- Батюшка, труд священника в Армии - это, случаем, не военная тайна? Что входит в круг ваших обязанностей?
     - Особой тайны в моих занятиях нет. Тружусь на приходе, участвую в богослужениях, совершаю требы. Есть у меня и другие послушания. В частности, мне поручено наблюдать за строительством приписного храма в честь иконы Божией Матери «Благодатное Небо» в Кубинке. Там надо побывать три-четыре раза в неделю. Разобраться с прорабами, с рабочими. Потом иду к солдатам, провожу с ними занятия по основам православия. По понедельникам нам выделяют время для встречи с командирами частей РВСН. Я провожу с ними духовные беседы, отвечаю на вопросы. За нами же закреплен здешний 25-й военный госпиталь. Исповедую и причащаю больных военнослужащих, иногда приходится и отпевать тех, кто уходит в мир иной. Потом вечернее богослужение, после которого я иду к солдатам и провожу с ними беседу. Времени отведено сорок минут, а затягивается встреча на два - два с половиной часа. Домой еле добираешься. А утром - все сначала.
     - Это все ваши нагрузки?
     - Нет, конечно, не все. У нас в гарнизоне две средние школы. Я там провожу занятия с детьми. Руководство относится к нам прекрасно, не хочется и уходить оттуда - такая обстановка! Есть музей воинской славы, клуб для подростков «Илья Муромец».
     - А командировки у вас бывают?
     - Да, в декабре я был в Омске, на командно-штабных учениях Воздушно-десантных войск. Беседовали о роли духовных факторов в поддержании обороноспособности страны. Собираюсь в Читу. Я был больше года в Косово, десять раз ездил в Чечню, так что опыт общения есть.
     - Какие главные проблемы в сфере духовно-нравственного воспитания военнослужащих?
     - Не только их, но и всего населения. Наши средства массовой информации с утра до вечера твердят: кризис, падение курса, истощение резервов и прочая, и прочая. А о духовном кризисе кто-нибудь хоть заикнулся? Это же самое страшное! Меня иногда офицеры и солдаты спрашивают: что будет? Да ничего не будет. Трудиться надо. Труд облагораживает человека, дает ему средства пропитания. Не будем трудиться - ничего у нас не будет. А нам что внушают? «Бери от жизни все»?!
     Беда в том, что эти ребята до того, как к нам приходят, уже успевают нахлебаться этой грязи, которая везде. На беседе я спрашиваю: «Кто из вас ругается матом?» Они - с радостью! - руки поднимают все. «Кто пил пиво на «гражданке»?» - то же самое. Ужас что такое!
     - Как складываются отношения с военнослужащими, принадлежащими к другим религиозным конфессиям?
     - Когда приходит новое пополнение, то через месяц-полтора, после беседы тридцать-сорок человек выражают желание креститься. Это добровольное желание, идущее от сердца. Никто никого не принуждает. Мы уважительно относимся к верующим других конфессий и в любой момент готовы оказать им помощь: организовать встречу со священнослужителем их религии, предоставить соответствующую духовную литературу.
     - Получается, что проблема межконфессиональной розни раздута на пустом месте?
     - Разумеется. По окончании наших бесед, на которых нередко присутствуют военнослужащие, исповедующие ислам, я обязательно спрашиваю: «Братья-мусульмане, не обидел ли я вас чем-нибудь?» - «Нет, конечно». Им это приятно.
     Как-то раз я крестил офицера, бывшего «афганца», с которым был в Косово. Сам он из Владимира. В Святом Крещении принял имя благоверного князя Александра Невского. Первое испытание для него было - рассказать об этом своей семье. Иногда происходят внутрисемейные коллизии. Но в данном случае все обошлось.
     Мы проповедуем, что Бог есть любовь. Таково учение Православной Церкви. А насаждают вражду ваххабиты, тоталитарные секты и прочие - специально, чтобы подорвать духовный потенциал страны. Сплошь и рядом видишь, как вакуум, о котором я говорил, заполняется не верой и любовью, а злобой, развратом, насилием. Если подрывать духовные основы общества - оно попросту рухнет и превратится в безумную толпу.
     - Как вы относитесь к разговорам об отказе от призыва?
     - Если солдат идет по призыву - у нас будет армия. Если он наемник - армии не будет. Плата за службу неизбежно подорвет ее устои. Разве были наемниками хранители рубежей России, стрельцы, казаки, землепроходцы? Они исполняли свой долг перед Родиной.
     - Что вы можете сказать о проблеме неуставных отношений?
     - Заводилы обычно таковыми и приходят. Был оторвой на «гражданке» - и в армии загоняет всех. Таких нужно больше контролировать, не ставить командирами, хотя бы они и показывали себя вожаками. Сейчас в армию идут много ребят с высшим образованием, они почти уже готовые специалисты, будут управлять коллективами - у них понятия другие.
     - А как такие образованные солдаты относятся к религии?
     - Поначалу они меня встречали с некоторым удивлением. Вечером хотели телевизор посмотреть, музыку послушать, а тут священник пришел и говорит о духовности и патриотизме! А потом раз, второй, третий - и я вижу, что меня уже ждут. «Батюшка, почему к нам не приходите?» «Ребята, - думаю, - знали бы вы, в скольких местах меня ждут».
     - Может быть, вам помогли бы катехизаторы-миряне?
     - Их надо отбирать, таких людей мало. С другой стороны, в данном случае катехизатору нужен и армейский опыт. Но самое главное другое. Ведь слово о Христе - это проповедь. Вот почему мы говорим с паствой с амвона. Это не просто урок, который нужно выучить, прочитать литературу.
     - Но азбучные истины кто-то может растолковывать?
     - Ну конечно! Катехизаторы очень нужны, разного уровня подготовки, с ними надо работать, готовить их.
     - Значит, востребовано военное духовенство?
     - Да. Труд военного священника, с одной стороны, может показаться неблагодарным. В том смысле, что стараешься прививать солдатам веру, любовь к Богу, всю свою душу в это вкладываешь, а они уходят от тебя даже не через три или полтора года, а через год, и чаще всего ты даже не знаешь, что с ними, как они живут… Приходят новые, которые вообще никогда не заходили в храм Божий. И все начинается сначала. Это тяжелый труд, приходится все делать на собственном энтузиазме. Мы ничем не защищены. Придет новое командование, предложит уйти - придется уйти. Но с другой стороны, видишь, что ты нужен людям, востребован. Мы несем своим братьям-воинам свет православия.
     Вот, положим, введут институт военного духовенства, дадут мне пятьсот человек. Это уж будут точно мои, я с ними днюю и ночую. А то порой священник встречается с командованием раза два в год - на присяге и при мобилизации. И на Пасху - разговеться. Разве такие встречи можно считать работой в армии, разве этого достаточно? Надо, чтобы вот так: душа в душу. К нам в храм каждое воскресенье солдаты приходят на службу. На Кубинке литургия служится по вторникам, начинается в шесть утра. И каждый раз двадцать-тридцать причастников!
     Я говорю им: «Вы в армию пришли, чтобы стать лучше». Не повинность исполнять, а расти. Как учил преподобный Серафим Саровский: стяжи дух мирен - и вокруг тебя спасутся тысячи. Они разные, конечно, но слушают. Верю, что бесследно это не пройдет.