на главную страницу

14 Октября 2009 года

Культура

Среда

Выпуск подготовлен редакцией газеты совместно с Военно-художественной студией писателей



Военно-художественная студия писателей обращается ко всем военнослужащим, членам их семей, гражданскому персоналу Вооруженных Сил Российской Федерации, создающим произведения об армии и флоте, с предложением направлять их по адресу: 129110 г. Москва, Суворовская пл., 2, Культурный центр Вооруженных Сил Российской Федерации имени М.В. Фрунзе, комната № 318, а также по электронной почте vhsp@mail.ru. Приглашаем заходить на сайт студии: www.vhsp.ru.
Готовы рассмотреть и представить творчество участников литературных объединений при библиотеках воинских частей и кораблей, в солдатских клубах, домах офицеров, в военно-учебных заведениях и так далее.

     

     Владимир СИЛКИН
     Полковник запаса Владимир Александрович Силкин отмечает свое 55-летие, а кажется, совсем недавно первые его стихотворные строки были опубликованы в нашей газете на курсантской странице «Азимут».
     От души поздравляем лауреата Государственной премии Российской Федерации имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, Национальной литературной премии «Золотое перо Руси», секретаря правления, председателя Комиссии по военно-художественной литературе Союза писателей России, Заслуженного работника культуры России, автора более 25 книг стихотворений, в том числе детских, эссе, песен с днем рождения, желаем новых книг и крепкого здоровья!
     Предлагаем вниманию читателей произведения поэта, сочиненные в разные периоды жизни.

     

     
Однофамилец


     Памяти Героя
     Советского Союза
     Г.П.Силкина


     Межигорская Гута,
     Правый берег Днепра.
     Было наших негусто
     В этом месте с утра.
     Но, сбивая заслоны,
     По октябрьской воде
     Шли вперед батальоны,
     Шли навстречу беде.
     Ближе к берегу жались.
     Там попробуй-ка, тронь,
     Перекрестный, кинжальный,
     Пулеметный огонь.
     Но залетные пули
     Доставали сердца,
     И ребята тонули
     Под свинцом, от свинца.
     Как Григорий Петрович
     Там держался тогда,
     Если досыта крови
     Нахлебалась вода?
     Знаю только, что утром,
     Будто впрямь своего,
     Межигорская Гута
     Хоронила его.
     Не знакомый, не дядя,
     Но до боли родной,
     Он посмертно к награде
     Был представлен страной.
     ...Правый берег днепровский,
     Тишина, хоть кричи.
     Над могилкой березки,
     Словно свечки в ночи.
     Золотая погода,
     Золотой листопад.
     По днепровскую воду
     Души павших летят.


     
Одуванчики


     - Что ты, милая, заладила
     О невзгодах наших вслух!
     Лучше б выключила радио
     Да взглянула на старух.
     Те сидят, как одуванчики,
     Хоть бы слово кто сказал.
     Эх, война!.. Никто из мальчиков
     В жизни их не целовал.


     
Отдых

     Кроме неба - пустота
     И с кулак на небе звезды.
     В эти рыбные места
     Помолчать меня завез ты.
     Сел тихонько у костра
     И уставился на воду.
     Так и слушал до утра
     Одичавшую природу.
     Щебетал июньский лес,
     Шел подлещик на перловку,
     И поскрипывал протез,
     Подсекающий неловко.
     Я глядел на поплавки
     И не мог представить даже,
     Как страдало полруки
     У тебя под камуфляжем.


     
Памяти
     М.Ю. Лермонтова


     У России не хватит рук,
     Чтобы ими прикрыть поэта,
     Вот и бьют у горы Машук
     В наше сердце из пистолета.


     
Перепелки


     Пели в поле перепелки,
     Плыли к ним перепела...
     Каждая в своей светелке,
     Припеваючи жила.
     Засыпали в пятистенке.
     Всем им, чтоб никто не знал,
     Месяц молодой коленки
     Ночью с чувством целовал.
     Утром звезды осыпали
     Серебро и медь волос...
     Так любви и не узнали
     Перепелки из-за слез.
     Время выпало лихое -
     Воевать пришлось вдали,
     И ребята к ним из боя,
     Из Афгана не пришли.
     Я гляжу с вагонной полки
     В даль, где жизнь моя прошла:
     Перепелки, перепелки -
     Незамужних полсела.


     
Портрет
     М.Ю. Лермонтова*


     Весь род Мартыновых не спит
     И ставит свечи:
     Портрет, как зеркало, хрипит
     По-человечьи.


     *Ходит легенда, что в день совершения преступления Мартынов, будучи уже в зрелом возрасте, ставил свечу перед портретом М.Ю. Лермонтова и смотрел на свое отражение в зеркале.

     
Площадь Победы
     в Минске


     Площадь Победы кругла, как земля,
     Вечный огонь освещает прохожих,
     Как в Александровском, возле Кремля,
     Лица молчаньем торжественным
     схожи.
     Вот в карауле застыл призывник.
     Может быть, вспомнил погибшего
     деда.
     Площадь Победы - не только родник,
     Площадь Победы - не только Победа.
     Если не тронет духовная ржа,
     Не оттолкнет униформа мальчишек,
     Значит, у нас сохранила душа
     Память о павших, расстрелянных
     с вышек.
     Снова чеканит шаги ребятня,
     Снова торжественны юные лица.
     Площадь Победы глядит на меня,
     Чтоб и в моей чистоте убедиться.
     Площадь Победы проходит по мне
     Неторопливым морозом по коже,
     В вечном ее негасимом огне
     Видятся души случайных прохожих.


     
Последний Герой


     16 августа 2005 года ушел из жизни
     ШОТА ШУРГАЯ, последний Герой Советского Союза, грузин


     Вот ведь жизнь пошла какая:
     Разделила, развела.
     Слышал, что Шоту Шургая
     Смерть нежданно забрала.
     На повозку погрузила
     Повезла к себе домой,
     Но не знала, что - грузина,
     Но не знала, что - Герой.
     А ведь шла за ним по свету,
     Где бы только ни бывал.
     Шла, когда стране победу
     Над фашистом добывал.
     Шла сейчас, не чуя груза,
     Шла, его перекрестив,
     От Советского Союза
     Часть Кавказа отломив.
     Шла неслышно, как когда-то,
     В город скорби и крестов,
     Мимо ярких флагов НАТО,
     Мимо чьих-то блокпостов.
     Вот и в Грузии не стало
     Ни Героя за Берлин.
     От кремлевской ниши Сталин
     Честь отдал тебе, грузин.
     Может, встретитесь когда-то,
     Собравшись на Божий суд,
     Если только танки НАТО
     По могилам не пройдут.

     
Путь


     Весна. Рассвет. Военкомат.
     Отец, притихший и небритый.
     Его сводящее с ума,
     Почти неслышное: «Смотри там...»
     Автобус. Поезд. Городок.
     Примерка обмундированья.
     Забытый Богом уголок
     С десятком сопок без названья.
     Подъем. Дорога. Полигон.
     Проверка. Должность замкомвзвода.
     И приносящая циклон
     Непостоянная погода.
     Приказ. Цветастый чемодан.
     И вслед летящая «Славянка».
     Мои солдатские года
     Вбирать готовится «гражданка».
     Сирень. Черемуха. Весна.
     Вдоль черной пахоты - грачиха.
     Как хорошо, что не война,
     Как хорошо, что дома тихо.


     
Размышления
     у монумента
     «Родина-мать»
     в Волгограде


     Распрямилась она над курганом,
     Повела для замаха плечом,
     Не призывно, как кто-то наганом,
     А защитно, как Невский, мечом.
     Смотрят в завтра солдатские лица
     И сердца на излете стучат.
     Из обугленных ртов обелисков
     Губы каменно что-то кричат.
     Душат память незрячие слезы
     Возле волжских задумчивых вод:
     Ни одной престарелой березы
     Нынче в этих местах не живет.
     Им, наверное, было б несносно
     Над могилами петь в синеве,
     Где поныне соленые росы
     Полыхают огнем по траве.
     Каждый дом бы представить
     к награде,
     Кочку каждую, каждую пядь...
     Даже камни кричат в Волгограде,
     В Сталинград возвращаясь опять.


     
Скобелев


     От бессмертья и вечности в шаге
     Он гарцует на белом коне,
     И решился писать Верещагин,
     Как и многих писал на войне.
     Средь невиданных роз Казанлыка
     И средь шапок, взлетающих вверх,
     Средь солдатского мощного крика,
     Так похожего на фейерверк,
     Средь штыков, что тупыми не стали,
     Среди славы, идущей вослед,
     Верещагин сопит над листами,
     Где пока ничего еще нет.
     Едет Скобелев в кителе белом,
     Все обиды и раны прошли,
     Кавалерам, кому не успел он,
     Посылает поклон до земли.
     Что за думы сейчас за душою,
     Что за слезы случайно стекли?
     Не случайно его Ак-пашою,
     Не случайно враги нарекли.
     Вьются наши победные стяги,
     Нескончаемо льется: «Ура!»
     Закрывает мольберт Верещагин,
     Бывший сам под шрапнелью вчера.


     
Сталин


     Я не сужу, что было, то и было,
     И, как у всех, мгновенно жизнь
     прошла.
     А что страна? Страна его любила
     И с ним на смерть, и с ним к Победе
     шла.
     Глаза прикрыл, потом вздохнул
     устало:
     - Ну, что ж, пора, возрадуйтесь,
     враги!..
     Звезда Героя желтого металла,
     Потертая шинель и сапоги.
     
* * *

     Страна без песен - не страна,
     Неузнаваема она.
     Лишь ту страну и узнают,
     Где, даже в бой идя, поют.


     
Ученья


     Плыть до берега - два взмаха,
     А все кажется, тону.
     Но защитная рубаха
     Не дает идти ко дну.
     Доплыву, какое дело!
     Я не раз уже тонул.
     Напряглось упрямо тело -
     И до суши дотянул.
     Как на луг глядеть приятно,
     Не сводить с подлеска глаз...
     Только плыть еще обратно.
     Доплыву ли в этот раз?!


     
Шальная пуля


     Две пули встретились и разошлись -
     Одна - под сердце, другая - ввысь.
     И та, что в небо гулять пошла,
     Шальною пулей в степи была.
     В разгаре лета, в ночном бою
     Сыскала пуля мишень свою.
     Пробила сердце - и будь здорова,
     И нет солдата из-под Ростова.
     А там, от сына письмо читая,
     Взялась за сердце мать молодая.
     Кусала губы, встав на колени,
     Молясь в тот угол, где бились тени.
     Сюда вот пуля зашла хозяйкой.
     Глядь, кирзачи стоят, висит
     фуфайка.
     Присела пуля тихонько рядом,
     Кося по дому стыдливым взглядом.
     Пришла свинцовой, ушла пунцовой
     От тетки Тони от Кузнецовой.
     Рыдая, пуля упала в грязь -
     У жизни с пулей прямая связь.


     
Бранденбургские ворота

     Российским мастерам спортивной ходьбы из Мордовии, ставшим чемпионами мира 2009 года в Берлине

     Разве мог подумать кто-то,
     Что мы будем воевать:
     В Бранденбургские ворота
     Входят русские опять.
     Входят русские вразвалку,
     Им такое не впервой.
     И поныне русским жалко
     Жертв прошедшей мировой.
     В нашей горестной глубинке
     Помнят прошлую войну
     И ребят, что после в цинке
     Привозили к нам в страну.
     А в Берлине дождь и сыро,
     Флаги Родины вдали,
     Трое чемпионов мира
     В Бранденбургские прошли.
     Им сказали: «Надо!». Надо -
     И они уже - в бою,
     Как всегда, не за награды,
     А за Родину свою.
     Вот оно, какое эхо!
     Снова входит в каждый дом,
     И глядят останки рейха,
     Как Берлином мы идем.


     23 августа 2009

     
В гастштетте


     Мы сидим с генералом в гастштетте.
     Первый раз тут чужой генерал.
     А хозяин - в годах, в сорок третьем,
     Может быть, в генерала стрелял.
     Но молчит и услужливо пиво
     Предлагает для пробы гостям,
     И внимательно смотрит пытливо,
     Что из пива понравится нам.
     Проплывают бутылки и банки
     В этикетных нарядах своих...
     - А ты знаешь, хорошие танки
     В сорок третьем я видел у них!
     Ну, давай же отпробуем пива,
     Вывод войск тут вовсю начался...
     И сидел он опять молчаливо,
     То и дело на немца косясь.
     Но за десять минут до закрытья
     Улыбнулся чему-то и встал.
     Видно, вспомнил такое событье
     Переживший войну генерал.
     На пороге застыл, оглянулся,
     Смерил немца от шляпы до пят.
     - Ты, как я, невредимым вернулся.
     Ну, спасибо за пиво, солдат!
     А хозяин смотрел виновато,
     И судьбою, и Богом храним,
     Понимая, что где-то, когда-то
     Генерал этот виделся с ним.




Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex