В начале 1938 года в СССР состоялся процесс над участниками «Антисоветского правотроцкистского блока». Незадолго до его начала один из обвиняемых, Христиан Раковский, заявил следователю, что хочет дать важные показания по вопросам, касающимся международной политики. Ему пошли навстречу, и 26 января его допросил некто Гавриил Гавриилович Кузьмин, который фигурировал в протоколе допроса как Габриэль.
     Разговор шел на французском языке, и его текст в переводе на русский язык был оперативно доложен Сталину. Историк Арсен Мартиросян, автор нескольких книг о сталинском периоде советской истории, утверждает со ссылкой на друга своего отца, некоего Константина Мефодиевича - в прошлом будто бы многолетнего высокопоставленного сотрудника «личной разведки Сталина», что Кузьмин - он же Рене Дюваль (тоже, видимо, вымышленное имя) принадлежал к неизвестной до сих пор спецслужбе, подчинявшейся лично Сталину.
     Вопрос о достоверности существования такой закрытой структуры - отдельная тема, которая, кстати, в наши дни всплывает все чаще и чаще. А вот Раковский, хотя и входил долгое время в советское руководство, русский язык действительно знал плохо, и поэтому допрос гипотетически мог вестись на французском.
     Наша справка. Раковский Христиан Георгиевич родился в 1873 году в Болгарии, в семье зажиточного торговца. Учился на медицинских факультетах университетов ряда европейских городов. Диплом получил в Женевском университете. Участвовал в социал-демократическом движении Болгарии, Швейцарии, Германии, Франции и Румынии. Прошел службу в румынской армии. В 1917 году вступил в РСДРП(б) и находился на партийной работе в Одессе и Петрограде. Участник Гражданской войны, один из организаторов Советской власти на Украине. В 1918 году - председатель Верховной коллегии по борьбе с контрреволюцией на Украине, затем председатель Временного рабоче-крестьянского правительства Украины. С 1919 по 1923 год - председатель Совнаркома и нарком иностранных дел Украины.
     С 1923 года - полпред СССР в Англии, в 1925 - 1927 годах - во Франции, одновременно с 1923 года - заместитель наркома иностранных дел СССР. В 1927 году исключен из партии XV съездом ВКП(б) как один из участников троцкистской оппозиции. С 1928 года - в ссылке. С 1934 года - начальник управления средних медицинских учебных заведений Наркомата здравоохранения РСФСР. В 1935 году был восстановлен в партии и стал председателем Советского общества Красного Креста. В январе 1937 года арестован, признал себя виновным в участии в различных заговорах, а также в том, что «был английским и японским шпионом». Приговорен в 1938 году к 20 годам тюремного заключения. После начала Великой Отечественной войны, 8 сентября 1941 года, заочно приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни и расстрелян.
     К переводу протокола допроса на русский язык был привлечен фармацевт НКВД И. Ландовский, свободно владевший французским. Он присутствовал на допросе, и, помимо прочего, его задачей было добавлять в напиток Раковского легкий наркотик, чтобы сделать его более разговорчивым и следить за самочувствием допрашиваемого. Ландовский якобы сделал для себя третий экземпляр протокола допроса. Зимой 1942 года Ландовский погиб под Ленинградом, а его дневник вместе с копией протокола попал в руки некоего «испанского добровольца». Тот каким-то образом сумел сохранить бесценные документы, а уже после войны, вернувшись на родину, опубликовал их в Барселоне в середине 50-х годов отдельной книгой под названием «Красная симфония». В 1968 году книга вышла на русском языке в Аргентине.
     Такова, так сказать, устоявшаяся версия появления в обороте исследователей «протокола допроса Раковского». Исторических фальшивок сегодня гуляет более чем достаточно, и поэтому к документу надо отнестись осторожно. В то же время интересно, что никто из представителей академической науки ни в советское время, ни сегодня не объявил протокольную запись фальсификацией.
     Интерес может вызвать и то, что Раковского в отличие от других сторонников Троцкого сразу не расстреляли - он получил 20 лет тюрьмы. Хотя по официальной версии он погиб в сентябре 1941 года, бытует также мнение, что Сталин с оглядкой на влиятельные международные круги, с которыми был связан Раковский, вообще пощадил его и он якобы умер своей смертью в Сибири в 1958 году. Последнее, скорее всего, миф...
     Ряд исследователей оправданно ставит под сомнение сам факт обнаружения неизвестным «испанским добровольцем» протокола. Ландовскому было бы слишком опасно брать с собой на фронт такого рода взрывоопасный документ, если он на самом деле существовал. Проще было бы где-то его спрятать. Впрочем, вряд ли бы в 1938 году нашелся смельчак сделать лишнюю - личную - копию сверхсекретного документа. Не очень понятно и то, как специалист НКВД по фармацевтике оказался в частях действующей армии.
     Так или иначе, документ, именуемый протоколом допроса, какие-то силы решили довести до мировой общественности. Если это фальсификация, то очень умелая, опирающаяся на реальные факты и знание тайн мировой политики. Если протокол подлинный, значит, кто-то очень влиятельный в СССР и имеющий доступ к закрытым архивам постарался после смерти Сталина и начавшейся кампании по разоблачению культа личности обнародовать откровения одного из сторонников Троцкого. В любом случае в это, можно предположить, «активное мероприятие» было вовлечено немало людей и вложены средства, потребовавшиеся для подготовки «Красной симфонии» на испанском языке и ее последующего переиздания в Аргентине.
     Зачем это делалось, мы можем только догадываться, по крайней мере, пока не прояснится вопрос, кто или что стоит за распространением слухов о «личной разведке Сталина». На сегодняшний день известны несколько каналов распространения этого утверждения. Георгий Жеребчиков, выпустивший под именем Игоря Белого книгу «Заговор Сатаны» («Исповедь контрразведчика»), которая была издана в Омске странно большим, по нашим временам, тиражом в 10 тысяч экземпляров. Уже упомянутый Арсен Мартиросян, автор нескольких книг на военно-историческую тематику. Писатель Александр Байгушев, написавший книгу «Партийная разведка». Полковник в отставке Станислав Лекарев, который после увольнения из одной из силовых структур активно выступает в российских СМИ. Наконец, можно указать на книгу «Личная секретная служба И.В. Сталина. Стратегическая разведка и контрразведка. Сборник документов», выпущенную в 2006 году издательством «Сварогъ».
     И если с Белым-Жеребчиковым, называющим себя генералом армии и дважды Героем Советского Союза, все в общем-то ясно, то в отношении позиции остальных авторов есть немало вопросов...
     Вернемся, однако, к «протоколу допроса Раковского». Документу, надо подчеркнуть, очень интересному, предлагающему принципиально иную концепцию мировой истории конца XIX - первых десятилетий XX века. Итак, 26 января 1938 года Христиан Раковский беседует на французском языке в довольно непринужденной обстановке с доверенным лицом Сталина - «Гавриилом Гаврииловичем Кузьминым».
     Но прежде чем ознакомить читателя с откровениями представителя «партийной гвардии» большевиков, обратим особое внимание на ключевые моменты в его показаниях. Раковский (или человек, сфабриковавший эти показания), судя по всему, хорошо знаком с жизнью за кулисами мировой политики и мировых финансов. Из показаний следует, что уже в XIX веке на Западе, помимо национальных государств, субъектом большой политики являлось сообщество банкиров, которых Раковский называет «Финансовым интернационалом». Это сообщество обладало собственными корпоративными интересами в политической сфере, которые в чем-то совпадали с устремлениями «Интернационала коммунистического». И тот и другой отрицают «буржуазное национальное государство», но если «коммунисты-интернационалисты» были нацелены на его преобразование в «коммунистическое государство», то «финансистам-космополитам» оно мешало в силу интернациональной сущности денег.
     Именно поэтому, по версии Раковского, мировые финансовые круги и оказали содействие в свержении династии Романовых и приходе к власти в России большевиков, во главе которых они предпочли бы видеть не Ленина или Сталина, а Троцкого.
     Раковский приоткрывает завесу над некоторыми тайнами отношений между большевистскими лидерами - кстати, эта информация подтверждается и из других источников.
     Любопытна характеристика Раковским «Фининтерна»: «Они» - это не государство. «Они» - это то, чем был до 1917 года Интернационал, то, чем он еще пока что является: ничем - и одновременно всем». По словам Раковского, «не Москва будет навязывать свою волю демократиям (европейским странам. - А.С.), а Нью-Йорк, не «Коминтерн», а «Капинтерн» на Уолл-стрит».
     В завершающей части своих показаний Раковский, утверждая, что нацистам помогли прийти к власти западные финансовые круги и что нападение Германии на СССР неизбежно, предлагает представителю Сталина рисковую геополитическую комбинацию. Речь идет о том, чтобы, заручившись благосклонностью «Финансового интернационала», направить «гитлеровское наступление не на восток, а на запад», т.е. «достигнуть того, что капиталистические государства уничтожат друг друга, если столкнуть их два крыла: фашистское с буржуазным». А для начала надо подтолкнуть Гитлера к нападению на Польшу, на защиту которой встанут Франция и Великобритания.
     И еще один примечательный момент в показаниях Раковского. Он указывает на исключительно важную роль в мировой политике событий 24 октября 1929 года, связанных с крахом биржи в Нью-Йорке: «Придет время, когда этот день будет для истории революции более важным днем, чем октябрь 1917 года. В день 24 октября произошел крах биржи в Нью-Йорке, начало так называемой «депрессии», настоящая революция... В феврале 1933 года происходит последний толчок кризиса с закрытием банков. Трудно сделать больше, чем сделал капитал для того, чтобы разбить «классического американца», находящегося еще в своем индустриальном оплоте и в экономическом отношении порабощенного Уолл-стрит.
     Известно, что всякое обеднение в экономике, будь то в отношении общества или животных, дает расцвет паразитизма, а капитал - это крупный паразит. Но эта американская революция имела в виду не одну только цель - увеличить власть денег для лиц, имеющих право пользования ими; она претендовала на большее. Хотя власть денег и является политической властью, но до этого таковая применялась только косвенным образом, а теперь она должна была превратить ее в непосредственную прямую власть. Человек, через посредство которого пользовались такой властью, был Франклин Рузвельт... Заметьте себе следующее: в этом 1929 году, первом году американской революции, в феврале выезжает из России Троцкий; крах происходит в октябре месяце... Финансирование Гитлера договорено в июле 1929 года. Вы думаете, что все это случайно?»
     По мнению Раковского, от предлагаемой им геополитической стратегии в выигрыше окажутся и СССР, и США. «Идеологически и экономически, - говорит он, - России и Америке желательно разрушение европейского колониального империализма, будь он прямой или косвенный. Соединенным Штатам желательно это даже еще больше. Если бы Европа потеряла в новой войне всю свою мощь, то Англия, не имеющая своих собственных сил, с исчезновением Европы как силы, как власти с первого же дня легла бы всей тяжестью со всей своей империей, говорящей на английском языке, на Соединенные Штаты, что было бы неизбежно и в политическом, и в экономическом отношении». Заметим, что так по итогам Второй мировой войны фактически и произошло. Мощь Великобритании и Франции значительно ослабла, они утратили к началу 60-х годов большую часть своих колониальных владений, и державой № 1 в мире стали США.
     В ходе разговора Раковский высказывает мысль, что США заинтересованы в затяжке предполагаемой войны между Германией и «европейскими демократиями» и поэтому могли бы помогать последним. Довольно точна и характеристика стратегии, к которой прибегали США при вступлении в войну в ХХ веке. «Америка, - замечает Раковский, - не вступала раньше и никогда не вступит в войну, если она не подвергнется нападению. Ее правители смогут устроить так, что на них нападут, если это будет им удобно. В этом я вас уверяю. В тех случаях, когда провокация не имела успеха и враг на нее не реагировал, то агрессия изобреталась. В первой своей интернациональной войне, в войне против Испании, в поражении которой не сомневались, они придумали агрессию, или вернее ее изобрели «Они» (1898 г. - А.С.). ...Эта великолепная американская техника, которую я приветствую, в любой момент подчиняется одному условию: чтобы агрессия произошла в подходящий момент, т.е. в момент, нужный подвергшимся нападению Соединенным Штатам, - это значит тогда, когда они будут иметь вооружение. Есть ли сейчас налицо это условие? Вполне очевидно, что нет. В Америке имеются сейчас немного меньше ста тысяч человек под ружьем и посредственная военная авиация, у нее есть только внушительная эскадра».
     Возможно, параллель между 1898 и 1941 годами и не совсем уместна, но все же укажем на обстоятельства вступления США во Вторую мировую войну. Общепризнанно, что произошло оно как ответ на внезапное нападение Японии на американскую военно-морскую базу в Перл-Харборе 7 декабря 1941 года. Но в последние годы у историков появляется все больше оснований предполагать, что нападение не было таким уж внезапным для группы высших государственных и военных руководителей США. Они, возможно, предпочли пожертвовать жизнями своих военнослужащих ради обретения возможности вступить в войну за обретение статуса «первой державы» при благоприятном пропагандистском фоне, созданном вероломным японским нападением.
     Отметим, что для государственного руководства США нападение японцев на Перл-Харбор не было, по сути, неожиданным, так как к этому времени американцам удалось расшифровать японские коды и они могли в течение нескольких месяцев читать все японские сообщения. Командование базы было предупреждено о неизбежности войны с Японией еще 27 ноября 1941 года, т.е. на следующий день после того, как оперативное соединение японского флота взяло курс на Перл-Харбор. Примечательно и то, что все четыре американских авианосца «по счастливой случайности» отсутствовали на базе в момент нападения: 3 из них вышли в море, один ремонтировался в Калифорнии. Странным образом американское командование не насторожило и то, что в ночь на 7 декабря у Перл-Харбора начали действовать японские сверхмалые подводные лодки, две из них были обнаружены и уничтожены американскими патрульными силами за несколько часов до начала авиационной атаки.
     Для того чтобы читатель мог сам сложить мнение о «признаниях Раковского», приведем некоторые выдержки из переведенной на русский язык стенограммы весьма продолжительного разговора с некоторыми пояснениями, выделенными курсивом.
     «Мы не являемся шпионами Гитлера»
     Кузьмин.- Согласно тому, как мы договорились на Лубянке, я ходатайствовал о предоставлении вам последней возможности; ваше присутствие в этом доме обозначает то, что я этого добился. Посмотрим, не обманете ли вы нас.
     Раковский. - Я не желаю и не собираюсь этого делать.
     К.- Но предварительно: благородное предупреждение. Теперь дело идет о чистой правде. Не о правде «официальной», той, которая должна выявиться на процессе в свете признаний всех обвиняемых... Нечто, как вы знаете, подчиняющееся целиком политическим соображениям или «соображениям государственным», как бы выразились на Западе. Требования интернациональной политики заставят нас скрыть всю правду...
     Р. - Мы не являемся шпионами Гитлера, мы ненавидим Гитлера так, как можете ненавидеть его вы, так, как может ненавидеть его Сталин; пожалуй, еще больше, но это вещь очень сложная...
     К. - ...Вы, троцкисты, имели контакт с немецким штабом. Не так ли?
     Р. - Да.
     К.- C каких пор?..
     Р. - Я не знаю точной даты, но вскоре после падения Троцкого. Разумеется, до прихода к власти Гитлера.
     К. - Значит, уточним: вы не являлись ни личными шпионами Гитлера, ни его режима.
     Р. - Точно. Мы ими были уже раньше.
     К. - И с какой целью?.. С целью подарить Германии победу и несколько русских территорий? (Странное для коммуниста того времени выражение: «русские территории»; в 1938-м в СССР говорили иначе: советские территории. - А.С.)
     Р.- Нет, ни в коем случае.
     К.- Значит, как обыкновенные шпионы, за деньги?
     Р.- За деньги?.. Никто не получал ни одной марки от Германии... Разве у Ленина не было высших соображений при получении помощи от Германии для въезда в Россию? И нужно ли признавать верными те клеветнические вымыслы, которые были пущены в ход для его обременения? Не называли ли его также шпионом кайзера? Его сношения с императором и вмешательство немцев в дело отправки в Россию разрушителей - большевиков – очевидны...
     К. - Правда ли это или неправда - все это не имеет отношения к вопросу.
     Р.- Нет, разрешите докончить. Не является ли фактом, что деятельность Ленина вначале была благоприятна для немецких войск?.. Вот сепаратный мир в Бресте, на котором Германии были уступлены огромные территории СССР. Кто объявил пораженчество в качестве оружия большевиков в 1913 году?

     (Окончание следует.)