В СССР запахло
     порохом

     В 1987 г. начали «мутить воду» крымские татары. Луценко назначили первым командиром группы «Крым», которая должна была в случае необходимости вылететь в любой конец страны по недопущению экстремистских проявлений со стороны лиц крымско-татарской национальности. Пришлось тренировать всех, в том числе и милицию, и систему УИН, и внештатные подразделения других силовых структур. Гасить пламя конфликтов, которые разгоралдись в разных регионах пришлось частям ВВ, и эту аббревиатуру стали расшифровывать как воюющие войска. Разумеется, в самые жаркие места бросали спецназ – в Баку, Сумгаит, Фергану. В то же время началась череда захватов заложников в системе УИН: в п. Кизел Пермской области, в п. Лесном Кировской области, в Семипалатинске, в Армавире (там против спецназа бандиты приготовили емкости с серной кислотой на случай штурма). Затем произошел захват заложников в Псковской области, куда Луценко полетел с солдатами, которые отслужили всего по полгода, потому что весь остальной личный состав роты был в разъездах...
     Фергана
     4 июня 1989 г., когда Луценко случайно оказался выходным – готовился к встрече с будущей женой, - к нему зашла соседка по коммуналке: мол, во всей дивизии посыльные к офицерам уже прибежали, а старики говорят, что в военном городке такого подъема не было со времен Великой Отечественной войны.
     «А за тобой почему никого не послали?» – удивилась она, и тут раздался звонок – посыльный прибыл к Луценко. И сообщил, что объявлена боевая тревога и что вылет роты с аэродрома Чкаловский в Фергану состоится через два часа. Значит, личная жизнь вновь откладывается ...
     - Летчики меня пропустили в пилотскую кабину, и когда мы летели над Ферганой, увидели горящие всюду костры, – вспоминает Луценко. – Приземлившись примерно в 2 часа ночи, боевым охранением сразу взяли самолет под охрану.
     Агрессивно настроенная толпа местных жителей, прорвавшаяся на аэродром, первым делом захотела выяснить, нет ли среди прилетевших турок-месхетинцев. Десантники, стоявшие на аэродроме, ничего против толпы не предпринимали – им после событий в Тбилиси запретили что-либо предпринимать. К тому же экстремисты обложили дома наших офицеров и военные городки. Одним словом, возможности активно действовать у десантников не было. Тбилисский синдром, который поразил тогда наше правительство, мешал оперативно выполнять задачи не только ВДВ, но и внутренним войскам.
     «Дзержинцев» на автобусах привезли в Ферганское УВД, где расположили в чайхане во дворе управления. Из кухни вышел старший сержант милиции в поварском колпаке. «Чего вы сюда приехали? Вам сегодня головы здесь отрежут», – сказал он, тут же получил за «гостеприимство», что полагалось, и больше глупостей не говорил. Затем спецназовцы отправились на БТР и автобусах в Ташлакский район Ферганы.
     По дороге всюду встречались перевернутые машины, горевшие добротные дома турок-месхетинцев с асфальтированными дворами, с автопоилками на 10-15 голов крупного рогатого скота. И лежали обгоревшие трупы несчастных турок-месхетинцев. Тяжко на все это было смотреть...
     В местном доме культуры находилось множество раненых, в том числе тяжело, и никто им помощь не оказывал. Спецназовцы состыковались с подразделением ташкентской части внутренних войск, которое прибыло туда раньше. Из Ташкента также накануне приехал спецвзвод милиции, состоящий из бывших воинов-афганцев. Они рассказали, что в этом райцентре была самая жесточайшая резня и сотни людей ранены. При этом местным милиционерам кричали примерно так: «Э, милиция, смотри, что мы делаем, а ты с нами ничего сделать не можешь!»
     Ташкентские милиционеры сразу по прибытии потеряли троих убитыми, прибывший затем в райцентр полк внутренних войск был вооружен автоматами, но под воздействием тбилисского синдрома личному составу не выдали боеприпасы. Против тысячи военнослужащих выступила многотысячная разъяренная толпа. Полк не дрогнул. И что говорить о судьбах солдат в этом противостоянии, если даже командир части получил пулевое ранение в голову.
     В той обстановке времени на раскачку у спецназа не было. Действовать надо было сходу, смело и решительно, чтобы навести порядок и защитить оставшихся в живых турок-месхетинцев – граждан СССР. И спецназовцы приступили к выполнению задач им совершенно не свойственных, понимая при этом, что никто кроме них эти задачи не решит.
     - Мы заезжали в районы, контролируемые местными экстремистами, вступали в бои местного значения, но без стрельбы по ним, ограничиваясь только применением спецсредств и приемов рукопашного боя, поскольку стрелять после тбилисских событий 1989 г. было запрещено. Разрешали лишь использовать спецсредства типа «Черемухи».
     Случалось, что на маршруте движения колонны появлялись экстремисты, которые из ружья дробью стреляли по кабинам и по колесам машин. К счастью для наших спецназовцев, у боевиков тогда было еще немного оружия. Однажды такие «стрелки» открыли огонь, обгоняя колонну на мотоцикле. Бывший однокашник и однополчанин Луценко командир роты спецназа Софринской бригады капитан Чернышов бросил в них гранату. Она взорвалась точно над мотоциклом, и он покатился дальше уже без седока. Заместитель командира полка поинтересовался, какое именно спецсредство было применено.
     «Штурмовая граната «Заря», – ответили спецназовцы.
     Заместитель командира охарактеризовал ее как отличное средство. Но когда узнал, что она способна, если взорвется возле головы, эту самую голову оторвать, запретил ее применять. Позже он пострадал в Баку, когда призывал «граждан» остановиться, а «граждане» кинули в него бутылку с зажигательной смесью... А вот начхим полка Геннадий Шакуро интеллигентность перед экстремистами тогда демонстрировать не стал. Предупредил боевика, вооруженного двумя бутылками с зажигательной смесью: мол, еще одно движение, и... Боевик бросил-таки бутылки в строй солдат. И тут же поплатился за это.
     Однажды спецназовцы получили задачу сопроводить колонну автобусов с турками-месхетинцами из турецкого квартала Маргелана в лагерь беженцев. Колонна направилась в этот квартал через город, командир роты Лысюк следовалал впереди, Луценко находился в замыкающем автобусе. Вдруг на одном из поворотов на дорогу выскочила толпа человек
     300-400 с палками, камнями и бутылками с зажигательной смесью. Лысюк дал команду увеличить скорость, и бутылки полетели мимо. Только последний автобус, где старшим был Луценко, толпа смогла отрезать и остановить. Асфальт тем временем запылал от разбившихся бутылок с зажигательным «коктейлем». Луценко выскочил из автобуса с прапорщиками Мормулем и Кухаром. Они открыли огонь из автоматов поверх голов нападавших, толпа опешила. А инструкторы прапорщики Алексей Куликов и Михаил Песков смело схватились с толпой врукопашную и вдвоем в считанные секунды уложили человек восемь. При этом Куликов получил серьезное ранение руки – ему специально наточенной и превращенной в холодное оружие косой хотели ткнуть в печень, к счастью, он смог защититься. А Песков умудрился в схватке добыть трофей – боевой нож в виде маленького ятагана с арабской вязью, выгравированной на лезвии. Для закрепления успеха замполит роты старший лейтенант Полыскалов бросил штурмовую гранату, которая воздействует светом и шумом (до 180 дБ на расстоянии до
     10 м), но не поражает осколками. Правда, гранату он бросал левой рукой из автобуса, и она взорвалась недалеко от Луценко.
     - Хоть я тогда и «поплыл», замполит все сделал правильно, – убежден Олег Владимирович. – Взрыв обескуражил нападавших, они отпрянули от автобуса, мы швырнули еще несколько штурмовых гранат, применили «Черемуху», и толпа побежала. Некоторые стали отползать по арыкам вдоль заводского забора, мы открыли огонь из автоматов и пистолетов по забору, и осколки кирпичей посыпались на уползающих. Задача была выполнена: толпа рассеялась. Тогда мы вернулись в автобус и догнали своих. Умелым применением спецсредств, дерзкими, смелыми и решительными действиями обеспечили выполнение боевой задачи.
     Республиканский КГБ отправлял спецназовцев на многие операции, которые приносили успех. Но успокаиваться было рано. Поступила информация, что экстремисты, следуя по горным дорогам, держат курс на лагерь турок-месхетинцев, находившийся в 400 км от Ферганы на территории Таджикистана. Остановить их предстояло спецназу.
     Над Ферганской долиной летели высоко, чтобы экстремисты не смогли их достать с земли. Увидели колонну, начали снижаться. При снижении по вертолетам начали стрелять, одну лопасть вертолета, в котором сидел Луценко, похоже, пробили. Этот вертолет приземлился, остальные пять продолжали висеть в воздухе.
     Во время приземления Луценко увидел группу залегших местных с автоматами. Спецназовцы зашли им в тыл, и Луценко уже принял решение открыть огонь, как вдруг заметил, что у одного из предполагаемых боевиков из-под халата краснеет милицейский кант.
     «Всем руки за голову, лицом вниз!» – скомандовал Луценко.
     В ответ услышал: мол, не стреляйте, мы – сотрудники милиции, а там позади разъяренная толпа. Она насчитывала человек 400-500 и готовилась атаковать эту вот повстречавшуюся милицию и спецназ.
     Спецназовцы открыли огонь. Естественно, не по людям, а сначала в воздух. Толпа не останавливалась, и спецназ стал стрелять по местности перед толпой. Но она все равно продолжала движение. По мере приближения стало понятно, что в ней практически все обкуренные «дурью» либо пьяные. Тогда Луценко обозначил для солдат рубеж, при пересечении толпой которого придется открывать огонь на поражение. Солдат у него было пятеро. Надо было спасти их жизни.
     «В тюрьме, если за это посадят, возможно, выживем, а здесь, если стрелять не будем, – нет», – кратко объяснил подчиненным свой приказ Луценко. Но когда толпа дошла до обозначенного рубежа, Луценко с подчиненными достали спецсредства «Заря» и применили их против экстремистов. Это был последний шанс обойтись без трупов.
     От взрывов толпа рванула вспять, Лысюк с вертолета тоже стал бросать «зорьки». Затем метнул «Черемуху-12», которая оказалась неисправной, ее разорвало, и в толпу полетели «маленькие НУРСы». Люди с криками «шарик с хвостиком» стали разбегаться кто куда. Тем временем по команде Луценко солдаты расстреляли первую и последнюю машину экстремистов, а затем и остальные автомобили колонны. Двигатели задымились, машины просели на пробитой резине, а спецназовцы – Луценко и пятеро его подчиненных – продолжали держать толпу на прицеле.
     Вдруг к Олегу Владимировичу прорвался главарь из этой толпы. Его привел в чувство старший сержант Андрей Гришанов, впоследствии мастер спорта по рукопашному бою и командир Санкт-Петербургского ОМСН, полковник (по мнению Луценко, Гришанов – самый подготовленный милиционер нашей страны).
     Затем спецназовцы толпу, как отару, согнали в гурт, любые попытки переместиться тут же резко пресекались предупредительной очередью из автоматов.
     - Вдруг приезжают местные силовики и сообщают о требовании прокурора отпустить этих людей, которые, мол, готовы разойтись, – рассказывает Луценко. – Я не соглашаюсь, потому что остается только взять экстремистов под руки и отвести в суд. Тем более что все уже сделано без единой потери.
     Тут приземлились вертолеты, подошел Лысюк, представители командования дивизии, местный прокурор. Последний распорядился всех отпустить.
     Спецназовцев сменили курсанты Новосибирского училища, а Луценко с сослуживцами вместе с местными и московскими сотрудниками КГБ приступил к задержанию руководителей бандформирований в Фергане, Коканде, Маргелане. Толпа же, вечером получив пополнение, на следующее утро напала на курсантский взвод. Курсанты, чтобы удержать ситуацию под контролем, семерых ранили и двоих убили. Их командир потом писал ворох объяснительных, и только благодаря воле командующего внутренними войсками МВД СССР не попал под суд.
     За две недели после ферганских событий, в ходе которых, по официальным данным, погибло 103 человека, был установлен порядок. Однако туркам-месхетницам пришлось покинуть свои дома и стать беженцами. Осужденных за те события было намного меньше, чем самых активных участников.
     На побережье Каспия
     Распрощавшись с Ферганской долиной с борта взявшего курс на Москву самолета, Луценко с сослуживцами надеялись вскоре по прилету домой отоспаться. Однако приземлиться им было суждено в тот раз не в столице. Самолет еще находился в воздухе, когда на борт поступила информация о том, что массовые беспорядки начались в Новом Узене (Мангышлакская область Казахстана). Поэтому приземлились спецназовцы в Шевченко, перегрузились в Ан и на низкой высоте прошли до Нового Узеня.
     Волнения там были вызваны уже другими обстоятельствами. Местная администрация вошла в сговор с многочисленными северокавказскими группировками (чеченскими, дагестанскими). В результате поступающие в город овощи и любое другое продовольствие кавказцы скупали, а затем через свои коммерческие магазины продавали по завышенной цене, делясь барышами с местным руководством. А на прилавках местных государственных магазинов кроме хлеба, спичек, соли и маринованных арбузов в трехлитровых банках ничего не было.
     Население пошло в наступление. Местная милиция трех человек застрелила. Когда приземлился самолет со спецназом дивизии Дзержинского, их встретили сотрудники КГБ. Они объяснили ситуацию, ввели в оперативную обстановку. По сути, в городе начинался голодный бунт, переросший в межнациональный конфликт. И спецназу внутренних войск пришлось участвовать в его подавлении.
     - Вспоминая о тех событиях сейчас, полагаю, что мы поступали тогда не совсем справедливо, – убежден Луценко. – Союзным и республиканским властям надо было заняться коррупционерами, а они сначала попустительствовали беззаконию в этом городе, а затем, когда население возмутилось, использовали против него силу. С другой стороны, мы обеспечили своими действиями безопасность людей.
     Во время тех событий около 40 спецназовцев взяли под контроль ситуацию, когда у одного из рабочих поселков, населенных преимущественно кавказцами, собралась агрессивно настроенная десятитысячная толпа.
     А вот на станции Мангышлак рядом с городом-портом Шевченко (ныне Актау) голодный бунт перерос в настоящие экстремистские действия – с призывами убивать некоренных жителей республики, поджигать их дома, захватить основные объекты города... И снова УРСН восстанавливала порядок на станции, после чего спецназовцев в Шевченко встречали с радостью, бросая на броню цветы.
     В городе и окрестностях наступило спокойствие. После этого спецназу позволили отдышаться на базе отдыха местного управления госбезопасности. Сначала накормили в гражданской столовой, причем без ограничения ассортимента и количества блюд, что для солдат спецназа было похоже на чудо. Затем устроили купание в море, сауну, катамараны, фрукты и овощи – словом, была «восточная сказка». Закончилась она через сутки, когда рота возвратилась в Москву.
     До Баку были цветочки
     По прибытии Луценко разрешили уйти в отпуск, а рота тем временем была срочно направлена в Сухуми. Уже в июле 1989 г. обострившаяся неприязнь между абхазцами и проживающими в Абхазии грузинами могла привести к масштабному кровопролитию. Операцию по наведению порядка и изъятию оружия у населения возглавил командующий внутренними войсками генерал-полковник Юрий Шаталин. У населения было собрано примерно 10 тысяч стволов. В ходе той операции подразделение впервые было обстреляно из пулемета. Командир роты Лысюк с помощью СВД заставил пулемет замолчать.
     Закончили сбор оружия, провели ряд арестов. Все оружие передали местному УВД, руководство которого решило складировать около 4 тысяч стволов в одной из камер СИЗО. Впоследствии обитатели изолятора узнали, где находится оружие, и в 1990 г. захватили его и заложников, вооружив всех, кто к ним примкнул. Спецназу внутренних войск вместе с «Альфой» пришлось штурмовать Сухумский СИЗО...
     Только Олег Владимирович вернулся из отпуска, как в августе 1989 г. обострилась ситуация в Баку. Капитан Луценко, возглавив подразделение, прилетел в столицу тогда еще советского Азербайджана с целью не допустить свержения республиканского правительства. Из Армении в ту пору вытесняли азербайджанцев, проживавших на армянской территории, так называемых «еразов». Они в Баку начали устраивать разборки; в те дни на бакинской площади перед ЦК КПА собиралось до полумиллиона людей. В Баку и окрестностях, в других городах спецназ задерживал руководителей НФА, наиболее экстремистски настроенных «еразов», грабителей и мародеров.
     Из азербайджанской столицы спецназовцы полетели в Нагорный Карабах. Там пресекли массовые беспорядки и арестовали наиболее активных их зачинщиков. А по возвращении в Москву по инициативе Лысюка и Луценко командующий внутренними войсками генерал-полковник Шаталин принял решение о создании батальона спецназа. Позже, в 1991-м этот отряд назовут «Витязем» – кстати, тоже благодаря Луценко.

     (Окончание следует.)
     

     (Продолжение.
     Начало в № 198, 208.)