Во время Великой Отечественной войны мне, сержанту саперного батальона, довелось лицом к лицу встретиться с великим полководцем Г.К. Жуковым, хотя тогда, разговаривая с ним, я не знал ни его фамилии, ни должности. А было это так.
     В июле 1943 года, будучи командиром отделения разведки инженерно-саперного батальона на Брянском фронте, при освобождении города Орла я был ранен и находился на лечении. При оформлении документов узнали, что я техник-механик, водитель 1-го класса. С этого момента я стал шофером начальника инженерных войск Брянского фронта генерала В.Ф. Шестакова.
     Дни были очень радостные: победоносным взятием Белгорода после Орла и Брянска завершилась великая битва на Курской дуге. Впервые Москва приветствовала доблестных воинов Степного и Брянского фронтов праздничным салютом.
     Началась подготовка к очередному сражению по освобождению города Харькова.
     Командование Степного фронта ожидало прибытия представителя Ставки Верховного Главнокомандования для рассмотрения планов предстоящих операций.
     Недалеко от штаба стоял неисправный грузовик, полностью набитый ранеными бойцами. Они стонали и просили скорее везти в госпиталь. Малоопытный шофер растерялся и не знал, что делать.
     Оказывая ему помощь в устранении неполадок, я держал в руках электропровода. В это время мимо нас проходила группа военных, и, услышав стоны раненых, все остановились. Один из них, низкорослый, коренастый, в наброшенной на плечи накидке, подойдя вплотную ко мне, спросил:
     - Раненых везете?
     - Так точно, раненых.
     - А что с машиной? Искра в баллон ушла?
     - Никак нет, - ответил я. - В проводе высокого напряжения произошел разрыв, уже исправили.
     Я вставил на место провод, мотор затарахтел, и машина, набирая скорость, затерялась в клубах пыли и в ночной темноте.
     О чем-то еще меня спрашивал незнакомец, но из-за давности событий забылось, что именно. Судя по выражению его лица и еле заметной улыбке, видимо, моими ответами он остался доволен. Уходя, пожал мою промасленную руку, и все удалились вслед за ним.
     Вернулись в штаб фронта. После длительного молчания сидевший рядом со мной генерал В.Ф. Шестаков вдруг спросил меня:
     - Аркаша, знаешь, с кем ты разговаривал ночью?
     - Нет, не знаю.
     - Это был маршал Жуков. Скоро фашистам в Харькове будет жарко.
     После окончания войны в офицерском звании, пройдя все войсковые ступени, я служил в штабах корпуса, армии, военном округе, Главном штабе Сухопутных войск и в Генеральном штабе.
     Часто приходилось видеть и слышать Г.К. Жукова на совещаниях, собраниях, разборах войсковых учений. Но первая случайная и неожиданная встреча с маршалом на фронте сохранилась в душе наиболее трогательно до сего времени.
     Вспоминая фронтовую встречу с Жуковым, я недавно посетил в Генеральном штабе его служебный кабинет.
     Здесь Георгий Константинович работал в 1941 году в должности начальника Генерального штаба РККА, в 1953—1955 гг. - первым заместителем министра обороны, а с февраля 1955 года по октябрь 1957 года - в должности министра обороны СССР.
     Я проходил службу в центральном аппарате Министерства обороны, и мне довелось бывать в кабинетах самых высоких должностных лиц. Но кабинет маршала Жукова выглядит очень просто и скромно. Весь комплекс служебного места состоит из трех комнат: приемной, рабочей и самой маленькой - комнаты отдыха с высокими зашторенными окнами, выходящими во внутренний двор Генерального штаба.
     Вся обстановка в комнатах сохраняется, как было при жизни маршала Г.К. Жукова. Создается впечатление, что маршал находится где-то здесь, лишь только на минуту вышел.
     Осматривая кабинет Жукова, вспоминал фронтовые будни военных лет, когда я был шофером командующего войсками Брянского и Второго Прибалтийского фронтов генерала Маркиана Михайловича Попова и приходилось иногда воочию видеть Георгия Константиновича возле машин командования и на командных пунктах, слышать рассказы военачальников о нем.
     При заслушивании докладов и принятии решений на предстоящие сражения Жуков внимательно выслушивал мнения командования, нередко соглашался с ними. При осмотре позиций войск и постановке боевых задач был строг и требователен, к нерадивым очень суров. В свободные минуты, которых на фронтах всегда было мало, Георгий Константинович становился спокойным, доступным для всех, кто его окружал. Умел шутить, смеяться, и вместе с ним смеялись те, кого он несколько минут назад журил за промахи.
     Нередко при передвижении в непосредственной близости к боевым позициям войск останавливал машину, интересовался обустройством, организацией опорных пунктов, давал указания с учетом приобретенного опыта боевых действий своих войск и противоборствующей стороны. При переездах и перелетах Г.К. Жуков был сосредоточен, задумчив и молчалив.
     Оставляя кабинет маршала Г.К. Жукова, я поймал себя на мысли: «Как давно была Великая Отечественная война, в которой Георгий Константинович участвовал с первого до последнего дня, и все это по свежей памяти он изложил в своей бесценной книге «Воспоминания и размышления».
     Эта книга «Воспоминания и размышления» маршала Г.К. Жукова, воспоминания других видных полководцев Красной Армии и есть та достоверная правда истории Великой Отечественной войны, которую надо изучать для просвещения нового поколения граждан России.