До сей поры неразгаданной остается тайна притягательной силы искусства, способность его подчинить себе тех, кто вроде бы уже нашел себя в разных сферах профессиональной деятельности. Примеров тому в истории предостаточно. Чехову суждено было изменить медицине, композитору Бородину - химии, актеру и режиссеру Станиславскому - предпринимательству. Сказанное имеет непосредственное отношение к нашему разговору о Викторе Малынщуке, с избранным которого встречается читатель.
Тому, что мы имеем дело с человеком поэтически одаренным, не нужно лишних доказательств. Достаточно прочитать, скажем, стихотворение «Усталость»:
     По небесным высям
     Путь совсем не скор.
     Месяц зацепился
     За макушку гор.
     По небесным тропам
     Ох нелегок путь.
     Облако на сопку
     Село отдохнуть.
     Ветер стих, как мячиком,
     Поиграв волной.
     Пенистым калачиком
     Спит морской прибой...
     И завершается оно также образно:
     Спелых ягод бусы...
     «Тишь да благодать» -
     Нежно и по-русски
     Хочется сказать.

     Невольно хочется и дальше нанизывать на образную нить стихотворения бусинки поэтических находок автора, щедро рассыпанные по многим стихам и поэмам, составившим несколько его книг, начиная с «Январского зноя», что вышла в 1996 году.
     И тогда на этой нити окажутся: «Пока еще весна стучится робко в подернутое инеем окно», «И даже в самолетном слышу грохоте мычание пасущихся коров», «Мелкий дождь, как будто многоточие...», «По темным крышам задымила на солнце утреннем весна», «Метель вприсядку тут кружится». Только людям влюбленным в мир природы, в мир земного бытия и наделенным даром поэтического слова дано превращать обычное будничное в образные картины. В основе этого волшебства - любовь, которую человек выносит прежде всего из родительской ласки, из духовного общения с земляками, из значимых встреч с соотечественниками. Это все оказывается воплощенным в афоризме:
     

     Любовь дается нам от Бога,
     Все остальное - суета.
     

     В свете любви, парящей в лучших стихах Виктора Малынщука, отчетливо просматриваются черты характера лирического героя поэта, его сыновняя преданность памяти дедов и отцов, верность нравственным основам жизни земляков, постигнутым в родном селе Раздоле, что и по сей день стоит на исторической земле Запорожья.
     Тут он родился в 1951 году. После окончания школы служил в армии, работал в журналистике, вошел в большую науку. Но... Нет, Виктор Афанасьевич не оставил ни науку, ни экономическую практику. Но не мыслит себя вне поэзии. Она не отпускает его сердце. И не отпустит, потому что он не придумал себя в качестве пиита, как это нередко бывает ныне у людей, способных с помощью финансов осуществлять свои разнообразные капризы. Слово стало его сутью и одним из главных составляющих духовного мира, в чем не преминул сознаться сам Виктор Малынщук в авторском предисловии к сборнику: «В стихах я люблю, в стихах я негодую, в стихах живу вторую свою жизнь, а может быть, и третью, и четвертую, потому что вне стихов жил и солдатом, и журналистом, и экономистом...»
     Сказанному следует верить, потому что оно подкреплено тематическим разнообразием его стихового «хозяйства», в котором строки о родной сельской глубинке соседствуют с гордым чувством причастности к истории страны, а свидетельства бытовых радостей земляков неотторжимы от трагических судеб соотечественников, среди которых оказался и отец поэта. Памяти его посвящена лучшая поэма автора «Политзэк» Афанасий».
     Словом, впереди у Виктора Малынщука еще много светлых и глубоких стихов, освещенных сыновней любовью к жизни и искусству.
     
     

     Виктор Малынщук
     Дорога на Сергиев Посад
     

     Поля и лес ветрам открыты.
     Метели свой являют шик.
     Деревья, словно для молитвы,
     Стоят без шапок снеговых.
     Там каланча, там колокольня,
     Там одинокая изба.
     Здесь Русь не в камне, а на воле -
     Храни, Господь, от бед избавь!
     Из внеземных, наверно, аур
     Здесь соткан русский
     наш пейзаж.
     Живи же, Сергиева Лавра,
     Духовности державной страж.
     Живи предолго и премного,
     В синь неба вскинувши кресты.
     Не зря к тебе сама дорога
     И та - божественной красы.
     

     Струмок*
     Из юности, издалека
     Мне песни напевает
     Струя хрустальная струмка,
     Прохладная, живая.
     Впервые предо мной возник -
     Мы с поля шли устало.
     Отец сказал: «Смотри, родник».
     А мать «струмок» сказала.
     Струмок-родник, родник-струмок
     Звенит-поет сквозь годы.
     Лишь только б говор твой не смолк
     В невзгоды-непогоды.
     Хочу я, чтоб через века
     Земля не онемела.
     Хочу, чтоб песнею струмка
     Для правнуков звенела.
     И счастлив тем я, что знаком
     И со струмком, и с родником!
     
     * Струмок (укр.) - ручей.
     

     Грех мой
     Даже тот, кто был вчера всех ближе,
     Отвернулся и потупил взгляд.
     Только верный пес мне руку лижет.
     Добрый пес и битому мне рад.
     Славный пес мне снова ласку дарит.
     С ним - порядок. С ним-то все как встарь.
     Ты не зря, Господь, оставил тварей,
     Видно, знал, что будут люди - тварь.
     Да, побит я, смят в житейской драке,
     И друзья в друзьях меня не ждут.
     Отвернулись. Люди - не собаки,
     Нынче любят, завтра - предают.
     Несладка судьба моя земная,
     Но молю, чтоб Бог меня простил,
     Что, людей все больше узнавая,
     Я собак сильнее возлюбил.
     

     Тому, кто пал,
     но все же не убит
     У Черной речки, там, у Черной речки,
     За далью лет я вижу черный лес.
     Я вижу - Человек! И человечек -
     Увы, непромахнувшийся Дантес.
     У Черной речки холодны истоки.
     Еще чуть-чуть, и вспрянет птичий хор.
     Еще не обожгли ознобом строки,
     Что Лермонтов писал как приговор.
     Февральский снег великой кровью
     крашен.
     Чернюща шаль молоденькой вдовы.
     Ах, Натали, Наташенька, Наташа,
     На сотни лет ты - пленница молвы.
     ...Пройдет зима. Ведь Он рожденьем -
     летний.
     Пройдет беда - отплачется навзрыд.
     Пройдут года, и двести лет отметят
     Тому, кто пал, но все же не убит.
     Пускай дожди и пули нас косили.
     Нас мать в рубашке, видно, родила.
     Ты тридцать семь великих лет, Россия,
     Не с кем-нибудь, а с Пушкиным жила!
     ...Все так же снег над Черной речкой
     кружит.
     Опять зима сменяется весной.
     Живи, Россия, как живет твой Пушкин,
     Нет, не «поникнув гордой головой»!
     Пускай не раз дантесы нас держали
     На злобных мушках. Нас не кинуть в дрожь.
     Ты двести лет, великая Держава,
     Не с кем-нибудь, а с Пушкиным живешь.
     

     

---

     За плечами каждого из авторов этих строк, написанных в разное время, свой жизненный опыт, свои увлечения и интересы. Но есть и нечто объединяющее, близкое по духу. Это нечто - неравнодушие к происходящему вокруг.
     

---

     Николай МОЛЧАНОВ
     Наша справка: Молчанов Николай Андреевич, 1949 г. рождения, генерал-лейтенант в отставке.
     Ветераны разведки
     Посвящаю основателю Союза ветеранов военной разведки, моему руководителю, учителю и старшему товарищу генерал-лейтенанту Бабаянцу Юрию Аршамовичу.
     

     Ветераны военной разведки!
     Память о службе прошлой
     живет.
     Встречи ваши не так уж и редки,
     Праздник разведчика всех соберет.
     На сборе торжественном
     вас выделяют
     Статность осанки, седина
     на висках.
     Годы в разведке вам оставляют
     Силу и мудрость в усталых
     глазах.
     У вас за плечами боевая работа,
     С риском для жизни решенье
     задач.
     За рубежом основная забота -
     Сделать все четко, без неудач!
     Шарик земной вам малым
     казался.
     Встречи, разлуки, «горячие
     точки»...
     Жизни этап тот в прошлом
     остался,
     Не уложить его в эти вот
     строчки.
     Вы - генералы и офицеры -
     Делу разведки отдали сердца.
     В ратном служенье не знали
     вы меры,
     В трудные дни не теряли лица.
     Ветераны военной разведки!
     Величие Родины - в ваших делах.
     Эти слова весомы и метки,
     В военной разведке у всех на устах.
     

     * * *
     Мужчина и женщина -
     Бога творенье,
     Жизнь друг без друга пуста.
     В любви и семье их единенье -
     Всевышний решил неспроста.
     Встретят друг друга
     и в пары сольются,
     Счастьем наполнят сердца,
     Многого в жизни вместе добьются
     С первого шага и до конца.
     Рожденье детей, дорогих
     и желанных, -
     Высший венец в этой жизни
     земной,
     Каждый ребенок у них -
     долгожданный,
     Самый любимый и самый родной.
     В семье будет счастье и будут
     заботы,
     Споры, обиды, радость, печаль,
     И для родителей хватит работы,
     Сил и здоровья им будет не жаль.
     Дни пролетят и годы промчатся,
     Дорогой им яркой по жизни идти.
     Любви на Земле никогда
     не кончаться,
     С ней нам всегда по пути.
     

     
     Геннадий МИРАНОВИЧ

     Из курсантской театради
     За «языком»
     Над Чабанкой пыль клубится,
     Закрывая небосвод.
     Третий день в полях резвится
     Наш геройский разведвзвод.
     По посадкам, по оврагам
     Где ползем, а где идем.
     Не вразвалочку, не шагом,
     Все бегом, бегом, бегом!
     Двадцать верст -
     не стометровка...
     Но зато добыт «язык»!
     Позабыв о маскировке,
     Чешем к морю напрямик.
     

     На стажировке
     Красиво здесь в часы заката,
     Когда, как знамя, горизонт
     Ложится прямо на Карпаты
     И на притихший гарнизон.
     А мы в окопчике с тобою,
     Окурки пряча в кулаки,
     Гадаем: то ли волки воют,
     То ли собаки от тоски.
     

     23 Февраля
     Мы вновь в строю.
     И наше Знамя - рядом
     Пощечины дает нам
     Кумачом.
     За что? Братишка,
     Спрашивать не надо,
     Ведь мы с тобою
     Знаем, что почем.
     Почем глоток
     Из фляги раскаленной,
     Что разделили
     Мы с тобой в горах.
     Почем патрон,
     Не досланный в патронник, .
     Когда тебя
     В прицеле держит враг.
     Почем вранье
     Завравшейся кукушки
     О долголетье нашем
     На земле,
     Когда одно спасение -
     «Вертушка».
     И та, как дым,
     Растаяла во мгле.
     Почем страна,
     Которой мы служили,
     Гордясь ее величьем
     Испокон.
     Почем терпенье,
     Когда нас хулили,
     И ордена сдирали
     Со знамен.
     Крепись, братишка,
     Не теряй отваги.
     Пусть нас стегает
     Ветер кумачом.
     Уж если и грешны мы
     Перед флагом,
     То лишь ему
     Дано судить о том.
     

     Благодать
     О Боже, что за благодать,
     Когда работаешь в охотку
     И еще можешь различать
     Ее летящую походку!
     Вадим МАРКУШИН

     Реплика
     Чем не хорош винительный
     падеж!
     Сподвижник переходного
     глагола.
     Земляк, я умоляю, слух не режь.
     Чему-то ведь тебя учила школа.
     Уж коль неймется «подчеркнуть
     о том»,
     что, дескать, праведна
     твоя дорога,
     не путайся с предложным
     падежом.
     Валяй, мой друг, без всякого
     предлога!
     

     Помирились
     Он спросил, а я ответил.
     Раздраженно. Занят был.
     Через пару дней заметил:
     друг обиду затаил.
     Вежлив, сдержан, без объятий.
     И не спросит, как дела.
     В общем, дал понять приятель,
     что меж нами тень легла.
     Долго ль, коротко ли - случай.
     В коридоре вскользь ему:
     - День какой-то невезучий.
     Что такое, не пойму.
     По рюмашечке махнуть бы,
     У меня там коньячок.
     - Наша воля, наши судьбы, -
     вдохновился мой дружок.
     Разговелись. И пропало
     ощущение вины.
     Пустяки все, не пристало.
     Лишь бы не было войны.
     

     Бумеранг
     Свалилось Зло на шею Прохиндея.
     Хитрющая смекнула Голова:
     сама ведь, спьяну давеча балдея,
     дала «добро» на деятельность Зла.
     И вот те на - в разнузданной
     манере
     творит оно злодейства чудеса.
     Повсюду. Даже
     в дружественной сфере,
     Ничьи не разбирая адреса.