...До весны прошлого года жизнь Сергея Куркина текла не хуже и не лучше, чем у многих его тридцатилетних сверстников. Окончил военное училище. Дослужился до капитана, имел неплохие перспективы карьерного роста, но по окончании срока действия очередного контракта решил его не продлевать и расстался с Вооруженными Силами. Возможно, это была ошибка. Но что сделано, то сделано. Знал бы Куркин, какая ошибка подстерегает его на «гражданке»...
     В Москве Сергей снимал квартиру, работал специалистом технического надзора в одной коммерческой организации, а попросту говоря, принимал бетон на стройках. Имел определенные планы на будущее.
     11 апреля Куркин встретился со своими однокурсниками по военному вузу. Была пятница, после работы хотелось расслабиться. В ресторане они заказали по бокалу пива, потом еще по одному. После чего направились в кальянную. Но от кальяна некурящему Куркину с непривычки стало дурно, закружилась голова. Сказалось, видимо, и то, что график работы у него был очень напряженный, спать зачастую приходилось по 3-4 часа в сутки. Друзья поймали машину, посадили Сергея на переднее сиденье и отправили домой.
     В машине Куркин назвал адрес, куда нужно ехать, и сразу же задремал. Очнулся от того, что его за карман куртки задел водитель. Скорее всего, произошло это при переключении скоростей. Машинально обшарив свои карманы, Сергей не обнаружил мобильного телефона, который обычно лежал в левом кармане. Его «мобильник» друзья нашли потом на столе в ресторане. Но Куркина уже обожгла нехорошая мысль. Увидев, что водитель, не отрываясь от руля, разговаривает по телефону, Сергей подумал: уж не его ли это аппарат?! Простодушный узбек, управлявший видавшей виды «шестеркой», даже опешил, когда проснувшийся клиент неожиданно вырвал у него трубку...
     Любое недоразумение имеет свойство или иссякать на начальном своем этапе, или, подобно снежному кому, обрастать все новыми и новыми нелепицами. Если бы Куркину пришло в голову, что свой телефон он мог элементарно забыть в ресторане, и он тут же вернулся бы туда (благо, отъехали совсем недалеко), то инцидент, как говорится, был бы исчерпан. Но сознание упорно навязывало Сергею криминальную версию развития событий: ушлый «бомбила» с Юга везет подвыпившего клиента, видит, что из кармана у него торчит телефон, и решает...
     Взаимное объяснение на обочине дороги, выдержанное отнюдь не в доброжелательном тоне, ясности в ситуацию не внесло. Попытка водителя по фамилии Умарходжаев забрать свой телефон у Куркина успехом тоже не увенчалась. Удерживая его в качестве своеобразного «залога», Сергей предложил тому пойти в отделение милиции и во всем разобраться. Умарходжаев от этого решительно отказался - почему, вы поймете позже. Дальнейшая разборка вылилась в то, что Куркин, если верить материалам уголовного дела, со злости ударил ногой по машине, на которой Умарходжаев пытался уехать. Как зафиксировано в тех же материалах, оба молодых человека «обоюдно требовали друг у друга возврата принадлежащих каждому телефонов». Куркин при этом Умарходжаева не бил, а лишь «удерживал на расстоянии вытянутой руки». Это позже подтвердила и женщина, ставшая случайной свидетельницей этого нелепого инцидента.
     Собственно, того факта, что два человека прилюдно матерились и пихались друг с другом (дракой это назвать сложно), вполне хватило бы для того, чтобы забрать обоих в милицию. И Куркин даже обрадовался, когда проезжавшая рядом патрульная машина отвезла их в ближайшее РОВД. Там Сергей попросил разобраться, где его мобильный телефон. Но вместо этого сотрудники милиции предложили ему вернуть «мобильник» Умарходжаеву и уладить дело миром. Однако Куркин упорствовал: дескать, пока не разберемся, где мой телефон, чужой возвращать не стану. На тот момент он был уверен, что водитель - вор.
     Все, что произошло потом, вполне укладывается в классическую формулу: не хочешь «по-хорошему», будет по-нашему. На Куркина надели наручники и пояснили, что он задержан за грабеж. Формальные признаки были вроде как налицо. Телефон Умарходжаева находился у Куркина в заднем кармане джинсов, чего сам «грабитель» и не скрывал. Наверняка, если бы он был в рабочем состоянии, Куркин набрал бы свой номер, ему бы ответили его друзья и все встало бы на свои места. Но цепочка нелепостей не прервалась и здесь. Ибо в ходе предыдущих препирательств телефон Умарходжаева упал на землю, от него отлетела задняя панель, и вывалилась аккумуляторная батарея. Ее-то водитель и подобрал, а панель с трубкой снова оказались у Куркина!
     Почему нехитрую операцию с набором куркинского номера не осуществили сотрудники милиции, сказать трудно. Возможно, им не понравился сам Куркин, который вел себя, с их точки зрения, слишком вызывающе. Да еще выпил перед этим пива. Возможно, кому-то просто не хотелось тратить на это время. Во всяком случае, заявление о пропаже телефона Куркина милиционеры принимать не стали. Зато, как говорится, не отходя от кассы, возбудили уголовное дело на самого Куркина - за грабеж с применением насилия.
     Защищавший Куркина на суде адвокат Иван Мясоедов безуспешно пытался доказать, что грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, осуществляется с умыслом. Без умысла это деяние не может квалифицироваться как грабеж. Постановление пленума Верховного суда РФ трактует, что грабеж и кража должны квалифицироваться в соответствии с обстоятельствами уголовного дела. Данное же обстоятельство предлагается квалифицировать исключительно как самоуправство. Это тоже уголовно наказуемое деяние, но оно явно не тянет на два года лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима. А именно к такому наказанию приговорили офицера запаса Сергея Куркина.
     Иван Мясоедов также не считает правомерным вменять Куркину применение насилия, ибо оно ничем не доказано. Обвинение основывается лишь на голословных заявлениях водителя, в то время как единственная свидетельница произошедшего показала, что Куркин его не избивал. Да и в справке, выданной Умарходжаеву в травмпункте, указано, что никаких гематом, синяков и других телесных повреждений у него не обнаружено.
     Примечательно и другое обстоятельство. В ходе первого судебного заседания Куркина не стали «прессовать» по полной программе. В общем-то, видя всю абсурдность этого уголовного дела, суд переквалифицировал обвинение в грабеже на часть 1-ю, то есть без применения насилия, и приговорил Куркина к одному году лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении. Однако районная прокуратура столь «мягкий» приговор обжаловала, и на втором судебном процессе Куркина признали виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. В кассационном представлении при этом было зафиксировано: «В связи с тем, что потерпевший заявил, что Куркин избивал его машину», ему, дескать, должно быть вменено применение насилия в отношении потерпевшего. Как говорится, что написано пером...
     Тот факт, что Куркин сам настаивал на необходимости прийти в милицию и разобраться в деталях исчезновения своего телефона (для чего, собственно, и забрал телефон Умарходжаева), во внимание принят не был. Хотя тот же адвокат квалифицирует это как «добровольный отказ от совершения преступления», который уголовно опять-таки ненаказуем.
     Куркин признает свою вину в самоуправстве. В том, что удерживал чужой телефон с целью того, чтобы водитель не сбежал. В том, наконец, что он просто-напросто ошибся, став жертвой собственной рассеянности и собственного заблуждения. И готов за это извиниться, понести заслуженное наказание.
     Но не слишком ли велика плата, назначенная за банальную человеческую ошибку? Тем более что она не имела никаких непоправимых последствий. И при чем здесь, собственно, грабеж? Вернее, покушение на него? Даже если предположить, что Куркин обкурился кальяна до помутнения рассудка, трудно представить, что, сев в чужой автомобиль, он позарился на старенький мобильный телефон и не довел это преступление до конца «по независящим от него обстоятельствам». Да и кто кого собирался грабить, если в машине Умарходжаева оставался пакет с вещами Куркина, с которыми тот чуть не уехал?
     Примечательна в этой ситуации и личность самого потерпевшего. По полученным в ходе судебного следствия материалам, этот гражданин одной из стран СНГ представил следствию фиктивное разрешение на работу в Москве, дал ложные данные о месте своей регистрации. Даже рукописная доверенность на управление автомобилем была датирована у него числом более поздним, нежели 11 апреля 2008 года.
     Теперь вы понимаете, почему Умарходжаев не хотел идти в милицию? И можете ли вы если не понять, то хотя бы вникнуть в логику противоправных действий Куркина? Он обнаруживает, что в кармане нет телефона. Он видит, кто его везет. Он, в конце концов, мог слышать неоднократно звучавшие официальные заявления представителей МВД о том, что львиная доля преступлений в Москве приходится на выходцев из стран СНГ. Почему в таком случае ему не могло прийти в голову, что водитель, приняв его за мертвецки пьяного пассажира, вытащил у него из кармана дорогостоящий телефон? Да, Куркин ошибался, но почему такой ход мыслей суд с готовностью признал «надуманным, не соответствующим действительности»? Или в действительности нашей впрямь не бывает такого рода прецедентов?
     В конце концов давайте представим, что Куркин оказался прав и телефон у него действительно похитил водитель. Как квалифицировались бы его действия в этом случае? Как ответный грабеж чужого телефона? Или способствование в раскрытии преступления? И где границы того самого самоуправства, которое, как показывает практика, может быть применено и во вред, и во благо?
     ...Юрий Данилов и Олег Кривчик до сих пор корят себя за то, что не отвезли тогда Куркина домой. Они в шоке оттого, что Сергей уже 8 месяцев сидит в камере с отпетыми уголовниками. Что из дела, которое, по сути, яйца выеденного не стоит, родилось уголовное дело о грабеже с применением насилия. Они говорят, что на суде прокурор неоднократно задавал потерпевшему один и тот же вопрос: избивал его Куркин или нет? И всякий раз получал отрицательный ответ.
     По мнению адвоката Ивана Мясоедова, приговор в отношении Куркина сам по себе противозаконен, поскольку в нем суд ссылается на показания свидетелей и потерпевшего, которые они в суде не давали. По сути, в приговоре скопированы показания предварительного следствия. Это подтверждается и протоколом судебного заседания, где фигурируют совершенно другие показания. Судя по ним, Умарходжаев не говорил, что Куркин бил его, и не грозил ему никаким уголовным преследованием - ему просто нужно было вернуть свой телефон. Видать, еще больше, чем от неадекватного поведения своего клиента, бесхитростный узбек ошалел от того, что дело это в итоге приняло такой нешуточный оборот. Не случайно на суде он попросил... отпустить Куркина.
     Но отпустить - значит, признать, что арестованный не виноват. Что несколько месяцев, проведенных им в сизо к моменту первого судебного заседания, были явно неадекватным шагом предварительного следствия. Что все происходящее, начавшись с мелкого житейского недоразумения, со временем превратилось по большому счету в недоразумение юридическое. Ведь социальной опасности Куркин не представлял, был законопослушным и добропорядочным гражданином. Разве что не стоило ему снова пить пиво, курить кальян и забывать на столе в ресторане свой мобильный телефон...
     Теперь же Куркин - человек с запятнанной репутацией, осужденный за тяжкое преступление. Каким он выйдет, отбыв заключение, на свободу? Чему научится за решеткой? Какие навыки приобретет?
     И кого приобретет государство в лице уголовника Куркина?