дальней авиации на 9 часовых поясов. Когда работа в штабе начинается, в полку она заканчивается. Тем не менее все вопросы планирования, боевой подготовки, руководства решаются успешно, и в целом по итогам 2007 года мы выглядим вполне достойно на фоне других авиационных объединений ВВС.
      - Как Дальняя авиация ВВС РФ выглядит в сревнении со стратегическими силами других стран?
     - Само наличие стратегической авиации для любой страны, как мне кажется, явление знаковое. Не каждое государство может себе это позволить. Силы, обозначающие стратегическое развитие, есть и в Великобритании, и во Франции. Но говорить о них как о полноценном стратегическом компоненте государства, думаю, будет не совсем правильно.
     На сегодняшний день в полном объеме всем требованиям отвечают только стратегическая авиация России и США. У нас приблизительно одинаковый расклад по стратегическим силам авиации. Но я хочу отметить, что наша Дальняя авиация все равно сильнее, прежде всего по духу и знанию техники. Этим мы всегда отличались.
     - В истекающем году было возобновлено воздушное патрулирование отдельных районов мира. Как налаживалась эта непростая работа?
     - Сама по себе работа по воздушному патрулированию не нова для Дальней авиации: этим мы в разные периоды истории занимались довольно интенсивно. В 1980-е годы силами стратегической авиации, вооруженной стратегическими бомбардировщиками Мясищева 3М, первыми модификациями Ту-95, уже выполнялись полеты в районах Тихого океана: вблизи границ Канады, США, в районах Атлантического океана: Исландии, Великобритании. Нынешнее возобновление полетов стало хорошим напоминанием о тех задачах, которые решает стратегическая авиация.
     Мы проделали очень большую работу по подготовке летного состава. Стала возможным отработка реальных маршрутов выдвижения, наиболее вероятных районов взаимодействия и боевого применения. Возобновление патрулирования позволило пилотам получить серьезную практику дальних полетов, эксплуатации авиационной техники и оборудования в заполярных широтах, а также немало дало в плане физиологической и психологической закалки экипажей. Вместе с летным составом проходит проверку в различных условиях и техника, прежде всего навигационные системы и бортовые комплексы обороны.
     - В связи с возобновлением патрулирования насколько изменилась подготовка летного состава? Какова динамика роста среднего налета часов у экипажей Дальней авиации?
     - В недавнем прошлом средний годовой налет на экипаж со 100-120 часов упал до 20-30, поскольку полеты были единичными. Если можно так выразиться, мы сохраняли генофонд летного состава, инструкторский состав, способный выполнять серьезные, ответственные задачи. В результате последующей кропотливой работы в Министерстве обороны при поддержке главкома ВВС мы добились увеличения поставок топлива. Благодаря возобновлению патрулирования уже в этом году средний налет в Дальней авиации на экипаж впервые составил более 80 часов.
     С увеличением интенсивности полетов мы решили очень многие вопросы, в том числе по подготовке молодых экипажей к полетам именно в Заполярье, с использованием аэродромов за Полярным кругом, к полетам над акваториями трех океанов. Занялись практической отработкой вариантов с условным перебазированием, что как раз и характерно для Дальней авиации.
     Полностью восстановлен танкерный полк, экипажи которого готовы решать задачи по предназначению. С момента возобновления патрулирования мы подготовили свыше 40 молодых командиров кораблей. Все летчики, выполнявшие задачи по воздушному патрулированию, получили допуски на взлет с максимальным весом, в том числе с аэродромов за Полярным кругом, к выполнению задач во всем диапазоне высот - от предельно малых до критического потолка, практически во всех диапазонах скоростей. Сейчас на каждом штатном самолете у нас есть экипаж, способный успешно выполнить самую сложную задачу по предназначению.
     - В чем суть воздушного патрулирования? Какие элементы боевой подготовки отрабатывают экипажи в таких плановых полетах?
     - В первую очередь мы демонстрируем присутствие авиационного флага России в районах, где есть наши государственные интересы. Мы не ставим своей целью посылать куда-то армаду стратегических бомбардировщиков - используем тот минимум кораблей, который необходим для решения задачи патрулирования и подготовки экипажа. Например, полеты над морем осуществляем парами, что обусловлено исключительно обеспечением требований безопасности. Патрулирование осуществляется по заданным маршрутам в заданных районах мира. Средняя продолжительность полета - 12-14 часов. Буквально на днях мы выполняли полет длительностью 16 часов. Экипажи, взлетев с базы, вели патрулирование. На обратном пути, когда они пролетали мимо передового аэродрома, по боевой команде в воздух были подняты танкеры. Экипажи приняли по 30 тонн топлива и завершили полет в базовой точке.
     По плану боевой подготовки в ходе таких маршрутных полетов мы практикуем только тактические воздушные бои, тактические стрельбы и тактические пуски. Встречая в воздухе истребители других государств, учимся в реальных условиях, отрабатываем весь комплекс оборонительных действий. Полеты на воздушное патрулирование выполняем с учебными ракетами, которые позволяют выполнить весь цикл подготовки оружия к применению до практического пуска на цель.
     - Как реагируют сопредельные государства на наши воздушные патрули? Какие действия предпринимает их авиация?
     - Первоначально к нам проявляли повышенный интерес. По мере увеличения интенсивности полетов этот интерес возрастал. Но в последнее время интенсивность полетов с патрулируемых территорий несколько снизилась. За это время наши самолеты встречали около 130 истребителей других государств, видели в воздухе практически всю палитру современной истребительной авиации. В Норвегии - это F-16, в Великобритании - «Торнадо», у берегов Северной Америки это были F-15, потом F-22 и F-18.
     Что характерно: при воздушном патрулировании в районе Норвегии, Великобритании, Исландии сопровождение носило непродолжительный характер. А вот в районе Алеутских островов, Аляски, Канады сопровождение продолжалось до 3,5 часа. Такая длительность характерна, когда используется боевой воздушный патруль. Учитывая удаленность районов патрулирования, значительные дистанции и, очевидно, развитую аэродромную сеть, упор был сделан именно на боевые воздушные патрули. В частности, наши экипажи наблюдали все его элементы: группа боевых истребителей, самолет авиационного дозора и в дополнение к ним танкер. Они совместно выполняют полет, ведя разведку с помощью самолета дальнего авиационного обнаружения. В ходе сопровождения истребители отходили от боевого порядка, производили дозаправку топливом в воздухе от танкера, который находился буквально в 10-15 километрах от общего боевого порядка, и возвращались в строй. Таким образом, полностью отрабатывается воздушный тактический бой при условном применении оружия с целью перехвата наших бомбардировщиков на заданных рубежах. В свою очередь, наши корабли отрабатывают действия по отражению нападения противника на боевые порядки.
     - Какие самолеты, находящиеся на вооружении Дальней авиации, вы бы особо выделили? В чем, на ваш взгляд, их особенность?
     - Мне довелось летать почти на всех самолетах Дальней авиации: на 3М, Ту-116, Ту-95, Ту-22... На Ту-160 я переучен, полностью прошел теоретическую наземную подготовку, но в силу обстоятельств на нем не летал. Ту-160 - это уникальная машина. Можно сказать, что в определенной степени самолет опередил время по своим возможностям. При дальнейшем развитии этой машины - а, я надеюсь, оно будет - эта уникальная техника еще заявит о себе в полный голос. На Ту-95МС много летал, будучи заместителем командира дивизии. Это очень послушный, энергичный самолет, несмотря на довольно большие размеры. Следует также отметить высочайшую надежность данной модели самолета. Современное навигационное оборудование, современный бортовой комплекс обороны позволяют ему выполнять широкий спектр задач.
     - Сегодня говорят уже о разработке перспективного авиакомплекса нового поколения. Какие требования вы как командующий стратегической авиацией предъявляете к будущей технике?
     - Парк стратегической авиации еще очень свеж и молод. Нельзя говорить, что у нас старая авиация, имея срок эксплуатации самолетов 15-20 лет. Если мы берем Б-52, которые составляют основу самолетного парка стратегической авиации ВВС США, то им уже за 50, но они актуальны и востребованы по сей день. Мы сейчас в расцвете сил, только-только начинаем в полной мере осваивать возможности нашей техники.
     Если рассматривать модернизацию тех машин, которые уже эксплуатируются, то в первую очередь совершенствуются навигационные комплексы бортового вооружения. Ведется работа в направлениях совершенствования силовых установок, радиотехнического и радиоэлектронного оборудования: систем связи, бортовых комплексов обороны. Необходимо повышение характеристик наших самолетов, в частности, экономичности, тяговооруженности. К тому же в процессе эксплуатации выявляются слабые звенья в конструкции. Хотя, как правило, для наших самолетов это нехарактерно - конструкторами заложен достаточный запас прочности, что как раз и позволяет заниматься их глубокой модернизацией и развитием.
     Что касается перспектив комплексов, то мне кажется, что основные разработки должны производиться в области повышения автономности, мобильности — как на земле, так и в воздухе. Неотъемлемым скоро станет использование «умного оружия», работающего по принципу: «выстрелил и забыл». Это возможность оперативно закладывать новые данные по цели, менять их. При этом никто не сбрасывает со счетов вопросы уязвимости, малозаметности стратегических кораблей. Должен быть серьезный радиус локации, возможность дальнего пуска. И конечно, основное требование - это всепогодность комплексов, их неприхотливость в плане эксплуатации и обслуживания.
     - Что в канун Нового года вы пожелаете своим сослуживцам, всем, кто имеет отношение к 37-й воздушной армии?
     - На эмблеме Дальней авиации присутствуют слова «Мастерство, отвага, достоинство, честь», характеризующие основные качества летчика Дальней авиации. Уходя в рейд продолжительностью 12-14 часов, летчики держат довольно суровый экзамен. Хочу пожелать, чтобы этот экзамен был всем по плечу. Здоровья, успехов, благополучия каждому, кому выпала честь служить в легендарной Дальней авиации!