Свершилось! Та революция, о которой так долго говорили педагоги-словесники, наконец-таки произошла. Причем не в отдельно взятом регионе нашего пока еще достаточно протяженного Отечества, а повсеместно. Революция, итоги которой определились Единым государственным экзаменом, пишущимся пока еще с заглавной, но уже сделавшим все для того, чтобы перейти в статус правописания со строчной.
     Что стало результатом этого масштабного мероприятия? Глобальное обледенение сознания выпускников средних школ. Сознание, как известно, определяется языком. А языку, которым сегодня благодаря усилиям министерских лоббистов, продвинувших ЕГЭ по русскому языку в статус обязательного выпускного, а теперь еще и вступительного экзамена, «блистают» наши старшеклассники, позавидовали бы даже герои Михаила Михайловича Зощенко.
     Имя Зощенко здесь упомянуто не случайно, не потому только, что данная аналогия напрашивается сама собой. Просто появилась возможность благодаря серии проходящих в различных вузах столицы репетиционных испытаний, осуществляющихся в формате ЕГЭ, проанализировать то, в какой мере новоиспеченный выпускник средней школы способен рассмотреть, оценить и развить мысль, отраженную в одном из рассказов Михаила Михайловича, представленных в рамках одной из таких «репетиций», - в рассказе 1924 года «Праздник книги».
     Его герой - тов. Сытников приглашает гостей на пирог в день всероссийской печати и, вместо того чтобы дать пришедшим насладиться пищей телесной, «угощает» их рассуждениями о своем восторге перед книгой, точнее, перед печатью. Причем обожание это преследует его с самого детства. Только так, по мнению Сытникова, и может вырасти культурный человек. Тот, который книгу не бросает, стакан на нее не ставит и окурок о нее не тушит. А вот малокультурные, как следует из разговора с гостями, книгу не ценят и даже используют ее вместо ножки для комода. Возмущение последним фактом вызывает бурю негодования хозяина, резонно предполагающего, что ведь не какой-то там словарь французского или немецкого в качестве этой ножки использовал родственник гостя, а книгу «хорошую», за что и надо бы его прямо под расстрел отправить.
     Сам же Сытников, не в пример последнему, даже во время мировой войны о книге думал и одну из них - «огромную книжищу с картинками» - спас, берег пуще глаза и привез домой. Ибо бумага в книге замечательная и картины в красках - цены ей нет! Желая подтвердить свой рассказ, Сытников приглашает гостей, недовольных тем, что их отрывают от стола, в соседнюю комнату, стены которой увешаны вырезанными из этой книги иллюстрациями, придающими помещению «уютный и интеллигентный вид», после чего гости с чувством удовлетворения возвращаются «докушивать» оставленный на время пирог.
     Написанный в 1920-е годы рассказ, как и огромное число других, вышедших из-под пера писателя, чья популярность возрастала прямо пропорционально количеству его публикаций, выводил на сцену героя с неразвитым сознанием, с претензией на интеллигентность и с уверенностью, что последнее качество свойственно ему в полной мере. Его претензии и претензиями-то назвать можно лишь с трудом, поскольку претензия предполагает хотя бы какую-то долю сомнения, а зощенковский герой в своей образованности, интеллигентности и праве занимать достаточно высокое положение на общественной лестнице не сомневается даже самую малую толику.
     Отличается ли сознание современных школьников, хотя бы частично должных быть знакомыми с творчеством одного из самых заметных отечественных сатириков (ну не с Аверченко же и Тэффи знакомят одиннадцатиклассников школьные наставники при изучении литературного процесса 20-х годов ХХ века!), от сознания героев Зощенко? Ответ на этот вопрос предположительно может дать сочинение, которое после прочтения рассказа должны написать «егэшные» заложники: им предстоит и сформулировать проблему, поднятую в анализируемом тексте (если и не главную, то хотя бы какую-нибудь), и выявить авторскую позицию, и самостоятельно порассуждать о значимости поднятых вопросов, аргументированно отразив свою точку зрения.
     Каковы же результаты мучительных часов их раздумий? Начнем с цифр. 72 процента писавших не смогли понять, что герой рассказа тов. Сытников - персона далеко не образцовая, и расценили его как выразителя авторской точки зрения, то есть полностью исказили авторскую позицию, признав Сытникова образованным, интеллигентным, любящим книгу и заботящимся о ней.
     Только в двух работах из каждых 25 экзаменуемые смогли правильно сформулировать основную мысль рассказа, выявить авторскую позицию и развернуто ее прокомментировать. Это ли не самый яркий аргумент в пользу актуальности поднятой в рассказе проблемы?
     По случайному ли совпадению, по другой ли какой причине, но только полученные в результате данного анализа 8 процентов полностью совпали с результатами ранее проведенного мною исследования среди студентов-первокурсников: именно таков процент полностью прочитавших в рамках школьной программы по литературе роман Толстого «Война и мир».
     Налицо взаимозависимость структурных изменений в школьном филологическом образовании, которые обусловлены переходом к ЕГЭ, и изменений в степени развитости сознания сегодняшних выпускников наших очень средних школ.
     Без преувеличения можно сказать, что ЕГЭ успешно похоронил все достижения и преимущества отечественной средней школы, вынудив учителей в целях успешной сдачи экзамена перестраивать систему обучения в направлении упрощения и искажения школьного курса русского языка, адаптации самого языка к условиям ЕГЭ, из системы обучения изъяты те методики, которые развивают мыслительные способности учащихся, а главное - практически ушел из системы их подготовки курс русской литературы, уже исключенный из числа школьных экзаменов, то есть фактически вычеркнутый из состава обязательных дисциплин. А в период интенсивного «натаскивания» школьников на ЕГЭ преподавание литературы просто становится неактуальным.
     Однако, как показывают исследования и практика, только совокупное изучение русского языка и русской художественной литературы может дать успешный результат, а «отлучение» их друг от друга ведет, по мнению ученых, к «деградации процесса обучения». Чему свидетелями мы и являемся и в чем сомневаться уже никому не приходится.
     Русский язык... Наши школьники, готовящиеся сдавать ЕГЭ, словно сходят со страниц рассказов Михаила Зощенко. Они говорят и пишут так же, как его герои, их сознание в такой же степени неразвито, ибо не замечают они очевидного - самих себя, пытающихся сказать умное словцо, блеснуть поярче своей эрудицией. «По мнению Зощенко, иррациональное использование книги в качестве запасной ножки для комода недопустимо. Следует использовать книги как духовную функцию». Ничего не напоминает? Вы только посмотрите, какие обороты речи! Здесь и лексика ученая, и предлоги книжные, и конструкции вводные...
     Полученный результат вполне ожидаем в ситуации, когда благодушно и благополучно насаждается клиповое, мозаичное сознание, наиболее ярко проявляющееся в самой идее перевода нашего образования на рельсы ЕГЭ.