АРМИЯ РОССИИ: ГЕРОИ И ПОДВИГИ


     Старшина Дмитрий Прудников. Побеседовать со старшиной мне довелось в Центральном военном клиническом госпитале имени А.А. Вишневского. Спокойные, взвешенные суждения. Четкая жизненная позиция. Веселый, жизнерадостный характер. Говоришь с ним и забываешь, что Дмитрий потерял в Южной Осетии руку. Правую...
     Родился Дмитрий в Перми 23 ноября 1980 года. Уже через год переехал жить в Воркуту. В 1999 г. ушел по призыву служить в армию, где затем подписал контракт. Сначала цель была простой - подзаработать. А потом притерся, привык - понравилось... С тех пор вне Вооруженных Сил себя уже не мыслит. Даже когда пришлось уволиться - возникли семейные проблемы, жена была против продолжения его службы, - между ней и армией в итоге выбрал все же армию. И вернулся в строй. Не один год прослужил старшина в Чечне. Шесть лет - на бронепоезде «Байкал» в Железнодорожных войсках, потом в Ножай-Юрте, в комендантской роте, после - в мотострелковой бригаде под Питером. Последнее место службы - командир отделения в мотострелковом полку 42-й дивизии.
     ...Утром 8 августа объявили боевую тревогу. Объяснили, что Грузия напала на Южную Осетию. Сборы много времени не заняли - не прошло и четырех часов, как боевые машины на окраине Ханкалы уже выстраивались в походную колонну. Прибыли в Осетию, получили боекомплект - и сразу в бой.
     Повоевать Дмитрий успел ровно сутки. Сначала его часть штурмом взяла село Тамарашени, выбив оттуда грузин, после сразу же отправилась в Цхинвал. Город был взят за считаные часы.
     Самое яркое воспоминание о столице республики - это сплошные развалины, в которые она превратилась, и горящая на улицах техника.
     После того, как в Цхинвал вошли наши войска, местные жители потихоньку начали вылезать из укрытий, помогать солдатам, подсказывать, где могут находиться грузины. Осетины благодарили освободителей за то, что они их спасли, и готовы были поделиться с нашими солдатами и офицерами последним куском хлеба...
     Еще запомнились старшине ополченцы - взрослые мужчины и подростки, которые сумели отбить первый удар грузинской армии. Это ведь именно они целые сутки сами, в одиночестве, обороняли Цхинвал, защищая свой дом, свою Родину. Они и нашим войскам помогали, на своих БМП и с оружием повсюду сопровождая наши колонны.
     Освободили Цхинвал и двинулись дальше - в горы, в сторону Гори. Что случилось потом, мой собеседник не помнит. Последнее воспоминание - БМП поднимается в горы, он сидит на броне. Очнулся уже под машиной, рука болталась. Что, как, почему - не знает до сих пор. Около суток был болевой шок - не понимал вообще ничего. Да и промедолом обкололи его так, что голова практически не работала... После ранения его отвезли в Цхинвал, в подвал - бывшую больницу. Там немного зашили руку, чтобы кровь остановить. Затем перевезли в Джаву, из Джавы - во Владикавказ, оттуда - в Ростов-на-Дону, а из Ростова - в Москву.
     - У осетин теперь ненависть к грузинам на всю жизнь сохранится, - уверен Дмитрий, и когда он это говорит, в его голосе появляются жесткие металлические нотки. - Почему? Люди, выходившие к нам, рассказывали, как грузины давили мирных жителей танками, как резали их, расстреливали в упор женщин, детей и стариков. А когда появились наши войска, грузины сразу побежали - духа у них не хватает воинского, не вояки они, - зло замечает Дмитрий.
     - У нас с самого начала, как мы в Южную Осетию вошли, моральный дух был на высоте, - продолжает старшина, - разве после того, как мы узнали, что грузины наших раненых миротворцев убивали, услышали об их жестокостях по отношения к мирным жителям, нужно нам было что-то говорить?
     - Сейчас многие западные политики и средства массовой информации называют нас агрессорами, - с болью рассказывает мой собеседник. - Да как мы можем быть агрессорами, если это не мы пришли к грузинам, а они к нам? В госпитале я лежал с пареньком-миротворцем, и он рассказывал мне, как грузинские танки с 50 метров расстреливали их казармы, жилые помещения. Расстреливали до тех пор, пока полностью не сровняли с землей все расположение.
     Я попросил Дмитрия рассказать о том, как проявила себя в Южной Осетии наша техника. Его оценка на этот счет далека от оптимизма. Старые, выработавшие все ресурсы БМП-2, бывшие некогда хорошими машинами, испытание временем не выдержали - ломались в пути. Проблемы были практически во всем. Новых же машин в часть не поступает. О БМП-3 слышали, но в глаза их пока не видели...
     Поразил меня еще один момент: у половины машин, по словам Дмитрия, не было даже связи. Он до сих пор удивляется, как им удалось не вступить в бой со своими же частями...
     Рассказал мне мой собеседник и о маленьких армейских «ноу-хау». К сожалению, изобретать их приходится тоже не от хорошей жизни.
     - Вместо «берцев» мы кроссовки одевали - так удобнее, - рассказывает Дмитрий. - Вообще, каждый одевается по-своему - форма полегче, разгрузки нормальные, в общем, все для того, чтобы передвигаться было удобнее. Эти вещи у каждого свои, давно всеми приобретенные - не первый год уже на войне... В своих вещах лучше, ведь в том, во что нас одевают, воевать просто невозможно, тем более по жаре. В «берцах» ноги убиваются практически мгновенно. А ведь нам и по горам бегать приходилось...
     Есть еще такие коврики на резинке, которые на «пятую точку» надевают. Нужны они для того, чтобы, сидя на броне, ничего себе не отморозить - железо и есть железо. У нас ведь в машинах только те сидели, кто в такую переделку впервые попал. Вот мы их и спрятали от греха подальше, чтобы не зацепило ненароком...
     А закончился наш разговор на оптимистической ноте. Когда я спросил у Дмитрия о его дальнейших жизненных планах, он ответил мне очень коротко:
     - Сделают протез - опять служить пойду. Обратно, в свою часть...