12 ИЮЛЯ в «Красной звезде» под заголовком «На выбор: квартира или ГЖС» было опубликовано сообщение Службы расквартирования и обустройства Минобороны РФ. Скорее всего, это случайное совпадение, но после публикации что ни день, то чуть ли не каждое третье письмо в редакцию - о жилье. В информации, как помните, речь шла о том, что в Министерстве обороны завершается работа над проектом федерального закона «О внесении изменений в ст. 15 и 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих». Делается это с целью упорядочения обеспечения жильем военнослужащих и граждан, уволенных с военной службы, в избранном месте жительства.
     Никто не станет отрицать, что необходимость в таком упорядочении назрела давно. В той ситуации, что сложилась сегодня с обеспечением жильем военнослужащих, особенно уволенных и увольняемых в запас, такое упорядочение только тогда, видимо, может привести к заметным сдвигам, если оно будет носить кардинальный, если не сказать более - жесткий характер.
     Посудите сами. Ю. Карпенко вот уже 12 лет как уволился в запас, но до сих пор никак не может расстаться с «родной» Кандалакшей: «Я калужанин, поэтому, выйдя на пенсию в 1996 году, подал документы в администрацию Калужской области для постановки меня в очередь на получение жилья. Меня сразу же включили в число очередников. В 2006 году из Калуги получаю извещение... Но не о том, что мне выделили квартиру, а чтобы я прислал документы для включения меня в списки на получение государственного жилищного сертификата. Спустя год меня известили, что ГЖС на всех не хватило и меня отнесли в резерв. Минул еще год, но я по-прежнему остаюсь «резервистом», и сколько буду пребывать в этом качестве - неизвестно.
     Столько же времени не может выбраться из Заполярья и бывший начальник штаба авиационного полка ВВС Северного флота подполковник А. Хюргес, который в 1996 году был уволен в запас по достижении предельного возраста пребывания на военной службе. В его офицерской биографии примечательна такая деталь. До 1992 года Анатолий Викторович служил в Крыму. Но когда попытались заставить его присягнуть на верность «незалежной» Украине, он с готовностью поменял Черное море на Баренцево. Это был как раз тот случай, когда человек думал прежде всего о Родине, а потом о себе. Но эта преданность, к сожалению, оказалась неоцененной по достоинству.
     Сегодня этот офицер - теперь уже в отставке - бессемейный, наживший гипертонию, перенесший в 2003 году инсульт, а за два года до болезни сдавший в гарнизоне Корзуново двухкомнатную квартиру в фонд Минобороны, ютится в общежитии медицинской базы Северного флота. «Я устал ждать, - пишет он. - Флот строит жилье в средней полосе России, но в небольшом количестве, и его предоставляют, как правило, военнослужащим, увольняемым в запас сегодня. Ветеранов же вроде меня словно вычеркнули и из списков, и из памяти. Неужели я, боевой офицер, честно и добросовестно прослуживший более 27 календарных лет, налетавший более двух тысяч часов, недостоин своего угла?»
     Кому ни задай этот, можно сказать, риторический вопрос, всякий ответит: конечно, достоин. Как достоин его и подводник-североморец капитан 3 ранга запаса В. Шпачков. В 1990-е годы, когда шел массовый исход офицеров из Вооруженных Сил, его, прослужившего 22 года в календарном исчислении и 33 в льготном, за плечами у которого 10 автономок, командование с готовностью уволило «по собственному желанию». Эта «нельготная» формулировка избавляла тогда государство от многих забот о вынужденно и, прямо скажем, со слезами на глазах расстающихся с Вооруженными Силами офицерах. И автор письма вполне резонно задает вопрос: а не настала ли пора признать этот исход как общегосударственные организационно-штатные мероприятия независимо от статьи увольнения (за исключением дискредитационной)? Сегодня этот бездомный ветеран Вооруженных Сил России не может «выбить» государственный жилищный сертификат, потому что, видите ли, уволен не по «льготной» статье.
     НО И ПОЛУЧИВ ГЖС, ты еще не можешь назвать себя обладателем жилья. При всем том, что люди бьются за получение сертификата, многие все-таки предпочитают «живую» квартиру: чтобы сертификат превратить в жилье, нужны большие деньги. А откуда они у подавляющего большинства военнослужащих, чьей зарплаты, как сочувственно съязвил известный юморист, хватает на приобретение жилплощади, на которой «полностью умещается пакет кефира»? Смешно, но еще больше - горько.
     «На сертификат, - пишет подполковник медицинской службы С. Линчук, за 20 с лишним лет исколесивший Дальний Восток вдоль и поперек, - в родном Воронеже при удачном стечении обстоятельств я смогу купить лишь «хрущевку» 1950-х годов постройки, оставшуюся после алкоголиков и требующую капитального ремонта». Биография этого офицера типична для многих, поэтому его письмо наиболее ярко отражает те проблемы, которые испытывает далеко не он один: «В 1999 году, за 3 года до наступления предельного возраста пребывания на военной службе, я встал на очередь в родном Воронеже для получения жилья. В 2002 году, видя, что очередь продвигается очень медленно, я в надежде, что за 5 лет моя квартирная очередь все-таки подойдет, заключил с Министерством обороны контракт на пятилетний срок службы сверх предельного возраста.
     Но с вступлением в силу нового Жилищного кодекса я такой возможности лишился. Согласно ЖК обеспечение жильем военнослужащих и членов их семей при перемене места жительства, в том числе при увольнении в запас с убытием к избранному месту жительства, осуществляется федеральными органами исполнительной власти, где предусмотрена военная служба.
     В Воронеже строительство жилья по линии Министерства обороны ведется. Но командующий войсками СКВО (сейчас я служу в г. Буденновске Ставропольского края) не может распоряжаться жильем, строящимся в МВО. В ответ на мое обращение мне было предложено воспользоваться Государственным жилищным сертификатом...» А что такое ГЖС при нынешних галопирующих ценах на жилье - общеизвестно.
     ОЧЕВИДНО, что обеспечивать военнослужащих надо реальными квартирами, а не их «бумажным эквивалентом». В нашей части, пишет офицер А. Афанасьев из Иркутской области, военнослужащим, увольняемым в запас, объявили, что обеспечение жильем военнослужащих при увольнении с военной службы осуществляется только путем выдачи государственных жилищных сертификатов. Командир части тоже настоятельно просил оформить государственный жилищный сертификат, ибо «иного порядка обеспечения жилыми помещениями по избранному месту постоянного жительства в настоящее время не определено». «Почему государством не выделяются реальные суммы, ведь фактическая стоимость сертификата - полквартиры? - задает вопрос офицер. - Почему кто-то - это мы наблюдаем по телевизору - в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, в других крупных городах получает реальное жилье? Почему у нас в Сибири такая проблема: 40 квартир в год на весь Иркутский гарнизон?! Почему реализация прав военнослужащих, установленных федеральным законом, находится в зависимости от экономических возможностей региона и военного округа?»
     ЧАСТИЧНО ОТВЕТ на поставленные офицером вопросы дает упоминаемая выше информация: «5 апреля 2007 года Конституционный суд РФ своим постановлением № 5-П определил, что граждане, уволившиеся с военной службы и ставшие на учет до 1 января 2005 года в органах местного самоуправления для получения жилья, оказались ущемленными в правах (по разным данным, от 50 до 150 тысяч семей военнослужащих)... Конституционный суд потребовал уравнять этих людей с другими категориями военнослужащих, имеющих право выбора: квартира или ГЖС».
     А разве не ущемлен в конституционном праве на жилище офицер запаса В. Баландин, временно прописанный в Нижнем Новгороде у 80-летней матери-инвалида в полуразвалившемся доме? Вышло так, что за все 20 лет службы - Горьковское высшее военное училище тыла, Тихоокеанский флот - он не имел квартиры. Все его «жилищное богатство» - это справка Ф1. Так вот, когда по увольнении в запас он прибыл в Нижний Новгород на постоянное место жительства, то в КЭЧ района, куда он обратился на предмет постановки в квартирную очередь, ему ответили: «Постановка в очередь офицеров запаса, не получавших жилплощади за период прохождения службы, закончена в 2002 году». Тут так и напрашивается огромный вопросительный знак.
     Точно так же «обнадежили» и надолго, если не навсегда, «застрявшего» в Полярном Мурманской области ветерана-подводника старшего мичмана в отставке С. Вирыча в жилотделе Кольской флотилии: «Жилья нет, а сертификат вам не положен». Еще в 1995 году Станислав Александрович оказался в списке 11 счастливчиков, которым выделялись квартиры в Сосновом Бору Ленинградской области. Но новоселье справили лишь семь семей, четыре - и все из плавсостава - остались за бортом. В марте 2002 года ветерана включили в список очередников под № 197. Недавно список пересмотрели, и разменявший седьмой десяток старший мичман стал в нем... 6.471-м.
     Майор С. Фейгин из Улан-Удэ, старший матрос контрактной службы Ольга Ковач, старший лейтенант Р. Нурулин из Саратова, пенсионерка М. Ковалева из Вологды, хлопочущая за сына-«афганца» подполковника в отставке А. Ковалева, И. Колосова из Екатеринбурга, Г. Ожигов из Алтайского края, полковник в отставке С. Иванов из Рязани, капитан запаса И. Иванов из Геленджика, контрактник Ю. Ионку из Тамбова, М. Карпенко из Ростовской области - этот список можно продолжать до бесконечности. Их письма разные по почерку, по объему, но все они пронизаны одной болью - ЖИЛЬЕ: у одних нет крыши над головой, у других она хоть и есть, но рушится, и никому до этого нет дела, третьи, как Н. Бакирова из Ярославской области, могут ее вот-вот лишиться...
     «И когда все это кончится?» - вопрошает семья погорельцев из Уссурийска Ян и Ася Бек, у которых на двоих 57 лет армейской службы.
     Надежду вселяют заключительные строки сообщения Службы расквартирования и обустройства Минобороны РФ: «Параллельно с проектом нового федерального закона военные юристы совместно с представителями заинтересованных федеральных органов исполнительной власти разрабатывают ряд постановлений Правительства РФ, которые «запустят» механизм реализации закона и выделения необходимых средств из федерального бюджета».