Рожденный в муках Лиссабонский договор - очередной этап на пути к этой заветной цели. Его составители и вдохновители, понимая, что ковать железо надо раскаленным, собрали в четверг экстренный саммит, на котором устроили выборы «президента» и «министра иностранных дел» Евросоюза.
     В условном списке претендентов на новые высшие руководящие посты в структуре органов власти «широкой Европы» фигурировало до двадцати фамилий, сообщало агентство РИА «Новости». Уже указана ежемесячная зарплата первого лица Евросоюза - 24 тысячи евро («чистыми» и без учета представительских расходов).
     Чем вчера завершилось высокое собрание, на момент подписания этого номера известно не было. Да и не в этом суть.
     Суть в том, что идея «президентства всея Европы», как и «единой европейской дипломатии», представляется весьма сырой, поверхностно разработанной и потому провоцирующей в европейских СМИ ироничные (а порой и просто ядовитые) журналистские пассажи.
     Общим местом многих комментариев стал в общем-то непреложный факт: подавляющей массе европейцев нет никакого дела до того, каким взором окидывает их остальной мир. Они живут своими отлаженными национальными устоями, нехотя выбирают себе начальников разного уровня, терпят натовские амбиции, а по-настоящему пекутся лишь о бесперебойной подаче в их дома тепла по транзитным трубам да профессионализме правоохранительных органов.
     Но вопрос не только в консерватизме европейского обывателя, не желающего рисковать ничем из уже обретенного благополучия. Дело еще и в существовании серьезных различий в позициях правительств стран Евросоюза по международным проблемам. Есть более-менее согласованная внешнеполитическая идеология ветеранов интеграции - Франции, Германии, Италии, Испании. Хотя и тут не без споров. И есть молодые демократии, порой страдающие от собственных амбиций, но пока еще не осознавшие того, что им самим в действительности надо.
     Есть изощренный опыт старой европейской политической школы, сдерживающей напор из-за океана. И есть услужливая готовность новых друзей США в деле «сдерживания русского империализма».
     Нет сомнений, что гражданам европейских стран импонирует тезис об усилении эффективности механизмов экономической интеграции. В то же время трудно себе представить, чтобы рядовые европейцы были вообще сколь-нибудь озабочены ростом военно-политического влияния Евросоюза. Мы знаем, как болезненно воспринимают англичане или итальянцы неудачи коалиционных войск в Афганистане. Да ведь и на начальном этапе операции те же англичане или итальянцы (немцы или французы) были довольно равнодушны к оптимистическим предсказаниям грядущих успехов по усмирению талибов и демократизации далекой страны. Безусловно, во всем этом сказывается богатейший опыт европейских наций, приобретенный в ХХ веке.
     Поэтому когда пишут о единой европейской дипломатии или тем более об общей европейской обороне, то имеют в виду, конечно, расчеты политиков, а не устремления широких слоев. Когда министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер говорит о «необходимости поддерживать дипломатические усилия коллективной обороной», он вряд ли выражает чаяния всех европейцев. Ибо никто в Европе не мечтает о большой армии, части и подразделения которой можно посылать в разные опасные точки планеты. Кушнер в данном случае выражает интересы еврократов.
     Как и его итальянский коллега Франко Фраттини, призывающий сейчас к форсированному созданию общеевропейских вооруженных сил. Без них, предостерегает он, Евросоюз «останется не у дел», если США и Китай оформят союз «большой двойки». В Риме полагают, что в ЕС должен как минимум быть сформирован общий военно-морской флот и военно-воздушные силы.
     Напомним, что в настоящий момент оборонными вопросами в Евросоюзе занимается Военный комитет ЕС. В него входят министры обороны 27 европейских стран, имеющие в Брюсселе своих постоянных представителей. В феврале этого года Европейский парламент проголосовал за создание Сил быстрого реагирования. Создание этой структуры многие эксперты расценили как факт проявления независимости от НАТО, где полностью доминируют Соединенные Штаты.
     Военные расходы в мире превысили триллион долларов. Около 60 процентов этой гигантской суммы приходится на США. Свыше 20 процентов - на Западную Европу. 4 процента - на страны Ближнего Востока. Примерно столько же - на Россию.