на главную страницу

3 Сентября 2008 года

История Отечества

Среда

ЧЕКИСТ С БЕРЕГОВ СЕЛЕНГИ:
«СМЕРШ» ПРОТИВ АБВЕРА

Тарас РУДЫК, «Красная звезда».
Фото автора.




     Коммуна просуществовала полтора года. Ее члены все проели, растащили добро по собственным подворьям. Зато Артемий за один год успешно окончил два класса школы. Он проявлял интерес к учебе главным образом по двум причинам. Во-первых, самый старший брат покупал книги и помогал делать уроки. Во-вторых, поощрением в школе считалось, если ученик правильно ответил учительнице на пару вопросов, то она пересаживала его из задних скамеек на передние. Сидеть в самом последнем ряду считалось зазорным, так как там были так называемые «ослиные скамьи». Нетрудно догадаться, как называли тех, кто попадал на них... Артемий от стыда сгорел бы, окажись он на такой скамье. Поэтому и учился.
     Дальнейшее образование по-хорошему честолюбивый мальчик продолжил в селе Средний Убукун, что в 15 километрах от Ягодного. Он закончил там 7 классов, а жил у родственников. Потом поступил в кооперативный техникум в городе Кяхта. Вскоре техникум перевели в столицу Бурятии Улан-Удэ, так как там построили новый учебный корпус и общежития для учащихся. Парень учился на одни пятерки и получал за это повышенную стипендию, которая определялась по количеству баллов, набранных учащимся за полгода занятий. Некоторые ребята особенно не усердствовали в учебе, поэтому имели стипендию в 70 - 80 рублей, а Артемий - 120.
     - В школьные годы я не мог определиться с выбором профессии, так как жил в селе и, кроме этого трактора «Фордзона», ничего там не видел, - говорит полковник в отставке Акинфеев. - Вокруг были только лошади, коровы и домашняя птица. Первый автомобиль, полуторку, я увидел в 17 лет. Это было у села Средний Убукун на шоссейной дороге Улан-Удэ - Улан-Батор. Дух захватило - мне показалось, машина не проехала, а пролетела.
     
В ТРЮМЕ «АКУЛЫ»

     После окончания техникума военкомат Улан-Удэ призвал Артемия на службу в Военно-Морской Флот. До Владивостока их команда - больше сотни призывников из Бурятии - добиралась в товарном поезде, а уже оттуда на грузовом корабле «Акула», взявшим курс на город Советская Гавань. К сожалению, тогда этим парням так и не довелось полюбоваться морскими пейзажами. В целях конспирации их держали в трюме и не выпускали на палубу даже ночью. Флотские офицеры говорили об активизировавшейся на море японской разведке.
     Акинфеева определили стрелком в береговую оборону Тихоокеанского флота, в 193-й стрелковый полк. С той поры прошло почти 66 лет, а Артемий Георгиевич помнит не только своих непосредственных командиров, но и тех офицеров, кто был несколькими рангами выше, - командира полка майора Фархутдинова, начальника штаба полка старшего лейтенанта Ефремова, начальника политотдела комиссара Голдобина... Боевая подготовка в частях береговой охраны была организована на высоком уровне - огневая, строевая, физическая. Солдат гоняли до седьмого пота. Их готовили воевать. И когда началась Великая Отечественная война, личный состав 193-го стрелкового занял береговую оборону. Были опасения, что японцы могли в это время напасть на наши восточные границы. Полтора года солдаты и офицеры полка провели в окопах и траншеях.
     31 декабря 1942 года вместо празднования наступающего Нового года рядовой Акинфеев в числе сотни таких же воинов вновь скучал в трюме корабля, взявшего курс на Владивосток. Потом по железной дороге они доехали до станции Юг Пермской области. Здесь дислоцировалась 28-я лыжная бригада, в которой Акинфеев и продолжил дальнейшую службу. Он выполнял свои обязанности добросовестно, так как за короткий срок был назначен командиром стрелкового отделения и стал кандидатом в члены партии. Именно таких воинов и отбирали для поступления в военные училища. Война продолжалась, были тяжелые потери, и обескровленные части Красной Армии постоянно нуждались в пополнении офицерскими кадрами.
     В марте 1943 года сержант Акинфеев стал курсантом Свердловского военно-политического училища.
     - Несмотря на название вуза, мы в основном занимались боевой подготовкой, а не слушали лекции и вели беседы на политические темы, - вспоминает Артемий Георгиевич. - А о чем тут беседовать, кого и на что агитировать? И так все ясно - враг еще не изгнан с родной земли, и он, хотя и ранен, но по-прежнему силен. В соответствии с нашей будущей военно-учетной специальностью с нами, курсантами, провели два-три занятия, в ходе которых рассказали о структуре политорганов Красной Армии и что должны делать ротный и батальонный политработники в своих подразделениях. Все остальное время мы проводили в летних лагерях у населенного пункта Пышма, где занимались боевой подготовкой. Даже по воскресеньям не отдыхали, а работали - оказывали помощь сельским жителям в посевных работах, помогали строителям возводить какие-то промышленные объекты. Однажды за один день построили цех по сборке ручных гранат.
     
«РАЗ НАДО – ЗНАЧИТ, НАДО!»

     В июне 1943-го состоялся выпуск из училища шести рот, а это 600 человек личного сотава. Большинство из этих лейтенантов должны были назначить заместителями командиров рот по политчасти, но, пока курсанты учились, эти должности были упразднены. Многих новоиспеченных офицеров направили в формируемый в Свердловске добровольческий танковый корпус. Там оказался и Акинфеев. Как и многие его бывшие однокурсники, он думал, что если научится стрелять из танка, то его назначат командиром танкового взвода и отправят на фронт. Но офицеры были нужны и в органах военной контрразведки, причем их требовалось немало. Около ста выпускников Свердловского ВПУ согласились испытать себя в этой профессии с грифом «Секретно». Разумеется, отобрали лучших из лучших, хорошистов и отличников учебы. Но еще около месяца ушло на то, чтобы этих людей и всех их родственников проверить по линии госбезопасности. Время было такое.
     - В Свердловске нас привезли в особый отдел Уральского военного округа, - вспоминает полковник в отставке Акинфеев. - Начальник этого отдела генерал-майор Марсельский провел с каждым из нас индивидуальную беседу. Мне он сразу сказал: «Есть предложение призвать вас на работу в органы военной контрразведки. Как вы на это смотрите?» Я, не задумываясь, бодро ответил, что раз надо - значит, надо.
     Три месяца Акинфеев проучился в школе военной контрразведки и в конце октября 1943 года выехал со специальным заданием в Карачаево-Черкесскую республику. После успешного выполнения этого задания был направлен в Москву в распоряжение Главного управления контрразведки «Смерш». Артемия определили в состав оперативной группы, которую возглавлял подполковник Грачев. Эту опергруппу в количестве пяти человек направили в Чернигов, а затем в Киев, и с 4 декабря 1943 года она организационно вошла в особый отдел Киевского военного округа. Сегодня можно назвать фамилии и других членов этой опергруппы - это лейтенанты Абаимов, Коновалов, Федосеев. Действия любого из этих чекистов в борьбе с диверсантами и шпионами абвера и «Цеппелина» достойны отдельного внимания и рассказа.
     Так, в ходе одного из заданий на обычной киевской квартире было обезврежено звено антисоветской белогвардейской организации НТС (Национально-трудовой союз). Чекисты нашли там радиопередатчик, большое количество листовок антисоветского содержания и полиграфическое оборудование для их изготовления. Потом подчиненными Грачева была ликвидирована группа диверсантов, подготовленных в одной из разведшкол абвера...
     
«БРАТ ПРИЕХАЛ»

     В первые послевоенные годы оперуполномоченный особого отдела Киевского военного округа лейтенант Акинфеев продолжал «охотиться» не только на бывших диверсантов и шпионов, подготовленных в школах абвера, так как они должны были понести наказание за свои преступления, но и выявлял агентов других иностранных разведок.
     В первых числах ноября 1947 года ГУКР «Смерш» объявило розыск агента американской разведки, сестра которого проживала в Киеве. Причем поступившая из Центра информация была весьма скудной. Но Акинфеев, которому поручили это дело, уже имел опыт работы и быстро установил место жительства сестры шпиона. Теперь ему нужен был человек, который бы подружился с ней. На это согласилась обученная Акинфеевым азам агентурной работы его знакомая - учительница русского языка и литературы, к слову, имеющая и хорошую медицинскую подготовку. Ей были созданы соответствующие условия. В частности, обаятельному и коммуникабельному филологу сделали в горздраве документ, свидетельствующий, что она направляется в различные киевские учреждения и организации для проведения занятий по оказанию первой медпомощи.
     По договоренности Акинфеев должен был встретиться с учительницей через неделю, но она попросила об этом раньше. Педагог оказалась столь сметливой, умеющей входить в доверие к людям, что она не только подружилась с сестрой разыскиваемого американского разведчика, но и с ее помощью организовала небольшой кружок, члены которого учились оказывать первую медпомощь. Учительница сообщила Акинфееву, что у интересующей его женщины есть еще одна сестра, которая проживает в пригороде Киева Пуще-Водице. Лейтенант выехал туда и узнал, что она работает поваром в одном из санаториев. Изучив обстановку и обслуживающий персонал в этом оздоровительном учреждении, оперуполномоченный установил, что вместе с этой второй сестрой шпиона работает поваром только что демобилизовавшийся из погранвойск сержант. Звали его Сергей. Акинфеев встретился с парнем, и у него сложилось положительное мнение о нем. Лейтенант сказал ему, что его интересует человек, который может прибыть к этой женщине. «Сережа, - обратился чекист к бывшему пограничнику, - если появится этот человек, сообщи мне, как я тебе сказал, главное, не забудь ключевую фразу, эти слова - «брат приехал».
     6 ноября дежурный по управлению особого отдела сообщил Артемию Георгиевичу эту «новость». Чекисты тут же выехали в Пуще-Водицу и арестовали «брата». В свое время он был завербован разведчиком США в одном из лагерей для пленных, находящемся в зоне американской администрации, и в последующем переброшен в Советский Союз под видом репатриации.
     После задержания «брата» Акинфеева не только наградили очередной денежной премией, но и повысили в должности - он стал старшим оперуполномоченным особого отдела КВО.
     Вспоминая об этом деле, Артемий Георгиевич заметил, что для контрразведчика главное - правильно организовать работу. Ведь «ориентировку» по американскому разведчику получил не только он, но и отделы контрразведки Внутренних войск и Днепровской флотилии. Но только Артемий сумел оперативно разобраться с этими сестрами и их братом-шпионом.
     
* * *

     Я интересуюсь особенностями работы чекистов ГУКР «Смерш».
     - В основном мы получали «ориентировки» из Центра, а также использовали показания арестованных агентов, - сказал ветеран контрразведки. - Любое из дел требовало вдумчивого и взвешенного подхода даже тогда, когда, казалось, оно уже завершено и все точки над «i» расставлены. Например, мы арестовали агента, а он окончил полтавскую школу разведки немцев. Он ведь не один учился в этой школе, знает многие фамилии, хотя в таких школах люди обращались друг к другу по кличкам.
     Артемий Георгиевич заметил, что среди арестованных агентов абвера были и такие, которые вели себя искренне и раскаялись. Их показания можно было легко проверить, например, найти тех же диверсантов или пособников немцев. Зачем судить такого раскаявшегося человека? С санкции прокурора уголовное дело приостанавливалось, агент перевербовывался и использовался в работе, но в основном в качестве опознавателя. Первое время его проверяли на благонадежность, и он вместе с другими чекистами посещал общественные места - пляжи и рынки, стадионы и кинотеатры, вокзалы и сборно-пересыльные пункты... Потом, со временем, он работал уже самостоятельно.
     Артемий Георгиевич рассказал, как одного перевербованного агента переодели в форму младшего лейтенанта и поручили ему выполнять обязанности дежурного по Центральной военной комендатуре города Киева. И надо сказать, что он с усердием взялся за эту работу и как-то даже отличился. Так, во время войны были организованы продпункты, где военнослужащие получали продовольственный паек, но для этого им требовалось зарегистрироваться в комендатуре. Однажды Акинфеев получил сигнал от этого «липового» младшего лейтенанта-опознавателя: в комендатуру пришел человек, который раньше учился в немецкой разведшколе в Полтаве. Диверсанта задержали, а вместе с ним еще и двоих его сообщников. У этой группы была задача подбрасывать в топки паровозов взрывчатку, замаскированную под каменный уголь.
     «Лейтенант Акинфеев агентурно-оперативную работу знает хорошо, особенно по розыску агентуры иностранных разведок. Умеет глубоко и правильно анализировать дела оперативного учета и проводить по ним целеустремленные мероприятия.
     В течение 1947 года завербовал три человека агентуры по агентурно-розыскным делам. С агентурой работает правильно и давал ей продуманные задания. В своем непосредственном производстве имел 20 агентурно-розыскных дел, из них в течение года реализовал 7, по которым арестовано 7 агентов иностранных разведывательных и контрразведывательных органов...
     Участвовал в проведении ареста и задержания преступников, при этом проявил себя решительным и находчивым».

     (Из служебной характеристики от 26 мая 1948 года, подписанной начальником 3-го отделения 2-го отдела УКР МГБ КВО майором В. Юрчиковым.)
     
КОГДА ОПЕРАТИВНИК БОИТСЯ

     Ряд документальных материалов подтверждает, что опыт контрразведчика, родившегося на берегах Селенги, был востребован его коллегами того беспокойного времени. А порой Артемию Георгиевичу приходилось устранять проколы в работе оперативников, находящихся за сотни километров от Киева. Однажды в 1946 году для оказания практической помощи в контрразведывательной работе Акинфеев был командирован в один из особых отделов Внутренних войск Министерства государственной безопасности, а также в стрелковую дивизию. Совместно с оперативным составом он принял и проинструктировал 18 человек агентуры и составил планы агентурно-оперативных мероприятий по 10 делам оперативного учета, а также участвовал в устранении выявленных недочетов в работе по розыску агентурных иноразведорганов. С целью научить оперработников работе с «ориентировками» занимался проверкой личного состава по материалам розысков и при этом выявил бывшего немецкого пособника, который затем был арестован и осужден.
     - Артемий Георгиевич, а о каких конкретно недочетах в работе ваших коллег идет речь в этом материале? - полюбопытствовал я.
     - Когда я начал работать в этой командировке, то внимательно изучал списки личного состава объекта, - принялся пояснять Акинфеев. - Читаю: разыскивается такой-то - немецкий агент... Я сразу заметил, что этот человек значился и в списке объекта, и в «ориентировке». Я спросил у оперативного работника, отвечающего за этот участок, как он проверял эти списки. Оказалось, он их проверил и даже написал рапорт, но в дальнейшем ничего не было сделано по розыску. Меня возмутило такое отношение чекиста к исполнению своих обязанностей. Виновные были наказаны, а мне пришлось взяться за это дело самому.
     Хотелось бы отметить еще один пример в работе контрразведчика Акинфеева. Разыскивался бывший агент немецкой разведки по имени Андрей. В годы войны он перебрасывался в тыловые районы частей Красной Армии. Видно, он хорошо поусердствовал перед абвером, так как был награжден немецкой медалью «За заслуги на Восточном фронте». После войны он сбежал за границу, но потом вернулся на Украину. Его мать проживала в Киеве в двухкомнатной квартире с подселением, т.е. она занимала только одну комнату, а в другой проживал мужчина среднего возраста.
     - Я изучил этого человека и привлек к работе, - говорит Акинфеев. - Дал ему задание - в случае появления Андрея связаться со мной. Однажды этот мужчина прибежал ко мне на работу и сообщил, что приехал Андрей. Мой начальник отдела принял решение: если этот Андрей приехал к матери, то никуда он не денется, арестовать его можно в любое время, надо выявить его связи. Раз он окончил разведшколу, то, возможно, пойдет к тем, с кем учился там. Мы установили за ним наблюдение. Первый день контрразведка сработала нормально, но на второй день этот бывший шпион обнаружил за собой слежку. Он пошел в кино на последний сеанс, а когда покинул кинотеатр, то направился в безлюдное место и напустил страху на нашего оперативного работника, сказал ему: «Будешь ходить за мной - пристрелю». Опер испугался и, вместо того чтобы честно доложить обо всем, скрыл этот факт.
     Только через три месяца контрразведчики перехватили письмо матери Андрея своей сестре, проживающей в Минске, в котором она сообщала, что ее сын переехал жить в другой город, женился там. Акинфеев отправился на поиски Андрея, но они были тщетными - никаких следов, пропал человек.
     - Все-таки я сообразил, - улыбнулся Артемий Георгиевич. - Раз парень женился, то он мог взять фамилию своей жены. Я проверил все загсы в этом городе, и в одном из них моя догадка подтвердилась. Мне дали двух автоматчиков, и мы задержали Андрея. Я привез его в столицу Украины, и когда мой начальник спросил у него, почему он уехал из Киева, то он грубо ответил, что у нас плохая контрразведка, раз он без труда не только заметил тогда за собой слежку, но и напугал нашего оперработника.
     Арсений Георгиевич помолчал немного и добавил к сказанному:
     - Но контрразведка у нас была неплохой. Ведь мы его все-таки взяли.
     «В занимаемой должности товарищ Акинфеев работает с декабря 1947 года. Агентурно-оперативную работу знает, особенно хорошо знает работу по розыску. Чекист грамотный, общая подготовка хорошая... Ведя работу по линии розыска агентурных иностранных разведывательных и контрразведывательных органов, добился в 1948 году положительных результатов. По делам, находящимся в его наблюдении, было арестовано 11 агентов иноразведок, 5 предателей и пособников...»
     (Из служебной характеристики от 3 февраля 1949 года.)
     
* * *

     Артемий Акинфеев прослужил в Киеве до 1950 года и был направлен на Тихоокеанский флот в отдел контрразведки Владимир-Ольгинской военно-морской базы, где год проработал старшим оперуполномоченным особого отдела ТОФ. Затем офицер был переведен в особый отдел ТОФ.
     В 1953 году заместитель начальника отделения особого отдела ТОФ капитан Акинфеев поступил в Высшую школу МВД СССР, которую окончил с отличием. После учебы работал начальником второго отделения особого отдела Сибирского военного округа. Через несколько лет также блестяще с отличием окончил и высшее учебное заведение, которое теперь является академией ФСБ.
     В 1960 году подполковника Акинфеева назначили начальником особого отдела ракетного соединения РВСН, дислоцированного на территории СибВО. Здесь в 1970 году и окончил свою службу офицер - 27 лет в органах военной контрразведки и 4 года в Военно-Морском Флоте.
     И в Сибири его работу нельзя было назвать спокойной. Казалось бы, какой диверсант или шпион осмелится полезть на ракетные точки, затерянные в здешних густых лесах и бдительно охраняемые караулами со служебными собаками? Но в середине 1960-х в этом ракетном соединении при непосредственном участии подполковника Акинфеева совместно с местным управлением КГБ были проведены мероприятия по задержанию помощника военного атташе посольства США и военно-воздушного атташе этого посольства. Американцы пытались проникнуть на военный объект, но были задержаны на одном из КПП частей соединения РВСН. О произошедшем было проинформировано Министерство иностранных дел СССР.
     
ШПИОН СКРЫВАЛСЯ 25 ЛЕТ

     В последний год своей службы подполковник Акинфеев выявил агента японской разведки, хотя «ориентировки» по этому шпиону были разосланы в контрразведывательные органы еще 25 (!) лет тому назад. Этот разведчик проживал вовсе не на теплых японских островах, а в Сибири, в городе Томске.
     В 1960 - 1970-е годы с молодыми воинами, которых военкоматы направляли служить в ракетные части, в обязательном порядке проводили собеседование офицеры контрразведывательных органов.
     В ходе такой беседы с молодыми солдатами весеннего призыва 1969-1970 годов офицер особого отдела ракетного соединения старший лейтенант Александр Шлыков обратил внимание на одного новичка. Ну что такого особенного было в этом парне? Славянская внешность, окончил школу, комсомолец, служить в армию пошел с желанием. Как видите, ничего такого, вызывающего вопросы. Но внимательный Шлыков, обученный секретам агентурной работы самим Акинфеевым, обратил внимание только на один факт в биографии молодого солдата - он родился в Харбине. И что с того?
     - Я хорошо знал, что после Гражданской войны Харбин был наводнен белогвардейцами и что японская разведка активно использовала их в борьбе против советской власти на Дальнем Востоке, - говорит полковник в отставке Акинфеев. - Но я также знал и то, что по этому периоду в Управлении КГБ по Хабаровскому краю был отдельный учет - картотека «БРЭМ» - бюро русских эмигрантов в Маньчжурии. Я сказал Шлыкову: «Вот вам «вопросник», побеседуйте по нему с солдатом. Спросите, кто его отец, мать, братья, сестры, дяди и т.д.».
     Вскоре подполковник Акинфеев отправил список с фамилиями всех родственников этого солдата своим коллегам в Хабаровск, чтобы они проверили фамилии по картотеке «БРЭМ». Оказалось, на брата отца этого воина имелось разыскное дело, которое хранилось в 1-м Главном управлении КГБ СССР. Акинфеев послал туда шифровку и в ответ получил выписку из показаний на дядю этого солдата двух арестованных агентов ЯВМ - японской военной миссии. В свое время ЯВМ развила очень активную деятельность против советских войск в Маньчжурии - шпионов засылали в ближние тылы расположения наших частей для ведения разведки и диверсионных действий. И, судя по показаниям арестованных японских разведчиков, дядя этого солдата весьма продуктивно поработал на ЯВМ и теперь вместе со своими родственниками спокойно и безбедно проживал в Томске. Подполковник Акинфеев позвонил туда начальнику управления - генералу, с которым был знаком раньше, и попросил установить наличие там этого человека.
     Так спустя 25 лет был выявлен бывший пособник японской разведки. Причем, как видите, во всей этой истории обошлось без сумасшедших погонь со стрельбой и человеческими жертвами. Агент ЯВМ был обнаружен исключительно благодаря высокой выучке подполковника Акинфеева, а еще его интуиции, профессиональному чутью, выработанному за многие годы работы в военной контрразведке. По этому делу из самой Москвы звонили, удивлялись.
     Указом Президента РФ Артемию Георгиевичу было присвоено воинское звание полковник запаса, и он еще 9 лет проработал старшим инспектором учебного отдела в Новосибирском учебном заведении, готовящем кадры для контрразведки. Затем 14 лет был заместителем председателя Новосибирского общества охотников и рыболовов. В итоге общий рабочий стаж с учетом службы в армии составил 54 года...
     Я не мог не спросить его об этом. Очень хотелось услышать очевидца и участника тех событий, о которых немало написано как в периодической печати, так и в художественной и документальной литературе.
     - Артемий Георгиевич, многие люди ведь как реагируют, когда слышат слова «Смерш», «контрразведка», - начал я осторожно подходить к интересующей меня теме. - В годы репрессий даже сами оперативники боялись за свои семьи...
     Полковник в отставке Акинфеев слушал меня внимательно и спокойно ответил:
     - В последние годы на волне демократии и гласности в нашей стране в различных изданиях появилось немало информации о деятельности контрразведчиков в годы войны и в послевоенное время, и порой людям трудно разобраться, где правда, а где ложь. Совершенно точно заявляю вам: за время моей работы в контрразведке, а это 27 лет, не было ни одного случая нарушения социалистической законности. Я хорошо знал обстановку во всех отделах, в которых все эти годы работал. Например, в том же Киевском военном округе не было такого случая, чтобы невиновного человека осудили. Скажу вам больше: однажды наказали следователя только за то, что он неверно и грубо поставил вопрос перед обвиняемым. Кстати, а вы знаете, что некоторые наши соотечественники шли на сотрудничество с немецкой разведкой с единственной целью - вернуться на Родину потом, когда их перебросят за линию фронта? Помню в Киеве в наш отдел пришли с повинной брат с сестрой. Они были засланы абвером, но не немцам хотели служить. Они попали в плен и желали лишь одного - поскорее вернуться домой. И таких примеров немало...
     В рассказе о службе в военной контрразведке Артемия Акинфеева у читателя может сложиться мнение, что не такой уж и опасной она была. Мол, судя по этому тексту, и рисковать жизнью ему не приходилось. По просьбе Артемия Георгиевича я упустил в этом материале эпизоды с погонями, перестрелками, засадами и прочим экстримом, в которых он по долгу службы участвовал. «Оставьте это сценаристам приключенческого кино», - попросил меня с улыбкой ветеран «Смерша».
     
«ЗА ОСОБЫЕ ЛИЧНЫЕ ЗАСЛУГИ...»

     Время стремительно улетает, оставляя одни лишь воспоминания и прибавляя болячки. Все братья и сестра Артемия Георгиевича умерли. Давно нет и его жены, киевлянки Юлии Яковлевны, с которой он прожил в любви и согласии 57 лет. Дочь, Людмила Артемьевна, работает вирусологом в одном из медицинских учреждений Сибири. Внуку Георгию 29 лет, он успешно трудится в новосибирской коммерческой фирме, специализирующейся по компьютерному оборудованию.
     - Артемий Георгиевич, а чем вы сейчас занимаетесь? - спросил я у ветерана.
     - Работаю на БАМе, - ответил он.
     - На каком БАМе? - удивился я.
     - Больница, аптека, магазин, - засмеялся ветеран.
     Несмотря на свой преклонный возраст и проблемы со здоровьем, Артемий Георгиевич старается, чтобы его жизнь не замыкалась в стенах квартиры, а живо интересуется происходящими в мире событиями. Он читает газеты и смотрит теленовости анализирует различные теледебаты и при этом глубоко переживает за тех наших ребят, кто стоит на защите государственных интересов России на Кавказе.
     За годы службы в контрразведке полковник в отставке Акинфеев был награжден орденами и медалями, удостаивался благодарностей на самом высоком уровне. Но, будучи человеком скромным, он редко надевает свой парадный китель с наградами, разве только по большим праздникам. Среди этих наград я обратил внимание на нагрудный знак «Ветеран военной контрразведки». Этот знак вручается ЗА ОСОБЫЕ ЛИЧНЫЕ ЗАСЛУГИ В ОБЕСПЕЧЕНИИ БЕЗОПАСНОСТИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ.
     
* * *

     ...Я по-прежнему интересуюсь особенностями работы опергруппы «Смерш», в составе которой в 1943-м выполнял спецзадания оперуполномоченный лейтенант Акинфеев, но вижу, что даже по происшествии стольких лет Артемий Георгиевич по привычке говорит не все, что знает. Понятно: закалка, полученная им в молодости в железном «Смерше» - это на всю жизнь. Оттого в ходе нашей затянувшийся беседы у меня порой складывается впечатление, что передо мной в кресле не человек преклонного возраста с немного грустными глазами, все повидавший на своем долгом веку, а молодой лейтенант с пистолетом ТТ в кобуре и безмерной отвагой в сердце. И что за окном - не современный город, а тот далекий Киев в 1943-м, по улицам и скверам которого шастают диверсанты абвера и американские шпионы. Мне кажется, сейчас этот лейтенант поднимется с кресла, затянет потуже кожаную портупею и отправится по израненным металлом ночным улицам Киева. Ведь у него столько работы...


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex