Возвращаясь к пленарному заседанию Общественной палаты Российской Федерации, где шла речь о повышении роли общества в решении проблем национальной безопасности, надо сказать, что и в основном докладе, с которым выступил председатель Комиссии по делам ветеранов, военнослужащих и членов их семей Александр Николаевич Каньшин, и в ходе дискуссий с участием ученых, экспертов, представителей силовых структур был отмечен ряд положительных моментов в деятельности оборонно-промышленного комплекса страны. В частности, подчеркивалось, что в настоящее время именно ОПК является своего рода локомотивом развития промышленности и науки, поскольку наряду с промышленным потенциалом здесь сосредоточены наши основные ресурсы.
     Естественно, все это дает возможность больше уделять внимания совершенствованию производственной и опытно-экспериментальной базы предприятий и научных организаций, работающих на «оборонку». Ощутимее становится и поддержка работников ОПК со стороны государства. Как известно, указом Президента Российской Федерации установлена стипендия в размере 25 тысяч рублей, которую сейчас получают 500 ведущих ученых, конструкторов, специалистов, занятых в сфере создания вооружений, военной и специальной техники. Делаются определенные шаги, направленные на подготовку и сохранение кадров в оборонной сфере.
     Разумеется, меры, предпринимаемые сейчас руководством страны, должны сказаться и на состоянии самого обронно-промышленного комплекса, и на качестве поставляемой им продукции, что в итоге позволит придать нашим Вооруженным Силам действительно новый, современный облик. Но на это потребуется время. Ведь ошибки и упущения в развитии ОПК, имевшие место в 1990-е годы, привели нас к существенному отставанию в оснащении армии и флота современной техникой и оружием. Сегодня это открыто признает руководство страны и военного ведомства.
     Что касается технической оснащенности Вооруженных Сил, то я уже не раз говорил и сейчас повторюсь: одной из давно наболевших проблем здесь является разбалансированность между средствами поражения и системами разведки, радиоэлектронной борьбы, системами управления войсками и оружием. Практика показывает: средства поражения по своим характеристикам у нас достаточно неплохие. Но беда в том, что они не обеспечены современными системами управления. Особенно удручающе выглядит картина с навигационным оборудованием и средствами разведки. Если, к примеру, наши реактивные системы залпового огня способны поражать противника на дальности до 60 километров, то средства разведки работают только на 3 - 5 км. Таким образом, даже эффективность имеющегося оружия используется на 20 процентов. В пехоте системы привязки огневых позиций до сих пор работают на гирополукомпасах, дающих громаднейшую ошибку. Артиллерия ошибается на 200 метров при допустимой норме 15 м. В результате вместо нанесения точечного удара, скажем, по батарее противника мы «пашем» землю вокруг. Как это случалось, кстати, и во время событий в Южной Осетии.
     Стало быть, приступая к модернизации армии, нам придется позаботиться о том, чтобы «оборонка» была способна в полной мере обеспечить ее необходимыми для этого элементами. И в первую очередь речь идет о современных системах навигации и разведки. Ведь для того, чтобы поразить какие-то цели, сначала нужно их обнаружить, точно определить координаты, привязать орудия к местности. И добывать исходные данные для стрельбы не по карте, не с помощью гирополукомпаса, а посредством глобальной космической системы навигации. Войсковая же разведка у нас находится в глубочайшем кризисе. Здесь мы остались где-то на уровне 1950-х годов, когда за всем наблюдали в бинокль. Я уже не говорю о разведке более высокого уровня с использованием радио- и других технических средств. Из-за отсутствия глобальной навигационной системы не может пока удовлетворить потребности войск и разведка из космоса.
     Как положительный момент надо отметить, что в последнее время у нас стало больше уделяться внимания развитию беспилотных летательных аппаратов. Это, несомненно, перспективное средство разведки. Однако пока, к сожалению, наш беспилотник способен лишь зафиксировать картинку, потому что мы не можем оснастить его аппаратурой, которая позволяла бы не только просматривать местность, но и тут же определять координаты целей, передавать их на пункты управления и средства вооружения. Все опять же упирается в отсутствие соответствующих элементов спутниковой навигационной системы, которые позволяли бы применять беспилотные летательные аппараты-разведчики более эффективно.
     Кроме того, анализ боевых действий во время августовских событий на Кавказе снова и снова убеждает: одной из важнейших задач «оборонки» является оснащение войск современными средствами связи. Это же нонсенс, когда в ходе боевых действий командиры, чтобы не потерять управление подразделениями, вынуждены применять так называемые подручные средства в виде мобильных телефонов. Выход тут один: необходимо иметь отечественную электронную базу, которая стала бы основой для создания современных средств связи. Можно, конечно, и впредь работать на иностранной элементной базе. Но тогда надо быть готовыми к тому, что в случае войны мы вообще можем остаться без связи, а артиллерия так и будет бить по площадям или еще хуже - по своим.
     И личный состав по-прежнему будет выживать в полевых условиях, устраивая свой быт в окопах, норах, блиндажах, как в 1941 году, если государство не позаботится о средствах защиты и жизнеобеспечения своих солдат. В августе нынешнего года Военно-промышленная комиссия при Правительстве РФ подвергла критике систему закупок боевой экипировки для Российской армии и других силовых структур. При этом отмечалось, что элементы боевой экипировки, закупаемые у производителей, имеют неоправданно большую номенклатуру, а уровень продукции зачастую не дотягивает до современных требований. Думаю, членам Общественной палаты, всем нашим гражданам небезразлично, как будет решаться данная проблема. Пора уже покончить с практикой, когда, изобретая новые образцы вооружения и боевой техники, наша «оборонка», мягко говоря, не очень заботится о тех, кто их эксплуатирует. Новый облик Вооруженных Сил, кроме всего прочего, предполагает высокий уровень защиты жизни и здоровья военнослужащих, и обеспечение такого уровня - одно из приоритетных направлений в работе оборонно-промышленного комплекса. Важно также, чтобы руководящий состав армии и флота - от главнокомандующего видом Вооруженных Сил до командира дивизии - не был при этом сторонним наблюдателем, а мог в полной мере влиять на выбор приоритетных направлений развития техники и вооружения.
     Не могу не коснуться и еще одной проблемы, о которой почему-то не вспоминают, когда говорят о новом облике армии. Речь идет о мобилизационной готовности самого военно-промышленного комплекса. Как известно, в Советском Союзе на этот счет была очень строгая система. Были соответствующим образом структурированы войска: соединения и части постоянной готовности - готовности от одних до трех суток, части сокращенного состава для наращивания усилий частей постоянной готовности. Для них требовался призыв мобилизационных ресурсов. И третья составляющая - резервы, большая часть которых формировалась на базе вооружения и военной техники, полученных из промышленности. Естественно, вся промышленность имела мобилизационные задания, где было четко определено, что, допустим, через 6 месяцев после объявления войны такие-то предприятия выпускают такое-то количество танков, боевых машин пехоты, бронетранспортеров и т.д. Для этого на заводах складировались запасы металла, различные приспособления, инструментарий. Так же было и по боеприпасам. Мы знали, что промышленность выдаст нам боеприпасы ровно через 3 месяца. А на первые 3 месяца войны мы хранили эти запасы на складах и базах.
     С развалом Союза все это прекратилось, многие промышленные предприятия сейчас просто не имеют мобилизационных заданий, а сроки перехода на массовый выпуск военной продукции из-за отсутствия запасов материалов и комплектующих элементов немыслимо растянуты. Так что, размышляя сегодня о перспективах развития ОПК, видимо, стоит посмотреть на него и с точки зрения мобготовности.