Отнюдь не сенсация
     Каких-либо конкретных предложений на этот счет от Вашингтона пока не поступило. Есть только статья лондонской «Таймс» от 4 февраля, где говорится о готовности нового президента США заключить с Россией договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) с минимальным потолком в одну тысячу ядерных боезарядов для каждой стороны. Однако ее вряд ли можно рассматривать как официальное американское предложение. Вместе с тем некоторые аналитики поспешили расценить сообщение газеты как крупную сенсацию. Хотя на сенсацию оно явно не тянет, так как еще в июне 2008 года в статье «Файнэншл таймс» председатель сенатского комитета по иностранным делам Дж. Керри уже говорил об этом лимите, правда, в виде «оперативно развернутых» боезарядов СНВ для каждой стороны, т.е. находящихся на боевом дежурстве. 13 января этого года в авторской статье в газете «Бостон глоб» он высказался за выход двух стран на такой же уровень боезарядов, находящихся в боевой готовности. Аналогичный лимит неоднократно предлагали зафиксировать представители академических кругов США и ряда других стран. В 2001 году Сергей Иванов, будучи тогда секретарем Совета Безопасности РФ, высказывался за минимальный лимит в 1.500 и даже более низкий предел по СНВ России и США. Три года назад о схожем параметре говорили представители России на Конференции по разоружению в Женеве, но они имели в виду и развернутые, и находящиеся на централизованных базах хранения «неразвернутые боезаряды» СНВ.
     В силу актуальности темы последующих сокращений СНВ можно тем не менее, не дожидаясь появления официальных предложений Белого дома, отметить, что высказанная идея о переходе к более низким уровням СНВ России и США, а в перспективе и о полной ликвидации ядерных вооружений в мире, заслуживает одобрения. Дело в том, что общее количество СНВ и тактических ядерных вооружений (ТЯО) у всех ядерных государств в суммарном виде достигает 15 тысяч ядерных боезарядов. Это явно превышает пределы разумной достаточности.
     С другой стороны, международные усилия, направленные на полную ликвидацию ядерного оружия, отвечают логике довольно емкой философской максимы, которую на встрече в Рейкьявике в октябре 1986 года сформулировали советский и американский руководители: «Ядерная война не должна быть развязана, в ней не может быть победителей». Конечно, стратегия ядерного сдерживания все еще играет определенную роль в блокировании попыток начала масштабных вооруженных региональных и глобальных конфликтов, а также в выравнивании исторически сложившихся дисбалансов по отдельным видам вооружений.
     Но ядерное оружие как таковое не в состоянии предотвратить или навсегда исключить подобные конфликты, а также устранить отмеченные дисбалансы. Да и реальна ли сама доктрина «наступательного ядерного сдерживания», которой до сих пор придерживаются США? Особенно если предположить, что ни одно из государств мира, обладающих ядерным оружием, не отважится применить его даже в ограниченном ударе без риска столкнуться с непоправимым ущербом от ответных ядерных ударов вероятного противника и масштабного радиоактивного заражения окружающей среды или «ядерной зимы».
     Постепенное достижение «глобального нуля» по ядерным вооружениям важно еще и потому, что его наличие у восьми стран мира (ядерной «пятерки», а также Индии, Пакистана и Израиля) перманентно подстегивает отдельные неядерные государства к обладанию этим видом ОМП. Нравится кому-то или нет формула: «чем дольше ядерное оружие остается у ядерных государств, тем сильнее желание неядерных стран обрести его» - она не лишена логики, не носит абстрактного характера.
     Если бы Москве и Вашингтону действительно удалось параллельно с решением других взаимосвязанных вопросов стратегического значения договориться о радикальном сокращении оперативно развернутых и неразвернутых боезарядов СНВ на принципах равенства и одинаковой безопасности и выйти по ним на тысячный лимит, то это позволило бы достичь двух ключевых целей. Во-первых, ликвидировать существующий по ним дисбаланс в соотношении 1,5:1 в пользу США. И, во-вторых, сократить СНВ сторон не на 80 проц., как написала британская «Таймс», а даже в 1,7-2,2 раза ниже потолков, установленных последним российско-американским Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДСНП), подписанным в мае 2002 года. Наконец тщательно разработанная методика поэтапной реализации идеи полного ядерного разоружения в целом отвечала бы интересам всех государств мира - будь то ядерных или не располагающих ядерными средствами.
     Американские мотивы
     Обосновывая мотивы количественного ограничения боезарядов СНВ США и России до тысячи единиц «развернутых боезарядов», Дж. Керри писал в «Бостон глоб», что этот уровень «является более чем достаточным», чтобы обеспечить безопасность самим Соединенным Штатам и их союзникам. По его словам, такой потолок должен убедить весь мир в том, что США действительно намерены выполнить свои обязательства об окончательном уничтожении этих видов вооружений, которые он назвал оружием Судного дня.
     Действительно, Соединенные Штаты не подорвали свою безопасность, когда с 1992 года сняли с вооружения 13 различных типов ядерных боезарядов, а также ликвидировали, как они утверждают, 80 проц. боезарядов СНВ и 90 проц. ТЯО. Заметим, что бывший министр обороны США Р. Макнамара еще в 1986 году утверждал, что Соединенные Штаты смогут обеспечить свою национальную безопасность и при наличии до 200-300 ядерных боезарядов. Видимо, это были не пустые слова - мощность американских стратегических наступательных вооружений гарантировала и сейчас гарантирует им защиту от любого ракетно-ядерного нападения. В особенности если учесть, что общая мощность американских БРПЛ «Трайдент II D-5», находящихся на борту только одной субмарины класса «Огайо», в сотни раз превышает мощность «номинальной» атомной бомбы, сброшенной ими в 1945 году на Хиросиму.
     Другими побудительными мотивами Вашингтона перейти к более глубоким сокращениям ядерных потенциалов является физическое старение ранее созданных систем СНВ. Появляется стремление заменить их. Но необязательно на сопоставимые системы. А, например, на высокоточные «миниатюрные ядерные боезаряды» по программе «Эффективных ядерных боезарядов глубокого проникновения» (противобункерные боезаряды), а также на неядерные боевые средства - вплоть до установки особой взрывчатки на бывшие ядерные МБР в соответствии с директивой «Задачи оперативного глобального удара», которые предназначались бы против «несостоятельных» государств и террористических групп.
     Влияет и финансовый фактор. Многие американские эксперты задаются далеко не праздным вопросом: зачем тратить огромные средства на ядерное оружие, которое вряд ли будет применено, затем вновь расходовать большие суммы на его содержание, а впоследствии и на уничтожение. Например, США намерены израсходовать в этом финансовом году на модернизацию и содержание ядерного оружия около 10 млрд. долларов. А в 1993-2003 годы на ликвидацию 6 тыс. ядерных боезарядов и нескольких сотен носителей они потратили 7,5 млрд. долларов. Эта тема становится особенно актуальной в американском обществе в условиях возникшего глубокого финансово-экономического кризиса, который будет еще долгое время вызывать у американцев головную боль.
     Некоторые ведущие политики в США также считают, что, хотя риск начала непреднамеренной ядерной войны является довольно низким, опасность случайного ракетно-ядерного пуска значительно возросла. Беспокоит американское руководство и возможность попадания ядерного оружия или расщепляющихся материалов в руки террористов с целью создания технологически несовершенных, «грязных» ядерных бомб.
     И в самих Соединенных Штатах, и у их ближайших партнеров происходит крайне медленная, но постепенная эрозия военно-стратегических установок о неизбежности применения ядерных средств. Критики концепции сохранения опоры на ядерные силы призывают отводить им функцию военно-политического назначения и применять только в качестве «крайнего средства». Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в числе ближайших советников Б. Обамы есть видные сторонники поэтапного уничтожения ядерного оружия на взаимной основе. По данным того же Дж. Керри, из 24 бывших министров обороны и госсекретарей США за полную ликвидацию ядерного оружия в глобальном масштабе выступают 17 человек.
     «Ядерные» союзники США уже постепенно стали сокращать свои ядерные силы вне переговорного процесса. Великобритания отказалась от авиации, которая могла бы доставлять ядерные боезаряды, и сохранила только четыре атомные субмарины с БРПЛ «Трайдент II D-5», несколько уменьшив количество размещаемых на них боезарядов. Также оставив у себя четыре ПЛАРБ, Франция сначала полностью ликвидировала свои наземные МБР, а затем сократила на треть количество ядерных боезарядов воздушного базирования.
     С чего начать?
     Нет сомнения, что официальные разъяснения американской стороны по сокращению СНВ в адрес российского руководства рано или поздно поступят. Поджимает крайний срок: 5 декабря этого года истекает время действия Договора СНВ-1. Тем не менее до появления подобных разъяснений уже сейчас можно обратить внимание на некоторые неясности и противоречия в официально озвученной позиции США по СНВ и смежной проблематике.
     Во-первых, Вашингтон пока уклоняется от увязки решения проблемы дальнейших сокращений СНВ с вопросом отказа от развертывания элементов их стратегической системы ПРО США на территории Польши и Чешской Республики. Выступление вице-президента Дж. Байдена на Мюнхенской конференции 7 февраля показало, что Белый дом намерен продолжать работу по размещению в Европе объектов своей ПРО, консультируясь с союзниками по НАТО и Россией. Что это за консультации, показали уже состоявшиеся встречи при администрации Дж. Буша. Американская сторона на них только и делала, что пыталась уговорить Москву согласиться на размещения у российских границ разведывательно-информационных и ударных боевых компонентов стратегической системы ПРО США. Аргументов же России она не принимала в расчет.
     Конечно же можно попробовать еще раз. Но должно быть сразу ясно: Россия, как неоднократно подчеркивали ее официальные представители, готова отказаться от ответных мер на размещение американской ПРО у своих границ, но первый встречный шаг должны сделать США. О возможности «нулевого решения» данной проблемы было заявлено Дмитрием Медведевым еще в ноябре прошлого года в интервью газете «Фигаро»: не будет системы ПРО США в Восточной Европе - не будет и объявленных с российской стороны всех ответных мер. Напомним, что изложенные им 5 ноября прошлого года контрмеры состояли из четырех элементов: отказа от снятия с боевого дежурства трех ракетных полков дивизии РСВН, дислоцированной в Козельске, и от расформирования самой дивизии к 2010 году; развертывания ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области; соответствующего использования там же средств РЭБ и сил российского ВМФ в целом.
     Обязательным условием достижения новых российско-американских договоренностей по СНВ должно стать возобновление Соединенными Штатами всех их обязательств по Договору по ПРО 1972 года и протоколов к нему, из которых они вышли в одностороннем порядке семь лет назад. Важен и пересмотр принятого в апреле 2007 года американо-натовского решения о «сцепке» стратегической системы ПРО США в Восточной Европе с тактической системой ПРО НАТО, развернутой на европейском континенте и вокруг него на боевых кораблях. Эта взаимно интегрированная структура значительно усиливает американский противоракетный потенциал стратегического назначения на европейском направлении.
     Во-вторых, должен быть в принципиальном плане решен вопрос об «оперативно неразвернутых боезарядах», которые администрация Дж. Буша отказалась учитывать при определении суммарных лимитов в ДСНП и пошла только на учет «оперативно развернутых боезарядов». За счет этой терминологической эквилибристики США могут без всяких политических и юридических ограничений при желании резко увеличить свой ядерный потенциал - примерно на 3 тыс. «оперативно неразвернутых боезарядов» дополнительно к 1.700 - 2.200 «оперативно развернутым», разрешенным этим договором. Такая же судьба может ожидать и новый договор о сокращении СНВ, если упустить из виду сей искусственный парадокс.
     Кстати, в упоминавшейся статье в «Бостон глоб» Дж. Керри почему-то вновь говорит о необходимости достижения с нами уровня исключительно в тысячу «развернутых боезарядов». Получается, что США собираются выходить только на незначительные сокращения СНВ с Россией, так как «за скобки» договоренностей под видом «резервных» они вновь хотят вывести боевые боезаряды, которые в случае необходимости можно было бы быстро вернуть в состав стратегических ядерных сил. В то же время Б. Обама обещает, что будет «стремиться к тому, чтобы США и Россия вышли на реальные и поддающиеся проверке сокращения всех видов принадлежащих им ядерных вооружений - как оперативно развернутых, так и оперативно неразвернутых, стратегических или нестратегических». Как видно, в позиции Вашингтона имеется противоречие. Чья же позиция наиболее реальна?
     Чтобы избежать возможности использования «возвратного потенциала», новый договор между Россией и США о последующих сокращениях СНВ должен также предусматривать взаимное уничтожение носителей ядерного оружия и «оперативно неразвернутых» ядерных боезарядов. И, естественно, в нем должен быть прописан контрольный механизм за выполнением взятых сторонами обязательств.
     В-третьих, сомнительной выглядела бы и схема сокращения российских и американских СНВ при одновременном сохранении тактических ядерных средств США в Европе (Россия, как известно, не размещает ТЯО за пределами своей территории). Из-за своей близости к российским границам американские тактические ядерные средства, складированные на европейском континенте, вообще могут считаться стратегическими, так как могут решать против нашей страны стратегические задачи. Немаловажно и другое: еще никто не гарантировал нам, что натовские «государства-новобранцы» однажды не затащат этот вид оружия на свою территорию - соответствующие аэродромы под него или уже готовы (у членов НАТО «первых волн» вхождения) или готовятся (в Эстонии).
     В-четвертых, в принципе неплохой представляется идея Б. Обамы понизить степень боеготовности СНВ США и России (как вариант: увеличить время заблаговременного предупреждения о ракетно-ядерном нападении). Об этом говорили и сам американский президент, и госсекретарь Х. Клинтон. Но почему только наших двух стран? Почему не всех ядерных держав? Ведь уже создан позитивный прецедент, близкий по духу к заявленной позиции: Россия в течение более десяти лет имеет раздельные бессрочные двусторонние соглашения с США, Великобританией и Францией о взаимном ненацеливании ракетно-ядерных систем на территорию друг друга. Здесь надо заметить, что заявления о необходимости понижения степени боеготовности СНВ США и России исчезли из последних заявлений представителей американской администрации по теме сокращений ядерных потенциалов.
     В-пятых, невозможно будет договариваться о понижении уровня стратегических ядерных боезарядов России и США, если в принципиальном плане раз и навсегда не будет решена задача немилитаризации космического пространства, и в особенности вопрос о недопущении размещения в нем ударных космических вооружений класса «космос-земля» любых типов вообще и противоспутниковых систем в частности. Но пойдет ли Вашингтон на это? Время покажет.
     В-шестых, возникает вопрос и по обычным вооруженным силам, где у западной группировки, кстати, еще не ратифицировавшей ДОВСЕ, имеется существенный перевес по всем пяти категориям, ограниченным этим документом, - танкам, боевым бронированным машинам, артиллерийским системам, боевым самолетам и вертолетам. Превышения по ним варьируются от 26 до 45 процентов в пользу западных участников договора. В абсолютных цифрах это почти 28 тыс. единиц военной техники. Хотя эти силы не имеют непосредственного отношения к ядерному оружию, тем не менее их нельзя полностью сбрасывать со счетов при выработке новых договоренностей по контролю над ядерными вооружениями. Ибо особенность ограничения любых вооружений такова: ослабляя путем сокращений один вид вооружений, фактически усиливаешь другой. А нужен баланс сил и средств, исключающий недоверие и подозрения.
     Возможно, перед Вашингтоном будут поставлены и другие вопросы, но уже после получения официальных разъяснений о содержании разработанных им инициатив по контролю над ядерными вооружениями. Вместе с тем следует подчеркнуть, что Соединенным Штатам, вероятно, надо начинать с пересмотра своего генерального плана ведения глобальной ядерной войны - «Единого интегрированного оперативного плана», предусматривающего нанесение ракетно-ядерных ударов по семи государствам мира, включая Россию, КНР, Иран, Сирию, а также содержащего 3.500 целей на их территории. Последний раз такой план пересматривался и утверждался при президенте Б. Клинтоне. Не сократив список таких целей, США никогда не смогут реально уменьшить свои ядерные арсеналы ниже этого уровня. Отголосками «холодной войны» выглядят и ядерная, и космическая стратегии США, утвержденные Дж. Бушем-младшим в 2006 году. Они предусматривают нанесение превентивных и упреждающих ракетно-ядерных ударов и использование космоса в военных целях при полном доминировании в нем американских военных. Именно эти военно-стратегические установки, образно говоря, тянули и по-прежнему будут тянуть за фалды американских переговорщиков от стола ответственных переговоров по контролю над ядерными и космическими вооружениями.