Лейтмотивом дискуссий в Питтсбурге была мысль о том, что успокаиваться рано. Можно и нужно готовиться к выходу из кризиса, закладывать основы последующего развития мировой экономики и финансов, но и стимулирование роста пока еще должно оставаться на повестке дня. Это в один голос констатировали ключевые участники саммита, включая президентов России и США Дмитрия Медведева и Барака Обаму, это же подчеркивается и в итоговых документах.
     Мировой «совет директоров»?
     В Питтсбурге было решено, что впредь «двадцатка» станет главным форумом для осуществления международного экономического сотрудничества. Это само по себе радикальный поворот в судьбе объединения, которое провело свой первый саммит лишь в ноябре прошлого года, а до этого работало исключительно на министерском уровне и особой известностью, не говоря уже о влиянии, в мире не пользовалось. Разумеется, это тоже следствие кризиса.
     Теперь в американской прессе уже зазвучали рассуждения о том, годится ли G-20 на роль нового «совета директоров» мировой экономики. Внешне это кажется логичным, поскольку на долю стран группы приходится 85 процентов экономической активности мира. Но все же сравнение, конечно, хромает, хотя бы потому, что не видно желающих поступаться национальным суверенитетом в экономической политике во имя некоего международного консенсуса.
     К тому же почетное звание «глобального рулевого» - даже условное и отчасти ироническое - нужно еще заслужить. Ясно, что какое-то время с «двадцаткой» будет сосуществовать такой более привычный и авторитетный прежде формат, как «восьмерка». А в адрес нового объединения при всей его представительности уже зазвучали напоминания, что и оно «не может игнорировать голоса более 160 стран, остающихся вне его состава».
     Автор одного из таких предостережений, президент Всемирного банка Роберт Зеллик, считает, что «двадцатка» должна быть своего рода координационным и направляющим механизмом «для целой сети» международных объединений и организаций, включая Международный валютный фонд (МВФ), международные банки развития, ВТО, Форум по финансовой стабильности и специализированные учреждения ООН.
     Конечно, есть сомнения и в том, насколько удобным и эффективным инструментом окажется G-20 для решения заявленных задач. Даже количественный состав группы - а на общем фото участников питтсбургского саммита присутствуют в общей сложности 32 персоны - не внушает особого оптимизма по части единодушия, гибкости и разворотливости. Итоговое коммюнике, страдающее традиционными недостатками документов такого рода - декларативностью, расплывчатостью и обтекаемостью формулировок, неясностью способов контроля за выполнением решений, скорее подтверждает опасения.
     Формула и квоты
     В итоговом заявлении глав государств «группы двадцати», в частности, сказано: «Мы взяли обязательство перераспределить квоты МВФ в пользу динамических формирующихся рынков и развивающихся стран, передав не менее пяти процентов от перепредставленных стран к недопредставленным, используя в качестве стартовой основы текущую формулу расчета квот». Вокруг этой корявой и непонятной для непосвященных фразы за кулисами саммита кипели такие страсти, что некоторые специалисты считают именно ее главным итогом всего форума.
     От национальной квоты каждой страны в МВФ зависит «удельный вес» ее голоса при принятии решений. Квоты рассчитываются по сложной формуле, которую многие считают несправедливой, поскольку она дает большие преимущества основателям фонда - западноевропейцам и североамериканцам. На ее основании ЕС имеет сейчас треть общего пакета голосов - вдвое больше, чем у всей Азии. У США - блокирующий пакет в 17 процентов голосов. Вместе у них получается почти 50 процентов (и это еще без таких их традиционных союзников, как Япония, Канада, Австралия, Швейцария и т.д.).
     Отсюда - долгая и упорная борьба за изменение общих пропорций, пересмотр самой формулы расчета квот. В последние годы возглавляют эту борьбу признанные лидеры глобального экономического роста - Китай и Индия, а также их партнеры по динамично развивающейся («динамические» рынки в официальном тексте - это, конечно, просто неграмотная переводческая калька с английского) группе БРИК - Бразилия и Россия. Незадолго до саммита «двадцатки» они провели собственное совещание министров финансов и в Питтсбург приехали с солидарной позицией - требованием передачи семи процентов голосов от развитых держав странам с формирующимися рынками и развивающимся странам.
     Европейцы заняли круговую оборону. Они заявили, что, во-первых, не видят оснований отказываться от действующей формулы расчета квот, а во-вторых, готовы обсуждать перераспределение квот лишь между так называемыми «перепредставленными» (то есть имеющими квоты больше их реального «удельного веса» в мировой экономике по той же формуле) и «недопредставленными» странами.
     Победный компромисс
     По свидетельству очевидцев закулисной переговорной драмы, спасли положение американцы. В сложившейся ситуации они могли оставаться нейтральными, поскольку по нынешним правилам считались «недопредставленными», но на увеличение своей и без того львиной доли заведомо не претендовали. Вместе с тем в качестве хозяев форума они были крайне заинтересованы в том, чтобы добиться конкретного результата, поскольку его отсутствие рассматривалось бы как провал организаторов. Поэтому они занялись «челночной дипломатией» между БРИК и ЕС. Между прочим, переговорщиков, заседавших два дня подряд с утра до глубокой ночи, еще и не кормили - видимо, чтобы скорее договорились.
     В итоге и появился на свет зафиксированный в коммюнике компромисс. Количественный показатель «не менее 5 процентов», безусловно, стал победой стран БРИК, поскольку по сути соответствует их исходной позиции... От кого кому перераспределять квоты? Время разобраться - до января 2011 года, по решению той же «двадцатки», - еще есть.
     Кстати, доля России в фонде сейчас составляет 2,73 процента. До недавних пор наша страна считалась «перепредставленной», и в прошлом году, когда руководство организации уже пыталось перетасовывать квоты, эту долю для Москвы понизили до 2,49 процента. Но то решение так и не было ратифицировано и не вступило в силу, а по новым подсчетам на основании данных за 2005—2007 годы, даже по все той же сомнительной формуле, Россия переходит в категорию «недопредставленных». Так что нам полагается пусть и небольшая, но прибавка даже к нынешнему пакету.
     Поддержать МВФ деньгами
     Притязания динамично развивающихся стран на усиление их роли в МВФ опираются, помимо всего прочего, на растущую поддержку фонда с их стороны. В Питтсбурге страны БРИК солидарно выступали не только по квотам, но и еще по одному вопросу - об участии в так называемом «Новом соглашении о займах» (НСЗ). Это инструмент пополнения ресурсов МВФ в случае острой необходимости. Изначально он был создан после финансового кризиса 1994 года в Мексике и включал кредитные соглашения МВФ с 26 развитыми странами и их институтами.
     Лондонский саммит G20 поставил задачу расширить состав участников НСЗ и собрать для борьбы с нынешним кризисом 500 млрд. долларов. В Питтсбурге с удовлетворением отмечалось, что теперь эта сумма уже превышена. В частности, страны БРИК согласились приобрести (по мере необходимости для МВФ) облигации фонда на сумму до 80 млрд. долларов - до 50 млрд. долларов (Китай) и до 10 млрд. долларов (каждая из остальных стран группы).
     Американский интерес: борьба с «дисбалансами»
     С точки зрения Белого дома, питтсбургский саммит был обречен на успех хотя бы потому, что новый президент США Барак Обама впервые председательствовал на столь важном и представительном международном форуме. Среди конкретных результатов США безоговорочно ставят на первое место достижение на встрече так называемого Рамочного соглашения об уверенном, устойчивом и сбалансированном росте. Ключевое слово для них в этом определении - «сбалансированность».
     Как известно, Америка была эпицентром нынешнего кризиса, но своей ответственности за него власти в Вашингтоне публично не признавали и не признают. Сами они склонны видеть едва ли не главную причину происшедшего в глобальных «дисбалансах» в виде американских дефицитов и «чрезмерных», по мнению США, накоплений за счет доходов от экспорта в некоторых других странах, прежде всего Китае.
     По этой логике, огромные чужие резервы, вкладываемые в американские ценные бумаги и другие активы, чуть ли не «спровоцировали» финансистов в США на создание рискованных инвестиционных инструментов, а домовладельцев и других потребителей - на неосторожные заимствования. На самом деле специалистам известно, что описанная «циркуляция» долларов позволяла и позволяет США перманентно жить в долг, до кризиса можно было сказать жить припеваючи - за счет зарубежных партнеров, зачастую совсем не богатых.
     Как бы то ни было, американцы настойчиво требовали и требуют взять «дисбалансы» под контроль.
     Предупреждение Зеллика
     Правда, и американцы не менее остро реагируют на любые сомнения по поводу своего доллара. Власти США подчеркнуто «не замечают» участившихся в условиях кризиса разговоров о том, что мировой экономической и финансовой системе необходимы для большей устойчивости новые солидные резервные валюты. Ни слова не сказано об этом и в итоговых документах питтсбургского саммита.
     На фоне этой «фигуры умолчания» особенно примечателен комментарий, с которым выступил после встречи «двадцатки» и перед годовым собранием руководящих органов МВФ и Всемирного банка (ВБ) в Стамбуле президент ВБ американец Роберт Зеллик. В речи в Школе перспективных международных исследований при Университете им. Джонса Гопкинса в Вашингтоне он предупредил, что «Соединенные Штаты допустили бы ошибку, если бы приняли за само собой разумеющееся позицию доллара как доминирующей резервной валюты мира». «Если заглянуть вперед, то там будет появляться все больше других альтернатив доллару», - подчеркнул высокопоставленный специалист.