Для читателей П.С. Дейнекин, первый главнокомандующий Военно-воздушными силами России, в особом представлении не нуждается. Чего стоила одна только воздушная операция, проведенная в начале декабря 1994 года, когда молниеносно на аэродромах Чечни была уничтожена вся дудаевская авиация – 266 самолетов. Президент Ичкерии прислал тогда Дейнекину грозную телеграмму: «ПОЗДРАВЛЯЮ ЗАВОЕВАНИЕМ ГОСПОДСТВА В ВОЗДУХЕ ТЧК НО ВСТРЕТИМСЯ МЫ НА ЗЕМЛЕ ТЧК ДУДАЕВ». Правда, встретиться бывшим летчикам Дальней авиации больше не довелось. Как известно, летом 1996 года автора телеграммы настигла высокоточная авиационная ракета.
     На слуху, что называется, и деятельность Петра Степановича на посту начальника Управления Президента Российской Федерации по вопросам казачества и председателя Совета войсковых атаманов России. Но это было уже после увольнения в запас.
     В военной же биографии летчика 1-го класса Дейнекина есть и не очень известные страницы, где особенно видно, как крепко переплелась его жизнь с судьбой наших Военно-воздушных сил.
     Родился он 14 декабря 1937 года в городе Морозовске Ростовской области. Сын военного летчика, погибшего в годы Великой Отечественной войны, пошел отцовской дорогой. Окончил Харьковскую спецшколу ВВС, Балашовское военное училище летчиков, Военно-воздушную академию им. Гагарина и Академию Генерального штаба. Освоил десятки самолетов, имеет общий налет более 5.000 часов. Первая должность в войсках – помощник командира корабля на Дальнем Востоке.
     В начале 1960-х в составе спецгруппы летчиков Дальней авиации был направлен в Аэрофлот на реактивные Ту-104. Затем (это было уже в Полтаве) ему выпала честь командовать гвардейским полком, который за годы войны воспитал в своих рядах 29 Героев Советского Союза. Возглавлял он и полк, на вооружении которого поступали уникальные машины Ту-22М2, названные американцами Backfire («Огонь сзади»), поскольку при взлете за ними ревел длинный шлейф форсажного пламени. В качестве инструктора выполнял полеты по сложным видам боевой подготовки со ста шестьюдесятью четырьмя командирами кораблей Дальней авиации, вывез на реактивных самолетах более 30 пилотов ДОСААФ и Аэрофлота.
     Ну а дальше, как в том авиационном марше: «все выше и выше». Летал, командовал дивизией, 37-й воздушной армией Верховного Главнокомандования, Дальней авиацией. Пройдя все ступени служебной лестницы, в августе 1991 года был назначен главнокомандующим ВВС СССР. В феврале 1992-го – главкомом ВВС Объединенных Вооруженных Сил СНГ.
     Кстати, в мае того же года генерал-полковник Дейнекин в качестве командира корабля летал на стратегическом ракетоносце ВВС США В-1В «Лансер» с дозаправками в воздухе от танкера КС-135. Американцы в честь русского летчика даже написали фамилию на борту В-1В: «P.DEYNEKIN». Полетал он и на бомбардировщике В-25 «Митчелл», на котором после Перл-Харбора американские летчики бомбили Токио, и на многих других машинах иностранного производства.
     С сентября 1992 по январь 1998 года Дейнекин – главнокомандующий ВВС России. Говорили, что его мастерство решать сложные вопросы в правительственных кабинетах не уступало мастерству летчика. Сейчас он занимается общественной деятельностью, пишет книгу воспоминаний, работает в архивах и летает на спортивных самолетах.
     Переживает экс-главком и о сегодняшних проблемах военной авиации. Собственно, с разговора об этом и началась наша беседа.
     - Петр Степанович, в августе 1991-го, когда вы вступали в должность главкома ВВС, они насчитывали полмиллиона человек.
     - Действительно, на тот момент в ВВС было более 500 тысяч человек личного состава, в том числе 30 тысяч летчиков, а самолетный парк насчитывал 13 тысяч летательных аппаратов. Что было, то было. Нас тогда не только боялись, но и уважали.
     - Потом началось реформирование, если можно так назвать то, что происходило с армией и флотом сразу после развала Союза...
     - Я имел честь прослужить в славных Военно-воздушных силах сорок календарных офицерских лет. В Сухопутных войсках и на флоте не провел ни дня, так что позвольте о реформированиях судить только в части, касающейся авиации. Хотя по большому счету военная реформа – это прерогатива государства, и касается она не только Вооруженных Сил, но и всего нашего общества. Этот сложный и всегда болезненный (особенно для офицерского корпуса) процесс носит длительный характер. Он не может начаться и закончиться в строго назначенный срок, о чем свидетельствует как зарубежный, так и наш собственный опыт. Его тоже нужно изучать, чтобы не повторять ошибки предыдущих поколений военачальников и политиков.
     - То есть «нет у революции начала, нет у революции конца»?
     - Революция в военном деле проходила тогда, когда испытывалось ядерное оружие и авиация переходила на реактивную технику. А в настоящее время мы пребываем в стадии реформирования. Оно началось сразу после принятия в мае 1992 года решения Россией о строительстве собственных Вооруженных Сил. Думаю, не только мне вспомнились тогда слова великого князя Александра Михайловича: «Воздушный флот России должен быть сильнее воздушного флота наших соседей. Об этом необходимо помнить каждому, кому дорога военная мощь нашей Родины». Слова эти актуальны и сегодня, хотя были сказаны еще в 1912 году.
     - Итак, на протяжении всего времени, пока вы командовали Военно-воздушными силами России, процесс их реорганизации не прекращался. К чему же они в конце концов пришли, как выглядели на момент вашего увольнения в запас?
     - Пожалуй, они не только выглядели, но и на самом деле стали намного слабее ВВС бывшего Советского Союза. Ведь нас заставили сократить численность личного состава до 300 тысяч, а количество боевых самолетов – с 13.000 до 5.600 единиц. Окрепли наши ВВС уже после моего увольнения, когда их в 1999 году объединили с войсками ПВО. Были интегрированы в один два главных штаба, тыл, инженерная служба и остальные структуры. В результате образовался новый вид Вооруженных Сил – Военно-воздушные силы. Да и противовоздушная оборона при этом не разрушалась, а напротив, усиливалась, особенно за счет слияния истребительной авиации ВВС и ПВО.
     Таким образом был осуществлен великий переход Вооруженных Сил сначала к четырехвидовой, а после того как в 2001 году родом войск из вида стали РВСН, – и к трехвидовой структуре. При этом все разновидности обороны органично вписались в свои «родные» виды Вооруженных Сил: противотанковая и противодесантная оборона – в Сухопутные войска, противолодочная и противоминная – в Военно-морской флот, противоракетная и противовоздушная – в Военно-воздушные силы. Что же касается непосредственно ВВС, то по сравнению с 1991 годом их численный состав сократился с полумиллиона до ста семидесяти тысяч военнослужащих.
     - Кстати, Петр Степанович, давайте вернемся к чеченским событиям. Какие задачи стояли тогда перед вами?
     - Задачи стояли обычные и соответствовали боевому предназначению ВВС. Ведение воздушной разведки, уничтожение авиации на аэродромах, авиационная поддержка Сухопутных войск, перевозка людей, боевой техники и грузов. Была организована система управления и создана авиационная группировка, основу которой составляли авиаполки 4-й воздушной армии. Частью сил принимали участие в боевых действиях Дальняя и Военно-транспортная авиация, а также самолеты – постановщики помех и ретрансляторы.
     - Одну из главных задач ВВС, как известно, выполнили успешно – дудаевская авиация была нейтрализована на аэродромах базирования еще до начала активных боевых действий. Но были и горькие уроки. Что можно сказать об этом?
     - В чеченской войне ВВС справились не только с дудаевской авиацией, но и с решением других боевых задач. При этом наш героический личный состав не заслужил ни одного упрека от общевойсковых командиров. Люди сделали все, что могли, и их совесть чиста. Об этом хорошо знают Павел Сергеевич Грачёв, Анатолий Васильевич Квашнин, Владимир Анатольевич Шаманов и многие другие военачальники.
     Уничтожение дудаевской авиации предотвратило на нашей земле непредсказуемые трагедии по типу той, которая произошла в США 11 сентября 2001 года при таранах небоскребов воздушными судами в Нью-Йорке.
     Дело в том, что Дудаев имел боевой опыт применения авиации в Афганистане, за что был награжден орденом Красного Знамени. Как командир дивизии Дальней авиации, он был способен эффективно применить его самолеты по любым целям, в том числе по Невинномысскому химкомбинату.
     И как только нам стало об этом известно, была сразу выполнена штурмовка трех аэродромов с уничтожением самолетов. При этом на земле никто не пострадал, а мы не потеряли ни одного экипажа и ни одного самолета. Вот что значит хорошо поставленная разведка и внезапность удара!
     Вместе с тем мы быстро забываем боевой опыт, а также и полезные, и горькие уроки. К примеру, с началом чеченской войны пришлось срочно готовить авиационных наводчиков, а для ведения боевых действий изыскивать топливо и боеприпасы за счет уменьшения норм налета и боевого применения у других, невоюющих частей.
     Нельзя не учитывать и реальное состояние ВВС на тот период времени. Ведь мы лишились оборудованной в авиационном отношении инфраструктуры в Прибалтике, Белоруссии и в пяти республиках Средней Азии. В частности, на Украине базировались основные силы дальней и военно-транспортной авиации СССР. Там находились и стратегические ракетоносцы типа Ту-160, Ту-95 с крылатыми ракетами Х-55 и ядерными зарядами к ним. Хотя по Лиссабонскому соглашению Украине запрещалось иметь стратегические ядерные силы, переговоры о передислокации этих воздушных кораблей на территорию России проходили тяжело. И происходило это не без «помощи» некоторых советских авиаторов, принявших украинскую присягу.
     Пришлось и учебные полки авиационных училищ превращать в боевые, а на их аэродромы и фонды выводить дивизии из стран Варшавского договора. Тогда на МиГ-29, Су-25, Су- 27 и Су-24 были перевооружены двадцать полков. На западе России из них сформировали три полноценные воздушные армии.
     - А как вы смотрите на то, что вместо нынешних армий ВВС и ПВО предполагается иметь четыре командования на стратегических направлениях?
     - Так это решение давно назрело. Между прочим, в структуре молодых ВВС России конца прошлого века уже были созданы четыре командования: Дальней, Военно-транспортной, фронтовой авиации и командование резерва и подготовки кадров. К сожалению, они продержались недолго, и руководителями Генерального штаба тех лет были упразднены.
     Верным считаю и то, что дислоцироваться они будут не в границах военных округов, а по географическому принципу: на Дальнем Востоке, в Сибири, на Юге и на Юго-Западе страны. На громадной российской территории везде одинаково сильным быть невозможно, стремление к этому делу чревато общей слабостью. К тому же ВВС, как ни один другой вид Вооруженных Сил, обладают уникальным свойством действовать подобно громадному маятнику и в сжатые сроки переносить свои усилия с одного театра войны на другой.
     Но главное условие для ударной мощи авиации – это централизованное управление ВВС. И благо, что военному руководству хватило мудрости сохранить его.
     - В ходе реформирования планируется авиаполки и дивизии преобразовать в 55 авиационных баз, которые будут замыкаться на упомянутые выше четыре командования. Значит, и авиация будет привязана к этим базам?
     - И авиабазы у нас уже были. В свое время они хорошо зарекомендовали себя в Арктике. Личный состав этих баз содержал в эксплуатационном состоянии авиационную инфраструктуру не только вдоль российского побережья, но и на островах Северного Ледовитого океана. Базы надежно обеспечивали боевое дежурство экипажей Дальней авиации у берегов Америки, причем с попутной и встречной дозаправкой топливом в полете от самолетов-танкеров. Да и летали мы тогда в Арктике не парами, а дивизиями – сорок ракетоносцев на сорок танкеров. Между прочим, командиры, которые водили тогда полки в удаленные географические районы, до сих пор состоят на государственной службе. К примеру, начальник авиации Внутренних войск МВД РФ генерал-лейтенант Юрий Владимирович Пыльнев, один из выдающихся летчиков нашего времени.
     Глубокой проработки требуют и вопросы, связанные с обеспечением разумной оперативной плотности базирования, чтобы избежать скученности авиации на одном аэродроме. Авиабаза – это не многоквартирный жилой дом. Это важно понять и для проведения полетов в мирные дни, и для того чтобы исключить возможность поражения противником сразу всех самолетов-носителей на одном аэродроме. То есть надо не забывать об аэродромах рассредоточения! Иначе при взлете на боевое задание могут возникнуть пробки покруче тех, что бывают на московских улицах в часы пик.
     - Может быть, стоит подумать и о том, как нам вернуться в Арктику?
     - За Арктику надо взяться всерьез. И не для пиара, наверное, герой-полярник Чилингаров погружался на дно океана. Кто владеет Арктикой, тот владеет если и не всем миром, то как минимум Северным полушарием. Как говорит один известный депутат, это однозначно. И здесь авиация должна сыграть свою ведущую роль.
     Возвращаясь же к вопросу о структурах, надо подчеркнуть: организационно-штатные структуры всегда должны соответствовать фактическому состоянию войск, их задачам и боевым возможностям. Похоже, в Генеральном штабе сейчас именно из этого и исходят.
     Внутри же самих ВВС такое соответствие наиболее ощутимо достигнуто, пожалуй, в Дальней и Военно-транспортной авиации. И правильным является решение переподчинить остатки морской ракетоносной авиации командованию Дальней авиации. У них ведь одна задача – выводить из строя вражеские авианосцы и топить другие корабли вместе с силами ВМФ.
     Да и в целом централизация управления, на мой взгляд, должна стать одним из важнейших элементов нового облика Вооруженных Сил. Мы уже проходили периоды, когда танки и авиация раздавались по округам и общевойсковым армиям по принципу «каждой сестре по серьге». Так было и в 1941-м, когда от Одессы до Североморска они были равномерно распределены вдоль Пулковского меридиана, и это стало одной из причин поражения наших войск в начальный период войны.
     Опыт войн и конфликтов показал: только централизованное управление авиацией под руководством главнокомандующего ВВС позволяет обеспечить сосредоточение ее основных сил на направлении главного удара. Этот классический принцип военного искусства известен еще со времен Эпаминонда. Не зря в боевом уставе ВВС США есть положение, смысл которого можно сформулировать так: если вы хотите лишить авиацию ее преимуществ, то подчините ее сухопутным войскам. Не в обиду уважаемым общевойсковым командирам будет сказано, но американцы в данном случае не далеки от истины.
     - Однако у тех же американцев армейская авиация, например, входит в состав сухопутных войск, а у нас – в ВВС...
     - Практика убеждает: армейская авиация является эффективным средством поражения в руках общевойскового командира на поле боя. Это показали и Афганистан, и Чечня, и многие другие «горячие точки», где без участия армейской авиации не проводилась практически ни одна крупная операция. Придавая новый облик Вооруженным Силам, мы все-таки в перспективе придем к тому, чтобы армейская авиация снова заняла достойное место в боевых порядках Сухопутных войск.
     Теперь в отношении «привязанности» к своим родным базам. В состоянии повседневной готовности – да, авиаторы будут привязаны и к базовым аэродромам, и к складам, и к жилым городкам, и к семьям. Однако когда придется действовать по- боевому, эскадрильи будут выполнять аэродромный маневр так, как надо. Самолеты – это не зенитно-ракетные войска, а Военно-воздушные силы.
     - Но наряду со структурными изменениями на пути к новому облику ВВС грядет и очередное их сокращение.
     - Когда речь идет о сокращениях, важно за сухими цифрами видеть боевые возможности той или иной структуры. Мотострелковая дивизия, к примеру, может долго и безуспешно штурмовать какую-нибудь отдельную высоту или населенный пункт, а дивизия Дальней авиации (той же численности!) способна за несколько часов стереть с лица Земли половину континента. Так что численность численности рознь. Тут надо подходить не формально, а осторожно, с умом.
     - Петр Степанович, по некоторым данным, Командование специального назначения может быть преобразовано в Объединенное стратегическое командование воздушно-космической обороны. Что можно сказать по этому поводу?
     - Думаю, это было бы целесообразным. Ведь и в настоящее время задачи воздушно-космической обороны и авиация, и ПВО, и Космические войска решают совместно. Более тесное их взаимодействие под единым командованием было бы только на пользу общему делу.
     - И этим единым командованием, конечно же, должно быть командование ВВС?
     - Решение этого вопроса – прерогатива руководства военного ведомства. Но в любом случае щит и меч должны быть в одних руках – в руках ВВС. Тем более это важно, когда речь идет о воздушно-космической сфере. Будь моя воля, поразмышлял бы и о том, а не вернуть ли в будущем в «родные пенаты» и Ракетные войска стратегического назначения. Туда, откуда они и возникли, – в Дальнюю авиацию.
     И в заключение хотелось бы коснуться главной темы – заботы о людях. За время своей службы не раз побывал в реформах и сокращениях армии. Бывало так, что людям не давали дослужить до минимальной пенсии даже несколько месяцев и буквально изгоняли из армии, не заботясь об их дальнейшем трудоустройстве и крыше над головой. И если дальнейшее реформирование армии и флота будет проходить не под лозунгом, а с фактической заботой о людях, то честь и хвала тем, кто сейчас стоит у руля крайне необходимого для национальной безопасности России военного дела.

     На снимках:
     Крылья нового века.
     Аэропорт Грозный после авиаудара. Декабрь 1994 г.
     С кадетами Ачинской спецшколы ВВС.
     Перед испытаниями Су-27 ИБ (Су-34). Новосибирск. 1993 г. Справа - летчик-испытатель Игорь ВОТИНЦЕВ.
     Так сокращались мы.
     Так сохранялись они.