Ветеран РВСН, кандидат военных наук генерал-лейтенант в отставке Ананий Васильевич ПОЛИЦЫН:
     - Это должно быть новое соглашение, а не продолжение СНВ-1. В предыдущем договоре очень много статей, которые могли бы стать ущербными для Российской Федерации. В свое время мы пошли на уступки американцам. Но с тех пор многое изменилось...
     Во-первых, резервный боезапас США в настоящее время насчитывает не одну тысячу зарядов. Заинтересованы ли мы в их ликвидации? Безусловно. Поэтому, говоря о сокращении количества боевых блоков, нужно учитывать не только боезаряды, стоящие на боевом дежурстве, но и блоки, находящиеся в хранилище. Ведь сегодня их сняли с дежурства, а завтра, если потребует обстановка, снова поставили...
     Во-вторых, существует также множество дополнительных причин, которые влияют на доверие между странами. Некоторые договоры, которые касаются ядерного оружия, США так и не ратифицировали (например, договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний), а другие подписанные соглашения они просто не выполняют или просто из них выходят. Последнее относится к договору о противоракетной обороне. Хотя в свое время, при подписании договора СНВ-1, ставилось условие, что договор по ПРО будет соблюдаться обоими сторонами. О каком доверии тут можно говорить? Оно подорвано.
     Поэтому, на мой взгляд, надо прежде всего полностью восстановить политическое и дипломатическое доверие, на которое негативно сказываются и некоторые другие факторы. Только на этой основе может идти глубокое сокращение стратегических вооружений. Насколько глубоко, надо посчитать. Думаю, что уровень в 1.000—1.200 блоков, который иногда называется, слишком низок и нам не приемлем. При подготовке ДСНВ необходимо также учесть ряд аспектов, которые напрямую можно связать с договором СНВ-1.
     Например, США рассматривают вопрос о включении в свои стратегические наступательные вооружения высокоточного дальнобойного оружия. С его помощью американцы в будущем планируют решать стратегические задачи. У нас таких возможностей пока нет. Поэтому, заключая новый договор о стратегических наступательных вооружениях, если они действительно намереваются включить этот компонент в свои СНС (стратегические наступательные силы), он тоже должен быть предметом переговоров и подлежать контролю.
     Теперь о подводных лодках США. Они несут серьезный ядерный потенциал и могут приблизиться на любое расстояние к России, с любой стороны: и с Юга, и с Севера, и с Запада, и с Востока. Если они подойдут, скажем, очень близко, то подлетное время их ракет может составить от 8 до 14 минут. За это время очень сложно среагировать. И Советский Союз в свое время, и Россия ставили многократно вопрос о том, чтобы ограничить районы патрулирования подводных лодок. Было бы неплохо взять взаимные обязательства об определении районов патрулирования, чтобы подлетное время ракет, расположенных на подлодках, было не меньше 15 минут. Но этот вопрос сложно проконтролировать. Его можно, конечно, прописать, но, повторяю, сложно проконтролировать. Вместе с тем обе стороны заинтересованы обезопасить себя от разоружающего внезапного удара. Надо ставить этот вопрос? Конечно, надо. Но необходимо и технически продумать, как его решить, и затем закрепить этот пункт соответствующими документами.
     Договор не должен ограничивать возможности России по обеспечению ее обороноспособности. Нельзя допустить, чтобы в новом соглашении были прописаны конкретные ограничения для каждого компонента СНВ - сколько боевых блоков останется в РВСН, авиации, флоте, стороны должны определять самостоятельно, в рамках достигнутых договоренностей.
     Если американцы сильны авиацией и флотом, то мы прежде всего опираемся на РВСН. Исходя из этого нам нужно и развивать архитектуру своих СЯС...
     Кандидат философских наук, председатель Совета Московской городской организации ветеранов РВСН генерал-майор в отставке Валентин Прокофьевич ОСОСКОВ:
     - Договор, конечно, нужен. Но чрезвычайно важно, чтобы его не свели только в политическую плоскость. Им должны заниматься прежде всего военные специалисты, и они должны определить его содержание. Рассматривая вопрос заключения договора, нужно исходить из общей геополитической обстановки. У американцев, кроме стратегических сил, обычное вооружение на порядок выше, чем у нас. Нам защищать себя можно только ядерным оружием.
     Система контроля, по моему мнению, нуждается в значительной корректировке. Мы должны добиться равноправия.
     Кроме того, американцы, насколько мне известно, ведут работы по переоснащению определенного количества БРПЛ высокоточными неядерными головными частями. При этом сохраняется возможность в случае необходимости вместо обычных поставить ядерные и тем самым увеличить ядерный потенциал. То есть надо соотнести и количество носителей, и количество боевых зарядов, которые стороны должны иметь.
     Нельзя не учитывать и американскую ПРО. Не нужно быть военным аналитиком, чтобы понять, против кого направлен третий район противоракетной обороны США, который планируется создать в Европе. Вопрос о размещении ПРО в Чехии, Польше, равно как и в других странах, очень серьезен и должен быть включен отдельным пунктом в этот договор.
     Ветеран РВСН генерал-полковник в отставке Николай Никифорович КОТЛОВЦЕВ:
     - Я считаю, что нужно заключить новый договор, ни в чем не ущемляющий нашу страну. Он должен строиться не только на доверии, но и обязывать стороны контролировать друг друга.
     Теперь о боевых блоках: насколько мне известно, американцы предложили нам сократить их количество до 1.000. Сегодня это неприемлемо для России. Почему? Потому что кроме стратегических ракет, США обладают дальнобойными высокоточными средствами, и они могут решать задачи, которые в нашей стране возложены только на ядерное оружие. Нам заменить свои ядерные ракеты нечем. Поэтому речь должна идти о 1.500 блоках и никак не меньше.
     И еще. Мы должны бережно относиться к своему потенциалу. Я помню, как мы поначалу расправлялись с «Воеводой». Мне довелось служить в этой системе, и я знаю, что это такое. «Сатану», как это изделие называют по НАТОвской классификации, до сих пор боятся на Западе. Однажды президент США Джеральд Форд обратился к Брежневу с просьбой: «Снимите хоть одну такую ракету с боевого дежурства, чтобы я оправдал командировочные деньги. Иначе я зря прилетал сюда». Леонид Ильич незамедлительно связался с министром общего машиностроения Афанасьевым Сергеем Александровичем, но тот наотрез отказался выполнить просьбу. Могучая ракета, она может любые спутники выводить. Сейчас мы запустили конверсионную программу «Днепр», и правильно сделали. Бережно нужно относиться к нашим ракетам, а «рубить» потенциал до 1.000 блоков сейчас не стоит.
     Доктор военных наук, ветеран РВСН генерал-лейтенант в отставке Ремус Васильевич МАРКИТАН:
     - Никто сейчас точно не скажет, каким должен быть договор. Мы должны помнить, что войны начинаются из-за передела ресурсов, а у нашей страны их много. Гарантом безопасности России по-прежнему остаются Стратегические ядерные силы и в первую очередь их главный компонент - Ракетные войска стратегического назначения. Американцы не случайно предлагают сократить ядерный потенциал до 1.000 блоков, и если мы заключим такое соглашение - это будет преступление против России. При подписании договора, несомненно, следует идти на компромисс, но не в ущерб безопасности нашей страны. Поэтому нужно приходить к общему знаменателю только при условии, что на нашу стратегическую триаду, как, впрочем, и на американские СНС, будет приходиться не менее 1.400—1.500 боевых блоков. Говоря об этом, я опираюсь на результаты современных исследований. Параметры договора должны быть такими, чтобы при любой реальной архитектуре или структуре ПРО США мы могли при необходимости нанести противнику неприемлемый ущерб.
     Иначе никакой договор не нужен. И самое главное - в новом договоре нельзя ограничивать возможность совершенствования стратегического оружия - создание новых типов ракет.
     Первый вице-президент Академии военных наук, ветеран РВСН генерал-полковник в отставке Варфоломей Владимирович КОРОБУШИН:
     - Договор СНВ-1 должен быть обязательно заменен, поскольку он, я считаю, является ущербным для России. Он ущемляет нас по многим параметрам: и по количеству боевых блоков, и по развитию новых ракетных комплексов с разделяющейся головной частью, и по количеству проведения учений РВСН. Он изжил себя, и потому нужен новый договор по стратегическим наступательным вооружениям. Как в силу политических, так и экономических причин, Россия может пойти на сокращение ядерных боеголовок до 1.500 боевых блоков, а количество стратегических ракет в СЯС - до 450-500, как подсчитала Академия военных наук. Если США согласятся на ликвидацию американской ПРО в Европе, то мы полагаем, что сокращение Стратегических ядерных сил может быть и увеличено.
     Но самое главное - нужно ограничить возвратный потенциал, которым располагают США, так как они не уничтожают боевые блоки, снятые с ракет, а складируют их. Сейчас, по данным Росатома, если брать в расчет все боевые блоки, находящиеся на боевом дежурстве, в оперативном резерве в войсках и на складах промышленности, их общее количество у американцев весьма внушительно - до 8.000 единиц. При этом американцы не нарушают никаких ранее взятых на себя обязательств: в Договорах СНВ-1 и СНП ничего не сказано об ограничении возвратного потенциала.
     Мы полагаем, что возвратный потенциал может быть, но он не должен превышать пятую часть от количества боевых блоков, установленных на носителях. Этот момент желательно учесть в новом договоре.
     Инспекции по контролю за ракетами, находящимися на боевом дежурстве, нужно сохранить, но количество инспекций в год сократить. Кроме того, у нас на Воткинском заводе находится американская делегация, которая контролирует практически все производство ракет и стратегических, и даже оперативно-тактических, но мы такого контроля в США не имеем. Есть и еще один аспект, связанный с мобильными «Тополями». Территории, по которым могут перемещаться наши ПГРК, строго регламентированы Договором СНВ-1. Для нынешней России это неприемлемо. Надо стремиться к новому, равноправному соглашению, которое бы учитывало интересы США и РФ. И все же заключать договор необходимо, потому что бесконтрольное количество стратегических ядерных вооружений приведет к недоверию и возможному ухудшению военно-политической обстановки.