«Ты где? - услышал Владимир в телефонной трубке голос начальника своего отделения Александра Балашова. - Здесь загранкомандировка намечается. Срочно возвращайся!»
     ...Известие о предстоящей командировке за границу советские люди воспринимали с воодушевлением: появлялась возможность и мир посмотреть, и прикупить чего-нибудь. Владимиру Гришину - сотруднику Группы «А» КГБ СССР - эта новость 21 декабря 1979 г. настроения тоже не испортила.
     При этом он сразу понял, что неизвестная пока задача будет серьезной. Иначе бы его не искали: он заочно учился на третьем курсе Высшей школы КГБ и как раз находился на зимней сессии.
     В то время мобильных телефонов еще не было, и у каждого сотрудника Группы «А» имелся мультитон. Это техническое устройство могло воспроизводить определенные звуковые и световые сигналы. Запищит мультитон, и на его экранчике появляется какая-то цифра. Каждая цифра для сотрудника Группы «А» означала определенную команду: «Учебная тревога», «Боевая тревога», «Позвонить в отдел» и т.д.
     Мультитон в любое время дня и ночи положено было иметь при себе. Однако если боец Группы «А» заочно учился в Высшей школе КГБ, то перед уходом на сессию это средство связи сдавал в отдел. В комитете к профессиональной подготовке сотрудников относились серьезно, и коль уж поступал человек на учебу, от нее начальство не отвлекало. Даже если сотрудник служил в Группе «А», задача которой - первой среагировать на любую угрозу теракта. Мол, время мирное, закончится сессия, вернется человек к месту службы, вот тогда и возобновит участие в выполнении специальных заданий.
     А тут вдруг - вечерний звонок домой и срочный вызов...
     * * *
     Александра Репина вызвали в отдел со сборов по офицерскому троеборью. Оно в КГБ включало три вида: рукопашный бой, спортивное ориентирование и стрельбу. Во всех этих дисциплинах у Репина многое получалось. Александру только-только исполнилось 26 лет, здоровья и сил было немерено. Вот и поручали ему представлять Группу «А» на спортивных сборах и соревнованиях. Декабрьский сбор 1979 г. проводился на одной из подмосковных баз отдыха комитета. Для Репина он прервался внезапно.
     Лыжи на плечи, рюкзак за спину - и пошел Александр ловить попутку. Поймал, довезли до Москвы. Добрался на базу, а там уже суета, составляются списки выезжающих за границу.
     «Возможно, посольство какое-то охранять придется, - предположил Репин по пути домой, куда его отпустили до вечера. - Впрочем, чего гадать - придет время, и начальство доведет, что нужно».
     Александр тогда не был женат, и его будущая хранительница домашнего очага Татьяна еще не стала Репиной. Однако за то время, что они встречались, Таня уже успела привыкнуть к частым тревогам, по которым Сашу вызывали на службу (она знала, что он служит в КГБ, хотя где именно, в каком подразделении комитета, не представляла).
     Тревог в Группе «А» объявлялось очень много с момента ее создания в июле 1974 г. Прежде всего таким образом проверялось время сбора сотрудников.
     - Бывало, придешь с дежурства домой, только вздремнешь, а тут пищит мультитон: учебная тревога! - вспоминает Александр Георгиевич.
     А еще в те годы сотрудников Группы «А» часто направляли в командировку в полевой учебный центр Погранвойск в Ярославской области, поскольку в то время у «Альфы» своей учебной базы не было. Необходимость большого числа занятий на полигонах объяснялась тем, что тогда многие сотрудники «Альфы» не имели военного образования, а только специальное.
     «Видишь, тревогу опять сыграли, надо ехать в учебный центр», - огорчил Татьяну Александр, ведь Новый год они собирались встречать вместе.
     Таня словам об учебном центре не поверила, но виду не подала. Она почувствовала, что Саша говорит не все. Тем более что в командировки он уезжал обычно с утра, а тут, получалось, на ночь глядя.
     * * *
     Укладывая в тревожный чемодан спортивный костюм, Владимир попытался объяснить жене Вере, что без теплого шерстяного спортивного костюма, который выдали ему на службе, в командировке никак. Не в чем будет кроссы бегать на ПУЦе (на полевом учебном центре).
     «Да какой ПУЦ может быть на Новый год?» - удивилась жена, чувствуя, что муж лукавит.
     «Откуда я знаю. Значит, учения будут», - пробубнил Владимир и увидел, что Вера обиделась.
     Супруга тогда ничего не знала о специфике работы мужа - только то, что служит в КГБ, и все. До «Альфы» Владимир работал в «наружке» (Управлении наружного наблюдения. - Авт.) и тоже часто задерживался. Иногда жена спрашивала, где Владимир был до полуночи, а то и всю ночь. Объяснять он ей не мог, и его молчание или отговорки (мол, на работе) супруга воспринимала без особой радости. Но она училась с Володей в одном классе, выбрала его за надежность, верила ему и любила. И потому при любом раскладе взаимопонимание в семье Гришиных сохранялось.
     О том, что он перешел в Группу «А» и что такая служба вообще существует, Вера, естественно, в ту пору и предположить не могла. Ну, стал муж ездить на полигоны, учиться водить танки и бронетранспортеры (о вождении боевых машин Гришин супруге рассказывал). Так ведь и у танкистов в армии такая же служба, и ничего в этом опасного в мирное время нет. Только меры безопасности соблюдай, и можно до пенсии в танке кататься...
     Семья и служба - важнее их в жизни у Гришина ничего не было. Владимир никогда не ставил семью на первое место в этом сочетании. Но не отодвигал и на второе. Их равнозначность, точнее, равновеликость была для Гришина очевидной. Он знал: что бы жена ни говорила по поводу его внезапных убытий, ее недовольство - только до определенной степени. Просто потому, что офицерской жене, стойко переносящей вместе с мужем тяготы и лишения, обусловленные его службой, носить все в себе невозможно.
     Успокоил супругу как мог, но о том, что поездка предстоит дальняя, сказать Владимир тогда не имел права.
     * * *
     Гришин пришел в «Альфу» осенью 1978-го, Репин чуть пораньше. Познакомившись, они очень быстро сдружились. Оба еще в школе увлеклись борьбой, стали самбистами, оба срочную службу прошли в спортивных подразделениях, а затем в одной команде успешно защищали спортивную честь «Альфы» в рукопашном бою, в спортивном ориентировании, в троеборье на первенствах КГБ. Схожесть взглядов на жизнь, дело, которому служили, общие интересы - все это укрепляло дружбу Владимира и Александра.
     Друзьям предстояла проверка боем. Однако, прибыв по тревоге вечером на базу, они об этом пока не знали. Как и остальные альфовцы, в тот холодный декабрьский вечер они лишь мысленно пытались заглянуть в будущее - узнать, куда и для чего направит их Родина.
     - Мы поняли, что летим куда-то на юг, когда нам начали выдавать тропическую форму песочного цвета, - вспоминает Александр Георгиевич. - Ведь те ребята, которые в Афганистане к тому времени уже побывали, о деталях ничего не говорили.
     Впрочем, среди нескольких сотрудников «Альфы», недавно вернувшихся из этой страны, были друзья Репина, и они намекнули: мол, вас, ребята, направят туда, и ждет вас там... как бы помягче выразиться... Они чувствовали, что там что-то назревает. Но полной ясности, куда и зачем предстоит убыть, у большинства альфовцев не было.
     Взять все необходимое и ничего лишнего - всеобщее правило подготовки к выезду в командировку. Начали проверять экипировку: шлемы, бронежилеты. У каждого автоматчика был только что сконструированный Ижмашем автомат АК-74, пистолет ПМ. У снайперов - винтовка СВД с пистолетом. Вообще «Альфа» с момента создания обеспечивалась лучшим в мире вооружением и экипировкой. Это правило соблюдается и сегодня.
     22 декабря 1979 г. сотрудники Группы «А» вылетели с аэродрома Чкаловский. Когда пересекли Государственную границу, летчики выключили бортовые фонари и свет в салоне. Бойцы группы «А» заняли места у иллюминаторов с оружием на случай обстрела борта при посадке.
     Наконец самолет пошел на снижение, выпущены шасси... Приземлились. Где? В Баграме, на гостеприимной афганской земле. Открывалась новая страница истории «Альфы», и прилетевшим ребятам предстояло вписать в нее свой спецназовский подвиг.
     * * *
     Остаток ночи провели в палатках. От холода спасали летные меховые комбинезоны, унты на собачьем меху.
     Утром после подъема полагаются зарядка и умывание, однако вода в бачках замерзла. Здесь вам не приморская благодать, а суровый континентальный климат в условиях высокогорья.
     Впрочем, налаживать (ненадолго) быт пришлось в другом месте - в строящейся казарме «мусульманского батальона», который располагался недалеко от дворца Тадж-Бек, где проживал тогдашний руководитель Афганистана Хафизулла Амин.
     Справка. Так называемый «мусульманский батальон» - это 154-й отдельный отряд спецназа численностью 539 человек, сформированный 26 апреля 1979 г. в составе ГРУ на базе 15-й отдельной бригады специального назначения Туркестанского военного округа. Был укомплектован преимущественно таджиками, туркменами и узбеками. Организационно состоял из роты на БМП, двух рот на БТР и трех взводов - «Шилок» (экипажи зенитных установок были укомплектованы в основном славянами), радиоразведки и хозяйственного.
     Отдав приказ об убийстве лидера афганской революции Нур Муххамеда Тараки, Амин сразу после захвата власти приступил к физическому уничтожению сторонников устраненного руководителя. Тараки был другом нашей страны, и его последователи также относились к СССР с большим уважением. С середины сентября по декабрь 1979 г. в Афганистане были казнены около 600 человек из числа просоветски настроенных сторонников Тараки. При этом в сознании большинства афганцев репрессии, проводимые в стране под руководством Амина, связывались с Советским Союзом. Население полагало, что казни совершаются чуть ли не под руководством наших советников. По некоторым оценкам, в целом к осени 1979 г. число жертв достигло 50 тысяч человек. И более 400 тыс. афганцев к декабрю 79-го эмигрировали в соседний Пакистан. Впоследствии на деньги США, Саудовской Аравии и Китая из них формировались отряды душманов.
     Амин вел двойную игру: пытался демонстрировать лояльность Москве и одновременно заискивал перед Вашингтоном. Это становилось известным руководству нашей страны. Тайные сношения со спецслужбами США и реки крови внутри Афганистана, ассоциировавшиеся у афганцев с «шурави», - все это было чревато большими геополитическими проблемами в будущем. И в Кремле приняли решение.
     * * *
     Разместившись в строящейся казарме, сотрудники Группы «А», как и положено, организовали дежурство по охране места временной дислокации. Переоделись в солдатскую афганскую форму из верблюжьей шерсти. Потянулись минуты, затем часы ожидания. Руководство (альфовцев возглавлял Михаил Романов) куда-то выезжало, с кем-то встречалось. Позже привезли несколько членов будущего афганского правительства; Гришину и Репину довелось их охранять.
     Информация о предстоящем штурме дворца Тадж-Бек держалась в секрете. Впрочем, когда началась рекогносцировка подступов ко дворцу, стало ясно, что именно предстоит Группе «А». Хотя поначалу бойцам объясняли, что рекогносцировка проводится для того, чтобы затем вместе с «мусульманским батальоном» усилить охрану Амина. А днем 27 декабря была поставлена задача на штурм дворца.
     Кроме сотрудников «Альфы», из которых была составлена штурмовая группа под кодовым названием «Гром», в штурме предстояло участвовать отряду специального назначения КГБ «Зенит», в составе которого находились офицеры спецрезерва, а также сотрудники республиканских и областных управлений КГБ, прошедшие ускоренную подготовку на Курсах усовершенствования оперативного состава (КУОС). Свою задачу на штурм также получил «мусульманский батальон». Бойцам «Грома» было объявлено, что «мусбат» выделит для их доставки к дворцу технику (БМП и БТР) с водителями, наводчиками-операторами и командирами машин. Наконец, поддержку должна была оказать и рота ВДВ.
     Для Репина это боевое задание было не первым, ведь Александр 28 марта 1979 г. принимал участие в нейтрализации террориста, точнее - психически неадекватного человека Юрия Власенко, угрожавшего взорвать себя и окружающих в американском посольстве в Москве. Тогда мужество и выдержка потребовались от командира Группы «А» Геннадия Николаевича Зайцева, которому поручили вести переговоры с ненормальным бомбистом, а меткость - от Сергея Александровича Голова, который из пистолета ранил террориста в плечо и руку, чтобы тот отпустил чеку и не смог подорвать себя. Взрыва, к сожалению, избежать не удалось - террорист погиб. Однако мощность самодельного взрывного устройства оказалась малой, и больше никто не пострадал; ущерб зданию был нанесен несущественный.
     Операция Репину показалась несложной, потому что ему пришлось выполнять лишь одну задачу: вести наблюдение за окном помещения, в котором находился террорист.
     Во дворце Тадж-Бек нейтрализации подлежал Амин, его охраняли преданные ему и подготовленные, в том числе и нашими инструкторами, гвардейцы. Сломить их - это вам не психа-одиночку из строя вывести.
     Для Владимира Гришина, как и для большинства остальных сотрудников «Альфы», штурм был первой боевой задачей.
     - В обеденный перерыв, - вспоминает Владимир Петрович, - прилегли мы (на соседней койке - Коля Швачко) и стали соображать, как же нам брать этот дворец. Кто-то предположил, что, наверное, сначала авиации поручат нанести ракетно-бомбовый удар...
     Спецназовцы были уверены, что непосредственно во дворце отработают результативно. Не зря же командир Группы «А» Зайцев не давал никаких поблажек в ходе плановых занятий, приучив подчиненных к железной армейской дисциплине! Не напрасно же альфовцы учились стрелять из любого положения, в том числе ночью на звук и по вспышкам света, бросали гранаты с двухсекундной задержкой, проходили обкатку танками, прыгали с парашютами, долго и много готовились к действиям группами в зданиях, до седьмого пота тренировались в спортзалах и на полосе препятствий,... К тому же отбирали в «Альфу» только тех, кто умел преодолеть страх, кто готов был за Родину сложить голову...
     * * *
     Альфовцы погрузились в атмосферу рабочей суеты: снаряжали магазины, проверяли индивидуальные средства защиты. Одним словом, в пункте временной дислокации подготовка к бою шла полным ходом. Люди уже были разбиты по экипажам, появились бутерброды и наркомовские 100 граммов на каждого.
     Обычно среди офицеров разливает младший, однако в этом случае на раздаче стоял самый старший из прибывших альфовцев - Геннадий Егорович Зудин. Он отвечал за вооружение и сначала скрупулезно записывал, сколько и каких боеприпасов кому выдал. А затем отложил бумагу в сторону и сказал: «Да берите, сколько хотите». Штурм позднее оборвал его жизнь...
     Остограммились, не притронувшись к хлебу и колбасе, - ранение в живот легче перенести с пустым желудком. И продолжали готовиться в приподнятой, с шутками-прибаутками атмосфере. Настроение было боевым. Все понимали: надо - значит, сделаем.
     - И все же каждый из нас хотел понять, как все там сложится, - вспоминает Владимир Петрович. - Туда ведь, к дворцу, еще подняться надо по серпантину. Пусть это и недолго на машинах, но ведь, скорее всего, ехать придется под огнем охраны... Объект сложный, особенно подступы к нему. Только наших сил для его взятия, мы думали, недостаточно, поэтому были уверены, что нас поддержат. Мы были убеждены, что задействованы огромные возможности нашего государства, все заранее проанализировано и просчитано разведкой, посольством, военными...
     Перед штурмом в расположение «Грома» приехал сотрудник 9-го управления КГБ. Он привез план дворца, пояснил, где что находится, ответил на вопросы. С этого момента бойцы Группы «А» начали представлять себе план будущих действий. Команда, означавшая наступление времени выхода, не заставила себя ждать...
     Вышли, построились, и майор Романов провел ориентирование на местности: «Вот там север, и если что, нам отходить туда. Потому что в случае неудачи...»
     «Мы никому не будем нужны», - продолжил про себя мысль Романова почти каждый из альфовцев.
     «...нам придется действовать самим, и никто не скажет, что мы - сотрудники спецподразделения Советского Союза», - закончил инструктаж Романов.
     Для разведки в таком раскладе не было ничего необычного. Ясно, что если провал, то официального признания со стороны государства, как правило, не поступит. Что же касается именно того инструктажа, то либо Романов сам это предположил, либо его об этом попросили, - ни Репин, ни Гришин не знают до сих пор.
     «По машинам!» - и преданные Родине рисковые парни из группы «Гром» заняли места в десантных отделениях БМП. Гришин был в экипаже, которым командовал будущий командир «Альфы» Виктор Карпухин. Репин - в машине, где ехал Михаил Романов, Евгений Мазаев, а также офицер «Зенита» Эвальд Козлов. Охрану Амина внутри дворца предстояло подавить 52 спецназовцам «Грома» и «Зенита» КГБ СССР при поддержке «мусбата», т.е. спецназа Минобороны.
     27 декабря в 19.15 колонна выдвинулась ко дворцу. Когда на постах охраны Амина увидели, что БМП и БТР не реагируют на их требования остановиться, начался обстрел. По приближающейся колонне открыла огонь и охрана дворца из крупнокалиберных пулеметов и гранатометов. Вскоре появился первый подбитый БТР, который пришлось столкнуть с дороги, чтобы освободить проезд остальным. Сидящие в десантных отсеках бойцы слушали, как по броне, словно град по крыше, стучат пули, и молили об одном - поскорей проскочить к дворцу.
     Репин ехал в пятой машине, а Гришин - в четвертой. И так получилось, что четвертая БМП подъехала ко входу во дворец одной из первых. Пули продолжали барабанить по броне, и момент десантирования оказался самым опасным. Именно там, на подходе к дворцу, и появилось большинство раненых, там же погиб и Геннадий Зудин. А еще раньше при захвате вкопанных в землю афганских танков, охранявших подступы к Тадж-Беку, погиб Дмитрий Волков. Именно с него начался скорбный счет безвозвратных потерь «Альфы»...
     * * *
     Машина, в которой старшим был Виктор Карпухин, прорвалась прямо под козырек дворца, к центральному входу.
     - Когда подошли под окна, первые из наших, кто десантировался, стали прикрывать высадку остальных, - вспоминает Владимир Гришин. - И охранники во дворце уже вплотную к окнам не подходили. Тем более что прикрывающий огонь вел и «мусбат». Братья-славяне «мусульманского батальона» непрерывно поливали дворец из «Шилок», не жалея боеприпасов. И охрана, не высовываясь из окон, лишь бросала гранаты.
     Мы высадились вполне удачно: козырек дворца от гранат спасал. Из нашего экипажа при входе во дворец ранило только двоих. Бежать к лестнице, которая вела наверх, было страшно - в вестибюле рвутся гранаты, да и к тому же он полностью простреливается. Холл круглый, но лестница на второй этаж была немного сбоку, и, чтобы до нее добраться, не надо было преодолевать весь холл. Я метнулся в вестибюль и тут недалеко от входа увидел Валерия Петровича Емышева...
     Перед штурмом «альфовцы» спрашивали у начальства, что делать с ранеными и пленными. «Действуйте по обстановке», - услышали в ответ.
     - Я бегу к лестнице, а Емышев лежит и смотрит на меня, - продолжает воссоздавать картину боя Гришин. - Этот взгляд Валерия Петровича я запомнил на всю жизнь. Если сейчас его, раненого, из холла не перенести, то живым он тут не пролежит и минуты. Я хватаю его, и Анисимов Витька, Виктор Иванович, мне помогает. Мы его перенесли в укрытие, за БМП. «Не пугайтесь - у меня правой руки нету», - говорит нам Емышев.
     Емышеву быстро перевязали руку крест-накрест бинтом (кисть руки висела на одном сухожилии), оставили его в укрытии. Гришин снова пошел вперед и только тут почувствовал страх, увидев нашего убитого спецназовца с огромной дырой в шлеме и голове. Не спасал шлем от крупного калибра... Впрочем, страх как внезапно появился, так и мгновенно пропал. Если жив, цел и невредим, значит, надо идти вперед. И Владимир с товарищами пошел.
     * * *
     Репин ехал в экипаже с Романовым.
     - К машине! - коротко скомандовал Романов, и Александр вместе с Козловым и Мазаевым под шквальным огнем гвардейцев Амина выскочил из БМП недалеко от дворца. Тут же их накрыли разрывы гранат. Репин, метнувшись к брустверу, ощутил, как что-то теплое потекло по ногам.
     - Да, думаю, прихватило, - вспоминает Александр Георгиевич. - Перед нами, как на картинке, стоял «Тадж-Бек», освещенный прожекторами. И было впечатление, что стреляют со всех сторон и что всюду рвутся гранаты.
     Мгновенно оценив обстановку и преждевременность десантирования, Романов дает команду «К машине!», чтобы подъехать поближе к дворцу.
     - Все, кто успел, заскочили в десантное отделение, а я бежать не могу, - продолжает рассказ Репин. - Пытаюсь встать, а ноги не держат, падаю на колени. И не пойму, как это так? Сознание-то в полном порядке, да и боли не чувствуется. Если встать не получается, значит, надо действовать иначе, вести огонь по зданию...
     Тем временем дворец стал освещаться еще сильнее: на дворцовой стоянке гигантскими факелами заполыхали автомобили Амина. Кругом пальба, грохот, очереди трассеров пронзают кабульскую тьму...
     На правом и левом рукаве у каждого бойца «Грома» и «Зенита» - белые повязки. Так просто и надежно была устроена разработчиками операции система распознавания «свой - чужой». Существенно дополняла эту систему родная русская речь и особенно ее непечатная часть, которую ни с чем не перепутаешь.
     БМП и бэтээры в основном подкатывали к главному входу. Репин, как мог, тоже пробирался туда.
     Несколько бойцов «Грома» и «Зенита» уже ворвались в здание, когда Александр кое-как пытался добраться до входа во дворец. По пути он встретил своего друга Гену Кузнецова, который тоже был ранен в ногу.
     - Ты здесь полежи, а я ребятам помогу в здании, - сказал Саша Генке и пошел было вперед.
     - А чего ты меня бросаешь? - удивился Гена.
     - Ну, давай я тебе укольчик в ногу сделаю... - предложил Репин.
     Позже, когда оба оказались в госпитале, Александр с удивлением узнал, что, оказывается, забинтовал тогда Генке не раненую, а здоровую ногу. Ну а в тот момент боя бинт на здоровой ноге придал Геннадию сил, и он тоже смог идти вместе с Сашей.
     Они, стреляя по окнам, приближались к главному входу...
     * * *
     Холл перед лестницей на второй этаж по-прежнему простреливается гвардейцами, но наши спецназовцы настойчиво и в то же время аккуратно продвигаются вперед. По стеночке пробирается Леня Гуменный, тут же рядом с ним оказывается Владимир Гришин. Вжимаясь в стену, чтобы сузить сектор обстрела противнику, они начинают подъем на второй этаж, мгновенно реагируя на каждого появляющегося охранника очередью из автомата.
     Когда Гришин поднялся на второй этаж, тут уже были Михаил Соболев и Сергей Голов. Все собрались перед входом в коридор, откуда продолжали лететь пули. К тому времени Владимир расстрелял два магазина, а остальные патроны были в вещмешке за спиною.
     «Лень, достань патроны из моего вещмешка», - попросил он Гуменного.
     Леня достал. Он и Гришин находились в своего рода укрытии, и продолжавшаяся из коридора стрельба не могла им помешать.
     - Не помню, сколько магазинов я успел зарядить, когда подтянулись другие ребята, - рассказывает Владимир Петрович. - И тут кто-то из наших бросает гранату в дверной проем коридора, но попадает в косяк, и РГД отскакивает назад...
     В спокойной обстановке обычный человек за три-четыре секунды может успеть лишь моргнуть раза три. В бою за гораздо меньшее время можно ускользнуть от, казалось бы, неминуемой гибели - при хорошей реакции и добротной физической подготовке.
     - Все, кто был в холле, мгновенно врассыпную, - продолжает рассказ Гришин. - Кто-то прыгнул за диван, я, Леня Гуменный и еще несколько бойцов - на лестницу вниз, чтобы оказаться ниже уровня пола, на который упала граната. Мысль при этом была у всех одна: «Ё-моё, не хватало еще от своей гранаты погибнуть!» Взрыв... Спасибо дивану и лестнице - все остались живы. И пошли дальше, то есть ворвались в коридор, где почему-то было темно.
     Гришин, влетев в коридор, залег и сразу стал поливать темноту очередями. Примерно в это время к входу во дворец смогли добраться раненые Репин и Кузнецов. Еще раздавались отдельные выстрелы, взрывались гранаты, но криком уже сообщали, что с Амином вроде покончено...
     Вскочив, Владимир побежал вперед и справа увидел бар. Тут же услышал крики детей Амина и женщин. Они появились в конце коридора, кто-то был ранен в ногу. Огонь тут же прекратили, позволили им выйти из дворца.
     В коридоре включили свет. Гришин, вернувшись в бар, увидел на широкой барной стойке труп мужчины в нижнем белье. Чуть позже Гришину сказали, что это и был Амин.
     После вывода детей и женщин охранники вновь стали отстреливаться, и зачистка помещений дворца продолжилась. Действовали просто: открывали (взламывали) двери, бросали гранату, закрывали. После взрыва осматривали помещение. Сначала в каждой следующей комнате наши спецназовцы обнаруживали погибшего охранника, затем несколько помещений оказались пустыми. Гранаты бросать перестали и вместо них стали использовать фонарик. Если на свет кто-то отзывался стрельбой, получал ответную порцию свинца.
     К моменту окончания штурма обстановка в Тадж-Беке оставалась дворцовой: кафель, ковры... Среди этой роскоши лежали трупы охранников Амина и он сам.
     * * *
     Подавив сопротивление охраны, Гришин и другие бойцы стали грузить раненых в боевые машины. На всех были пудовые бронежилеты, рюкзаки. Это делало раненых и погибших неподъемными, и сначала с них снимали амуницию и экипировку. Владимир грузил Алексея Баева - самого мощного по габаритам бойца «Грома». Выживет ли Леша, было непонятно. Однако Бог тогда его миловал: пуля прошла между позвоночником и сонной артерией. Он остался жив. А вот Зудину не повезло - когда Гришин с Володей Филимоновым загружал его в машину, тело Зудина как бы сложилось пополам.
     - Такое было ощущение, что его переехали, - вздыхает Гришин.
     Выходит, во время боя в городе опасность исходит не только от вражеской пули, но иногда и от непредвиденного маневра своей боевой машины. Куда и с какой скоростью двинется БТР, если его водителя на ходу ранят, убьют или он просто не совладает с собою, - заранее не угадаешь...
     Cпецназовцы заняли оборону, так как прошла информация, что их может атаковать преданный Амину танковый батальон.
     От страшной жажды ели снег. Перед этим была команда ничего из продуктов во дворце не трогать, потому что они могли оказаться отравленными. Есть-то вообще не хотелось, а вот «Фанта» в баре была, но сначала и ее не трогали. И все же кто-то из ребят «мусульманского батальона» открыл шампанское, бутылку «Фанты». Утолили жажду. Затем несколько ребят из «мусбата» корректировали огонь артиллерии по стоявшим неподалеку частям, которые выступили на стороне Амина. Через некоторое время в слезах прибежал ко дворцу капитан-танкист из «мусбата». Когда над одной из частей афганской армии появился белый флаг, наши танкисты подъехали поближе, вылезли из танка. И тут по ним открыли огонь из крупнокалиберного пулемета. Наводчика-оператора разрезало пополам... Ничего от этой части наши танкисты не оставили...
     Ночь трагедий и героизма подходила к концу.
     Гришин отправился в полевой госпиталь посмотреть, как там разместили раненых альфовцев - Лешу Баева, Серегу Кувылина, Сашку Кузнецова, Володю Федосеева, его лучшего друга Саню Репина...
     Было еще темно, когда Гришин вернулся к дворцу. А утром началась передислокация в советское посольство. Карпухин обнаружил у дворца чудом уцелевшую «Волгу», Гришин сел за руль, сомкнул провода замка зажигания, завел, и они поехали в наше диппредставительство.
     - Едем и на въезде в Кабул видим, что идут наши войска: орудия, бойцы в колонну по четыре, - вспоминает Гришин. - Вот тогда-то и вздохнули с облегчением - все, армия подошла.
     * * *
     Из полевого госпиталя Александра Репина, как и других раненых, быстро перевели в кабульский, после этого - в Ташкент. А завершалось лечение в Москве.
     Гришин вместе с несколькими сослуживцами встретил Новый год в нашем посольстве - с шампанским, в кругу дипломатов и их нарядных жен. Через несколько дней альфовцы улетели в Москву, и Владимиру Петровичу предоставили возможность завершить сессию в Высшей школе КГБ. Начальник курса поинтересовался у Гришина, чем тот занимался в Афганистане. Всем сотрудникам «Альфы» запретили рассказывать о том, что они участвовали в штурме дворца Амина, поэтому Гришин ответил, что охранял посольство.
     - А вот наши в таких переделках побывали! - многозначительно заметил начальник курса. И пожелал Владимиру успехов в зачетах и экзаменах.
     * * *
     Закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа участников событий в Кабуле была удостоена государственных наград. В том числе Репин и Гришин. Александр Георгиевич стал кавалером ордена Красного Знамени. Владимира Петровича наградили орденом Красной Звезды.
     Однако нельзя сказать, что штурм «Тадж-Бека» (при всей важности той операции) стал делом их жизни. Потому как затем много было сделано не менее важного.
     Александр Репин 13 февраля 1980 г. женился на своей Татьяне. Со временем она родила ему двух дочерей. Пока они росли, превращаясь в красавиц, их папа продолжал выезжать в спецкомандировки. Мама утирала слезы, в очередной раз закрывая дверь за ушедшим в неизвестность отцом. Но, слава богу, он возвращался живым и здоровым: из Вильнюса, из Армении и Азербайджана, от Белого дома в октябре 1993-го, когда погиб его подчиненный Гена Сергеев и когда «Альфа», без преувеличения, спасла страну от большой крови, из Буденновска и Первомайского, из Дагестана и Чечни...
     Кроме этого, была масса задач по задержанию определенных субъектов, и Репин выполнял их в качестве начальника отделения, а затем и отдела.
     - Мне вообще по жизни повезло - и с женой, и с работой. Естественно, все мои командировки после Афганистана для Тани были потрясениями. Я думаю, она и по сей день не смирилась со всем, что было; понимаю, что ей досталось больше, чем мне. Гораздо больше! Но Таня вытерпела.
     Вере тоже хватило переживаний за Владимира, ведь и он после Афганистана не расстался с Группой «А», хотя руководство КГБ всем участникам штурма дворца Амина предоставило возможность перехода из «Альфы» в другие отделы и управления. В Афганистане Гришин побывал еще несколько раз. Альфовцы патрулировали маршруты в Кабуле, в составе десантно-штурмовых маневренных групп совместно с пограничниками проводили операции (сопровождения колонн, прочесывания кишлаков, засады).
     Владимир участвовал в операциях по нейтрализации террористов на территории нашей страны, колесил по «горячим точкам» СССР. Поручали ему и ответственные задержания - не только валютчиков, но и агентов вражеской резидентуры. Как-то Гришину даже пришлось задерживать «крота» - завербованного иностранной спецслужбой сотрудника одного из территориальных управлений КГБ.
     Владимир отдавал себя службе, рос в должностях. Его, разносторонне подготовленного и опытного, дважды назначали начальником сборов молодых сотрудников (двое из которых впоследствии стали Героями России). А супруга тащила на своих хрупких плечах дом и растила «королевскую парочку»: сына и дочку. Сын, кстати, повзрослев, тоже решил надеть офицерские погоны. Знать, судьба у Веры Васильевны такая - переживать за берегущих спокойствие России своих мужчин: сначала за мужа, а теперь вот за сына.
     * * *
     Сейчас Владимир Петрович и Александр Георгиевич возглавляют частные охранные предприятия. Оба поддерживают себя в форме - тренажерами, велосипедом, лыжами, плаванием, игровыми видами спорта. Не упускают возможности и попрактиковаться в стрельбе при посещении тира.
     -Так что, если вдруг «Альфе» потребуемся, всегда готовы, - улыбается Владимир Петрович.
     При этом, уйдя в запас, связь с Управлением «А» ЦСН ФСБ России они не теряют. Репин уже 10 лет - член совета Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». Гришин тоже в составе ветеранской организации.
     - Начальник Управления «А» генерал-майор Владимир Николаевич Винокуров регулярно приглашает нас в подразделение, где мы встречаемся с молодыми сотрудниками, - говорит Репин. - Могут ли им принести пользу рассказы ветеранов об операциях прошлого? С одной стороны, конечно. С другой - нынешние командиры подразделений в Управлении «А» ЦСН ФСБ России имеют богатый боевой опыт и знают не то что не меньше участников штурма дворца Амина, но уже и больше. За эти годы столько воды утекло. И тактика, и стратегия антитеррора меняются.
     Ветеранам небезразлично, каковы нынешние приоритеты в организации подготовки сотрудников Управления «А».
     - Целевое обучение, безусловно, нужно, - убежден Гришин. - Но я против узкой специализации, возведенной в абсолют, ведь при штурме нужно быть координированным, уметь стрелять из длинноствольного и короткоствольного оружия, владеть приемами рукопашного боя, быстро перемещаться, ориентироваться на месте. Чем большим набором навыков владеет сотрудник «Альфы», тем больше вариантов действий во время операции у него есть. Значит, он становится неуязвимей, больше способен сделать.
     Встречи ветеранов и действующих сотрудников часто проводятся на волейбольных площадках и футбольных полях, в ходе соревнований по стрельбе и рукопашному бою, а в юбилейные торжества - в праздничной обстановке. Соберутся они и по случаю 35-летия «Альфы», поздравят друг друга, помянут погибших, вспомнят пережитое.
     Редакция «Красной звезды» присоединяется к поздравлениям. И желает ветеранам здоровья и долголетия, а действующим сотрудникам - всегда возвращаться с заданий с победой! Живыми и невредимыми.

     

---

     Парашютно-десантная подготовка Группы «А» (1979 г.). 2-й и 3-й слева направо: А. РЕПИН и В. ГРИШИН.
     На соревнованиях по стрельбе из боевого оружия, посвященных 35-летию образования Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России (июнь 2009 г.). Слева направо: А. РЕПИН, Г. ЗАЙЦЕВ, В. ГРИШИН.