ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ лет назад, 8 сентября 1380 года, на участке местности между реками Непрядвой и Смолкой, в верховьях Дона, произошло сражение между войсками великого князя Московского Дмитрия Ивановича и самопровозглашенного хана Золотой Орды Мамая. Сражение это навсегда вошло в русскую историю под именем Куликовской битвы. Самое яркое событие развитого русского средневековья, на котором оно и заканчивается, а начинается государственное строительство нового времени. Суть и цель этого процесса – полное и окончательное превращение вольных слуг, вассалов в подданных. Пройдет более двухсот лет, и будет откат Смутного времени, но дело, начатое московской династией Даниловичей, необратимо завершится превращением независимых земель и княжеств в единую и неделимую абсолютную монархию.
     Про Куликовскую битву написано вроде бы много. Но как реагировать, например, на такие строки ученых мужей: «Дмитрий Донской правильно построил свои полки. Справа был полк правой руки, слева...» Прелесть просто. Неудивительно, что уже в советское время, после шестисотлетнего юбилея сражения, появилась песня: «Как на поле Куликовом закричали кулики...» Извините, а как еще народу было реагировать на сентенции: «Справа был полк правой руки, слева...»
     Еще печальнее, что отечественные историки и исследователи превращают феодальные отношения в государственные, а войны того времени – в общенациональные, едва ли не в средневековые Великие Отечественные. Вместо исследования исторического процесса выходит очередное «фэнтези» на исторические темы с той или иной эмоциональной окраской.
     Между тем значение Куликовской битвы для русской истории нисколько не умаляется количеством и качеством войск, принявших в ней участие, и тем более их потерями. Эту битву, как и всякое историческое событие, необходимо исследовать строго объективно. Огромные войска поганых, о которых говорят средневековые летописцы, – продукт их фантазии, питаемой жаждой самовосхваления, так же как и огромные войска соотечественников – продукт фантазии, питаемой религиозным и патриотическим энтузиазмом. Человеческая склонность к преувеличениям, увы, неискоренима.
     Куликовскую битву обычно описывают и исследуют, игнорируя и то, что было до нее, и то, что происходило после. Причем обстановка во всем сопредельном мире игнорируется полностью. В результате все рассуждения о ней приобретают исключительно фантастическую окраску. Наиболее яркий пример – досужие рассуждения о роли наемной генуэзской пехоты. Генуя отрядить много народу для усиления безбожного Мамая не могла, поскольку за два года до Куликовской битвы ввязалась в затяжную войну с Венецией. Только в Кафе (Феодосии) безбожный мог навербовать наемников. Предельные мобилизационные ресурсы Кафы на то время составляли 20 рыцарей и 1.000 пехотинцев.
     Про других наемников Мамая, как-то черкесов, ясов, касогов, ничего определенного вообще сказать нельзя. Бесспорно, какая-то политическая и военная организация у них была, но так как все они практически всегда входили в состав других, инородных им государственных образований, их собственная военная организация если и проявляла себя, то исключительно в составе армии гегемона. Судя по всему, они были такими же сотнями-ротами наемников, как и бродившие по Европе брабанты, валлоны, интернациональные вольные стрелки и т.п.
     ЕДИНСТВЕННОЙ военной силой в то время, способной решать успех войны, были рыцари. Число же их было очень невелико. Даже по нормативам позднего средневековья, когда рыцари почти превратились в декоративный род войск, один такой полноценный боец («на коне в доспесе плном, а в дальный поход о дву конь») выставлялся с 50 десятин доброй ухоженной земли – соответственно с 51 гектара обработанной земли, дающей урожай. Ни один монарх тогдашнего мира не мог иметь рыцарей больше, чем могли содержать его подданные. В те времена существовал найм рыцарей, но набирали их по мере надобности и стремились побыстрее перебросить на территорию противника, чтобы лишний раз не обременять население своих владений.
     То, что собой представляли средневековые рыцари, наиболее наглядно показывает «Поучение детям» Владимира Мономаха. Он пишет: «Когда случится Вам ехать по вашим землям, не разрешайте отрокам (слугам. – Д.З.) вашим грабить селян». По свидетельству более позднего источника, состав одного из дружественных посольств на протяжении пути грабил окрестности на 50 верст вокруг.
     Содержание конных единоборцев, главной военной силы средневековья, было очень обременительно для всего крещеного, обрезанного и языческого мира. Рыцари прекрасно понимали свое место и роль в происходящих процессах, поэтому именно они создали специфическую военную культуру средневековья, отношения вооруженного противоборства, когда главное не физическое уничтожение противника, а захват в плен для получения выкупа.
     Следует уточнить еще одну немаловажную деталь: средневековье было предельно аристократическим общественным укладом, но в отличие от римской знати или дворянства времен империи Романовых средневековые аристократы удерживали свою местечковую власть, опираясь не на разветвленный полицейский аппарат или на дисциплинированную постоянную армию, а исключительно своими личными качествами. Барон-боярин был первым рукопашным бойцом в округе, однощитным рыцарем среди мужиков, обрабатывающих 51 гектар его земли.
     Мир средневековой знати, титулованной и нетитулованной, постоянно находился в движении, люди меняли свою социальную принадлежность, выпадали из нее, входили в высшее сословие. Природными же считались только в третьем поколении («аще бабка в золоте была»).
     Над знатью стояли рода высшей титулованной знати – князья, короли, носители высшей региональной, прежде всего судебной, власти. Вот эти рода были закрытым кланом, доступ в который для баронов и однощитных рыцарей был закрыт. Между тем прецеденты были – в случае, когда государь умирал, не оставив преемника, без письменного завещания. Тогда созывались съезд, собор, рейхстаг, ландстаг, снем, курултай и тому подобное. Кандидат избирался приговором всей земли и духовенства. При этом определяющим было решение бояр – баронов, вольных господ, действительных хозяев земли и людей в средневековье.
     Несмотря на единогласное решение приговора всей земли, положение избранника оставалось довольно шатким, он оставался равным для избирателей. Как правило, избранники находили выход, женились сами или женили своих наследников на девицах королевской крови.
     Случаи, когда бароны захватывали высшую региональную власть, физически уничтожив суверена, были, но соседи таковых не признавали, духовенство от них отворачивалось. «Природные» государи шли на них войной. Затем ни их, ни их родственников никто не брал к себе на службу как похитителей власти и клятвопреступников.
     По состоянию на последнюю четверть XIV века союз между церковью и государством, поскольку последнее еще не оформилось, не сложился. Что касается Московской Руси, то она еще была в значительной мере слугою Русской Православной церкви. В таких условиях произошла Куликовская битва. Противоборствующими сторонами в ней были Великие княжества Московское и Владимирское, с одной стороны, и Великое княжество Рязанское, Великое княжество Литовское, Золотая Мамаева орда – с другой.
     НЕПОНЯТНО ПОЧЕМУ отечественные «казенные» историки не признают того, что еще в конце XII века Русь распалась на независимые феодальные государства, каждое из которых преследовало собственные интересы. Спустя столетие Великое княжество Владимирское также расползлось на независимые государства, причем уже при детях Александра Невского.
     Москве и создавшемуся в ее регионе княжеству выпала удивительная судьба. Вынырнув из небытия, на глазах трех поколений Москва стала столицей могучего государства. До Даниила Александровича московского княжества в природе не существует. При Данииле границы Московского княжества не выходят за нынешнюю МКАД (московскую кольцевую автодорогу). Великим княжеством Москва становится при Иоанне Даниловиче Калите. Своему наследнику Симеону Гордому он оставляет 96 городов, не считая сел и деревень. Он же присоединяет Великое Владимирское княжество, которое, несмотря на все потуги агрессивных соседей, навсегда останется за его потомками. При нем в 1325 году Москва становится столицей митрополита – главы Русской Православной церкви.
     Семен Гордый правит до 1353 года, объявляет себя великим князем всея Русь. При нем возобновляется практика княжеских съездов. Во время эпидемии черной смерти – чумы он умирает. Ему наследует Иван Красный, но и он умирает от сходящей на нет эпидемии в 1359 году. На княжеский престол всходит Дмитрий Иванович, который выиграет Куликовскую битву.
     Приняв бразды правления девяти лет от роду, все тридцать лет своего правления Дмитрий Иванович постоянно воевал. Его главными противниками были Великое княжество Тверское, Великое княжество Рязанское и Великое княжество Литовское. С Золотой Мамаевой ордой Дмитрий воевал четыре года – с 1377 по 1380 год. Все это не считая Казанской и Мордовской войн. Параллельно Москва воевала с Великим княжеством Литовским, Великими княжествами Тверским, Рязанским и Суздальским. Военное противостояние было и с Нижегородским княжеством, и с Великим Новгородом.
     Непосредственно в состав Великого княжества Московского тогда входили вся современная Московская область, Владимирская область, исключая Суздальский район, район Переславля Залесского. В вассальной зависимости были Кострома, Вологда, Ярославское княжество и Нижегородское. Материальное превосходство Москвы над сопредельными независимыми феодальными государствами подкреплялось тем, что, став столицей главы Русской православной церкви, она с 1325 года была своего рода маленьким Римом для всего православного христианства Центральной, Северной и Северо-Восточной Европы. Неразрывный союз московских великих князей с митрополитами означал то, что все епископы, монастыри и приходское духовенство, отправлявшее духовные потребности агрессивных самостийных соседей Москвы, в силу строгой иерархической церковной дисциплины всегда организованно действовало в интересах Москвы и в ущерб своим государям.
     Великое княжество Рязанское полностью обособилось еще в первой половине XII века. Современник Дмитрия Московского Олег Рязанский с попеременным успехом воевал с Москвой, а также дважды разбивал ордынцев в открытом поле. Рязань того времени – крупнейший мировой экспортер меда, воска и сала. Рязанские князья в отличие от потомков Александра Невского никогда не просили в Орде ярлыка на Великое княжение. Самое удивительно то, что Рязань сохраняла свою независимость от Москвы до второй половины XVI века. Рязанское княжество было для Москвы очень сильным противником.
     Великое княжество Литовское при преемнике Гедимина Ольгерде (в крещении Александре) достигло колоссальных успехов. Фактически все южные, юго-западные, западные, включая Брянск и исключая Смоленск, княжества империи Рюриковичей вошли в состав его державы. Ольгерд с одинаковым успехом воевал с Ордой, орденскими немцами, Польшей, Псковом и Новгородом, дважды осаждал Москву.
     СМЕРТЬ ОЛЬГЕРДА вызвала сильные осложнения в Литве. В ходе начавшейся внутридинастийной резни победил сын Ольгерда от русской княжны Иулиании – Ягайло (в крещении по православному обряду – Яков, в католичестве – Владислав). Опасаясь за свою власть, он превентивно уничтожил большую часть своих родственников. Недобитые Гедиминовичи сбежали в Москву и в Тевтонский орден. Дмитрий Донской укрыл у себя Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Витовт Кейстудиевич укрылся в Мальборке. Мать Ягайло княгиня Иулиания была двоюродной сестрой Симеона Гордого. По тогдашним законам и понятиям Ягайло имел право претендовать на долю матери в Великом княжении Московском.
     В свою очередь Дмитрий Донской и Владимир Храбрый Серпуховский как племянники Иулиании обладали правами на долю в Великом княжестве Литовском. Они могли вступиться за попранную справедливость. Прочно удержать наследство батюшки Ягайло мог, только обезвредив наиболее активную часть родни, особенно Витовта, и Москву. Кроме того, Великому княжеству Литовскому угрожали оба немецких духовно-рыцарских ордена. Перед ним висела перспектива войны на два фронта, и он искал союзников.
     Золотая Орда по состоянию на середину третьей четверти XIV века переживала не лучшие времена. Миф о непобедимости татар был давно развеян. Империя, созданная гением Чингизхана, как и все ее исторические предшественники, развалилась. Чингизидов происхождение от общего предка объединяло даже в меньшей степени, чем Каролингов или Рюриковичей. Они не были детьми одной матери. В улусе Джучи нестроения начались сразу после смерти Батыя. Племянник Батыя Берке убил его сына как неспособного к правлению. Самого Берке пытался прикончить хан Узбек, но ему удалось бежать в Ливонию.
     Хану Узбеку также не повезло, его убил родный милый сын Тохта, при котором, как при Узбеке, была великая послаба Русской земле. Тохта был убит Хидырем, Хидырь – Абдуллой, Абдула – Муххамедом. Столицей Тохты была Чуфут Кале, караимская неприступная крепость в районе современного Бахчисарая – буквально «арбузный дворец».
     При Тохте из небытия выплыл некий эмир – темник Мамай. Хан Тохта имел счастье (или несчастье) жениться на его сестре. О родословной Мамая в известных мне источниках сведений нет. Нет даже приблизительной даты времени его рождения. Талантами и способностями эмир Мамай обладал и сделался ближайшим советником хана Тохты. Положение его было настолько прочным, что он, умело манипулируя страстями, сменил четырех ханов, пока наконец, умертвив в 1378 году Магомета, не решился провозгласить себя ханом.
     Надо сказать, аналогичные случаи в истории были. Так, Пипин Короткий низложил последнего Меровинга Дагобера, постриг его в монахи и затем приказал убить. При этом он стал основателем новой династии. На тот момент внешняя и внутренняя обстановка благоприятствовала Пипину, и действовал он с благословения Римского папы.
     В ЗОЛОТОЙ ОРДЕ обстановка была совершенно иной. Внешний враг не угрожал. Верховный муфтий своим авторитетом деяния Мамая не освящал. То есть плохи ли, хороши ли были последние Чингизиды Золотой Орды, но физическая ликвидация их Мамаем, что называется, общественной поддержки не имела. В течение 1378 – 1379 годов из Мамаевой Золотой Орды был массовый отъезд знати. Когда хан-эмир соберется в поход на строптивого Дмитрия Донского, советники ему скажут: оскудела твоя орда людьми.
     Факт наглой узурпации высшей региональной власти редко когда оставался безнаказанным. За круглый стол короля Артура лиц не королевской крови не допускали. Мститель нашелся сразу. Это был хан Тохтамыш, прямой потомок Орду – старшего сына Джучи. Тимур (Тамерлан), при котором он находился в ожидании «вакансии», отправил его разобраться с узурпатором. Золотоордынский трон зашатался под Мамаем. Не рассчитывая на успешное противостояние в поле с войсками Тохтамыша, состоящими в основном из степняков, Мамай принял решение встретиться с ним на лесисто-болотистой русской территории. Для решительной битвы за право основать свою, Мамаеву, династию ему очень были нужны надежные союзники.
     Для всего христианского мира (католического и православного) обстановка в четырнадцатом веке сложилась самая неблагоприятная. Оружие мусульман везде одерживало верх над христианами. Римская католическая церковь в то время обрела сразу трех пап, позже признанных антипапами. Пока же сплотить западных христиан постоять за общее дело и дать отпор туркам было некому. Папы проклинали друг дружку, и ни один из них не мог подняться над личным интересом, выполнить христианский завет – положить жизнь своя за другы своя.
     В Священной Римской империи шел период междуцарствия. Скандинавы воевали между собой. Между Францией и Англией четверть века шла династийная война, которую затем под именем столетней занесут на скрижали истории. Хуже всего дела шли на Балканах и в Византии. Победоносные турки покорили Болгарию, Румынию, Валахию, Трансильванию. Дважды осаждали Константинополь. Столицей султаната уже несколько десятилетий был Андрианополь. На очереди была Сербия.

     На снимке: Куликовская битва. Миниатюра из летописи XVII века.


     (Продолжение следует.)