После начала войны с Японией участников норвежского Сопротивления стали по одному вызывать и предлагать заполнить отпечатанный бланк: «Прошу отправить меня на войну с Японией, т.к. я кровью хочу искупить свою вину перед Родиной». Отец категорически отказался писать такое заявление, сказав, что за ним нет никакой вины, а если он нужен, пусть его призовут в Красную Армию, в которой он состоит с 1922 года.
     8 октября 1945 года он пишет письмо жене: «Здравствуй, Русалка! Последнее твое письмо получил, где ты спрашиваешь, когда я буду дома? К большому сожалению, ничего не могу сказать по этому вопросу. Проверка затянулась. Болтуны из Москвы приезжают, изредка обещают златые горы и уезжают, а воз и ныне там. Самочувствие мое и всех нас - нехорошее. Пока жив-здоров, но что будет дальше, не знаю.
     Писать о своей жизни не могу, да и смысла нет. Кроме того, у меня нет ни бумаги, ни конвертов, и достать это нельзя. Я был бы счастлив, если бы ты писала мне много-много, чтобы я ежедневно читал твое письмо, это облегчило бы мне мое миражное состояние. Пиши, как ты там живешь. Что нового в Москве? Пиши о наших общих знакомых.
     Где Пилипенко? Сохранился ли мой диплом? Сейчас основная задача - раздобыть мой послужной список и направить сюда, в штаб. Вопрос стоит так: действительно ли я Новобранец или я какой-нибудь жулик типа Остапа Бендера. Это может сделать только Ильичев в управлении, где я раньше работал. Если документов нет, то мне нужно подтверждение двух офицеров, но я не знаю адресов моих товарищей. Я хотел бы получить адрес Пилипенко, Баграмяна. Попроси Канюкова и Сидорова, если они там, пускай напишут подтверждение сюда в адрес п/почты 83340-«В» - мне лично. Нам разъясняют, что все дело теперь в документах, подтверждающих, кто мы?
     Вот пока все. До свидания. Целую крепко тебя и детей.
     8 октября. Cуслонгер.
     Мой адрес: п/почта 83340-В.
     Есть ли у меня дома обмундирование? Марок не клей, письма идут без марки».
     В архиве отца сохранилось письмо двух его друзей по Академии Генштаба, вернувшее его к жизни. Вот его текст: «Прилагаю при этом фотографию майора Новобранца Василия Андреевича. Личность тов. Новобранца подтверждаю знанием его по совместной службе в Красной Армии. С тов. Новобранцем учился в Академии Генерального штаба с ноября 1937 г. по август 1939 г. За этот период времени тов. Новобранец показал себя скромным и дисциплинированным офицером, хорошим товарищем. Принципиален в решении деловых вопросов. Был активным в общественной жизни.
     Генерал-майор Сидоров. 19.10. 45.
     Подтверждаю сказанное тов. Сидоровым. Генерал-майор артиллерии Канюков. 23.10.45».
     Заверено печатью Высшей военной академии им. К.Е. Ворошилова.
     Отец вернулся в Москву в октябре 1945 года и после радостной встречи со своими любимыми женщинами - Русалкой и тремя дочками - начал хождения по поводу трудоустройства. Засветила работа преподавателем в каком-то техникуме, его долго мурыжили, но, ознакомившись с документами, так и не взяли. Ничего не вышло и с «тепленьким местечком» истопника в котельной. Он попытался подрабатывать на вокзале носильщиком, но его жестко предупредили местные носильщики, что там все «схвачено» (по современной терминологии). И тогда он поступил так, как поступали в крайнем случае многие люди в нашей стране - он написал письмо, на конверте которого было только три слова: «Москва, Кремль, т. Сталину». Коротко описал свою судьбу и заявил, что находится на грани: мол, решайте, что со мной делать, - или давайте работу, или сажайте!
     Через некоторое время в дверь позвонили. Мать в большом волнении открыла и увидела человека в военной форме. Мать решила, что пришли ее Васю забирать, но оказалось, что это был фельдъегерь. Он вручил отцу запечатанный пакет. Его, как выяснилось, вызывали в Наркомат обороны. Он был восстановлен в рядах Красной Армии с сохранением звания подполковника, ему выдали полный комплект формы и начали платить жалованье. Полгода он находился «в распоряжении НКО» (то ли ему был предоставлен оплачиваемый отпуск сразу за 4 года войны, то ли он все это время писал отчеты о своей деятельности в годы войны и обо всем, что ему за это время удалось увидеть, узнать и надумать).
     С апреля 1946 года В.А. Новобранец - младший преподаватель Академии имени Фрунзе, а с мая он зачислен слушателем первого набора Курсов усовершенствования командиров стрелковых дивизий при этой академии. Попасть на эти курсы было непросто, значит, кто-то наверху заступился за отца - подполковника, пробывшего четыре года в немецком плену. Встает вопрос, кто? Может быть, вспомнили о сбывшемся предсказании сводки № 8? Проявили уважение к военному аналитику, оказавшемуся перед войной не только дальновидным, но и смелым? Или кто-то из бывших соучеников Новобранца замолвил словечко, например Конев или Баграмян?
     А возможно, подполковника кадровики спросили: «Чего бы вы хотели? Поедете комдивом?» И он честно ответил: «Намотался я. Мне бы на преподавательскую работу и поближе к дому». И тогда ему предложили: Солнечногорск, офицерские курсы «Выстрел», преподаватель тактики. Он немедленно согласился. И начался новый период жизни. Целую неделю отец жил в Солнечногорске, приезжал домой только по воскресеньям и на праздники. А летом вся семья переезжала на три месяца в Солнечногорск.
     В 1948 году у супругов Новобранец наконец-то появился сын Александр, то есть я. Для отца это была огромная радость - наследник!
     Отец оказался замечательным преподавателем (по записи в военном билете видно, что он был преподавателем тактики и руководителем учебной группы): разностороннее военное образование, огромный боевой, штабной и жизненный опыт, невероятная работоспособность и доскональность в любом деле давали удивительные плоды. При сдаче выпускных экзаменов приемной комиссии все его питомцы по всем предметам получали только одну оценку - «отлично». Причем несмотря на то, что система сдачи экзаменов на курсах «Выстрел» была обезличенной - под номерами (нечто вроде современного ЕГЭ, который предстоит вскоре держать юному Васе Новобранцу - внуку Василия Андреевича, моему сыну).
     Вначале это вызывало всеобщее удивление и восхищение, но потом стало вызывать недовольство и даже зависть у коллег. Тем более, что отец в период службы на курсах «Выстрел» был несколько раз награжден - двумя орденами Красного Знамени и орденом Ленина. А в 1952 году, когда для выпускников военных академий были введены нагрудные знаки, на груди отца появились сразу два ромба, да каких! Более того, отца назначили заместителем начальника цикла тактики.
     Чаша терпения завистников переполнилась. Обстановка вокруг него стала взрывоопасной. Можно представить, какие разговоры вели его коллеги, типа «Мы всю войну на фронтах, а этот просидел в плену!» Как бы то ни было, его вызвал к себе начальник курсов и сказал: «Вокруг вас нетерпимая обстановка, поэтому вам тут не работать. А будете работать в других местах - и там будут проблемы (может быть, из-за того, что отца вернули в армию по личной резолюции Сталина? - А.Н.). Поэтому давайте договоримся так: я добиваюсь присвоения вам звания полковник, и вы выходите в запас с соответствующей пенсией». Отец вынужденно согласился. В июне 1954 года полковник Новобранец ушел в запас.
     Так выглядит семейная легенда, которую я знаю от матери, ибо мне в то время было всего 6 лет, а впоследствии отец не любил распространяться на эту тему. Но вот, готовя эту публикацию, пересматривая фотографии и документы отца, я обратил внимание, что есть снимки выездов отца в поле на курсах «Выстрел» зимой. Отец в полушубке и папахе! Значит, он уже был полковником.
     Но это же ноябрь 1953 - март 1954-го! Значит, семейная легенда не соответствует действительности. Внимательно рассмотрев документы, я обнаружил, что удостоверения на право ношения нагрудных знаков военных академий выданы в один день - 24 мая 1952 года - полковнику Новобранцу Василию Андреевичу и подписаны начальником курсов «Выстрел» генералом армии Г.Ф. Захаровым. Это еще одно подтверждение недостоверности семейной легенды, ибо из этого следует, что полковником отец стал по крайней мере на два года раньше и еще при жизни Сталина. Захаров знал отца со времени учебы в Академии Генштаба и очень его уважал.
     Итак, летом 1954 года полковник Новобранец вышел в запас. Теперь он мог заняться воспитанием сына и своими любимыми занятиями: чтением книг, рыбалкой и шахматами. Но этому могучему человеку было только 50 лет, он весь кипел и бурлил. Отец не мог не высказать всего, что в нем накопилось. Поэтому берется за перо и совершает свой третий подвиг - создает книгу, в которой рассказывает о всей своей жизни, но главное в ней - честное описание предвоенных событий в сферах высшего эшелона советского военного командования. Из его описания однозначно следует, что истинным виновником удара, полученного 22 июня 1941 года Красной Армией, был не кто иной, как сам Сталин. Отец, наверное, был не единственным, кто понял это, но он, видимо, был первым, кто об этом написал. Я думаю, что в этом истинная причина нынешних нападок на отца и его воспоминания.
     Я нашел в его архиве два письма, точно указывающие, когда он начал писать свои воспоминания и когда завершил работу над ними. Первое письмо отец получил от Ивана Ивановича Каминского из Таганрога. Оно датировано 10 ноября 1958 года и начинается словами: «Получив Ваше письмо...», а заканчивается так: «Против участия в написании книги не возражаю». Из этого ясно, что отец приглашал Каминского принять участие в написании книги, значит, она еще только была задумана.
     Во втором же письме из Грозного Хамид 18 апреля 1967 года сообщает: «Рукопись производит потрясающее впечатление. И, по-видимому, Вам ее удастся напечатать. Таким образом, выйдет, что книгу Вы печатаете с конца: сначала «Норвегия», потом «Плен», и в зависимости от благоприятных ветров - первую часть».
     «Норвегией» автор письма из Грозного называет изданный в 1964 году сборник воспоминаний «Норвежские были» (Изд-во «Международные отношения», Москва). Привожу аннотацию: «В книге советские и норвежские патриоты рассказывают о совместной антифашистской войне». В нем были напечатаны и воспоминания отца. К сожалению, не могу привести выдержки из них, так как последний домашний экземпляр после смерти отца был передан матерью в город Актюбинск по адресу: ул. Мира, 43 а, школа № 26, клуб «Поиск», музей боевой славы им. Д.М. Карбышева.
     После издания книги «Норвежские были» рукописные воспоминания «Записки военного разведчика» В.А. Новобранца с 1967 года путешествовали по многим редакционным изданиям. Читались на ура и передавались из рук в руки. Возможно, одним из читавших отцовскую рукопись (или даже имевших ее копию) был писатель Игорь Бунич, который позже не только без ссылки на воспоминания отца, но даже без упоминания самого факта их существования в своих книгах о начале войны пересказывал их, порою довольно свободно интерпретируя. Но зато его книги с их большим тиражом (например, «Операция «Гроза». Ошибка Сталина») сделали имя «упрямого подполковника Новобранца» известным. Однако это имело и отрицательные последствия для отца: поскольку Бунич не давал ссылок на источники информации, его книги воспринимались как художественно-исторические, поэтому ставили в тот же разряд и события со «сводкой № 8», и ее автора подполковника Новобранца.
     Но все это было уже после смерти отца, а при его жизни ничего, кроме упомянутого отрывка о Норвегии, больше не было опубликовано, так как в те времена издание воспоминаний, идущих вразрез с официальной версией, мягко говоря, не приветствовалось. Однако в 1990 году кто-то вспомнил о «Записках разведчика». Редакция журнала «Знамя» связалась по телефону с моей матушкой (уже вдовой В.А. Новобранца ) и попросила разрешить напечатать в журнале отрывок из воспоминаний. Я с ее волеизъявления передал редакции журнала материал. Так в журнале «Знамя» № 6 за 1990 год появился отрывок из воспоминаний В.А. Новобранца под названием «Накануне войны», где была описана история его перевода в 1940 году в Разведуправление РККА и выявления советской военной разведкой истинных намерений Гитлера, в том числе обстоятельств появления знаменитой «сводки № 8».
     Самая полная публикация воспоминаний отца «Записки военного разведчика» была осуществлена журналом «Военно-исторический архив» (№ 4-12 за 2004 г. и 1-3 за 2005 г.). Ни в одной публикации не воспроизводились документы отца - сегодня это делается впервые. Привожу послужной список отца - его военный билет, полученный им в 1954 году при выходе в запас.
     Раздел III. Прохождение службы
     1922/9 - 1925/8 Курсант
     1925/8 - 1927/3 Командир взвода
     1927/3 - 1928/4 Слушатель
     1928/4 - 1928/10 Ком. взвода
     1928/10 - 1929/8 Слушатель
     1929/8 - 1931/5 Политрук роты
     1931/5 - 1934/5 Слушатель
     1934/5 - 1935/2 Пом. нач.5-го отдела штаба бригады
     1935/2 - 1936/5 Нач.5-го отделения штаба бригады.
     1936/5 - 1937/11 Пом. нач.2-го отделения 1-го отдела штаба округа.
     1937/11 - 1939/8 Слушатель
     1939/8 - 1940/4 Нач. тыл. отделения штаба фронтовой группы
     1940/4 - 1940/8 В распоряжении
     1940/8 - 1941/5 Зам. нач. отдела
     1941/5 - 1941/8 Нач. разведотдела
     1941/8 - 1945/7 В плену
     1945/7 - 1945/10 На госпроверке
     1945/10 - 1946/4 В распоряжении
     1946/4 - 1946/5 Мл. преподаватель
     1946/5 - 1947/1 Слушатель
     1947/1 - 1947/4 В распоряжении
     1947/4 - 1949/9 Преподаватель такт., рук. уч. гр.
     1949/9 - 1953/11 Преподаватель такт.
     1953/11 - 1954/6 Пом. нач. цикла тактики.
     Раздел IV. Участие в Великой Отечественной войне с Германией и в войне Японией
     1941/6-1941/8 Нач. развед. отд. штаба 6-й армии
     Таким был мой отец, Василий Андреевич Новобранец. Надо ли ставить под сомнение его честную жизнь, и не заслуживает ли он памятника - для начала в виде отдельного издания его книги?

     

     В.А. НОВОБРАНЕЦ с сослуживцами. Офицерские курсы «Выстрел».
     В.А. НОВОБРАНЕЦ.