Бессмысленно пытаться пересказать (или даже вкратце изложить) содержание достаточно объемного печатного труда, в рамках которого на широком историческом фоне исследуется порядка двухсот военных кампаний с участием англосаксонских государств. Попробуем лишь, следуя хронологии, остановиться на некоторых наиболее значимых событиях, в которых коллективные действия союзников запечатлены в характерных для своего времени исторических образах.
     Начнем с битвы при Ватерлоо. У этой бельгийской деревушки в 1815 году произошло знаменитое сражение, в ходе которого британо-голландская армия под руководством фельдмаршала Артура Веллингтона в союзе с прусской армией генерал-фельдмаршала Гебхарда Блюхера нанесла поражение остаткам когда-то непобедимой, лично руководимой Наполеоном армии. До этого, как известно, были позорные неудачи союзников в битвах при Аустерлице (1805 год) и Ваграме (1809 год). Позорно было то, что, как считал герцог Веллингтон, Наполеон взял верх не потому, что противник был слабо подготовлен и вел себя недостойно, а потому, что в верхах царили интриги, мешавшие обеспечить четкое взаимодействие коалиционных сил.
     Учтены ли были уроки проигранных сражений? В определенной степени да, полагает автор книги. Заслугу Веллингтона при этом он выделяет особо. Герцогу удалось «продемонстрировать умение руководить многонациональными формированиями, правильно обозначив мотивацию и четко организовав подготовку к предстоящим сражениям».
     Ему, кроме того, современники и историки приписывают незаурядные способности по части достижения компромисса на политическом уровне, в первую очередь в ходе установления партнерских связей с Пруссией. Было удивительно то, как был найден общий язык между двумя командующими, столь разными людьми. С одной стороны - утонченный английский аристократ, с другой - эксцентричный прусский солдат-рубака.
     Деловитость обоих - вот в чем была основа для небезуспешного взаимопонимания. Чувство реализма в условиях недостаточной готовности коалиции к наступательным действиям - вот что объединило Веллингтона и Блюхера. Наблюдатели того периода, а потом и исследователи совершенно справедливо отмечали «пробивной» талант обоих военачальников по части «выбивания» у поставщиков боеприпасов, артиллерии, средств доставки. Этих двух военных (и политических) деятелей отличало ясное понимание, что для достижения общей победы национальные амбиции следует в себе по возможности унять во что бы то ни стало.
     По сравнению с Веллингтоном Наполеон излишне понадеялся на смекалку своих солдат и не уделил достаточно внимания материально-техническому обеспечению войск. «Запасы? Не говорите мне о них, 20 тысяч солдат могут жить в пустыне» - этот афоризм французского императора хорошо известен. Увы, Наполеон переоценил морально-боевой дух плохо накормленных и порядком уставших от долгой полевой жизни солдат. Армия деградировала, а дезертиров оказалось слишком много, чтобы обеспечить намеченную оперативную динамику.
     Таковы, говоря предельно коротко, предпосылки к исходу военной кампании при Ватерлоо.
     Анализируя далее ход Крымской войны 1853-1856 гг., развязанной против России Великобританией, Францией и Турцией, Сергей Печуров в первую очередь подчеркивает ее морально-нравственную подоплеку. Западная Европа попросту мстила России за ее триумф 1812-1815 гг. Это была воистину черная неблагодарность за русскую жертвенность и русский героизм.
     Главным подстрекателем выступила Англия, которая стремилась подорвать влияние Москвы на Балканах и Ближнем Востоке. Османской же империи («больному человеку Европы») была указана роль катализатора конфликта. Она-то и объявила войну России, заручившись поддержкой Лондона и Парижа. Основной целью был Севастополь, символ российской военной мощи на юге. В то же время тогдашнее британское правительство всячески пыталось возмутить против Москвы Польшу и Литву, чтобы отвлечь значительную долю российских сил от главного театра военных действий. И возмутило, как известно.
     К весне 1854 года, несмотря на разногласия между французами и англичанами, антироссийская военная коалиция был сформирована. Наибольший вклад в группировку внесли французы, которые, помимо всего прочего, располагали иностранным легионом. В разные периоды войны численность французских солдат и офицеров колебалась от 45 до 100 тысяч человек. Британский контингент не превышал 27 тысяч штыков и сабель. Точная численность турецких войск не указывается, их было много, но подготовлены они были слабо. Имея в виду и невысокий морально-боевой дух солдат, отличившихся, как это написано в разных источниках, по части грабежей мирного населения и изнасилований.
     Главная ставка делалась на боеспособность британских и французских эскадр. Турецкий флот был существенно ослаблен в ходе Синопского сражения, тем не менее дополнением к морской коалиционной группировке был немаловажным.
     Противостоящий коалиции русский флот ей значительно уступал - и по количеству судов, и по их качеству.
     Самая интересная деталь: обе стороны конфликта полагали, что он будет скоротечным и не потребует особо больших материальных затрат. Согласно утверждениям некоторых историков, западная коалиция отнеслась к подготовке к Крымской войне значительно серьезнее, чем Россия. Это не совсем так. Даже совсем не так. Факты свидетельствуют о другом. А именно: западные союзники проявили легкомыслие, не проделав достаточной работы по концентрации запасов и средств их переброски в районы боевых действий. Уроки Ватерлоо, таким образом, учтены не были. А ведь прошло-то меньше сорока лет.
     Высадку войск коалиции в Евпатории удалось сделать почти без проблем. Но вовсе не потому, что десантная операция была безупречно продумана. Все оказалось проще: этой операции, по сути, ничто не помешало. То есть российское командование в этом плане проявило полную безответственность, хотя оно имело реальную возможность задушить ее, что называется, на корню.
     Вообще же в этой кампании было предостаточно всякого сумбура с обеих сторон. Западная коалиция хотя и отличалась лучшей подготовкой, однако до «уровня» ей было далеко. Российская же сторона, традиционно продемонстрировав способность простых солдат к героическим подвигам, показала слабость своей организации и бесталанность многих руководителей.
     Понесенные расходы и потери весьма красноречивы. Россия, истратив на войну около 800 миллионов рублей, потеряла 522 тысячи человек. Союзная коалиция, потеряв примерно столько же солдат и офицеров (больше всех Турция), истратила на подготовку и ведение боевых действий около 600 миллионов рублей.
     Вывод очевиден: Россия, сдав Севастополь, проиграла войну. Но и победа западной коалиции видится весьма неубедительной, если не сказать, призрачной. Крымская война, не разрешив основных споров, явилась лишь прелюдией к последующим крупным разборкам на суше и на море.
     Пойдем дальше, к временам Антанты, военно-политического союза трех держав: Великобритании, Франции и России. Разумеется, против Германии, экономическая и военная мощь которой угрожающе росла. Зачинщиком создания коалиции была все та же Великобритания. Сначала она, уладив разного рода «недоразумения» с Францией, заключила с ней в 1904 году нечто вроде неофициального союза. Потом, в 1907 году, позвала в него Россию, ставшую уступчивой после поражения в войне с Японией и мечтавшую выйти в черноморскую проливную зону.
     В противовес Антанте возникло объединение Австро-Венгрии и Германии. Это хорошо известно из школьных учебников, останавливаться нет смысла. Отметим лишь, что расширение обоих блоков привело к образованию почти глобального противостояния. Мировая война стала неизбежной, не хватало только повода. Ну а тут у политиков проблем не бывает.
     Автор книги рисует весьма подробную картину событий, фактов, интриг, «военных хитростей» того периода. Вновь он указывает на примеры самопожертвования русских войск в угоду интересам западных союзников. Самый наглядный - так называемый «Брусиловский прорыв» весной 1916 года, который, по сути, избавил партнеров от унизительного поражения у Вердена и Трентино.
     О существенной помощи, оказанной русскими войсками западным союзникам в Средней и Малой Азии, известно меньше. Тем не менее британцы должны быть благодарны русскому экспедиционному корпусу, фактически спасшему их в 1916 году в Месопотамии.
     Подчеркнем в этой связи: Россия безмерно бросала в топку войны все новые силы, ослабляя саму себя и подталкивая к внутреннему взрыву.
     Тем событиям скоро будет сто лет. Конечно, многое изменилось, особенно в техническом плане. В плане нравственном перемены незначительны. Чистой совести в душах современных политиков, у тех, кто интригует и развязывает конфликты, не прибавилось. Процессом возникновения коалиций и коалиционных войн по-прежнему заправляет его величество экономический интерес. Военные стратегии ориентированы на места концентрации ресурсов. Коалиционное мышление оказалось практически полностью подвластным материальной выгоде. Иракская эпопея показала, сколь «динамичной» может быть мораль.
     Пройдет время, и новое поколение историков, военных аналитиков, писателей попытается дать свою оценку тому, что мы наблюдаем ежедневно. Однако и сейчас можно со всей уверенностью сказать, что между бельгийской деревней Ватерлоо и иракской Басрой, как и между Антантой и нынешней коалицией оккупационных сил в Ираке, существует определенная родословная связь. Как ни банально это звучит, но новое есть не что иное, как хорошо забытое старое.