(Окончание. Начало в № 24, 25.)
     - Григорий Максимович, давайте вернемся к тому, с чего начали: вам была поставлена задача оценить перспективы нахождения нашего Ограниченного контингента в Афганистане.
     - Да, и поэтому в начале 1987 года я собственноручно написал, так как нельзя было даже машинистку подключать, большое письмо на имя председателя КГБ СССР. По всем трем позициям: военная составляющая, настроения и перспективы и что надо делать. Вывод был один: из Афганистана надо уходить.
     - Почему вы не отправили письмо по команде?
     - Так мы договорились с Николаем Алексеевичем Душиным. А в результате оно очень скоро было доложено Горбачеву. Тот, насколько мне это известно, наложил резолюцию: «Предложения заслуживают внимания. В секретариат, для проработки». С этого времени и началась подготовка вывода.
     - Не совсем понятно. Написал, будем говорить так, всего лишь начальник особого отдела округа – и тут же все началось...
     - Так все этого ждали! Только никто не хотел брать на себя ответственность, рассуждали: а что «там» подумают, как это поймут? А я был в ТуркВО – дальше Кушки, как говорилось, не пошлют. Кушка – это наш Туркестанский военный округ, там я бывал постоянно. Генерала получил. Чего мне терять?! А тут ведь люди гибнут – без перспективы, и главное, обстановка с каждым днем ухудшалась...
     - Почему ухудшалась?
     - Причина – абсолютно неправильная внутренняя политика властей Афганистана. Например, они забрали землю у богатых и якобы передали дехканам. Но если прежде арендатор отдавал землевладельцу одну треть урожая, то теперь налоги на землю составили две трети! Зачем дехканину такая земля?! К тому же лучшие земли, лучшие источники воды остались у богатеев. Скажем, премьер-министр «народного правительства» был крупнейшим латифундистом Афганистана и свои земли не отдал. И это только один момент...
     Кажется, мое письмо сыграло роль катализатора – необходимость вывода, как я сказал, давно уже была всеми осознана.
     - Как изменилась ваша деятельность на тот период?
     - В 1987 году был издан приказ по КГБ СССР, где на меня персонально были возложены обязанности по созданию разведслужбы военной контрразведки 40-й армии. Так что в последний год я буквально сидел на этом, тем только и занимался.
     - По примеру «зафронтовой» работы «Смерш»?
     - Конечно – бесценный опыт Великой Отечественной войны. Если разведка ГРУ вступала в контакты с бандформированиями, с местным населением, собирала информацию о противнике, планируемых нападениях, затеваемых засадах, проникала в банды, то нашей задачей было выявить устремления разведподразделений противника к нашим спецслужбам и проникновения к нам. То есть разведка в целях контрразведки.
     - В СВР это подразделение внешней контрразведки.
     - Да, можно так назвать. Хотя естественно, основная масса получаемой информации шла в пользу армии, но что-то мы черпали и для себя: вот там, например, готовится «подстава» – придет такой-то, скажет, что хочет сотрудничать с КГБ... Зная это, мы с ним работали соответствующим образом – любой «двойник» полезен, если его разумно использовать. Да и как вражеского агента мы его нейтрализовывали. Получали информацию о поступлении дезинформации; проникали в спецслужбы противника не только в Афганистане; вербовали крупных местных «авторитетов».
     Об этой стороне деятельности военной контрразведки известно, но много говорить не будем... Зато скажу, что в самый канун вывода я участвовал в очень ответственной операции.
     - Вы ею руководили?
     - Нет, я же сказал – участвовал. Начальник 3-го Главка Сергеев, начальник Главного управления Погранвойск генерал армии Матросов, начальники особых отделов двух пограничных округов и я облетели на вертолетах все 16 погранотрядов, находившихся на границе с Афганистаном. На той стороне, в глубину от 25 до 50 километров, постоянно находились мангруппы – боевые маневренные группы, от усиленной роты до усиленного батальона. Так обеспечивалось, чтобы не было прорыва боевиков на нашу территорию, хотя был один случай в районе Московского... Мы побывали и в крупных мангруппах, на афганской территории. Поэтому даже у Сергеева были автомат и подсумки – мало ли где что. Облетели мы все в течение месяца, везде заслушали доклады – ведь все эти мангруппы оставались там и после того, как было официально объявлено, что вышел последний солдат. Было у нас два вертолета и сопровождение. так вот, из сопровождения два вертолета мы потеряли!
     - То есть война шла до последнего... А где вы были во время торжественного выхода войск, 15 февраля?
     - С этой стороны, тут встречал. Удалось договориться с таможенной службой, чтобы досмотр делали на территории Афганистана – до пересечения границы, а сюда входили без задержки, торжественным маршем. К тому же контрабанда – это когда границу пересекли, а если до того что-то обнаружится – это просто административное нарушение. Зачем людей дергать?
     - Действительно, не стоило кому-то праздник портить...
     - Заканчивая наш разговор, скажу, что мое особое восхищение вызывает то обстоятельство, что большинство «афганцев» очень хорошо себя показали и впоследствии. Многие продвинулись по службе, достигли высоких постов, отличились... Например, стал Героем России Григорий Константинович Хоперсков, которого я знаю с майора, – боевой человек! Или вот генерал-лейтенант Виктор Петрович Васильев, «кандагарец», начальник особого отдела бригады, на счету которого были реальные перехваты очень серьезной агентуры бандформирований и многие другие славные дела... Это Анатолий Иванович Михалкин, Герой России Александр Иванович Шуляков, ну и другие товарищи... Не будем называть их фамилии, звания и должности – нельзя, потому как все они находятся на передовых рубежах, защищая безопасность и государственные интересы нашей Родины.
     На снимке: Начальник 3-го Главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Н.А. ДУШИН (второй справа) в особом отделе по 40-й армии.