на главную страницу

14 Января 2009 года

Точка зрения

Среда

Новый Средний Восток

Юрий КРУПНОВ, председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития.



     ВАЖНЕЙШЕЙ геополитической задачей России в ближайшие двадцать лет представляется превращение территории Средней Азии и Среднего Востока – от Казахстана до Северной Индии и Персидского залива – в принципиально новый макрорегион. Создание этого макрорегиона, отличающегося стабильностью и промышленным подъемом, должно идти на основе проведения ускоренной индустриализации, на базе системного сотрудничества России, Индии, Китая, Ирана, Афганистана, Пакистана, Монголии, Казахстана, Туркмении, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана и Турции.
     Ключевым смыслом такого макрорегиона должно стать создание единого геоэкономического и геокультурного пространства, избавленного от каких-либо геополитических переделов и разделов, равно как и от реализации эгоистических геостратегических задач отдельных стран. Из плацдарма геополитических столкновений и инструментального использования макрорегион следует перевести в состояние ядра Центральноевразийского общего рынка и площадки диалога укорененных здесь цивилизаций и народов. Так проектируемый макрорегион имеет смысл называть Новым Средним Востоком (НСВ).
     Только НСВ в состоянии решать следующие критические для России и соседних стран задачи:
     - восстановить Афганистан в качестве единого, суверенного и экономически эффективного государства, которое не только прекращает экспорт нестабильности, наркотиков и терроризма, но и становится модельным государством ускоренной индустриализации и развития;
     - обеспечить прочную кооперативную безопасность и стабильность; провести демилитаризацию присутствия внерегиональных иностранных государств на территории государств региона;
     - организовать единое экономическое и транспортно-логистическое пространство, соединяющее российскую Сибирь с «южными морями» (Аравийским морем и Персидским заливом), а со временем – сухопутный мост между Северным Ледовитым и Индийским океанами;
     - создать единую инфраструктуру водного обеспечения южных стран региона для решения критической водной проблемы;
     - создать единое образовательное пространство (по аналогии с Болонским соглашением), в частности сеть колледжей и школ совместного развития, основанных на деятельностном содержании образования;
     - не допустить создания в Афганистане и Средней Азии плацдарма США и НАТО для контроля Китая, Ирана и России из их «подбрюший»;
     - организовать фундаментальную географическую конструкцию, которая бы принципиально не допускала разлома России по Уралу и отщепления от европейской части РФ Восточной Сибири и Дальнего Востока;
     - не допустить войны США и НАТО против Ирана как участника строительства НСВ.
     ОЧЕВИДНО, для России построение НСВ является жизненно важным. Вопреки популярному мнению некоторых практиков и теоретиков геополитики о необходимости создания на основе новых постсоветских государств Средней Азии и северных провинций Афганистана неких «буферных» зон, которые якобы «отдаляют русских от наиболее конфликтных секторов Среднего Востока», все эти попытки пошли прахом.
     Чтобы не быть голословным, приведу одну цитату: «Новая» Центральная Азия, включая анклавы среднеазиатских народов к югу от Памира, важна для России как огромное пространство, отдаляющее русских от наиболее конфликтных секторов Среднего Востока. Напомню, как афганские узбеки и таджики в 1996 г. отразили победное движение талибов на север страны»
     (В.Л. Цымбурский. Остров Россия. Геополитические и геохронологические работы.1993 – 2006. – М., 2007). Очевидно, что эта мысль была актуальной в 1997 году, ко времени написания статьи, но сегодня является не просто анахронизмом, но и вредной доктриной, разделяемой, к сожалению, многими по инерции, безотносительно к новой ситуации в России и мире.
     Не оправдались надежды тех, кто уповал на «освобождение от балласта» в виде Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и т.д. Попытки отделиться от Среднего Востока напрямую ведут (и это подтверждает динамика последних десяти лет) к усугублению ситуации на Среднем Востоке как раз в направлении России. Они ведут к созданию вокруг него единого и расширяющегося наркотеррористического конгломерата – с включением туда государств Средней Азии и наиболее развитых регионов РФ. Отгородиться от «далеких» проблем у Москвы попросту не получится: тектоническая по мощности афганская нестабильность уже пришла к нам и экспорт нестабильности вне новой проектной позиции России будет только нарастать. Российская Федерация уже столкнулась с проблемой наплыва гастарбайтеров из экс-советской Средней Азии в крупные города.
     Единственной альтернативой всему этому становится создание НСВ, что с самого начала выступит фактором позитивной кардинальной переорганизации геокультуры, геоэкономики, геополитики и геостратегии – и Евразии, и планеты в целом.
     ГЕОКУЛЬТУРА и геоэкономика при реализации проекта НСВ являются безусловными приоритетами.
     Во-первых, Новый Средний Восток невозможен без культивирования новой системы ценностей, которая бы вырастала вокруг принципа диалога цивилизаций и народов во имя совместного развития.
     Во-вторых, для реализации НСВ необходимо строить «общий рынок»: единое экономическое сообщество, реализующее для населения численностью около 400 миллионов человек (что сопоставимо с населением Евросоюза) программы множественной индустриализации и вырабатывающее новые стандарты качества жизни.
     Безусловно, типы индустриализации в разных пространствах НСВ будут не совпадать. Если для нашей Сибири речь должна идти об организации третичной индустриализации, основанной на прорыве в новый технологический уклад, разработке технологий направленного наращивания качества жизни и общества знаний, то для отдельных южных территорий первостепенное значение будет иметь первичная индустриализация.
     Основой единого экономического пространства должны стать единые инфраструктуры электроэнергетики, ирригации и обеспечения водой, управления транспортно-логистическими потоками, обеспечения перспективной занятости.
     Ключевое значение будет иметь организация железнодорожной магистрали Сибирь – Казахстан – Туркмения – Иран, которая возникнет после ввода железной дороги длиной почти в 800 километров между казахской станцией Узень до туркменских станций Берекет, Этрек и Гурген и трансафганской магистрали от иранского города Мешхед через Герат и Кандагар до пакистанского города Кветта.
     При этом возникает необходимость и возможность кардинально пересмотреть смысл, идеологию и саму географию международного транспортного коридора (МТК) «Север – Юг», широко пропагандируемого последние 15 лет. Напомним, что речь шла о создании прямого водно-железнодорожного пути «Балтика – Волга – Каспийское море – Персидский залив». Сегодня уже очевидно, что исходная идея проекта («связать Индию с Европой через западную Россию») оказалась слабо реализуемой. Более того, она отрицает необходимость и задачу развития Сибири и Дальнего Востока России в пользу дальнейшего монопольного роста экономики лишь европейской части РФ.
     Совершенно иные экономические и геополитические возможности появляются в проекте международного транспортного коридора с переносом «Севера» с крайнего Северо-Запада РФ на сибирское побережье Северного Ледовитого океана.
     Крайне перспективными оказываются и иные транспортные проекты, в том числе и транспорта воды, без которого индустриализация региона невозможна. Без сибирских вод НСВ ожидает настоящая катастрофа.
     Достаточно указать на то, что одним из главных условий установления мира в Афганистане и его экономического развития является создание новой ирригационной системы, что в разы повысит забор воды из афганской части бассейна Амударьи и резко ухудшит ситуацию с обеспечением водой в соседних государствах. Особенно в Туркмении и Узбекистане, с одной стороны, и в Пакистане – с другой.
     В связи с этим пора, как представляется, серьезно, без популистских истерик отнестись к проекту переброса примерно двадцатой части воды Оби из Сибири в Среднюю Азию. В частности, начать серьезное обсуждение недавно изданной и посвященной этому мегапроекту книги мэра Москвы Юрия Лужкова «Вода и мир».
     На основе транспортных магистралей следует организовать реализацию проекта коридора развития Сибирь – Иран.
     Итак, нарастающему экспорту в Россию нестабильности, наркотиков и терроризма следует противопоставить целенаправленные усилия по стабилизации и процветанию южного «подбрюшья» России. Этот проект, помимо всех выгод безопасности, предоставляет фантастические возможности для нового развития Сибири через появление выхода к «южным морям», образования гигантского средневосточного и южноазиатского рынка и пространства спроса на сибирскую науку и технологии.
     В связи с этим необходимо отметить глубокую статью Дмитрия Верхотурова «Сибирь смотрит на Ближний Восток», в которой ясно прописаны идеи связки Южной Сибири и Ближнего Востока через Среднюю Азию и Средний Восток и индустриализации Среднего и Ближнего Востока как одной из миссий Сибири.
     Создание Нового Среднего Востока по сути и составляет «материальный» практический предмет деятельности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая в сложном творческом поиске в последние годы вышла на необходимость постановки территориально конкретных целей и задач. Наиболее ярко это проявилось в решении последнего саммита ШОС: «в рамках усилий на афганском направлении активизировать работу контактной группы ШОС – Афганистан, начать практическую подготовку к созыву под эгидой ШОС специальной конференции по Афганистану для обсуждения вопросов совместного противодействия терроризму, незаконному обороту наркотиков и организованной преступности» – и в общем духе и букве Душанбинской декларации глав государств – членов ШОС от 28 августа 2008 года.
     ДЛЯ РОССИИ доктрина НСВ является, помимо всего, еще и отличным поводом для перехода к доктрине экспорта развития. Для перехода к новой восточной политике.
     Попытки «экспорта демократии» в этот район планеты показали свою не только насильственную природу, но и очевидную неэффективность. Более того, «экспорт демократии» на практике оказался еще и экспортом финансового и экономического кризиса вкупе с военными конфликтами, т.е. гарантированным экспортом нестабильности.
     Россия имеет уникальную возможность сделать главным принципом своей внешней политики традиционную для себя роль фактора подъема и развития. К сожалению, огульная критика советского прошлого и выдуманной «имперскости» России дезавуировала и в общественном сознании практически свела на нет центральную линию международной деятельности России – ее во многом самозабвенные усилия по подъему опекаемых ею стран.
     Сегодня надо не только восстановить историческую справедливость, но и довести эту нашу родовую черту до принципа совместного развития, соразвития, и, соответственно, экспорта развития как целенаправленного переноса в страны-партнеры всей полноты системы, позволяющей странам совершать качественные рывки и прорывы. Естественно, на сугубо взаимовыгодной основе.
     Предпосылки для принятия такой доктрины на уровне политического руководства Россией есть. Скажем, показательно заявление премьер-министра Российской Федерации Владимира Путина на заседании Совета глав правительств Шанхайской организации сотрудничества в Астане 30 октября 2008 года: «Предметом конкуренции становятся ценности и модели развития. Предстоит совместными усилиями достаточно быстро завершить трансформацию глобальной и региональной архитектуры безопасности и развития, адаптировав их к новых реалиям XXI века, когда стабильность и процветание становятся неделимыми понятиями».
     Наконец, доктрина Нового Среднего Востока позволяет выйти на целостную восточную политику России как на систему целенаправленных действий в отношении Большого Востока, состоящую из трех направлений по трем разным «востокам»:
     - Дальний Восток России – его кардинальный подъем и превращение в центр мирового развития и лидирующий мировой регион, соответственно, в локомотив развития России;
     - Новый Средний Восток;
     - Ближний Восток, означающий фактически «западную политику» России, т.е. отношения с Евросоюзом, США и НАТО.
     
* * *

     Следует кратко пояснить выбор названия предлагаемого нового макрорегиона. Почему именно Средний Восток, а не Средняя Азия, например?
     Несмотря на то что в российских СМИ и даже академических изданиях все чаще английское the Middle East переводят как «Средний Восток», все-таки этот «находящийся посередине восток» являлся и является «Ближним».
     В российском востоковедении Средним Востоком традиционно называется регион неарабского, неиндийского и некитайского Востока: Иран, Афганистан и Пакистан (ранее Северо-Западная Индия). Классическим считается и определение Андрея Снесарева 1921 года: «Средний Восток не есть какая-нибудь выдумка, какое-либо вымученное понятие, но с этим понятием соединяется совершенно определенный географический и этнографический объем. Средний Восток есть вместилище двух народностей – иранской и тюркской. Первой – «лежащей на дне», и второй – «наслоенной сверху». Они выявляют его как определенную этнографическую единицу».
     В результате развала СССР возникла группа самостоятельных постсоветских государств Средней Азии, которые с тех пор находятся в смятении, разрываясь между несколькими центрами сил. Их всеми силами пытаются оторвать от России.
     В этой ситуации выбор у РФ небольшой: либо отказаться от роли мировой и даже региональной державы, либо предложить интеграционный проект, связывающий Среднюю Азию со «старым» Средним Востоком в рамках стратегических российских интересов.
     Надо связывать. Тем более что их интенсивная интеграция уже происходит. Важно и то, что решить проблему Афганистана без подобного связывания невозможно: еще Игорь Рейснер, известный востоковед, в рецензии на только что процитированную книгу А.Е. Снесарева «Авганистан» (Снесарев писал название этой станы именно так!) прямо отмечал, что «к Афганистану нельзя правильно подойти, не разрешив среднеазиатскую проблему в целом».
     Конечно, название «Новый Средний Восток» непросто перевести на английский язык. Помимо путаницы с англосаксонским the Middle East, возникает много других коллизий. Поэтому, вероятно, имело бы смысл предложить называть два ключевых для России региона – Дальний и Новый Средний Восток – по-русски, т.е. как Dalnij Vostok и Novij Srednij Vostok. Тем более что полвека назад мир, выучив русское слово «sputnik», через четыре года столь же легко усвоил вместе со словом «Gagarin» слово «vostok», которое теперь надо просто вспомнить и освежить в памяти человечества.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex