|
Вадим МАРКУШИН, «Красная звезда». |
Европейские парламенты оказались более покладистыми, нежели европейские референдумы. Стало быть, ловчее в смысле реальной политики. Делая ставку на них, сторонники дальнейшего упрочения политико-юридических основ Евросоюза не просчитались. За неудачей с принятием в 2005 году Конституции ЕС пришло хотя и вымученное, но все-таки всеобщее одобрение Лиссабонского договора. И все решил европейский октябрь.
Наверное, все помнят, как четыре года назад граждане Франции и Голландии проголосовали против единой Конституции, чем буквально опрокинули уже проведенную огромную подготовительную работу. Население этих двух стран в своем большинстве не захотело приносить в жертву ни одно из своих национальных «завоеваний» из-за соображений общеевропейского стандартизированного удобства. Референдумы вообще дело не очень предсказуемое, так что брюссельские инициаторы использования такой схемы для одобрения их конституционного проекта поступили явно легкомысленно.
Но урок был извлечен, правила выявления совокупного общественного мнения стран - членов ЕС изменены, маневр, можно считать, удался. Для вступления в силу Лиссабонского договора было достаточно его ратификации парламентами стран Евросоюза и подписания главами государств. Исключением была Ирландия, где документ все равно следовало вынести на общенародное голосование. Однако ирландцам пообещали сохранить их военный нейтралитет, льготный налоговый режим и не приставать к ним впредь с вопросом о легализации абортов. В итоге 2 октября в Ирландии сторонники интеграции взяли верх над консервативно настроенными гражданами.
Оставалось лишь дожать поляков и чехов. Минувший октябрь в этом плане был почти революционным. Ключ к польской политической покладистости нашли в нравственной нетерпимости подавляющего большинства населения к гомосексуализму и однополым бракам. Стране было позволено самой решать эту чувствительную для Европы проблему, без оглядки на западноевропейский «авангард». Руководство было удовлетворено, президент поставил подпись под проектом модернизации Единой Европы. Но вряд ли стало от того легче самой Европе. Особенно если учитывать опасные телодвижения, которые постоянно демонстрирует Варшава. Взять хотя бы последнее заявление министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского о необходимости разместить на ее территории войска НАТО. Нет необходимости особо подчеркивать, что его реализация приведет к подрыву европейской безопасности и стабильности.
Что касается Чехии, то основательный в убеждениях Вацлав Клаус (его иногда сравнивают с Маргарет Тэтчер) держал оборону стойко. Уже в самой идее европейского «общежития» под присмотром искусственной столицы Европы он всегда видел и видит нечто отдающее «оккупационным режимом». Профессиональный экономист, яркий политик с публицистическим уклоном, Клаус последовательно отстаивает суверенные походы в экономической политике. При всем его выраженном либерализме он тем не менее является противником «остаточного принципа» в социальной защите населения.
За горизонтом перехода к общеевропейским условиям жизни президент Чехии разглядел потенциальную возможность обострения проблем с немцами. То есть с теми семьями, которые после Второй мировой войны были выселены из родных мест в Судетской области. Это так называемая проблема «декретов Бенеша» - по имени тогдашнего руководителя Чехословакии. И хотя вопрос вроде бы давно урегулирован, опасения по поводу возобновления исков остаются. Ведь, как полагают юристы, стоит лишь какому-нибудь суду удовлетворить претензию одного из миллионов наследников отчужденного имущества, как процесс может реанимироваться и обрести лавинообразный характер.
Короче говоря, в последние дни октября решение было найдено. В ходе саммита Евросоюза Чехию освободили от обязанности выполнять некоторые разделы Хартии фундаментальных прав ЕС. И теперь перемещенные немцы, а также их потомки (то же касается венгров и австрийцев) лишены права обращаться в европейские суды со своими исками к Чехии. Вацлав Клаус поставил свою подпись под Лиссабонским договором.
Однако считать этот компромисс надежным можно лишь условно. Как полагают наблюдатели, чешской экономике, в целом чешским национальным устоям предстоят нелегкие времена перестройки на общеевропейские стандарты. Более того, Вацлав Клаус не исключает выхода Чехии из Евросоюза, поскольку республика, по его словам, с вступлением в силу Лиссабонского договора перестанет быть суверенным государством.
Отметим, кстати, что в изложенном выше эпизоде послевоенной европейской истории ясно просматривается немаловажный момент для России. Точнее, для упрочения ее позиций в отражении претензий со стороны бывших советских прибалтийских республик. Подписав Лиссабонский договор со всеми его оговорками и сносками, наши прибалтийские соседи вольно или невольно еще раз поставили себя перед лицом реальностей, не подлежащих пересмотру.
|