22 АПРЕЛЯ 1986 года в стенах Ставропольского краевого противотуберкулезного диспансера царило оживление: Всесоюзный коммунистический субботник был в самом разгаре.
     В какой-то момент, отведя старшую медсестру отделения в сторонку, главврач диспансера чуть ли не шепотом произнес: «Тут, Татьяна, тебя в военкомат вызывают. Зачем? Не знаю. Сходи. Потом расскажешь».
     Рассказ «потом» вышел не коротким: «Меня направляют в Афганистан. Операционной медсестрой».
     - Откажись! - эхом отозвался заведующий отделением. - Мы справку выдадим тебе, что по здоровью не подходишь. Молодая еще в войне участвовать. Семьей для начала обзаведись.
     «И тут, - вспоминает Татьяна Короткова, - во мне что-то взбунтовалось. Белый билет? По здоровью не подхожу? Да я, наоборот, поеду во что бы то ни стало».
     ...Через неделю - рейс на Кабул. В салоне самолета шум, гам, смех, рассказы, воспоминания - большинство возвращалось в свои части из отпусков. И вдруг - сигнал зуммера. Резкий, тревожный.
     - Что это? - невольно вырвалось у Тани.
     - Пересекли госграницу. Под нами Афганистан...
     Приземлившийся борт пассажиры покидали так же, как и провели вторую часть пути в воздухе, - молча.
     ...Шинданд встретил новичков обстрелом. Вблизи модуля, где расселили вновь прибывших, разорвался реактивный снаряд. Повезло, никого не задело. Но один из влетевших в модуль осколков, увесистую железяку, Татьяна Короткова хранит как сувенир по сей день.
     Ставропольский военком оказался прав: медсестер в Афганистане не хватало.
     - По крайней мере в мой период так оно и было, - рассказывает старший лейтенант Короткова. - В Шинданде, на пороге 85-го отдельного медицинского батальона, меня встретила единственная медсестра. Да и та, пребывая чуть ли не на девятом месяце беременности, готовилась к убытию в Союз. Так что весь следующий месяц, до приезда в батальон сразу трех коллег-медиков, мне пришлось трудиться в одиночку.
     Боевое крещение операционная сестра Татьяна Короткова приняла на третий день пребывания в ОКСВА. Ближе к обеду в приемо-сортировочный блок привезли «экстренных» - пятерых разведчиков. Группа нарвалась на мины. Старший - заместитель командира взвода, грузин, вытягивал с опасного участка своих бойцов как мог. Вытащил всех, но потерял при этом обе ноги.
     Он лежал на носилках, накрытый солдатским одеялом.
     - По тому, как замкомвзвода отдавал команды нам, медикам, определяя, кому из разведчиков следует оказать помощь в первую очередь, я сочла, что у сержанта обычное легкое ранение, - вспоминает тот день старший лейтенант Короткова.
     Но неожиданно сержант «поплыл».
     - Я бросилась к нему, - продолжает горький рассказ Татьяна, - в поисках раны отдернула одеяло и... остолбенела: там, где должны быть ноги, ничего не было. Остатки обеих конечностей стягивали жгуты. Из запыленной окровавленной плоти торчали белые кости. «Ты что тут делаешь? - прямо над ухом прозвучал окрик начальника операционно-перевязочного отделения. - Бегом готовиться к операции!» А я не могу оторвать взгляд от увиденного... Меня кто-то схватил за плечи, силком потащил в операционную. Лишь там пришла в себя, осознала: нельзя медлить, и сержант, и другие раненые ждать не могут.
     Говорят: лиха беда начало. В последующие двадцать пять месяцев службы в Афганистане через руки Татьяны Коротковой прошли сотни раненых бойцов. Большинству из них она и ее коллеги успевали оказывать эффективную медпомощь. Случалось, при большом потоке раненых не отходили от операционного стола по двенадцать часов кряду. А если требовали обстоятельства, делились кровью.
     Так было в тот день, когда в медбат доставили офицера с большой потерей крови. Казалось бы, ничего страшного. Кровь в запасе была всегда. Была, но не всем подходила. У раненого оказался отрицательный резус, здесь чем попало не заменишь. А время уходит!
     Ситуацию спасла Татьяна. Ее группа и резус совпадали с параметрами крови офицера. Операция так и прошла: раненый на столе. Рядом, на топчане, донор - операционная сестра Короткова. А затем?
     - Тут же поступил очередной раненый. Надо было его оперировать, - поясняет Татьяна Короткова. - Пришлось вновь стать к операционному столу.
     ПРОДОЛЖИТЬ после Афганистана службу на Урале Татьяна Короткова не рассчитывала. Да и мыслей таких не было: с чего бы ехать через полстраны туда, где не то что родственников - знакомых нет. А ведь поехала. Встретила свою любовь и, не раздумывая, как нитка за иголкой следовала туда, где он служит. Вскоре дочь родилась. Но... Бывает такое, семейная жизнь не сложилась.
     Зато служба ладилась. Начинала уральскую карьеру в 276-м мотострелковом полку в звании младшего сержанта. Знаковый для себя 1994 год встретила санинструктором мотострелкового батальона.
     Потом настало время Чечни.
     - На заседание отборочной комиссии шла со спокойной душой, - вспоминает Татьяна Короткова. - Среди сослуживцев прошел слух, что тех, кто уже «принимал участие», второй раз в «горячую точку» не посылают.
     Увы, в среде профессионалов подобное правило не действует. Скорее, наоборот. В ответ на оговорку об Афганистане члены комиссии оживились: «Вы для нас - бесценный кадр. Все умеете, знаете, у вас огромный опыт. Будете просто сидеть и ждать, когда к вам подвезут нуждающихся в медпомощи».
     Татьяна тогда подумала: «Кому вы это рассказываете...» Подумала и промолчала.
     ...С ходу попали в пекло. Новогоднюю ночь мотострелки 276-го полка встречали на освещенных пожарами, вспышками разрывов и стрелами трассеров грозненских улицах. В суматохе медицинский автомобиль отстал от своих. Долго плутали по незнакомой окраине города. Наконец под утро вышли на своих.
     - Обрадовались! Высунулись из машины, машем руками, - восстанавливает в памяти минувшие события Татьяна Ивановна. - А в ответ - отборный мат. И крик: «Бегом от машины!» Мы едва успели захватить свои медицинские принадлежности. Отбежали метров тридцать, а за спиной разрыв. Гранатометный выстрел боевика разворотил ходовую часть машины. Кунг изрешетили пули.
     Со второго на третье января уральские медики заняли полуподвальное помещение расстрелянного здания профтехучилища. Батальон бился на площади Минутка. Доставили первых раненых. Затем их поступление стало массовым.
     При свете дня еще куда ни шло - работать можно было. А с наступлением сумерек - сплошная проблема: стоило спичку зажечь, как тут же с соседних зданий начинали бить снайперы. Удалось найти несколько листов фанеры. Загородили окна. Оперировали при тусклом освещении самодельных светильников. Несколько шагов в сторону от операционного стола, и ничего уже не видно. За окнами - канонада. В полуподвал то и дело кого-то приносят. Стоны раненых. Чьи-то команды.
     - В той суматохе, - рассказывает Татьяна Короткова, - кто-то из офицеров, видимо, первый раз спустившись в импровизированную операционную, не то что спросил - буквально заорал у нас за спинами: «Откуда и зачем здесь женщины?!» От неожиданности я и фельдшер третьего батальона Татьяна Харионовская, не сговариваясь, хором выдали: «Мы не женщины, мы медики!»
     В очередную ночь уральские медики перевезли своих раненых в подвал бывшей республиканской больницы, где развернули госпиталь волгоградские военмеды. «Кто может оперировать?» - был первый их вопрос. Измученная предыдущими бессонными ночами Татьяна Короткова безропотно стала к операционному столу. И еще 12 напряженных часов выстояла на ногах. Лишь когда закончились тяжелораненые, ей удалось сделать первый за последние дни перерыв. Вспоминает: «Тогда я заметила, что все это время работала в зимней шапке. Какая там стерильность - простыню, как фартук, натянула на себя хирургические перчатки на руки - так и оперировали. Сначала своих. Потом - раненых из юргинской бригады, затем морпехов... Заметила: уральцев стало поступать все меньше и меньше. Кто был менее опытен, попал под пули. Остальные научились-таки воевать».
     С освобождением города от бандформирований военные медики ездили по улицам, собирали павших военнослужащих, свозили их в район аэропорта. Лишь во второй половине февраля удалось воссоединиться с остатками своего батальона. Тогда командир полка полковник Сергей Бунин принял волевое решение: вернуть женщин-медиков на Урал.
     Вскоре Татьяне Коротковой вручили медаль «За отвагу». Хотя командование полка отправляло представление на орден Мужества. Но ходатайство вернулось с неординарным сопроводительным комментарием, смысл которого сводился к тому, что солдатам было сложнее, чем медикам.
     КАЗАЛОСЬ, в пункте постоянной дислокации жизнь вновь пошла своим чередом. Быстро подрастала дочка. На службе с появлением вакантной должности фельдшера Татьяна Короткова перешла в зенитный дивизион. Затем в связи с оргштатными мероприятиями перевелась в артиллерийский.
     Суматоху в размеренный ход служебно-бытовых событий внес очередной этап контртеррористической операции на Северном Кавказе.
     «Мне, пожалуй, двух войн хватит», - отреагировала на очередное предложение о служебной командировке в «горячую точку» Татьяна Ивановна.
     «Что, мать, струсила? - то ли в шутку, то ли всерьез произнес в ходе отборочной комиссии тогдашний начальник ракетных войск и артиллерии округа, в прошлом «афганец» генерал-майор Сергей Шпанагель. - Запахло жареным - так сразу в кусты?»
     - Мне такое нельзя адресовать даже в шутку, - говорит, вспоминая о том эпизоде, старший лейтенант Короткова. - Не раздумывая, дочку - к сестре, а сама второй раз в Чечню.
     Командировка длилась с декабря 1999 по начало 2000 года. Было, конечно, полегче, чем в первый «заход». На прежних ошибках ребята научились воевать. Раненые, понятно, были, но не в том количестве. Что в свою очередь вызвало ответную реакцию Татьяны Ивановны. Теперь она стала выходить с батареей... на «прямую наводку». Ее отговаривали, мол, не женское дело в пекло лезть. Но тогда уже старший прапорщик Короткова оставалась непреклонной: медик обязан сопровождать воюющее подразделение.
     Известное изречение гласит, что женщина якобы всегда права. И в данном случае фраза соответствовала действительности. Вслед за очередным выездом в вышестоящий штаб ушло представление о награждении фельдшера Коротковой орденом Мужества. За что именно?
     - Ничего особенного не было, - переводит в шутку разговор Татьяна Ивановна. - Просто в очередной раз выполнила свои обязанности.
     На самом деле «особенное» было. Короткова вытащила на себе из-под обстрела раненого командира батареи, тут же, за кормой ведущей бой бронемашины, оказала ему первую медицинскую помощь и тем самым спасла жизнь. Впрочем, в наградной реляции сказано и о многом другом.
     - ВООБЩЕ-ТО, - признается Татьяна Ивановна, - все время, что я в армии, мечтала об офицерских погонах. Но раскрыть эту тайную мечту подходящего случая не было.
     Хотя нет. Однажды такой случай все же подвернулся. Сразу после Афганистана ей предлагали поступить на учебу по профилю. Достаточно было пройти лишь собеседование. Не воспользовалась: чувство первой любви оказалось сильнее. Мечта об офицерских звездах отошла на второй план.
     Ждать очередного случая пришлось долго. Но он все же представился. В войсках стали вводить должность психолога подразделения. Упускать счастливую возможность Татьяна Короткова не собиралась. Поступила на заочное обучение в Санкт-Петербургский университет. Параллельно исполняла обязанности психолога подразделения. В 2005 году на ее плечи легли погоны с лейтенантскими звездами.
     - Вы оставили медицинскую практику. Не жаль? - интересуюсь.
     - А я с медициной не рассталась, - смеется Татьяна Ивановна. - Конечно, в новых условиях служебной деятельности практиковать в стационаре не приходится. Но накопленный опыт порой даже очень полезен в психологической работе с личным составом. Нужен конкретный пример? Пожалуйста. Не секрет, что действующая система отбора кандидатов на военную службу в военкоматах не идеальна. Только минувшей осенью, осуществляя наблюдение за вновь прибывшими, мне удалось выявить пять человек из числа тех, кому по состоянию здоровья военная служба противопоказана. Составила на них соответствующее медицинское заключение. Добилась, чтобы солдат пропустили через медконсультацию у психиатра. Что важно: все пять диагнозов, поставленных мною, подтвердились. Ребят вернули на «гражданку». Не будь у меня медицинского опыта, вряд ли смогла бы не только распознать отклонения у призывников, но и решиться вывести их на медобследование.
     - Штатные медработники полка не обижаются на вас за то, что «отклоняетесь от профильной практики»?
     - Ничуть. А если что, то у меня есть надежная защита в лице командира части полковника Александра Мельникова.
     - И как же вы привлекли его в защитники?
     - Все просто. Недавно на полигоне Александр Викторович, обращаясь ко мне, поинтересовался, не тяжело ли женщине в полевых условиях. Меня с ответом комбат опередил: «Нашу Татьяну полигонными лишениями не проймешь. Она три войны прошла». А потом слово за слово выяснилось, что я своего нынешнего командира еще в первую Чечню «зашивала». В том самом полуподвале грозненского профтехучилища. Ну разве после этого командир полка позволит кому-то меня обидеть?
     На снимках: старший лейтенант Татьяна КОРОТКОВА; операционная медсестра шиндантского отдельного медицинского батальона Татьяна КОРОТКОВА (Афганистан, 1987 год); Татьяна КОРОТКОВА (вторая справа) во дворе освобожденного детсада (Грозный, январь 1995 года).