Конкурс, как видим, большой. Вопрос, однако, в том, как он может повлиять на процесс консолидации общества вокруг будущей центральной власти. Более-менее определенного ответа на него не дают даже специалисты по Афганистану, все весьма непредсказуемо. При этом очень многое зависит от внешнего фактора. То есть от характера и эффективности международных усилий на афганском направлении.
     Точнее даже сказать, на афгано-пакистанском направлении. Здесь, на стыках двух стран, идет настоящая война радикальных группировок движения «Талибан» против правительственных войск и сил правопорядка. Афганская провинция Гильменд, в которой, между прочим, производится около половины опиумного мака, оказалась под наибольшим воздействием вооруженной оппозиции. Через нее проходят основные пути снабжения по всей стране боевиков оружием и припасами. Удары же НАТО (в частности, британских войск, дислоцированных здесь) приходятся не столько по талибам, сколько по населению. В результате реальный уровень безопасности в провинции только снижается.
     Аналогичное положение сложилось по ту сторону чисто номинальной границы. Каждый день СМИ сообщают о наносимых пакистанской армией по талибам ударах, тем не менее их активность не снижается. Происходят все новые зверские «акты возмездия», включая обезглавливание полицейских и других представителей властных структур. Напряжение растет, доверие к гражданскому правительству падает, отстраненные от власти военные могут вновь вернуть ее себе, опираясь на всеобщую нервозность и желание граждан любой ценой восстановить порядок.
     Гражданская война? Увы, ее исключить нельзя, поскольку за талибами (то есть боевиками) стоят достаточно широкие слои, их поддерживающие.
     Напомним, что в начале мая власти Пакистана приняли решение начать боевые действия против действующих в долине Сват талибов. Произошло это после того, как экстремисты заняли соседние со Сватом районы, несмотря на согласие Исламабада поддерживать здесь законы шариата. Президент Пакистана Асиф Зардари даже подписал документ, согласно которому правила шариата были введены в провинции Малаканд, в которую входят шесть северо-западных районов, включая долину Сват. То есть он выполнил обещание, данное талибам в феврале 2009 года в обмен на прекращение ими терактов и диверсий. Однако ситуация остается таковой, как она есть.
     В сущности, только сейчас США и их ближайшие союзники по-настоящему осознали, что для достижения сколь-нибудь значимого результата в стабилизации обстановки в Афганистане необходимы не просто действия, а какая-то основательная стратегия, подразумевающая как крупные финансовые вложения, так и новые подходы к налаживанию политических контактов между враждующими силами. Ввязываясь в афганские дела, США и НАТО явно переоценили свои возможности. И теперь им предстоит овладеть искусством примирительного диалога как основного способа политической стабилизации в регионе. Имея в виду, конечно, то, что западные стандарты здесь не «работают». И что даже в сравнении с балканскими проблемами центральноазиатские узлы могут оказаться более сложными для длительного распутывания.
     Ситуация осложняется еще и тем, что для решения поставленных задач американцы не могут опереться на помощь соседей Афганистана. В первую очередь, естественно, на помощь Ирана, с которым США «не дружат» вот уже тридцать лет. Хотя сейчас это было бы весьма кстати, поскольку вовлечение Тегерана в дело стабилизации в Афганистане вполне могло бы перейти на другие сферы взаимодействия, в том числе по снятию напряжения вокруг иранской ядерной программы.
     Иными словами, за решение афганской дилеммы надо браться комплексно, не просто «беря во внимание» региональную специфику, а ставя ее в одну из основ политики.
     Но что есть эта самая «региональная специфика»? В самом общем понимании это, во-первых, уважение силы. И, во-вторых, уважение тех, кто уважает тебя. Если проникнуться нынешним стремлением Барака Обамы сформировать новую политику в Центральной Азии, нетрудно заметить несколько сумбурные, но все же попытки следовать этой простой (на первый взгляд) формуле. Поэтому в течение всего одной недели Вашингтон может объявить и о решении существенно увеличить (на 20 тысяч человек) войсковую группировку в Афганистане, и о переносе центра тяжести работы на достижение согласия между основными силами, которые в принципе могли бы сформировать правительство национального единства.
     Последняя новость, заслуживающая внимания, связана со сменой руководства военным контингентом НАТО. Вместо генерала Дэвида Маккирнана Пентагон собирается прислать генерал-лейтенанта Стэнли Маккристала, который возглавляет командование специальными операциями. Увольняемый командующий, отмечают источники, слишком настойчиво требовал увеличения численности войск, и это не нравилось президенту. Новое назначение «продиктовано необходимостью иметь свежий взгляд на проблему», - сказал по данному поводу министр обороны США Роберт Гейтс.
     Глава Пентагона надеется, что Вашингтон достигнет позитивных результатов в Афганистане уже к концу этого года. Выступая в палате представителей конгресса, он заявил, что действия Америки в этой стране не были «краткосрочным предприятием».
     В общем, знойное афганское лето, приправленное предвыборной суетой и новыми стратегическими акцентами «гостей», может что-то поменять в ходе текущих событий. Однако кардинальных подвижек эксперты пока не предвидят - по причине «разнообразия» устоев и настроений в провинциях. Должно произойти нечто серьезное, чтобы разбалансированная афганская машина начала работать более-менее согласованно и на ритмичных оборотах.
     Причем это «нечто серьезное» наверняка потребует того, чтобы параллельно начался оздоровительный процесс по всему Среднему Востоку. А это уже вопрос о крупных сдвигах в глобальной политике по отношению к исламу. Когда Барак Обама сказал при вступлении в должность президента, что «вопрос языка серьезен», он имел в виду именно это. То есть необходимость включения в повестку дня фундаментального диалога с теми силами в мусульманских странах, которые являются невидимыми режиссерами происходящих в последние три десятка лет событий в обширном регионе, именуемом Большим Ближним Востоком.
     Выступая по этой теме, наш ведущий специалист по исламу, руководитель Института религии и политики Александр Игнатенко отметил, что такие масштабные проблемы, как затянувшаяся «война с террором», кровопролитие в Ираке, диверсии талибов в Афганистане и Пакистане, действия ХАМАС в Израиле, «невозможно не только решать, но даже обсуждать без выработки специфического дискурса, апеллирующего к исламу, без проведения осмысленной политики, принимающей во внимание исламский фактор».
     По мнению Игнатенко, созданные в массовом порядке для достижения внешних целей мусульманские экстремистско-террористические группировки дают возможность выводить международно-политическую активность в «темную зону», не регулируемую международным правом и потому не позволяющую государствам - объектам «нетрадиционной агрессии» реализовать свое право на применение статьи 5 Устава ООН. Иначе говоря, право на оборону.
     Самый наглядный «проект» такого свойства, поясняет Игнатенко, суннитский, патронируемый Саудовской Аравией и другими аравийскими монархиями Персидского залива. Название его теперь общеизвестно - «Аль-Каида» («База»). Эта структура сформировала глобальную сеть, создавая филиалы в тех зонах, где проживают мусульмане-сунниты, или «абсорбируя» имевшиеся в этих зонах оппозиционные группировки. В результате в разных местах «прорастают» либо «имплантируются» территориальные филиалы «Аль-Каиды». Они превращаются в латентные государства - «эмираты», «вилаяты», «шариатские зоны», другие религиозно-административные единицы.
     В частности, «Аль-Каида» в Ираке состоит в основном из иностранных моджахедов и действует параллельно с национальным сопротивлением. Она уже успела провозгласить в суннитской зоне «Исламское государство Ирак». В случае распада страны (чего исключать нельзя) и создания самостоятельных государственных образований, например курдского, шиитского и суннитского, оно может быть признано арабскими странами, поддерживающими «Аль-Каиду» в Двуречье» как форпост сдерживания иранской экспансии, курдского сепаратизма.
     Как видим, афганская проблема действительно представляет собой неразрывную часть общей проблемы, стоящей перед целым рядом заинтересованных государств по сглаживанию одного из ключевых противоречий современности - между Западом и исламским миром. Она была создана при активном участии США, которые замышляли использовать Афганистан для усмирения Ирана и обеспечения контроля над потоками нефти и газа. Этот долгосрочный замысел-проект в принципе и сейчас остается в силе, объективно осложняя процесс консолидации усилий по стабилизации положения в этом неспокойном регионе планеты.