(Продолжение. Начало в № 77, 79.)
     

     «ЗАКОНЧИВ «МОБЗАПИСКУ по Германии», - вспоминает В.А. Новобранец, - я понес ее Голикову. В «записке» мы определяли масштабы развертывания немецкой армии в двух вариантах: для молниеносной войны (блицкриг) и для длительной. Для молниеносной войны мы определяли количество дивизий около 220, для длительной - 230. И приложили карту-схему, на которой были показаны существующие группировки немецких войск на наших границах и возможные варианты направления их действий».
     Справочно. В июне 1941 года Германия совершила нападение на СССР, располагая на Восточном фронте 152 дивизиями (в том числе 118 пехотными, 19 танковыми, 14 моторизованными). Кроме того, Венгрия выставила 4 бригады, Румыния - 13 дивизий и 9 бригад, Финляндия - 16 дивизий и 3 бригады. Прогнозируя, что для совершения нападения на СССР Германии потребуется не менее 220 дивизий, Новобранец и его подчиненные фактически вводили высшее руководство страны в заблуждение, ведь их оценки означали, что и 100, и 150 дивизий немцам для нападения на СССР недостаточно. Однако Гитлер ударил, имея всего 152 дивизии (Прим. В.Б.).
     «Меня удивляет заявление Жукова, что «внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми силами, т.е. характер самого удара, во всем объеме нами не был предусмотрен» («Воспоминания и размышления»). А ведь в «Мобилизационных записках по Германии» Разведупра только об этом и толковалось. Что Германия может применить молниеносную войну, суть которой в том, чтобы сокрушить противника одним первым ударом, для чего и применяются все силы. И мы указали, что для этого немцы могут ввести 220 дивизий. Как же начальник Генерального штаба об этом не знал?! Это могло быть только в том случае, если Голиков нашу «записку» в Генштаб не послал. Тогда какова же роль Голикова?! И Жуков прав, называя его «дезинформатором»!
     После этого небольшого отступления возвращаюсь к своему повествованию. Начальник Разведупра долго, с видимым интересом рассматривал схему. Наши мнения во многом разошлись. Он считал, что на первом этапе войны главный удар будет нанесен по Украине в направлении Киева, а на схеме главный удар был показан, исходя из группировки, на Москву.
     Отложив «записку» и схему, Голиков сказал:
     - Ваши соображения верны, но это только предположения! Реально этих группировок нет.
     - Как нет, товарищ генерал?! - воскликнул я. - Эти группировки не мой вымысел, они вполне реальны. Каждая дивизия нами точно установлена: не только ее дислокация, состав, организация, но даже командир. Как можно сомневаться в таких точных сведениях?!
     Генерал положил мою «мобзаписку» в сейф и сухо сказал:
     - Можете идти, вы свободны.
     Много позже, уже после войны, мне стало известно, что эта «мобзаписка» пролежала у него без движения до самого начала войны, хотя другие «мобзаписки» быстро утверждались и немедленно отсылались в Генштаб.
     После этого между мною, вернее, между Информотделом и генералом Голиковым установились весьма странные отношения. На каждом докладе генерал «срезал» у меня по нескольку дивизий, снимая их с учета, как пешки с шахматной доски. Никакие возражения на него не действовали. Мне было неприятно ходить к нему на доклад, и я посылал вместо себя начальника немецкого отделения полковника Гусева. Они старые сослуживцы, и я полагал, что Гусеву удастся убедить Голикова в реальности немецких дивизий, в реальности непрерывно возрастающей угрозы. Расхождений в оценке положения у меня с Гусевым не было.
     Однако и Гусеву не повезло. У него Голиков «срезал» еще больше дивизий, чем у меня. Я не выдержал, пошел к Голикову и заявил:
     - Товарищ генерал, я не согласен с вашей практикой «срезать» количество дивизий, которое мы указываем. Уже подошло время очередной сводки по Германии, а я не могу ее выпустить с искаженными данными.
     Голиков молча извлек из сейфа лист «александрийской бумаги», развернул на столе и сказал:
     - Вот действительное положение на наших границах. Здесь показано гораздо меньше дивизий, чем у вас.
     Я посмотрел на схему. На ней синим карандашом были показаны немецкие дивизии вдоль наших границ.
     - Что это за документ? Откуда?
     - Его дал нам югославский атташе полковник Путник. Эти же данные подтвердил и наш агент из немецкого посольства в Москве (возможно, имеется в виду дипломат Герхард Кегель, известный под псевдонимом ХВЦ; перед войной работал в германском посольстве в Москве. - В.Б.). Этим данным верит Хозяин, - пояснил Голиков. И уже тоном приказа сказал:
     - Так что не будем спорить, выпускайте сводку по этим данным.
     Я ответил, что без проверки по этим данным выпускать сводку не могу, и попросил схему в отдел для анализа.
     При изучении схемы Путника прежде всего бросалось в глаза, что количество дивизий значительно уменьшено, причем в их расположении вдоль нашей границы не было никакой идеи. Нумерация дивизий совпадала с теми данными, которые уже имелись в нашей старой сводке. Нам всем стало ясно, что это обыкновенная немецкая «деза». Стало ясно и другое: наши сводки попадают в немецкую разведку. Мы подозревали, что и наш агент из немецкого посольства тоже дезинформатор (в исторической литературе упоминается только об одном советском агенте в посольстве Германии - Герхарде Кегеле, но упрекать его в распространении преднамеренной дезинформации оснований у исследователей нет. - В.Б.).
     Немецкое посольство в Москве широко и умело развернуло дезинформационную работу и ловко направляло свою «продукцию» в каналы нашей разведки и в правительство. Причем характерно, что дезинформационный материал попадал к нам не из наших источников, а «сверху». Наметились и каналы проникновения дезинформации. Сначала она попадала к «соседям» - в агентурную сеть НКВД или в контрразведку. Потом, конечно, с помощью Берии дезинформация докладывалась Сталину. И уже от Сталина шла в Разведуправление Генштаба».
     Справочно.В период подготовки войны против СССР командование вермахта уделяло большое внимание мероприятиям по дезинформации советского военного командования. Первые указания по этому вопросу были отданы штабом Верховного Главнокомандования еще 6 сентября 1940 г., затем указания давались 15 февраля и 12 мая 1941 г. Предусматривалось, в частности, использование для распространения дезинформационных сведений дипломатического аппарата. Сведения должны были «носить отрывочный характер, но отвечать одной общей тенденции». В секретной инструкции для германских военных атташе от 12 февраля 1941 г. говорилось: «О силе германских войск желательно сохранять неясность. В случае необходимости дать ответ относительно количественного состава войск, поощряйте всякую фантазию» (Прим. В.Б.).
     «Надо отдать должное немецкой разведке: своей дезинформацией она сумела ловко обмануть наше правительство, скрыть от него военные приготовления против нас.
     Работники Разведупра борьбу против дезинформации сосредоточили прежде всего вокруг количества вражеских дивизий, развернутых на наших границах. Мы показывали их истинное количество, а немецкая разведка всячески пыталась скрыть его или уменьшить; кроме того, нас уверяли, что Германия будет наносить удар по Англии. В этой борьбе немецкая разведка нас победила. Советское правительство и военное руководство верили вражеской дезинформации, а не собственной разведке. Не верил ей даже сам начальник Разведупра и систематически, с каждой неделей все больше и больше «срезал» количество немецких дивизий, подгоняя наши разведданные под сообщение Путника.
     В воспоминаниях маршала Жукова сказано, что на 4 апреля 1941 года, по данным Генштаба, против СССР находились 72 - 73 дивизии (Г.К. Жуков упоминал также о 10 дивизиях в Румынии. - В.Б.). Вот это и есть данные Путника.
     Советская военная разведка еще в декабре 1940 года докладывала в разведсводке № 8, что против СССР сосредоточено 110 дивизий, из них 11 танковых. Как же получилось, что по состоянию на апрель 1941 года их было 73? На 38 дивизий меньше?»
     Справочно. После войны из трофейных документов стали известны подлинные масштабы сосредоточения немецких войск на границах СССР. Выяснилось, что советская разведка не смогла правильно установить количество немецких дивизий. В декабре 1940 года против СССР были сосредоточены 32 дивизии, в том числе 25 пехотных и 4 танковые. По состоянию на апрель 1941 года - 38 (из них пехотных - 31, танковых - 4). Даже в мае общее число дивизий составляло всего 52. Переброска основной массы войск, в том числе танковых и моторизованных, была осуществлена только в июне 1941 года. Значит, Новобранец и его подчиненные ошибались и невольно дезинформировали командование, а генерал Голиков был прав, корректируя данные подчиненных в сторону их уменьшения (Прим. В. Б.).
     «Это уже работа начальника Разведуправления генерала Голикова. Он просто «снял» 38 дивизий с учета и подсунул Генштабу «дезу» Путника. На схеме расположения немецких войск на наших границах, приведенной в книге маршала Жукова, не показаны группировки и направления главных ударов. В разведсводке № 8 и в «Мобилизационных записках по Германии» они показаны на основании документальных данных. В схеме же, опубликованной маршалом Жуковым, я узнаю схему Путника...
     Изучив схему Путника и сняв с нее копию, я вернул ее генералу Голикову. Доложил твердо и по форме вполне официально, что схема эта - дезинформация.
     Голиков пытался убедить меня, что в ней все весьма правдоподобно и логично. Главные силы Германии, как он считает, находятся во Франции и готовятся нанести решающий удар по Англии. Доказательство тому - усиленная бомбардировка Лондона и подготовка к форсированию Ла-Манша. Голиков дал мне понять, что так думает Сталин.
     ...Подходило время выпускать сводку по Германии, а у нас еще продолжались долгие и мучительные дискуссии о том, сколько же немецких дивизий на наших границах и куда Гитлер нацеливает удар - на Англию или на СССР?
     Однажды полковник Гусев после очередного доклада Голикову ворвался ко мне в кабинет, красный от ярости. Размахивая бумагами и картой, матерно ругаясь, закричал:
     - Опять срезал!
     - Сколько?
     - Пятнадцать дивизий!
     Я понял, что дальше медлить и терпеть нельзя. Необходимо принять какое-то твердое решение. А какое? В угоду начальству дать сведения Путника? Это будет предательством Родины! А дать достоверные сведения - значит пойти на острый конфликт с начальством и официальным курсом, то есть в конечном счете пойти против мнения Сталина, значит, пойти на риск исчезнуть при неизвестных обстоятельствах, как исчез генерал Проскуров (генерал Проскуров никуда не «исчез», в описываемое время - с октября 1940 г. по 30 мая 1941 г. - он был помощником начальника Главного управления ВВС РККА по дальней бомбардировочной авиации. - В.Б.). Прямо как в сказке: «Пойдешь направо - медведь задерет, пойдешь налево - волки съедят». Было о чем подумать. Нет-нет да мелькала трусливая мыслишка: «Не лучше ли поступить, как начальство приказывает?!» Была также надежда, что Сталин ничего не знает об истинном положении, что его обманывают. И я наметил свой обходной путь.
     Приказал полковнику Гусеву заготовить материал для сводки по нашим данным. Гусев с радостью взялся за работу. Через день я составил сводку. Это была сводка № 8 за декабрь 1940 года. Несомненно, она хранится в архиве. Историки смогут ее прочитать. Повторяю: разведывательная сводка № 8; официальный документ, изданный Разведупром (разведсводка № 8 не опубликована до сих пор в исторической литературе, поэтому о ее реальном содержании судить сложно, но, судя по вышеизложенному, авторы сводки дезинформировали руководство Наркомата обороны и Сталина, существенно завысив численность дивизий вермахта у границ СССР; неясно также, какое отношение имел к сводке Новобранец - судя по тексту воспоминаний, он в декабре 1940-го являлся заместителем начальника Информационного отдела по Востоку и занимался «азиатскими делами», а Информотдел временно возглавил позднее - всего на несколько месяцев. - В. Б.).
     Общее резюме в сводке было такое (цитирую по памяти): «За последнее время отмечаются массовые переброски немецких войск к нашим границам. Эти переброски тщательно скрываются. По состоянию на декабрь 1940 года на наших границах сосредоточено около ста десяти дивизий, из них одиннадцать танковых...»
     На схеме мы показали все немецкие войска - до дивизии и отдельной части включительно. В выводах я писал: это огромное количество войск сосредоточено не для улучшения условий расквартирования, как об этом заявил Гитлер, а для войны против СССР. Поэтому наши войска должны быть бдительны и готовы к отражению военного нападения Германии. Подпись была такой: «Врио начальника Информационного отдела Разведывательного управления Генштаба подполковник Новобранец».
     ...Взяв сигнальный экземпляр, пошел на доклад к Голикову. Молча положил перед ним сводку. Голиков стал ее листать, посмотрел схему.
     Я стою молча, смотрю на него. Сначала его лицо выразило удивление, потом недоумение, а потом разразилась гроза.
     - Вы что-о? Вы хотите спровоцировать нас на войну с Германией? Что мне с вами делать, упрямый вы хохол?
     Генерал выскочил из-за стола, пробежался по кабинету.
     - Нет! Я не утверждаю эту сводку! Запрещаю ее рассылать в войска! Приказываю уничтожить весь тираж!
     Спокойным, ровным голосом говорю:
     - Товарищ генерал, это невозможно: сводка уже в войсках.
     Голиков побагровел, задохнулся, долго не мог говорить. А потом снова взорвался:
     - Ка-ак? Вы... вы отправили сводку без моего разрешения?
     - Да, товарищ генерал, отправил. Я считаю это дело очень серьезным, всякое промедление в данном случае - преступление.
     Генерал задыхался. Трудно, с хрипом выдавил:
     - Да как вы смели? Да вы с ума сошли... я вас...
     Дальше пошли такие ругательства, каких бумага уже не терпит...»
     * * *
     ЭТОТ ЭПИЗОД в воспоминаниях Новобранца производит удручающее впечатление. Неужели в центральном аппарате военной разведки накануне войны исполнительская дисциплина находилась в таком состоянии? Сам по себе факт самовольной отправки разведсводки, не одобренной начальником управления, вопиющ. И если он на самом деле имел место, то счастье Новобранца, что за ним не пришли в ту же ночь.
     Однако, как кажется, в воспоминаниях Новобранца прослеживается немало интонаций гоголевского Хлестакова. То ему звонит начальник Военной академии Генштаба, которому бравый подполковник рекомендует гнать «разных докладчиков», выступавших на тему советско-германских отношений, «ко всем чертям». В тексте дословно: «Гоните их в шею ко всем чертям, товарищ генерал! Они все врут». То В.А. Новобранец лично докладывает начальнику Генерального штаба К.А. Мерецкову и «его заместителю» А.М. Василевскому (последний на самом деле был в то время заместителем начальника Оперативного управления Генштаба), и те бросаются «немедленно будить Тимошенко и докладывать Сталину».
     Новобранцу также приходится «спасать» Рихарда Зорге: «От одного работника из Японии мне пришлось отводить удар. Мы считали этот источник информации очень хорошим. Он тоже подавал сигналы о неизбежности войны с Германией. Однажды мы получили из Японии сообщение, что Гитлер подписал приказ о войне против СССР. Наше начальство оценило эту информацию как «паникерскую» и решило отозвать пославшего ее...
     Однажды ко мне пришел, кажется, майор Мельников (не решаюсь утверждать с полной уверенностью).
     - Ильичев требует дать отрицательную характеристику на источник «Рамзай» и подобрать на него материал. Он будет отозван.
     - Почему отрицательную? Вы лично уверены, что «Рамзай» дезинформатор?
     - Нет, наоборот. Мы считаем его самым лучшим источником. Его надо всеми силами оберегать. Если мы его угробим, все наше хозяйство по этой стране развалится. Я прошу вас дать о его сообщениях совершенно объективный отзыв.
     Я проверил все донесения «Рамзая» и убедился в их достоверности...»
     Судя по воспоминаниям Новобранца, его служба в Разведуправлении завершилась в начале мая 1941 года: подполковника освободили от обязанностей начальника отдела и отправили в отпуск. Думается, генерал Голиков был прав, избавляясь от «неуправляемого» сотрудника, к тому же, судя по тексту воспоминаний, страдающего манией величия.
     Между тем некоторые доверчивые историки принимают его послевоенные утверждения за истину в последней инстанции...
     (Окончание следует.)