- Антон Борисович, давайте об особенностях службы подробнее. Как я понял, в случае необходимости бригада, которой командует находящийся сейчас в море капитан 1 ранга Анатолий Петрович Павленко, оказывает помощь не только кораблям Тихоокеанского флота, но выручает и гражданских моряков? А в каких пропорциях?
     - В девяностые годы – примерно один к десяти. Флот был большим, соответственно и работы у нас было больше. Я говорю не только о спасательных операциях. Были и буксировки кораблей, и многое другое. Когда флот сократился, соотношение стало примерно таким: пятьдесят на пятьдесят... Последний раз мы спасали экипаж, или, если точнее, участвовали в поиске погибших моряков лесовоза «Синегорье», затонувшего у берегов Кореи. 14 тел мы подняли и привезли во Владивосток. Кстати, работали во взаимодействии с авиацией Тихоокеанского флота. Ил-38 помог нам найти место катастрофы... Еще раньше рыболовецкое судно «Кафор» в ста милях от Находки перевернулось. Кто-то успел на плот залезть, кто-то нет. Мы выходили в море на спасательно-буксирном судне СБ-522, закрывали район предполагаемого сноса плотов и людей. Нашли тело одного погибшего...
     - Расскажите о других основных задачах, которые стоят перед бригадой.
     - Это оказание помощи личному составу подводных лодок, лежащих на грунте, спасение экипажей надводных кораблей, приводнившихся летательных аппаратов, тушение пожаров, борьба с забортной водой, буксировка аварийных объектов. Кроме этого, обеспечение повседневной деятельности сил флота, проведение подводно-технических работ: осмотр корпусов, винтов, чистка кингстонов... Как дополнительная обязанность - обеспечение запусков космических аппаратов. В последнее время с этой целью по очереди выходят в море спасательные суда «Машук» и «Саяны». Два раза в год проводим учение, которое так и называется: «Обеспечение запуска космического корабля, оказание помощи личному составу приводнившегося спускаемого аппарата». У нас в бригаде есть его макет, специальное устройство для придания ему дополнительной плавучести и средства его подъема на борт. Обычно за сутки или раньше до реального запуска мы выходим в море, совместно с авиацией флота, которая осуществляет наведение, проводим такое учение и после этого получаем разрешение двигаться в указанный район. Слава Богу, реально спасать космонавтов не приходилось. Кстати, руководители технических служб космической отрасли - наши частые гости. Они тщательно проверяют нашу готовность. Серьезных замечаний пока не было.
     Одна из главных задач - несение дежурства в спасательном отряде флота. У нас есть зона ответственности. Время готовности аварийно-спасательной партии - 30 минут, кораблей к выходу в море - 1 час. У меня, имеющего допуск к дежурству командиром спасательного отряда, готовность - 5 минут. То есть в пятницу я заступаю и до следующей пятницы никуда отсюда не ухожу. Вот моя кровать, холодильник, чайник... Мы принимаем сигнал, вырабатываем предварительное решение, ставим задачи силам, и через час наши корабли начинают движение в район аварии. Спасательный отряд флота создается на основе нашей бригады. От нас в него входят буксир, пожарное и водолазное суда, аварийно-спасательная партия. В дополнение к этому есть cилы наращивания - авиация, быстроходные корабли для оказания первоначальной помощи...
     - А теперь о работе бригады в бухтах острова Русский. Это главная тема нашего сегодняшнего разговора. Вот я вижу у вас на стене «План судоподъемных работ на острове Русский. 2008 - 2009 годы». И здесь конкретно: объект 19 - остатки корабля, объект 20 - днищевая часть корабля...
     - Да, в рамках подготовки к саммиту АТЭС 2012 года командующий Тихоокеанским флотом поставил нашему соединению задачу по очистке акваторий, прилегающих к районам строительства объектов саммита, от затопленных и взрывоопасных предметов. В 2008 году мы начали эту работу с бухты Патрокл, где произвели разминирование и подъем боезапаса. После этого переместились на акватории острова Русский и пролива Босфор Восточный, где строится мостовой переход. Это вход в бухту Улисс, бухты Аякс, Парис, Житкова, Новик... Наши водолазы обследовали каждый квадратный метр дна. Очень тяжелый труд. Обнаруженные взрывоопасные предметы буйковали, поднимали и передавали соответствующим службам. Нас, кстати, привлекают к разминированию и подъему взрывоопасных предметов во многих других акваториях, в том числе и в бухте Золотой Рог. Приходилось даже находить боезапасы девятнадцатого, начала двадцатого веков...
     - Вы, как правило, производите подрывы на дне?
     - По-разному бывает. Водолаз спустился, посмотрел, показал руководителю работ видеосъемку. Тот принимает решение поднять объект на поверхность или подорвать его на грунте, если, конечно, взрыв никому не повредит. А если, к примеру, взрывоопасный предмет находится в районе рыбного порта - было такое лет пять назад, около двадцати артиллерийских снарядов там нашли... Тогда мы их подняли на поверхность и передали представителю МЧС Первомайского района Владивостока...
     - Не менее сложно, как я понимаю, поднимать на поверхность останки кораблей, которыми, к сожалению, буквально усыпано дно прилегающих к острову Русский акваторий... Какой объем работ уже удалось выполнить? Есть статистика?
     - Вот последний мой доклад начальнику Управления аварийно-спасательных работ Тихоокеанского флота. Цитирую: «Поднято 16 объектов общим весом 1.496 тонн». Это за период с 15 июня по 15 декабря 2008 года и с 1 мая 2009 года по настоящее время. Темпы очень высокие.
     - Немного о технологии, способах подъема.
     - Первое: вытаскивание объекта на берег с использованием судоподъемных гиней. Водолазами за корабль, лежащий на дне, заводится судоподъемный трос диаметром от 49 до 66 миллиметров, выводится на берег и соединяется с гинеями, которые представляют собой систему блоков. Один конец закрепляется за мертвый якорь, который может выдержать нагрузку 100-120 тонн. Второй - за вытаскиваемый объект. Третий тянет тягач, создающий усилие 13-15 тонн. На выходе получается около сотни тонн. Таким способом мы вытащили баржу весом около 200 тонн в бухте Житкова, сторожевой корабль, который пришлось взрывами разделить на три части. Каждую часть вытаскивали по отдельности. Это, собственно, второй способ подъема. Третий - с использованием судоподъемных понтонов. Вокруг корабля затапливаются понтоны, под корпус заводятся стропы, и мы ставим корабль на плав, тянем на мелководье. Здесь принимаем решение: либо сразу с использованием крана вытаскиваем на берег, либо сначала разделяем на части. Плавкран, кстати, принадлежит вспомогательному флоту. Экскаваторы, береговые краны - морской инженерной службе. Танковые тягачи - береговым войскам. Еще гидрографическая служба участвует в работе. По нашим заявкам ее представители проводят осмотр акватории, большие глубины рисуют, наиболее габаритные объекты с помощью гидролокатора определяют...
     - Общий язык без труда находите с представителями других подразделений флота?
     - Проблем не возникает только у тех, кто ничего не делает. Конечно, какие-то рабочие вопросы приходится утрясать, согласовывать планы. Но в принципе все понимают, насколько важна выполняемая общими усилиями задача. К тому же мы чувствуем постоянный контроль со стороны командующего флотом, исполняющего обязанности начальника штаба флота контр-адмирала Андрея Николаевича Войтовича.
     - Какие технические проблемы, непредвиденные трудности бывают в процессе работы?
     - Например, возникшие при подъеме сторожевого корабля. Его корпус, пролежавший на грунте не один десяток лет, сильно корродировал. Были участки металла, которые хорошо сохранились и нагрузку строп выдерживали, а были такие, которые сминались, как фольга. Особенно в днищевой части корабля, в районе машинного отделения. Трос срывался, и всю работу по его заводке приходилось начинать заново. А труд это просто титанический. Метр троса весит 16 килограммов. А он длиной 34 - 40 метров. Один-два водолаза его перетаскивают. В шлюпке, с которой трос подается, тоже максимум три человека. Представьте: три-четыре часа работы - и трос соскочил. А если не один раз? Очень бывает морально тяжело. Но когда груда металла все-таки оказывается на берегу, в этот момент испытываешь настоящее удовлетворение от видимого результата своего труда.
     - И «Ура!» кричите?
     - Ну конечно. Если бы этого не было,
     гораздо сложнее бы работалось. Я должен сказать, что все наши спасатели, водолазы - люди, относящиеся к делу с душой. Многие начинали в бригаде со срочной службы и нашли здесь свое призвание. Некоторые на какое-то время уходили, но потом возвращались, как это сделал, например, водолаз Андрей Владимирович Трубин. В рыболовецком флоте не прижился. Атмосфера нашего коллектива ему больше нравится. Есть и такие настоящие мужики, кто, принимая решение возвратиться, отказался от большего, чем у нас, заработка. Наша работа, повторюсь, особенно во время спасательных операций, приносит большое моральное удовлетворение. Для нормальных людей это очень важно.
     - Спасатель не может быть плохим человеком?
     - Не может. И специалистом плохим не может быть. Если мы вышли на оказание помощи, мы эту помощь однозначно окажем. Люди без сострадания к чужому горю и профессионально слабые у нас не приживаются. А еще нужны крепкие нервы и настоящее мужество. Когда несколько лет назад упал вертолет, водолазы бригады работали на запредельной глубине 72 метра, но тела всех пятерых погибших авиаторов нашли и подняли...
     - Давайте просмотрим на экране компьютера фотографии, которые я сделал во время работы специалистов бригады, и некоторые из них прокомментируем.
     - Это в быстроходном катере - капитан 3 ранга Александр Валерьевич Грекин. Его штатная должность - заместитель командира дивизиона спасательных судов по спасательным работам. Здесь он - руководитель судоподъемных работ. Мы с ним периодически меняемся. За штурвалом катера - второй помощник капитана водолазного морского судна Владимир Петрович Чешуин, очень авторитетный, уважаемый человек. Кстати, именно этот конкретный катер, принадлежащий спасательному буксирному судну «Фотий Крылов», в Аденском заливе участвовал в захвате и перевозке пиратов. Сейчас он временно выполняет следующие задачи: обеспечение водолазных работ (в случае необходимости должен быстро доставить пострадавшего водолаза к барокамере), перевозка личного состава, оповещение людей, находящихся на берегах бухты и плавсредствах, о проведении взрывных работ. Многие ведь не понимают опасности, которую таит подводный взрыв. Купаться даже на приличном удалении категорически запрещается.
     - А на этом снимке - подрыв...
     - ...Объекта номер семь - лежащего на дне плавпирса. С ним история была такова. Нам ведь изначально определили конкретное количество объектов, подлежащих подъему, а этот плавпирс хотела купить коммерческая организация, которая и собиралась его поднять, чтобы сдать на металлолом. Потом коммерсанты оценили свои силы, возможности, наличие специалистов и через год отказались от первоначальных планов. В результате еще один объект нам был добавлен в план. Его вес примерно 200 тонн, поэтому пришлось взрывать, чтобы разделить на более мелкие части. С помощью плавкрана будем их вытаскивать на берег.
     - А это кто такой - с усами? Красавец, мечта фотографа...
     - Это водолаз Николай Леонидович Венский. Он по образованию геолог. Житель поселка Славянка, занимался разведением гребешка на плантациях. Потом у него возникли проблемы с работой. Пришел к нам и вот уже лет шесть с удовольствием, добросовестно работает.
     - На этой фотографии, похоже, верхняя часть мины в воде...
     - Да, это настоящая мина. Всего их было обнаружено порядка девяти. Но реальной опасности они не представляли. Пролежавшие на дне лет сто, насквозь проржавевшие, они внутри оказались пустыми. Морская вода взрывчатку полностью вымыла... Хотя водолаз, когда находит такую мину, заросшую водорослями, едва заметную на грунте, ощущение испытывает не из приятных...
     - Интересная картина... Словно бурлаки на Волге...
     - Трос несут все вместе, потому что нет особой возможности для использования техники. Какую технику загонишь в воду на глубину
     4-5 метров? И кораблю туда не подойти. Очень большой объем ручного труда. Физически люди выматываются капитально...
     - Здесь капитан 3 ранга Грекин словно полководец с возвышенности командует войсками...
     - Когда начинает работать тягач и идет очень большая нагрузка на тросы и блоки, может всякое произойти. До мельчайших подробностей рассчитать все невозможно. Начинаешь вытягивать объект, а там может оказаться, к примеру, подводная скала. В нее объект упрется, нагрузка резко возрастет, трос может лопнуть. Поэтому Александр Валерьевич здесь контролирует ситуацию, руководит действиями водителя тягача и внимательно следит, чтобы никого из людей не оказалось в опасной зоне...
     - Что за подушки на воде?
     - Это не подушки. Плавучесть резинотканевая (ПРТ) - так называется. Она предназначена для компенсации веса троса, который находится в приподнятом состоянии над грунтом. То есть через 5-7 метров, в зависимости от диаметра троса, он подвешивается к этой плавучести. Те, кто на шлюпке, подтягивают трос по воде, а водолаз укладывает вокруг объекта.
     - А вот «живописнейшая» картина - большая цистерна, поднятая со дна, кузова старых автомобилей. Кому принадлежит этот металл?
     - Честно говоря, нас это не интересует. Наша задача - поднять. Утилизацией занимается другая военная структура...
     - Вы сказали, что ваша работа приносит большое удовлетворение, оттого что дает видимые, реальные результаты. Но я сейчас вижу у вас на столе толстые пачки бумаг. Много времени они отнимают?
     - Не то слово. Вот мне сейчас принесли новую пачку в 500 листов. Примерно через полтора месяца она закончится. И большая ее часть уйдет на отработку директив, которые циркулярно спускаются во все части без учета их специфики. А как можно сравнивать нашу бригаду, в основном состоящую из гражданских людей, и, к примеру, бригаду подводных лодок?.. Очень много приходится готовить бумаг, которые никто никогда не читает. Они, полагаю, никому не нужны.
     - О чем еще болит душа замкомбрига?
     - Процесс сокращения военных должностей, мягко говоря, не дает покоя. Дошло до того, что в бригаде спасательных судов сокращена должность флагманского водолазного специалиста. Видимо, предполагалось, что дивизионные специалисты должны исполнять его обязанности. Но у нас есть суда, которые напрямую подчинены штабу бригады. И получается, что они остались без руководителя по специальности. Флагманский врач теперь должен выполнять еще и обязанности сокращенных флагманского химика и заместителя командира бригады по воспитательной работе. Где логика? Раз посчитали, что эти специалисты не нужны, значит, и работа их, по идее, тоже не нужна?..
     - Желаю вам, Антон Борисович, и вашим сослуживцам удачи в вашем нелегком, но очень нужном деле.
     - Спасибо.