От Гродно до Киева
     Когда мы - небольшая группа выпускников Киевского высшего общевойскового командного училища - прибыли в Гродно, где стояла 30-я дивизия, никто не мог и предположить, что уже через несколько дней придется совершать марш в обратном направлении. Шел сентябрь 1967 года. Страна готовилась торжественно отметить 50-летие Великого Октября. Естественно, по традиции готовили свой рапорт юбилею и советские воины. Этим рапортом, по замыслу военного руководства, должны были стать крупнейшие в истории Вооруженных Сил СССР учения «Днепр». В кратком сообщении ТАСС, появившемся в печати во второй половине сентября, говорилось: «В соответствии с планом боевой и оперативной подготовки Вооруженных Сил СССР на территории Украинской и Белорусской ССР начались учения ряда военных округов. На учениях принимают участие все рода войск. Учения имеют целью подвести итоги боевой выучки частей и соединений и их оперативной подготовки за 1967 учебный год».
     Впрочем, на момент появления этого сообщения поднятые по тревоге войска уже выдвигались в районы сосредоточения. Таким образом, мы попали, что называется, с корабля на бал. Конечно, на душе было тревожно: ведь мы шли в «бой», не успев как следует познакомиться с личным составом. А как хотелось не то чтобы отличиться - не подвести однополчан, оправдать свое назначение в дивизию с такой славной историей! Не забыть, с какой остротой ощущались причастность к ее героическим традициям и ответственность за свое место в строю, когда доводилось проходить там, где когда-то гремели бои. Даже стремительно продвигавшиеся впереди боевых порядков разведчики, у которых, как известно, времени всегда в обрез, находили возможность поприветствовать фронтовиков, поклониться встречавшимся на пути братским могилам.
     Не забыть и ощущение неодолимой силы лавины войск, на широком фронте продвигавшихся в направлении Киева. Чего стоила одна только наша Иркутско-Пинская. К тому времени она уже была мотострелковой и по мощи огня, насыщенности артиллерией, техникой многократно превышала стрелковую дивизию кануна Второй мировой войны. Вот лишь некоторые цифры. По сравнению с дивизией 1939 года наша мотострелковая дивизия имела превосходство по танкам в 16 раз, по бронетранспортерам и бронемашинам - в 37, по автоматическому оружию - в 12, по средствам связи - в 5 раз. Не говоря уже о превосходстве в качестве и возможностях техники и оружия. Если вес одного артиллерийского залпа дивизии 1939 года составлял 1.700 кг, то в 1967-м - 53.000. Между тем на стороне «восточных» и «западных» - так условно обозначались противоборствующие силы - действовали части и соединения целого ряда военных округов. Достаточно сказать, что только во встречном сражении, которое развернулось утром 27 сентября 1967 года, с обеих сторон участвовало столько боевых машин, сколько летом 1943-го в битве на Курской дуге.
     А были моменты, когда и вовсе не верилось, что мы на учениях. В том же встречном «бою», например, когда во фланг нашей дивизии нанесла удар танковая дивизия «западных». Казалось, что танки просто прошьют насквозь боевые порядки мотострелков. И на некоторых участках «противнику» даже удалось ворваться в их расположение. Но гвардейцы, умело используя противотанковые средства, маневрируя на местности, выдержали натиск. По крайней мере нам удалось выиграть какое-то время, пока командир дивизии генерал-майор Фома Болдуев вводил в «бой» свежие силы. Потом рассказывали, что наблюдавший за этим эпизодом министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Гречко похвально отозвался о действиях мотострелков Иркутско-Пинской. К слову, этот эпизод подробно описан и в книге краснозвездовца Павла Панасенко, посвященной истории дивизии.
     Конечно, в памяти сохранились и многие другие эпизоды. Разве можно забыть, например, момент, когда, преодолев за три ночных перехода более восьмисот километров дорог и бездорожья, мы наконец увидели серебристую от лунного света гладь Днепра! Или туманное утро наступающего дня, когда, словно содрогнувшись от грохота орудий и моторов прорвавшихся к урезу воды боевых машин, великая река приняла на себя первый удар атакующей массы войск. Широкий и полноводный Днепр, капризную Припять, огромный труднопроходимый район междуречья преодолела наша славная дивизия за время учений, демонстрируя при этом самые различные приемы боевых действий. А незабываемые встречи на дорогах Белоруссии и Украины, когда местные жители выходили навстречу нашим колоннам с корзинами фруктов, с крынками молока...
     Не забыть и того исключительного гостеприимства, которое было оказано участникам учений «Днепр» в Киеве - городе моей курсантской юности, где 1 октября 1967 года я вместе с однокашниками по училищу из нашей и многих других дивизий Советской Армии прошел торжественным маршем на смотре войск.
     Возвращаясь на «зимние квартиры» в Гродно, мы конечно же не могли знать, что ровно через год наша дивизия будет исключена из состава 28-й армии Белорусского военного округа и передана в состав Центральной группы войск.
     Геннадий МИРАНОВИЧ, член редколлегии «Красной звезды».
     

     В Центральной группе войск
     Мне довелось служить в соединении с сентября 1980 по июль 1985 года в качестве корреспондента-организатора дивизионной газеты «Советский воин». Помню, с каким волнением я, выпускник факультета журналистики Львовского высшего военно-политического училища, получив назначение в политуправление Центральной группы войск, отправлялся из Миловиц в Зволен - районный центр Среднесловацкой области, где располагались штаб дивизии и редакция нашей газеты. К счастью, моим попутчиком оказался только что назначенный начальником химической службы дивизии майор Виктор Шатохин. Ранним утром, когда мы добрались до Зволена, он позвонил в штаб, и за нами выслали машину.
     Никогда не забуду конфуз, который случился при представлении редактору дивизионной газеты гвардии майору Кавецкому Валерию Павловичу. Надо сказать, что я страдаю близорукостью, постоянно ношу очки, а тут вдруг почему-то решил снять их, прежде чем войти в кабинет своего будущего шефа. На мою беду, в комнате было довольно много людей, и я, толком не разглядев, у кого на плечах майорские погоны, стал представляться по случаю прибытия, обращаясь к самому фактурному военнослужащему. В ответ - взрыв хохота! Быстро надев очки, я увидел, что докладываю... прапорщику, как позднее выяснилось, начальнику типографии Алексею Мардашову. А Кавецкий сидел совсем в другом углу, рядом с ответственным секретарем «дивизионки» капитаном Владимиром Хребтовым. Так под общий смех и познакомились.
     В ту пору дивизия представляла мощнейший кулак: почти 14 тысяч личного состава, свыше 200 танков, около 3.000 единиц различной техники, более десятка вертолетов. Части были разбросаны в 11 гарнизонах по всей Словакии, преимущественно у границы с Венгрией. Чтобы добыть информацию для своих заметок и репортажей, приходилось постоянно мотаться из гарнизона в гарнизон вместе с офицерами штаба и политотдела соединения. При этом нам, газетчикам, чаще всего доставались в машине самые неудобные места - за спинкой основных сидений. Впрочем, тогда по молодости я не придавал этому значения. Служба нравилась, да и именно тогда стали появляться мои первые заметки в «Красной звезде» об Иркутско-Пинской дивизии. Помогал мне в этом постоянный корреспондент «Красной звезды» по Центральной группе войск полковник Анатолий Петрович Поляков.
     Командовал дивизией в ту пору полковник, а впоследствии генерал-майор Федор Михайлович Кузьмин. 30-ю он принял в 1978 году после окончания Военной академии Генерального штаба. «Царь Федор», как его за глаза называли подчиненные, был строг и требователен. Правда, по отношению ко мне проявлял исключительно добрые, можно сказать, отцовские чувства. Может быть, потому что оба мы в свое время были суворовцами, увлекались спортом. На территории штаба дивизии был оборудован отличный грунтовый корт. Кузьмин обожал теннис и совершенно неожиданно взялся учить меня этой игре. Бывало, под вечер в кабинете редактора звонил телефон, и грозный голос в трубке требовал отправить «лейтенанта Сережу на корт».
     Однажды, когда у меня уже стало неплохо получаться, случился конфуз. После мощной подачи, которую комдив подавал с любимой поговоркой «Держи Иркутско-Пинскую!», он рванулся к сетке, а я неудачно отбил и угодил генералу мячом прямо под глаз. Всплыл синяк. На беду «ЧП» произошло накануне какого-то очередного учения. Кузьмин, дабы не давать поводов к разговорам, на полигон не поехал. Но в дивизии об истинных причинах отсутствия комдива знали...
     В декабре 1982 года генерала Кузьмина назначили командиром 17-го армейского корпуса в Среднеазиатском военном округе. А за умелое командование соединением в ЦГВ он был награжден орденом Октябрьской Революции. Впоследствии генерал-полковник Кузьмин командовал войсками Прибалтийского военного округа с февраля 1992 по 1997 год, вплоть до увольнения в запас, был начальником Военной академии имени М.В. Фрунзе, стал первым председателем Общероссийской организации выпускников суворовских, нахимовских училищ и кадетских корпусов «Кадетское братство». Когда я уже работал в «Красной звезде», мы нередко встречались на различных мероприятиях и на корте в академии. Безмерно жаль, что его жизнь 15 февраля 2006 года оборвала внезапная смерть.
     Вторым командиром дивизии, с которым мне довелось служить в ЦГВ, был Виктор Германович Казанцев. В 1979 году он командовал 350-м полком, который одним из первых вступил в афганскую войну. Потом прибыл в нашу 30-ю дивизию, где командовал 166-м мотострелковым полком в Комарно, самым мощным полком дивизии, вооруженным БМП, в отличие от двух других, оснащенных бронетранспортерами. Затем Виктор Германович был заместителем командира дивизии и комдивом. Он тоже был из суворовцев и относился ко мне по-доброму. Часто брал с собой на учения, мы играли в теннис, и вообще, похоже, он мне доверял. Виктор Германович, получивший в дивизии звание генерал-майора, как и Кузьмин, был строгим и требовательным командиром. При нем мы участвовали в нескольких ответственных учениях, в том числе в 1984 году с перемещением на полигон Либава в Чехию. Вся дивизия тогда приняла крещение в учениях вооруженных сил стран Варшавского Договора «Щит-84». До сих пор в своем архиве сохраняю грамоту с подписью министра обороны Чехословакии Мартина Дзура, которой был награжден за те учения.
     После окончания Военной академии Генерального штаба Виктор Германович Казанцев занимал ряд высоких командных и штабных должностей, в том числе был командующим войсками Северо-Кавказского военного округа, одновременно в 1999 - 2000 годах возглавляя Объединенную группировку войск (сил), которая проводила контртеррористическую операцию на Северном Кавказе. В 2000 году ему присвоили звания генерала армии и Героя Российской Федерации. Потом Виктор Германович был полпредом Президента Российской Федерации по Южному федеральному округу. Ныне он проживает в Краснодаре, занимается преподавательской деятельностью, он - доктор социологических наук, профессор. Встретившись в сентябре 2007 года в Москве на Первом съезде кадет России, мы вспомнили годы совместной службы в 30-й гвардейской Иркутско-Пинской дивизии, обменялись адресами и телефонами.
     PS. О том, как живут и служат наследники боевой славы 30-й Иркутско-Пинской дивизии в составе вооруженных сил Белоруссии, мы расскажем в одном из номеров «Красной звезды».