Переговоры с англичанами и французами зашли в тупик из-за отказа Польши пропустить советские войска через свою территорию навстречу германским армиям в случае агрессии. Рассекреченные французские документы фиксируют ход переговоров день за днем. 17 августа глава французской военной миссии генерал Ж. Думенк сообщил из Москвы в Париж: «Не подлежит сомнению, что СССР желает заключить военный пакт и не хочет, чтобы мы превращали этот пакт в пустую бумажку, не имеющую конкретного значения». 20 августа он информировал свое руководство: «Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позиции».
     В тот же день министр иностранных дел Польши Ю. Бек, передоверившись британским гарантиям, телеграфировал своему послу во Франции Ю. Лукасевичу: «Польшу с Советским Союзом не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такого договора заключать не собирается». В своей новой книге «За закрытыми дверями» британский автор Л. Риз, изучавший документы о московских переговорах, заключил, что делегация во главе с Р. Драксом следовала «самоубийственной тактике» - вообще не отвечать на вопросы, касающиеся Польши. «Когда советский маршал Ворошилов 14 августа напрямую поставил вопрос о допуске Красной Армии на территорию Польши для борьбы с нацистами, делегация союзников оставила вопрос без ответа», - пишет исследователь.
     Развязка приближалась. Вечером 21 августа Ж. Думенк получил в Москве следующую телеграмму: «По распоряжению председателя Совета министров генерал Думенк уполномочивается подписать в общих интересах и с согласия посла военную конвенцию. Гамелен». В Париже понимали, что германская агрессия на западе в первую очередь угрожала Франции. 22 августа Думенк сообщил о телеграмме Гамелена Ворошилову.
     Но Лондон хранил молчание. Газеты сообщали, что премьер-министр Чемберлен ловил рыбу, а министр иностранных дел лорд Галифакс охотился на уток. Позднее из британских источников стало известно, что на 23 августа был согласован прилет Геринга в Великобританию для встречи с Чемберленом и «урегулирования разногласий» на англо-германских переговорах. Тайну подготовки переговоров хранят британские архивы.
     Американские историки А. Рид и Д. Фишер пишут о драматических событиях на тройственных переговорах в августе 1939 года: «Англия и Франция в последнюю минуту могли одуматься, Польша - понять реальности, а германское предложение - рухнуть. Сталин оставлял обе двери открытыми. Однако постепенно приоритеты изменились в пользу Германии, союзникам была отведена вторая позиция...»
     Как и в Первой мировой войне, все решилось «в последний час». Получив от Сталина согласие на подписание Договора о ненападении между СССР и Германией, Гитлер направил в указанный ему срок, 23 августа, министра иностранных дел Германии в Москву. В ночь на 24 августа в Кремле договор (пакт Молотова - Риббентропа) был подписан. Это вынужденное политическое решение на какое-то время гарантировало страну от войны с Германией, с ее реальными и потенциальными союзниками. Германия при нападении на Польшу избавлялась от угрозы войны на два фронта и рассчитывала на нейтралитет Англии и Франции, но в последнем просчиталась. 3 сентября 1939 г. Англия и Франция объявили Германии войну.
     Секретный протокол и последующие секретные договоренности с Германией предусматривали раздел «сфер интересов» между Германией и СССР и являлись важной составной частью подписанных документов. К «сфере интересов» СССР относились Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, восточная часть Польши (Западная Белоруссия и Западная Украина), Бессарабия. Все это были государства или территории, входившие в состав России и отторгнутые у нее после Первой мировой войны решениями в Версале или путем прямых аннексий. Граница сферы советских интересов неформально признавалась Германией максимальным рубежом продвижения своих войск на восток.
     Секретные протоколы к договорам - обычная практика и не только того времени. 25 августа 1939 года в Лондоне было подписано англо-польское соглашение о взаимопомощи. В соглашении говорилось, что помощь Польше будет оказана немедленно. В секретном протоколе к соглашению были определены государства или территории, которые входили в сферу интересов сторон: Бельгия, Голландия, Данциг и Литва. Упоминались также Латвия, Румыния и Венгрия.
     Оценивая преимущества и издержки для нашей страны советско-германских договоренностей о разделе «сфер интересов», необходимо иметь в виду следующее. Есть такое понятие в военной науке - геостратегическое пространство. В 1939—1940 годах советское геостратегическое пространство, выдвинутое от 150 до 300 километров на запад, обеспечивало возможности для более надежной обороны страны. В иных условиях финские войска начинали наступление, находясь в 32 км от Ленинграда, немецкие - в 35 км от Минска, 260 км - от Киева, немецко-румынские - в 45 км от Одессы и т.д. Ход войны показал, насколько важными оказались эти «километры», чтобы выстоять в тяжелейшем 1941 году, особенно для обороны Ленинграда и Москвы.
     У. Черчилль писал о советско-германском договоре о ненападении: «Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение - Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным... Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий».
     Важнейшая задача советской политики в тот период заключалась в том, чтобы не допустить одновременного выступления против СССР Германии и Японии, обезопасить свои границы на западе и на Дальнем Востоке. Ввод войск на территорию Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики осенью 1939 года и в июне 1940 года на территорию Бессарабии (аннексированную Румынией в 1918 г.) и Северной Буковины был осуществлен при отсутствии организованного вооруженного сопротивления. Но столкновение с Финляндией привело к кратковременной упорной войне на северо-западе. Новая граница, установленная мирным договором, находилась на значительном удалении от Ленинграда.
     Большим успехом советской политики, результатом поражения японских войск на р. Халхин-Гол явилось заключение 13 апреля 1941 года пакта о нейтралитете с Японией. Заслуга нашей дипломатии состояла в том, что она в ходе переговоров сумела использовать в интересах безопасности страны японо-американские противоречия, которые в тот период оказались сильнее. В дальнейшем это позволило Советскому Союзу избежать войны на два фронта.
     В Москве ясно понимали, что, несмотря на достигнутые договоренности, нападение Германии остается опаснейшей угрозой для страны, и стремились, далеко не всегда лучшими решениями, выиграть больше времени для укрепления обороны. В главном курс советской внешней политики, направленный на создание коалиции государств и народов для борьбы с агрессорами, оставался последовательным и неизменным. Переговоры с Англией возобновились через неделю после подписания советско-германского договора «о дружбе и границе» (28 сентября 1939 г.).
     * * *
     1 октября 1939 года У. Черчилль, в то время первый лорд адмиралтейства (военно-морской министр), выступая по радио, сделал важное заявление: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России. Во всяком случае позиции заняты и создан Восточный фронт, на который Германия не осмеливается напасть».
     6 октября он пригласил советского посла И. Майского и в ответ на его вопрос: «Что вы думаете о мирных предложениях Гитлера?» - сказал: «Некоторые из моих консервативных друзей рекомендуют мир. Они боятся, что в ходе войны Германия станет большевистской. Но я стою за войну до конца. Гитлер должен быть уничтожен. Нацизм должен быть сокрушен раз и навсегда».
     Далее он разъяснил позицию британского правительства. В изложении Майского она была такова: «1. Основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются; 2. СССР должен быть хозяином на восточном берегу Балтийского моря, и он очень рад, что Балтийские страны включаются в нашу (советскую), а не в германскую государственную систему; 3. Необходимо совместными усилиями закрыть немцам доступ в Черное море; 4. Британское правительство желает, чтобы нейтралитет СССР был дружественным по отношению к Великобритании».
     Так возобновились англо-советские переговоры, в ходе которых Англия стремилась «навести мосты», а СССР - не сжигать их. 21 февраля 1940 года нарком иностранных дел В. Молотов направил указание Майскому (оно «адресовано» и современным фальсификаторам истории России. - О. Р.) следующим образом разъяснить английскому правительству политику СССР в отношении Германии: «Первое. Мы считаем смешным и оскорбительным для нас не только утверждение, но даже просто предположение, что СССР будто бы вступил в военный союз с Германией; Второе. Хозяйственный договор с Германией есть лишь договор о товарообороте, по которому вывоз из СССР в Германию достигает всего 500 млн. марок, причем договор экономически выгоден СССР, так как СССР получает от Германии большое количество станков и оборудования, равно как изрядное количество вооружения, в продаже чего нам неизменно отказывали как в Англии, так и во Франции. Третье. Как был СССР нейтральным, так он и остается нейтральным, если, конечно, Англия и Франция не нападут на СССР и не заставят взяться за оружие. Упорно распространяемые слухи о военном союзе СССР с Германией подогреваются не только некоторыми элементами в самой Германии, чтобы запутать Англию и Францию, но и некоторыми агентами самой Англии и Франции, желающими использовать воображаемый «переход СССР в лагерь Германии» для своих особых целей в области внутренней политики».
     В апреле 1940 года начались переговоры между СССР и США, которые вел преимущественно заместитель государственного секретаря США С. Уэллес, а с советской стороны - посол К. Уманский. Серьезным преткновением стала прибалтийская проблема, советское решение которой вызвало раздражение в США. Тем не менее, несмотря на трудности, советско-американские отношения медленно улучшались. 21 января 1941 года Уэллес в беседе с Уманским (это была их 15-я встреча) сделал важное заявление: «Если бы СССР оказался в положении сопротивления агрессору, то США оказали бы ему помощь».
     Позитивные результаты в ходе переговоров этого периода достигались с большим трудом, осложнялись взаимными, подчас необоснованными претензиями, и отношения во многом оставались натянутыми, но тенденция к сближению, обусловленная нараставшей угрозой агрессии как против СССР, так и против США, тем не менее укреплялась. Большая заслуга в этом принадлежала Рузвельту. «Он уже давно склонялся к мнению, что политика Советского Союза, - отмечает один из ведущих американских историков У. Кимболл, - носит скорее не коммунистический, а националистический характер, более прагматична, нежели идеологизирована. Нацистско-советский пакт и советское нападение на Финляндию, вызвавшие возмущение президента, были интерпретированы Белым домом как следствие скорее советских опасений германской агрессии, нежели коммунистической экспансией».
     Реалистичной была оценка расстановки сил в американской политике и у советской дипломатии. Однако ей не хватило гибкости. Уманский и Уэллес не нашли «общего языка», не доверяли друг другу, что усложняло обстановку на переговорах. Но все это имело второстепенное значение. Главное - ко времени нападения Германии на СССР Рузвельт и Черчилль пришли к общему решению о том, что Великобритания и США поддержат СССР в борьбе против нацистской агрессии, хотя каковой будет эта поддержка, было далеко неясно.
     Советская дипломатия и разведка добились максимума в «искусстве возможного», обеспечили достижимые в той обстановке внешнеполитические условия для отражения германской агрессии.
     * * *
     Когда статья уже была написана, появилась резолюция Парламентской ассамблеи ОБСЕ, смысл и суть которой заключается в обвинении России, в то время Советского Союза, как соучастника совместно с нацистской Германией развязывания Второй мировой войны и других международных преступлениях. Резолюция призывает к воссоединению разделенной Европы, но на деле дискредитирует и отчуждает Россию, сея недоверие и ксенофобию между народами. Так считают, как показывают опросы, большинство россиян.
     Одна из причин появления резолюции ОБСЕ вызвана, на наш взгляд, открытием в России в последние годы крупных массивов документов, относящихся к событиям 1939 года. Только Министерством иностранных дел опубликовано более 900 в большинстве своем ранее неизвестных документов, относящихся к этому периоду. Многие сотни томов открыты в архивах.
     Эти документы подтверждают, что, несмотря на просчеты и ошибки, советская внешняя политика со времени прихода Гитлера к власти и до нападения нацистской Германии на СССР была направлена на создание системы коллективной безопасности, союза государств и народов для борьбы с фашистской агрессией. В то же время документы неопровержимо показывают (как и ранее опубликованный «архив Дирксена»), что целью западных демократий было не только избежать вовлечения в войну, но и, способствуя вооружению Германии, направить заряд ее агрессии против СССР. Антикоммунизм был лишь ширмой, которая прикрывала борьбу между Англией и Францией, с одной стороны, Германией и Италией - с другой за господство над Европой.
     Эти ставшие документально очевидными цели имперской политики западных держав и вызвали появление «защитного противовеса» в виде «пунктов» резолюции ОБСЕ. Она, замечу, взаимосвязана с развернувшейся на Западе кампанией пересмотра оценок антигитлеровской коалиции, попыток представить ее как «ошибку истории» и «противоестественный союз», отлучить нашу страну от Победы и выпятить решающим вклад в нее западных союзников. Шельмуются решения «Большой тройки», усилилась критика лично Рузвельта и Черчилля за «промахи» в отношениях с СССР. Бойцов Красной Армии, освободителей Европы, которых встречали цветами и слезами радости сотни тысяч жителей многих стран, изображают уродами и насильниками...
     Антигитлеровская коалиция была создана волей правительств и народов, осознавших необходимость объединиться в борьбе против нацистской агрессии. Каким-либо особым решением антигитлеровская коалиция не оформлялась и не распускалась. Разгромив агрессоров, она заняла достойное место в мировой истории. Не поддается фальсификации и главный урок ее деятельности - возможность и необходимость единства сил, противостоящих угрозам, которые в наши дни преследуют человечество.
     На снимке: В. МОЛОТОВ подписывает договор о ненападении, 23 августа 1939 г.