УЗБЕКИСТАН привлекателен для многих европейских и азиатских стран прежде всего своими запасами природного газа. Только в Устюртском регионе (один из пяти нефтегазовых районов) перспективные ресурсы по газу оцениваются почти в 2 трлн. кубометров, по жидким углеводородам (нефти и газовому конденсату) – в 900 млн. тонн. В долгосрочной перспективе – сроком на 25 лет – прирост запасов «голубого топлива» на Устюрте ожидается в объеме свыше 1 трлн. кубометров, что составит около 60 проц. от общего прогнозируемого прироста запасов газа в республике.
     Мощности компании «Узбекнефтегаз» позволяют обеспечивать добычу природного газа в объеме около 60 млрд. кубометров, а нефти и газового конденсата – 8 млн. тонн. По имеющимся геологическим оценкам, потенциальные ресурсы нефти в республике могут составлять более 5,3 млрд. тонн, а газового конденсата – 480 млн. тонн. Поэтому в стране интенсивно ведутся геологоразведочные работы, позволившие открыть в 2008 году 15 месторождений (в 2007 г. – 8). Считается, что 75 проц. нефтегазовых ресурсов Узбекистана сосредоточены в Каракалпакии и примыкающих к этому району территориях Арала. При этом нефть и газ залегают в Аральской зоне на небольшой глубине – от полутора до двух с половиной тысяч метров. Поэтому добывать углеводороды здесь экономически весьма выгодно.
     Нефть, в силу ограниченности добываемых объемов, используется в Узбекистане для обеспечения национальных нефтеперерабатывающих заводов. Что касается газодобывающей промышленности, то она обладает большим экспортным потенциалом. В 2004 году российский «Газпром» закупил 7 млрд. кубометров узбекского газа, в 2006-м – 9 млрд. кубометров, а в 2008-м – уже 13 млрд. кубометров. Еще 4-5 млрд. кубометров поставляется на экспорт в Киргизию, Таджикистан и южные районы Казахстана.
     На январских переговорах в Ташкенте обсуждались возможности увеличения закупок «Газпромом». Объем продаж узбекского газа в Россию может в перспективе превысить 30 млрд. кубометров, но пока будет составлять 16 млрд. кубометров. Для увеличения поставок потребуется повысить пропускную способность газотранспортной системы, доставшейся республике как «советское наследство». В ближайшие годы будет построен, видимо, новый трубопровод параллельно системе Средняя Азия – Центр (САЦ).
     СЕЙЧАС среднеазиатский (туркменский и узбекский) газ идет в Россию через «советские» трубопроводы – САЦ-1 (Средняя Азия – Центр) и САЦ-2 (Средняя Азия – Бухара – Урал). Общая мощность этих трубопроводов на территории Узбекистана составляет около 54 млрд. кубометров. Основной объем газа – туркменский, и увеличение его экспорта ограничивает возможности Узбекистана по продаже собственного газа. Предполагаемая мощность дополнительной ветки газопровода Средняя Азия – Центр может составить 26-30 млрд. кубометров.
     Помимо «Газпрома» в Узбекистане успешно работает другая российская компания – «ЛУКОЙЛ». Еще в 2004 году между «ЛУКОЙЛ» и «Узбекнефтегазом» было подписано соглашение о разработке месторождения Кандым–Хаузак–Шады–Кунград. Как отметил президент компании «ЛУКОЙЛ» Вагит Алекперов, находившийся в Узбекистане в рамках государственного визита в эту страну Президента РФ, «мы уже выходим на проектный уровень по добыче газа на нашем первом проекте «Хаузак–Шады» – это три миллиарда кубометров газа в год». Весь газ идет на экспорт. На повестке дня – освоение одного из крупнейших месторождений – Кандыма. После строительства и запуска Кандымского газоперерабатывающего комплекса и выхода проекта на пиковую добычу (к 2012-2013 годам) экспорт с этой группы месторождений увеличится до 12 млрд. кубометров в год.
     В прошлом году дочернее предприятие «ЛУКОЙЛ» («ЛУКОЙЛ Оверсиз») завершило сделку по приобретению новых активов в Узбекистане. На контрактной территории Юго-Западного Гиссара расположено 7 месторождений (геологические запасы – около 100 млрд. кубометров газа и
     6 млн. тонн жидких углеводородов). Ожидается, в ближайшие годы «ЛУКОЙЛ» вложит в газовые проекты на территории Узбекистана около 5 млрд. долларов.
     «ЛУКОЙЛ», кроме того, является участником консорциума, осуществляющего геологоразведку на узбекской части Аральского моря. Помимо российской компании в него входят «Узбекнефтегаз», малайзийская Petronas, южнокорейская KNOC и китайская CNPC. Надо отметить, что малайзийский бизнес весьма активен в Узбекистане. Компания Petronas в 2009-2011 годах намерена осуществить проект по расширению производства Шуртанского газохимического комплекса.
     В сфере экспорта углеводородного сырья Узбекистан традиционно ориентируется на своего многолетнего партнера Россию. Достижение «Газпромом» долгосрочных договоренностей с Узбекистаном по европейской формуле образования цены на газ (привязана к мировым котировкам нефти) способствует тому, что Ташкент не будет, вероятно, искать альтернативные транспортные коридоры. «Мы понимаем, – отмечал президент Российского газового общества Валерий Язев, – что есть альтернативные варианты транспортировки среднеазиатского газа, и нам важно купить большую его часть по справедливой цене, в том числе и для того, чтобы транспортировка шла по выгодным для нас маршрутам».
     В ПОЛУЧЕНИИ среднеазиатского газа, помимо России, заинтересованы Евросоюз и Китай. Последнему удался в этом десятилетии серьезный прорыв на «газовом фронте» геополитики. Китайские компании получили право разрабатывать группу туркменских месторождений на правом берегу Амударьи. Первоначально речь шла о закупках 30 млрд. кубометров, теперь – о 40 миллиардах. Газопровод из Туркмении в Китай пройдет по территории Узбекистана и Казахстана, так что гипотетически в Пекине могут рассчитывать на покупку узбекского и казахского «голубого топлива».
     Узбекистан – это кратчайший «коридор» для Китая к газу из Туркменистана (и в перспективе, возможно, из Ирана). Отсюда постоянное внимание Пекина к ситуации в Средней Азии и его заинтересованность в сохранении геополитического статус-кво в регионе.
     В прошлом году китайская национальная нефтяная компания (CNPC) договорилась с «Узбекнефтегазом» о разработке Мингбулакского месторождения в Наманганской области Узбекистана. Это небольшое месторождение с запасами нефти в 30 млн. тонн было открыто в 1992 году. Годовой объем нефти, который будет добываться на месторождении, составит 2 млн. Для Китая, который импортирует около 200 млн. тонн нефти (почти половину своего годового потребления) это немного. Но в данном случае важна тенденция постепенного проникновения китайских компаний в Среднюю Азию, которую ранее было принято рассматривать как естественную и традиционную сферу влияния России.
     Еще один альтернативный маршрут экспорта природного газа – «Набукко». Этот газопровод, получивший свое название благодаря опере Джузеппе Верди «Набукко» (утверждают, что именно ее слушали в 2002 году австрийские и турецкие бизнесмены, собравшись на первое обсуждение идеи газопровода из Центральной Азии в Европу, минуя Россию), остается идефикс для бюрократии Евросоюза. Январское прекращение транзита российского газа через Украину в Европу дало дополнительный импульс для проталкивания проекта.
     В штаб-квартире ЕС считают, что ныне для развития «Набукко» сложились «исключительно благоприятные условия» – как политические, так и экономические. По словам руководителя проекта Райнхарда Митчека, «нынешняя ситуация наполнила ветром наши паруса». Активно занимается оказанием политической поддержки новому газопроводу еврокомиссар по иностранным делам Бенита Ферреро-Вальднер. В пользу «Набукко» высказываются представители Азербайджана и Турции (последняя стремится повысить свою роль как страны, через которую идет транзит углеводородов с территории бывшего СССР в ЕС). Президент Азербайджана Ильхам Алиев недавно заявил, что его страна готова «принять на себя важную роль в деле диверсификации европейского газового обеспечения».
     

     Наша справка. Проект газопровода «Набукко» (Nabucco) предусматривает доставку каспийского газа в Австрию через Турцию, Болгарию, Румынию и Венгрию. Годовая пропускная способность газотранспортной системы должна составить к 2020 году 25-31 млрд. кубометров. Строительство «Набукко» мотивируется необходимостью сократить зависимость Евросоюза от российского газа. Потенциальная ресурсная база проекта, по мнению его авторов, – месторождения Азербайджана, Казахстана и Туркменистана.
     

     Конечно, под предлогом обеспечения европейской безопасности и под впечатлением от январской нехватки газа в Евросоюзе могут найти 8 млрд. евро для прокладки трубопроводного маршрута протяженностью 3,3 тыс. километров. Правда, неясно, каким газом лоббисты «Набукко» собираются наполнить трубу. Ведь и Казахстан, и Туркменистан ориентированы на экспорт своего «голубого топлива» в Россию и Китай. Нереально также надеяться, что Россия и Иран дадут согласие на прокладку экологически опасного газопровода по дну Каспия. Что касается экспортных возможностей Азербайджана, то в лучшем случае их хватит для поставок «голубого топлива» в Турцию, Болгарию и Италию.
     Известно, что сейчас полным ходом идет прокладка газотранспортного маршрута из Азербайджана в Италию, по которому будет перекачиваться 8 млрд. кубометров газа с каспийского шельфового месторождения Шах-Дениз. Пока газовый поток из Азербайджана идет в Грузию и Турцию, недавно для него стала доступна Греция. Останется пройти подводный участок между Грецией и Италией.
     Альтернативой каспийскому наполнению «Набукко» мог бы гипотетически стать природный газ из Ирана (запасы – 28 трлн. кубометров). Но из-за неясности в перспективах разрешения «иранской ядерной проблемы» поставки «голубого топлива» из этого государства Среднего Востока в ЕС маловероятны. Скорее всего, в штаб-квартире Евросоюза ставку сделают на развитие альтернативных источников энергии (включая атомные электростанции) и увеличение импорта газа из стран Северной и Западной Африки – Алжира, Ливии, Египта, Нигерии.
     Узбекистан, кстати, интересен Евросоюзу и своим ураном. Он, как и Казахстан, входит в число ведущих мировых производителей урана (добывается в год соответственно 2,3 тыс. и 6,6 тыс. тонн). В Узбекистане монополистом по добыче и экспорту урана является «Навоийский горно-металлургический комбинат». Добытый уран отправляется пока в основном в США.
     ПРИРОДНЫЕ ресурсы Узбекистана вкупе с его выгодным, «срединным», географическим положением делают эту крупнейшую по численности населения страну Центральной Азии (27 млн. жителей) объектом пристального внимания со стороны участников «Большой игры». Интересующиеся историей международных отношений знают, что еще в XIX веке в обиход геополитики применительно к ситуации в Центральной Азии введен этот термин – «Большая игра». В качестве основных игроков рассматривались Россия и Великобритания, к которым в начале XX века пыталась присоединиться Германия. Собственно говоря, полем «Большой игры» являлась не только Центральная Азия, но и Афганистан, Иран, Кавказ и даже британская колония Индия (ее северные и западные территории). К середине минувшего века в регионе установилось относительное статус-кво, однако с распадом СССР начался очередной раунд «Большой игры», в которой в соответствии с новым раскладом сил участвуют США, Евросоюз, Китай и уменьшившаяся в своих размерах Россия.
     В начале этого десятилетия ожидалось, что основные события в «Большой игре» будут происходить вокруг Ирака и Ирана. Отчасти так и произошло. Американцы в союзе с британцами оккупировали Ирак и стали готовиться к войне с Ираном. Но после избрания президентом США Обамы в Вашингтоне, видимо, решили отказаться от удара по Ирану и сосредоточить основное внимание на Афганистане, граничащем на востоке с ядерным Пакистаном, и Центральной Азии, где Запад беспокоит активность Китая.
     Некоторые аналитики предполагают, что новая демократическая администрация США может попытаться, используя озабоченность мирового сообщества ситуацией в Афганистане (активизация радикальных исламистских группировок, ведущих вооруженную борьбу против правительства в Кабуле, беспрепятственное производство наркотиков), переместить центр своих военных усилий в Афганистан и вовлечь в события его северных соседей – Узбекистан и Туркмению. Основания для таких прогнозов есть, но неясна конечная цель возможной активизации действий США против талибов: «замирение» Афганистана, укрепление своих военно-политических позиций в Средней Азии – традиционной зоне геополитических интересов России...
     Возможен и такой вариант: «розыгрыш» исламской карты для переформатирования политического пространства в регионе. Технологии дестабилизации обстановки в «исламском мире» и управления экстремистскими группировками радикальных исламистов британскими и американскими спецслужбами хорошо отработаны.
     Одна из возможных целей – лишить Китай возможности получать энергоресурсы из Средней Азии. Смута в этом регионе лишила бы значительных объемов «голубого топлива» и российский «Газпром», баланс которого нарушится без газа из Центральной Азии. Потенциальные инструменты для провокаций имеются: на территории Афганистана сохраняются ячейки оппозиционного Исламского движения Узбекистана, а в северных афганских районах, традиционно населенных этническими узбеками (около 9 процентов населения), немало разного рода вооруженных формирований.
     ВОЗМОЖНОСТЕЙ для внесения раздора среди среднеазиатских народов у западных спецслужб, к сожалению, достаточно. Сложная многотысячелетняя история оставила в наследство нынешним молодым государствам региона немало проблем, связанных с установленными в советское время границами. В условиях, когда в приграничных районах обнаруживаются новые месторождения полезных ископаемых, эти проблемы порой дают о себе знать. После распада СССР в отношениях между бывшими советскими республиками не раз возникали трения по поводу прохождения границ, что приводило к дипломатическим осложнениям (как, например, в отношениях между Азербайджаном и Туркменистаном на Каспии).
     Независимые эксперты отмечают, что проблемы гипотетически могут возникнуть и вследствие обнаружения огромных запасов нефти и газа на дне Аральского моря, где Узбекистан граничит с Казахстаном. Территория Автономной Республики Каракалпакстан в составе Узбекистана включает как раз южную половину высыхающего Аральского моря.
     Очертания реального спора имеет вопрос о постройке высотной плотины Рогунской ГЭС, в чем заинтересован Таджикистан, испытывающий нехватку электроэнергии (в январе даже жители Душанбе ощущали перебои в подаче электричества), а также каскада Камбаратинских ГЭС в Киргизии. Узбекистан в связи с этим опасается оказаться без воды для орошения и выступает против энергетических проектов своих соседей. Дефицит воды в Средней Азии может стать даже большим «яблоком раздора», чем энергоресурсы.
     Сценарии аналитиков, предсказывающих обострение борьбы за энергоресурсы во всем мире, носят только предположительный характер и, как представляется, не учитывают начавшийся глобальный экономический кризис. Он, заметим, означает спад промышленного производства и сокращение спроса на энергоресурсы, в том числе среднеазиатские. Дальнейший ход событий в мировой экономике предсказать пока трудно. Какая-то ясность появится, видимо, лишь в апреле-мае.