1942 г. Январь.
     Красная Армия продолжала успешные наступательные действия. 2 января войска Западного фронта освободили Малоярославец, а 20-го - Можайск. 24 января войска Южного фронта выбили оккупантов из Барвенково, а войска Юго-Западного фронта овладели крупным железнодорожным узлом Лозовая. В последние январские дни южнее Вязьмы были высажены части 4-го воздушно-десантного корпуса. Многим - и в центральных органах военного управления, и на передовой - казалось, что время отныне работает на Красную Армию и инициатива в боевых действиях перешла к ней.
     "Красная звезда"
     1 января
     В новый, 1942 год страна, войска, силы флота вступали в приподнятом настроении, с большими надеждами. Казалось, после разгрома немцев под Москвой, срыва планов блицкрига гитлеровцам уже не оправиться. Оптимизм бил через край.
     «К новым победам!» - словами Верховного Главнокомандующего звала Красную Армию в передовой статье военная газета. И тут же сообщением об освобождении от врага Калуги преподносила читателям новогодний подарок. За Калугу гитлеровцы держались до последнего. Начальник штаба 50-й армии полковник Н.Е. Аргунов объясняет: «Еще недавно Калуга была глубоким тылом немецких войск, действующих под Тулой, Серпуховом и Малоярославцем. Крупнейший узел железных и шоссейных дорог, она использовалась фашистами с максимальной выгодой... Близость к Москве и к направлениям главного удара на Москву делала Калугу еще более важной».
     И вот Калуга отбита, освобождена навсегда. Корреспонденты «Красной звезды» успели побывать в еще дымящемся городе и рассказывают об этом в репортаже. Специальный фотокорреспондент газеты В. Темин публикует снимки калужских улиц и городских окраин.
     Несомненно, внимание читателей привлекал очерк Ванды Василевской «Ненависть». Писательница была военным корреспондентом «Известий», носила четыре «шпалы» полкового комиссара на петлицах, бриджи и сапоги. Гордилась формой Красной Армии, считала себя обязанной периодически выступать и на страницах главной армейской газеты.
     Петр Павленко свою статью в новогоднем номере озаглавил цифрами «1941—1942». «Спокойно смотрим мы в лицо будущего, - пишет он. - Мы научились бить немцев. Мы добьем их». Вдохновенно заканчивает как всегда страстную, эмоциональную статью Илья Эренбург: «С новым годом, Родина! С годом победы!» Борис Ефимов сатирическим рисунком поздравляет и красноармейца - «С наступающим!», и немца - «С отступающим!»
     Номер рождал у читателей духовный подъем, праздничное настроение. Никто не предполагал тогда, что 1942 год будет для нас не легче 1941—го, что придется, неся огромные потери, отступать до средней Волги, сцепив зубы, долгие месяцы драться на ее берегах, что до коренного перелома в войне, который, казалось, уже обозначился, в действительности еще так далеко.
     Калуга - наша! От нее до Москвы всего 188 километров.
     "Красная звезда"
     9 января
     Войска Западного, Калининского и Брянского фронтов продолжали теснить противника от стен Москвы. Битва обретала характер отдельных наступательных операций: Сычевско-Вяземской, Торопецко-Холмской, Ржевской, Волховской. Только к середине весны, к апрелю, наши войска исчерпали наступательные возможности и фронт западнее и юго-западнее столицы стабилизировался.
     В каждом номере «Красная звезда» сообщала об освобождении какого-то населенного пункта: Малоярославца - 2 января, Боровска - 4 января, Мещовска - 7 января... Далеко от Москвы, на юге, завершилась успехом Керченско-Феодосийская десантная операция, в результате чего были освобождены от гитлеровцев Феодосия и Керчь...
     «Каждый бой сделать боем на уничтожение врага. Не упускать немцев, не давать им закрепляться, истреблять оккупантов беспощадно!» - под такой шапкой в номере за 9 января объединены материалы второй страницы. Среди них выступление командира 3-й гвардейской стрелковой дивизии, завоевавшей почетное звание еще под Ельней, гвардии генерал-майора Н.А. Гагена. Он размышляет о действиях мелких подразделений в наступлении. Удивительно, но на подчеркнуто военной странице весьма органичным кажется стихотворение Маргариты Алигер «Бойцу». Это ведь тоже напутствие, наставление воину. Но уже не от командира, а от народа.
     К. Симонов начинает публикацию двух писем из освобожденной перед Новым годом Феодосии. «Последняя ночь» называется первое письмо, «Предатель» - второе (в номере за 10 января).
     И. Эренбург размышляет над дневником лейтенанта Хорхе Меркаделя из испанской «голубой дивизии», убитого у совхоза «Красный ударник». «Пока немцы побеждали, их ненавидели и боялись. Теперь их ненавидят, но уже не боятся» - к такому выводу привел его дневник испанца.
     1942 г. Февраль.
     В феврале сорок второго наши войска попытались окружить и разгромить в районе Юхнова и Вязьмы главные силы группы армий «Центр». 1 февраля для решения этой стратегической задачи было воссоздано упраздненное ранее главное командование Западного направления, которое возглавил генерал армии Г.К. Жуков. В тот же день передовые части 33-й армии (командующий генерал-лейтенант М.Г. Ефремов) внезапно для противника вышли к Вязьме и завязали бои за город. Но взять его не удалось. И в целом задачу по окружению противника наши войска, измотанные длительными боями, решить не смогли. Юхнов отбили у противника лишь 5 марта 1942 года, а Вязьма, удаленная от Москвы всего на 243 километра, оставалась в руках врага до 18 марта 1943 года.
     "Красная звезда"
     3 февраля
     В номере опубликовано ставшее впоследствии знаменитым очень личностное по содержанию, складу стихотворение Константина Симонова «Письмо другу»:

     Ты помнишь, Алеша,
     дороги Смоленщины,
     Как шли бесконечные злые дожди,
     Как крынки несли нам
     усталые женщины,
     Прижав от дождя их
     к увядшей груди...

     Алеша - это Алексей Александрович Сурков. Ему, соратнику по газетному цеху, собрату по фронтовым командировкам, посвятил свою лирику военинтендант 2 ранга Симонов. И тут же попросил у ответственного редактора отпуск для работы над пьесой с уже определившимся заголовком «Русские люди».
     Из Тихвина очерк «Русский дом» прислал для номера Борис Ямпольский. Его публикация по смыслу, содержанию очень созвучна статье Эренбурга «Мы вспомним!», напечатанной на той же странице. Мы вспомним, мы ничего не забудем и не простим. А пока Ямпольский призывает: «Раскройте окна и двери, люди русские! Настежь ворота! Проветрим города, где был немец! Мы идем жить!»
     ...Между тем зимой сорок второго «Красная звезда» вполне могла распрощаться со своим ответственным редактором. В одном из номеров в самых общих словах, без упоминания фамилий было рассказано об одном эпизоде войны, до тех пор малоизвестном. 15 июля 1941 года начальник Главного артуправления генерал-полковник артиллерии Н.Д. Яковлев обратился к генералу армии Г.К. Жукову, еще занимавшему пост начальника Генерального штаба, с предложением отвести во внутренние округа артиллерию большой и особой мощности. Обстановка на фронтах складывалась так, что эффективно использовать орудия крупных калибров не удавалось, а потерять их было легко. С чем же мы позднее собираемся наступать? Г.К. Жуков оставил на документе лаконичную резолюцию: «Немедленно отвести».
     Когда пришла пора долгожданного наступления, «Красная звезда» посвятила артиллерии РВГК статью, пронизанную гордостью за ее сохранение и боевой потенциал. На следующий день в редакцию позвонил А.С. Щербаков:
     - Кто разрешил печатать материал? Товарищ Сталин распорядился снять редактора и назначить с понижением в должности и звании.
     Ответственный редактор газеты дивизионный комиссар Д.И. Ортенберг, волнуясь, объяснил начальнику Главного политуправления, что статья подготовлена в редакции, но за консультацией автор обращался к A.M. Василевскому и все его замечания учел.
     Через полчаса Щербаков позвонил в редакцию вновь и сообщил, что Верховный Главнокомандующий вердикт изменил: «Редактор не виноват. Пусть работает». А спустя годы и годы маршал Василевский вспоминал о том случае уже с улыбкой: «Да, разговор тогда был крутой. Разве забудешь?»
     Надо сказать, что краснозвездовцы, перечитывая этот, в общем-то весьма рядовой, ничем особенным не выделяющийся материал, сошлись во мнении: в нем действительно было сказано кое-что лишнее. Снабжать противника через газету дополнительной информацией никак нельзя. Такого рода претензий к военной газете больше не было, хотя определенное противостояние с военной цензурой ощущалось всегда.
     "Красная звезда"
     27 февраля
     В номере привлекает внимание фоторепортаж С. Фридлянда из эскадрильи дальнебомбардировочной авиации, которой командовал Герой Советского Союза майор В.Г. Тихонов. Кроме снимков, о летчиках ничего не сказано. Между тем Василий Гаврилович Тихонов в августе сорок первого четырежды бомбил Берлин. Гитлеровцы не могли поверить, что их столицу бомбят не англичане, а русские. В.Г. Тихонов пережил войну и спустя много лет после победы закончил военную службу генерал-лейтенантом авиации.
     Из освобожденной Керчи Илья Сельвинский прислал телеграфом страшное по эмоциональной силе стихотворение «Я это видел». В нем есть такие строки:

     Нет! Об этом нельзя словами -
     Тут надо кричать! Рыдать!
     Семь тысяч расстрелянных
     в волчьей яме,
     Заржавленной, как руда...
     Кто эти люди? Бойцы?
     Ниско
     лько!
     Может быть, партизаны? Нет. -
     Вот лежит лопоухий Колька -
     Ему одиннадцать лет.
     Тут вся родня его...
     Хутор «Веселый...»
     Весь «Самострой» - 120 дворов...

     О том, что гитлеровцы на оккупированных территориях запрещают геральдические знаки, иные свидетельства былого величия русского государства, рассказывает, ссылаясь на трофейные документы, Илья Эренбург. За немецким косноязычием писателю отчетливо видится цель: еще больше унизить наш народ, навсегда лишить его исторической памяти.
     Здесь же - начало документального очерка батальонного комиссара А. Полякова «От Урала до Старой Руссы. История пяти KB», публикация которого завершится только 12 марта. Корреспондент газеты прослеживает судьбу тяжелых танков и их экипажей, рассказывая, как эвакуированные на Урал рабочие Ленинградского Кировского завода вместе с будущими экипажами их изготавливали, как молодые танкисты начинали освоение машин еще на заводском танкодроме и полигоне, совершали марш по железной дороге к фронту, преодолевали реки и болота. Как, наконец, повели грозные и почти неуязвимые KB в первую атаку. В материале множество имен и различных характеров.
     1942 г. Март, апрель.
     Март и апрель не принесли заметных успехов ни Красной Армии, ни вермахту. Тяжелое поражение под Москвой сказалось на моральном состоянии немецко-фашистских войск и населения Германии. Но сил у агрессора, перебросившего на Восточный фронт значительные подкрепления с запада, было еще достаточно. Полководческое искусство командующих нашими фронтами и армиями, как показали зимние сражения, постоянно росло. И все же говорить о том, что в острейшем противоборстве двух военных школ мы начали брать верх, было рано.
     "Красная звезда"
     8 марта
     Как бы сложно, трагично ни складывалась ситуация на фронте, наши мужчины не забывали в этот день поздравить подруг, жен, сестер, поклониться матерям, еще и еще раз возвысить женщину - труженицу и воина.
     На первой странице - шеренга улыбающихся авиадесантниц. Спустя более чем 60 лет вспомним их поименно: М. Бульбина, А. Николаенко, М. Кремень, Ш. Анчиславская, Н. Трушко. Верим, что они дожили до Победы и, как принято, расстались с девичьими фамилиями.
     «Девичий фланг» - это корреспонденция литературного секретаря редакции Рувима Морана, которого благословлял в литературу еще Эдуард Багрицкий. Моран, стихи которого печатались в «Комсомольской правде», «Октябре», «Красной нови», связал судьбу с «Красной звездой» в 1935 году и к началу Отечественной войны был уже ветераном редакции. В августе 1941 года на Брянском фронте Моран получил тяжелые ранения в руку и бедро и полгода провел на госпитальной койке. К марту сорок второго, как видим, вернулся в строй.
     «Подруга, мать, жена» - так назвала свое стихотворение молодая поэтесса Катя Шевелева. Она приходила в «Красную звезду», как на работу, и часто сочиняла экспромтом, откликаясь на события дня, которые тронули душу. Однажды - это было чуть позже - фотокорреспондент «Красной звезды» В. Темин опубликовал групповой снимок гвардейцев, вернувшихся в строй после двух, трех и даже более ранений. Снимок произвел впечатление на Сталина, и он приказал А.В. Хрулеву, начальнику Тыла Красной Армии, разработать особые знаки ранения. Когда сообщение об учреждении этих знаков в виде нашивок темно-красного и золотистого цвета (они сохранились до наших дней) поступило в редакцию, Екатерина Шевелева написала по этому поводу трогательное стихотворение.
     Мариэтта Шагинян свой репортаж с уральского военного предприятия посвятила заводским девчатам, на которых не нарадуются мастера.
     Петр Павленко размышляет о подарках, направляемых на фронт из тыловых городов и сел. Они дороги бойцам уже тем, что их касались ласковые женские руки.
     В корреспонденции из осажденного врагом Севастополя идет речь о том, что глубоко под землей, в знаменитых севастопольских штольнях, сотни женщин тачают сапоги, производят минометы, делают гранаты, начиняют зажигательной смесью бутылки...
     "Красная звезда"
     11 марта
     Корреспонденты «Красной звезды», командированные на Юго-Западный фронт, телеграфом передали краткое сообщение о том, как семь наших летчиков под командованием капитана Б. Еремина на истребителях Як-1 смело вступили в бой с целой армадой противника. В схватке с семью Ю-88 и Ю-87 и восемнадцатью «Мессершмиттами-109» наши летчики сбили «юнкерс» и четыре истребителя и без потерь вернулись на свой аэродром. Весной сорок второго столь результативные воздушные бои были еще редкостью. В редакции решили ярче и обстоятельнее рассказать о каждом из семи наших пилотов. Очень хотелось поместить и их портреты.
     Добыть снимки в штабе ВВС поручили Савве Дангулову, специализировавшемуся в «Красной звезде» на авиационной тематике. Извлечь фотографии из личных дел летчиков мог только начальник управления полковник Василий Сталин. Дангулов встречался с Василием Иосифовичем, когда тот служил еще инспектором-летчиком в звании майора, и подготовил к публикации беседу с ним. Но ответственный редактор благоразумно решил выяснить отношение к материалу отца авиатора - Верховного Главнокомандующего. Гранки с текстом беседы были направлены в Кремль. Какого-либо ответа от Сталина-старшего не последовало, и от публикации отказались. Естественно, что Василию Сталину об этом не рассказали, и он имел все основания считать себя обиженным, если не оскорбленным газетой.
     Дождавшись своей очереди, Савва Дангулов, не надеясь на теплый прием, вошел в кабинет полковника Сталина. Василий понял, о чем просит «Красная звезда», мгновенно и тут же распорядился принести личные дела отважных и умелых пилотов. Фотографии изымал из них собственноручно и просил без промедления вернуть: к этому обязывал штабной порядок.
     «Красная звезда» вышла в свет с семью снимками летчиков-героев, сделанными еще до войны. Перечислим их имена и в XXI веке: капитан Б. Еремин, капитан И. Запрягаев, лейтенант М. Седов, лейтенант В. Скотнов, лейтенант А. Мартынов, лейтенант А. Соломатин, старший сержант Д. Король.
     Утром, когда газета вышла в свет, заместитель начальника фронтового отдела «Красной звезды» майор Борис Король пережил радостное потрясение: он увидел в свежем номере портрет родного брата - Дмитрия, летчика.
     Спустя двое суток редакция, чувствуется, не без удовольствия, напечатала на первой странице поправку: «Москва. Редакции «Красной звезды». В результате тщательной проверки установлено, что эскадрильей капитана Еремина 9 марта сбито не пять, а семь самолетов противника: пять «Мессершмиттов-109» и два «Юнкерса-87». Самолеты сбили: лейтенант Скотнов - Ю-87 и Ме-109, лейтенант Седов - Ю-87, капитан Еремин, лейтенанты Соломатин и Мартынов, старший сержант Король - по одному Ме-109. С нашей стороны потерь нет. Замначштаба ВВС фронта полковник Перминов».
     Напомним: это было весной сорок второго. Гитлеровцы еще долго господствовали в воздухе. Уже летом того же года в воздушных схватках погибли лейтенанты Михаил Седов, Василий Скотнов и старший сержант Дмитрий Король. В сорок третьем не стало Героя Советского Союза, командира эскадрильи капитана Алексея Соломатина. В сорок четвертом погиб командир авиаполка майор Иван Запрягаев. Дважды над Сталинградом сбивали и Бориса Еремина, но он выжил и после войны в звании генерал-лейтенанта авиации командовал ВВС округа. Подполковником в 1956 г. простился со службой Герой Советского Союза Александр Мартынов.
     "Красная звезда"
     22 марта
     Половину третьей страницы номера занимает поэма Николая Тихонова «Слово о 28 героях». Николай Семенович, постоянно поддерживавший связь с редакцией из блокадного Ленинграда, на этот раз приехал в Москву с поэмой, которой суждено было стать хрестоматийной.
     В те тяжелые дни он для «Красной звезды» чаще писал прозу - мужественную и печальную. С 1942 до 1944 года газета ежемесячно публиковала его «Письма из Ленинграда». Не все можно было сказать в этих письмах. Но и то, что было сказано, давало читателям представление о величайшем подвиге города, невыносимых страданиях и беспримерной стойкости его жителей.
     Печатая в номере статью Саввы Дангулова «На американских истребителях «Аэрокобра», редакция не предполагала, что ее ждут неприятности. Краснозвездовец, ставший после войны известным писателем («Дипломаты», «Кузнецкий мост», «Заутреня в Рапалло»), рассказал о том, как наши инженеры и техники, не дожидаясь зарубежных инструкторов, самостоятельно собрали новые для них истребители «Аэрокобра». Когда инструкторы наконец прибыли, самолеты были уже в небе. Вскоре после выхода номера в свет Сталин потребовал от ответственного редактора объяснений: «Кто разрешил печатать материал?» - «Никто» - таким был ответ. «Больше без разрешения об этом не пишите», - жестко распорядился Верховный. Не писать об использовании Красной Армией техники, полученной по ленд-лизу? Позже ясность внес А.И. Микоян. Оказывается, публикация «Красной звезды» показалась обидной союзникам, и они заявили протест. Самолеты направлялись в СССР вместе с инструкторами. Это, дескать, советская сторона проволокитила с оформлением виз.
     В номере с выдержками из путевого блокнота («Концерт в блиндаже») обращается к читателям заслуженный деятель искусств Алексей Попов. С 1935 по 1958 год Алексей Дмитриевич был главным режиссером Центрального театра Красной (Советской) Армии. Театр в дни войны был эвакуирован в Свердловск (ныне Екатеринбург) и 19 творческими бригадами обслуживал части и соединения действующей армии, сумел поставить в военное лихолетье несколько блестящих спектаклей.
     В номере под заголовком «Небывалый случай в истории авиации» помещена небольшая публикация спецкора газеты Николая Денисова. В одной из дивизий дальних бомбардировщиков Николая Николаевича ознакомили с письмом, которое только что получил летчик Николай Жуган. Денисов поначалу не увидел в письме ничего интересного: кто-то, находящийся на излечении в госпитале, жаловался на здоровье - не все, мол, в порядке у него с желудком и костями таза...
     А вот комментарий авиаторов к нескольким строчкам, написанным на листке в клеточку, его поразил. Оказывается, это подал о себе весточку штурман экипажа, который, покинув бомбардировщик на высоте 7.000 метров, приземлился с нераскрытым парашютом. И вот жалуется, что с желудком у него нелады...
     Когда при обстреле бомбардировщика «мессершмиттом» были перебиты тяги рулей управления, капитан Жуган приказал экипажу прыгать с парашютами. Немцы пытались расстрелять наших авиаторов в воздухе. Иван Чисов пошел на затяжной прыжок. Несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, он вошел в штопор и из-за вращения, которое с каждой секундой усиливалось, потерял сознание.
     Очнулся на земле. Живым! Оказывается, попал в огромную и рыхлую снежную шапку, нависшую над оврагом, прошив ее, под острым углом заскользил по заснеженной стенке и угодил на дне в ручеек.
     После длительного лечения в госпитале Ивана Чисова направили преподавателем в авиационное училище.
     Спустя четверть века после Победы полковник Н.Н. Денисов разыскал Чисова и свел с хирургами и терапевтами, которые когда-то его лечили. Без скупых мужских слез не обошлось.
     "Красная звезда"
     12 апреля
     В номере опубликовано постановление Совета Народных Комиссаров СССР о присуждении Сталинских премий за выдающиеся работы в области искусства и литературы за 1941 г. Далеко не все были уверены в том, что практика их присуждения сохранится и в военное лихолетье. Какое искусство? Какая литература, когда враг бесчинствует на огромной территории страны?
     Но премии, как это было принято еще в мирное время, нашли лауреатов. Конечно, «Красная звезда» с особой гордостью рассказывала о тех, кто удостоился высокого признания, работая в составе редакции. Это Илья Эренбург, Николай Тихонов и Константин Симонов.
     Симонову в те дни было всего 27 лет. Премию он получил за довоенную пьесу «Парень из нашего города». А газета, поздравляя своего корреспондента, стремилась заглянуть в будущее:
     «Идут бои, идет время... Кончится война. Мир вернется к новой, созидательной работе. Перед человечеством откроется океан возможностей. Оглядываясь на прошедшее, вспоминая пережитое, и славные дела, и героев, поэт найдет те слова, что останутся мучительно-сладостными для людей, переживших мировой катаклизм, и новыми для поколения, пришедшего в жизнь после войны. Будущее опять станет принадлежать молодым поэтам, которыми не оскудевает наша земля, но Симонов будет от тех, что скажут голосом свидетеля, - и этот голос потрясет сердца...
     Такие книги напишет и сам Константин Симонов, у него для этого есть верный залог: его прямое участие в нашей борьбе, его требовательность к себе, его верность русскому слову и большое сердце».
     1942 г. Май.
     Май сорок второго обернулся для Красной Армии и страны величайшей трагедией. Попытка войск Юго-Западного (командующий Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко) и правого крыла Южного (командующий генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский) фронтов разгромить харьковскую группировку противника, освободить Харьков и создать условия для наступления на Днепропетровск закончилась катастрофой. Как выяснилось позднее, гитлеровцы на том же участке и в те же сроки скрытно готовили свою наступательную операцию «Фридерикус-1» и сосредоточили необходимые для нее силы. 12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление, а к 23-му оказались в окружении. Потери были столь велики (из котла вырвались лишь 22 тысячи бойцов и командиров), что соотношение сил на южном крыле советско-германского фронта резко изменилось не в нашу пользу.
     "Красная звезда"
     1 мая
     На этот раз раздумьями об элитной части РККА - гвардии, добывшей это обязывающее звание в боях, делится не историк, не газетчик, а строевой командир А.И. Лизюков. Только что ставший генералом, командир 2-го танкового корпуса, открывает новые грани темы. Александр Ильич владел словом. Когда в 1939 году его, командира танковой бригады, подвергли необоснованным репрессиям, он сумел каким-то образом передать жене из тюремной камеры клочок бумаги со стихами, полными боли и страдания. Судьба Героя Советского Союза генерал-майора Александра Лизюкова сложилась трагически и в дни Великой Отечественной. Спустя два месяца после выступления в «Красной звезде», в июле сорок второго, он - уже в ранге командующего 5-й танковой армией - погиб в развороченной вражескими снарядами тридцатьчетверке под Воронежом. Его останки нашли далеко не сразу. Позднее под Кенигсбергом погиб родной брат Александра Ильича полковник Петр Лизюков, тоже Герой Советского Союза, командир истребительно-противотанковой артиллерийской бригады.
     Из Средней Азии прислал в праздничный номер статью «Грозная сила народа» Алексей Толстой, из Крыма - Петр Павленко, уже бригадный комиссар. Как всегда, не обошлось без стихов: «Первомайскую балладу» публикует Алексей Сурков.
     «Первое мая. Праздник весны. Скоро на Украине зацветут вишни. Скоро зазеленеют леса Белоруссии. Скоро потеплеют на солнце камни Новгорода. Не может дольше наша земля терпеть насильников! Нет места виселицам среди русских деревьев. Не ходить по русским лугам поганым ефрейторам. Вперед, друзья! Весна будет шумной. Весна будет трудной, но весна будет нашей весной». С такими словами обращался к читателям Илья Эренбург.
     1942 г. Июнь.
     В первую годовщину войны советские люди испытывали противоречивые чувства. Было ясно, что гитлеровский план блицкрига навсегда похоронен. Выстояла Москва. Держался, перенося невиданные страдания, Ленинград. Первое с начала Второй мировой войны крупное поражение гитлеровцев у стен Москвы показало, что врага можно бить. Но затем нас ждали горькие события в Крыму, где потери составили более четверти миллиона человек. За Крымом последовал Харьков.
     Зная, что у Красной Армии нет резервов, чтобы в сжатые сроки закрыть образовавшуюся брешь, Гитлер использовал июнь для всесторонней подготовки давно намеченного сокрушающего удара в направлении Кавказа и Средней Волги.
     На юге немцы чувствовали себя хозяевами положения.
     "Красная звезда"
     5 июня
     После жесткого внушения на уровне Верховного Главнокомандующего, связанного с неосмотрительной публикацией о спасении наших орудий большой и особой мощности, редакция проявляла повышенную осторожность, готовя материалы об артиллерии.
     Еще весной в газету поступила статья опытного артиллериста подполковника А. Стеганцева под не претендующим на изысканность заголовком «Артиллерийская стрельба на рикошетах». Особенность такого рода стрельбы в том, что взрыватель устанавливается на замедление, снаряд после удара о землю рикошетирует и разрывается в воздухе.
     «Число осколков, которые могут поразить цель при разрыве гранаты в воздухе, - писал автор, - значительно превышает число поражающих осколков, получаемых при разрыве гранаты на поверхности земли. В последнем случае часть осколков остается в воронке, не принося никакого вреда противнику.
     Кроме того, навесное действие осколков при разрыве с рикошета делает малодейственными такие средства защиты живой силы, как открытые окопы, траншеи, складки местности, воронки и пр...
     Третье преимущество разрыва с рикошета - огромное моральное воздействие на противника».
     Прежде чем печатать эту адресованную особому кругу читателей-фронтовиков статью, решили на всякий случай посоветоваться с Н.Н. Вороновым, начальником артиллерии Красной Армии - заместителем наркома обороны СССР.
     Николай Николаевич, отметив, что статья добротная, тем не менее высказался против ее публикации:
     - Давайте не будем учить противника.
     Попытки убедить начальника артиллерии в том, что пользы статья принесет больше, чем урона, его не убедили. Николай Николаевич с улыбкой заметил:
     - Газетчики порой и не догадываются, какой подарок преподносят противнику в самом рядовом сообщении.
     И рассказал о случае из личной практики. Во время войны с Финляндией на Карельский перешеек была направлена береговая артиллерия на железнодорожных установках. Нарком обороны приказал обстрелять из этих крупнокалиберных орудий с большими дальностями стрельбы Выборгский укрепрайон. Решили сделать это ночью. Чтобы замаскировать стрельбу батареи особой мощности, в темноте открыли огонь из орудий всех калибров. Батарея выпустила с железнодорожных платформ всего шесть снарядов. Достигли ли они цели? Утром финское радио дало точный ответ: дескать, красная артиллерия вела ночью бешеный огонь, напрасно разбрасывая снаряды, лишь шесть из них разорвались в районе Выборга.
     - Так что не станем лишний раз напоминать врагу о рикошетах, - закончил разговор будущий главный маршал артиллерии.
     А спустя недели две по своей инициативе позвонил в редакцию:
     - Статью подполковника Стеганцева можете печатать. Немцы уже начали применять этот метод, а наши артиллеристы о нем забыли.
     Вот такой была предыстория у статьи «Артиллерийская стрельба на рикошетах», опубликованной 5 июня.
     Продолжение следует...