на главную страницу

19 Декабря 2009 года

События. Комментарии

Суббота

ГЕРОЙ РОССИИ АЛЕКСЕЙ КОЗЛОВ:
«ХОЧУ ОБРАТНО НА НЕЛЕГАЛЬНУЮ РАБОТУ!»

Беседу вел Александр БОНДАРЕНКО.



     

     
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

     Алексей Михайлович Козлов родился 21 декабря 1934 г. в селе Опарино Кировской области, жил в Вологде. После окончания в 1959 г. Московского института международных отношений был приглашен на работу в Первое Главное управление (внешняя разведка) КГБ СССР, с 1962 г. - разведчик-нелегал. В 1980 г. из-за предательства арестован службой контрразведки ЮАР, находился в заключении; через два года был возвращен на Родину по обмену. С 1986 по 1997 год продолжил работать за границей. В 2000 г. полковнику в отставке А.М. Козлову присвоено звание Героя Российской Федерации.
     



     - Алексей Михайлович, как и почему вы стали разведчиком?
     - Я сам, честно говоря, был страшно удивлен, как попал туда. Дело в том, что это было в 1959 году, я оканчивал МГИМО, приехал только что из Дании...
     - Тогда еще вопрос: как парень из северной глубинки стал студентом МГИМО?
     - В те времена это было совсем не сложно - главное, чтобы знания были. Школу я окончил с серебряной медалью. Но хоть у меня пятерки и были, я ненавидел все такие предметы, как физика, математика... Зато очень любил немецкий язык. У меня был очень хороший преподаватель - польский еврей, который в 1939 году, когда в Польшу пришли немцы, переплыл через Буг на нашу сторону. В конце концов он оказался в Вологде и обучал немецкому языку детишек. Он очень любил немецкий язык, был буквально влюблен в него, цитировал Шиллера, Гете, Лессинга и требовал, чтобы мы их в подлиннике читали. От меня во всяком случае требовал и называл меня «бэздэльник». Он жив и сейчас, ему около 90 лет, живет в Вологде, в очень хорошей квартире... Его родственники были уничтожены гитлеровцами, но брат сумел бежать на Запад, живет в Канаде, миллионер.
     - Повезло! И брату, и ему, и, конечно, вам - с таким учителем!
     - Так вот, вызвали меня трое людей, одетых в штатское, и предложили мне пойти работать в разведку. Я им сказал, что с удовольствием пойду, но ни в коем случае не буду заниматься писаниной - только оперативной работой.
     - Вы что, тогда уже имели некоторое представление о разведывательной работе?
     - Никакого! Потому и подумал: раз я в оперативной работе ничего не понимаю, то наверняка меня на писанину посадят...
     - Не посадили?
     - Вот эта шишка, видите, на этом пальце - у меня как раз от оперативной работы и выросла. Потому что без писанины никогда не обойдешься, особенно когда приедешь из командировки. Там только сиди и пиши!
     Прошло некоторое время, и меня вызвали на Лубянку. Кстати, я там был один-единственный раз за все время моей работы в разведке. В кадрах спросили: «Ты читал «И один в поле воин»?» Это была очень известная книжка. «Да», - говорю. «Хочешь так же работать?» - «Хочу». И все! Правда, на медкомиссии мне сказали, что я негоден, поскольку у меня правый глаз где-то минус 0,5... Но в кадрах заявили: «Это наше дело - поставить тебя туда, куда мы хотим». Таким образом я пришел на подготовку.
     - Насколько знаю, она у вас довольно быстро прошла...
     - Ровно три года. Пришел 1 августа 1959 года, а выехал на боевую работу уже 2 октября 1962 года.
     - Вы тогда сколько языков знали?
     - Два: немецкий - основной и датский. Ни английского, ни какого другого языка я не знал.
     - Как вас выводили?
     - Сначала я выехал в Данию, где получил диплом технического чертежника...
     - Это при вашей-то нелюбви к точным наукам?!
     - Я эту профессию ненавидел всеми фибрами своей души! Сначала у меня линии какие-то кривые получались, меня часто ругали за недотепство... Но потом ничего, научился. В Дании я окончил институт технических ассистентов: там нужно было учиться три года, но я сказал, что это мне не подходит, - три месяца лучше. В результате три месяца я и учился: проводил там почти целые сутки, заплатил положенную сумму за трехлетнее обучение - 800 западногерманских марок, ну и вкалывал. В конечном счете даже получил диплом с отличием. Профессия эта была очень востребованная во многих странах мира. Ну где вы в том же Ливане найдете технических чертежников?
     - Легенда у вас какая была?
     - Самая простая: тогда молодые немцы болтались по всему белу свету, лишь бы где-то раздобыть денег, хорошо устроиться...
     - А документы?
     - Первые два года я ездил с липовым западногерманским паспортом. Кстати, по качеству изготовления он был гораздо лучше, чем те настоящие, которые я потом получал. Там или фотокарточка была приклеена криво, поскольку полицейский, который мне этот паспорт выдавал, был пьян, либо неправильно прошит - вечно у меня были какие-то истории на КПП. А вот с нашим липовым паспортом у меня никаких проблем никогда не было, абсолютно!
     - Итак, «получив профессию», вы оказались в Ливане...
     - Да, приплыл из Неаполя в Бейрут. Кстати, там я сразу же стал изучать английский язык. У меня был очень хороший преподаватель - одна девчонка, с которой я познакомился на пароходе. Она окончила американский университет в Бейруте, получила степень бакалавра.
     - Вы не побоялись, что это может быть подстава?
     - Нет, она ехала с братом, они учились в музыкальной академии в Вене, я немножко эту академию знал... Они плоховато, но говорили по-немецки. Когда я приехал в Ливан, снимал комнату у их тети.
     - Ну а с работой у вас как было?
     - Без проблем! Мне сказали, что Германия - это хорошо... Мол, лучше людей нам и не нужно. Потом спросили: «Что такое Дания? Где она находится?» Предложили подписать контракт на год, но я отказался, потому что нужно было разрешение Центра, а Центр его не дал: было решено послать меня в Алжир на длительное время...
     - Чем же Алжир был для нас так интересен?
     - Алжир ранее был французской колонией, а как раз в тот день, когда я приехал туда, принимал присягу президент Алжирской Республики Ахмед Бен Белла. Вообще тут тогда много было разных чудес и странностей. Так, хотя Бен Белла был истый мусульманин и запретил продавать алжирцам спиртные напитки, но он был очень левого ума человек. У него был тайный «политический совет» - только троцкисты, больше никого.
     В первые два года своего правления он оставил в Алжире дислоцировавшиеся там части французской армии, в том числе Иностранный легион. Это очень интересное формирование. В основном немцы. Поэтому даже офицеры легиона, французы, вынуждены были учить немецкий язык, чтобы с ними там как-то совладать.
     - В то время, очевидно, там еще было немало гитлеровских вояк - эсэсовцев и прочих?
     - Нет, это был 1962 год, 17 лет после войны прошло... Больше уголовников было: скажем, если какой-нибудь убийца или вор бежал во Францию и его схватили где-нибудь в темных улочках Марселя, то первое, куда его приводили, - это вербовочный пункт Иностранного легиона. Говорили, что тюрьмы здесь гораздо хуже, чем в Германии, почему бы тебе не пойти и не повоевать? Подписывался контракт на семь лет, как правило, и они воевали. Типы там были самые интересные, дальше и ехать некуда!
     - Кто из этих легионеров вам особенно запомнился?
     - Ну если даже кто и запомнился, то я все равно не расскажу! Вы понимаете... Там самые разные люди были.
     - Вы сами тогда были «немцем» - ни у кого из ваших «соотечественников» никаких сомнений тогда не возникло?
     - Единственное сомнение было, когда я только что выехал «за кордон» и проезжал через немецкий Брауншвейг. Когда я выезжал, мне дали австрийский паспорт, но подготовку-то я проходил в Саксонии. И вот в Брауншвейге я зашел в одно кафе, сел за столик. Потом ко мне присоединился еще один молодой человек, мы разговорились. Спрашиваю, где он работает. «Я - инспектор уголовной полиции, мы проводили облаву на проституток и сутенеров на вокзале и я так устал, что решил потанцевать и пришел сюда. А вы сами откуда?» - «Я австриец». - «Австриец?! - поразился он. - Я бы дал голову на отсечение, что вы - саксонец!» Акцент-то у меня оставался из Лейпцига - города, где я проходил подготовку. По счастью, его очень интересовали девицы, которые вокруг сидели, так что он про меня скоро забыл... А так сомнений у немцев не было.
     - Еще вопрос на ту же лингвистическую тему: на каком языке вы разговаривали в Алжире?
     - Пришлось срочно изучать французский. Там все говорили на французском языке, даже арабы по-арабски не говорили, а только по-французски, и я ничего не понимал! Самое обидное, что английский язык я в Ливане выучил, а на французский плюнул, хотя там и его можно было выучить. Хорошо, что я быстро устроился на работу в одно архитектурное ателье техническим чертежником, где моими шефами, инженерами, были швейцарцы. Они одинаково хорошо говорили и по-французски, и по-немецки - в этом отношении мне повезло.
     - В Алжире вы начали и свою оперативную работу?
     - Как я сказал, в тайном «политическом совете» президента Бен Беллы были троцкисты, и в основном все они были швейцарцы. А мои швейцарцы были с ними знакомы и рассказывали мне все о его заседаниях. Там очень много интересного было!
     - Получилось, что вы работали по высшему политическому руководству Алжира?
     - Я не работал по высшему руководству! И вообще мы работаем не для того, чтобы, скажем так, сделать пакость какому-то руководству какой-то страны. Не для этого, отнюдь и отнюдь нет. Другое дело, что мне удавалось получать интересную политическую информацию. Источники, как я сказал, у меня были очень хорошие - тут какой-то случай, очевидно... Думаю, в том, что Ахмед Бен Белла через год после того, как стал президентом, стал Героем Советского Союза - так же, как и Гамаль Абдель Насер, - есть и какая-то моя заслуга. Очевидно, я тут посодействовал...
     В Алжире я был один, наверное, месяцев восемь, а потом приехала моя супруга.
     - Почему она так задержалась?
     - Она была на подготовке. У нас есть техническая работа: тайнопись, шифрование, прием радиограмм - все это она могла теперь делать... Зарабатывал я хорошо, был устроен, но потом моя супруга забеременела, и я написал в Центр, что Татьяне тяжело - там было жарко и страшно влажно. А в Центре, очевидно, спохватились, что нам пора получать настоящие паспорта - мол, выезжайте в Германию.
     - И вы поехали...
     - Но не прямым путем, разумеется, а через соседние страны. Было принято решение, что жена останется во Франции, а я один выеду в Штутгарт, неподалеку от французской границы. Ведь было совсем неизвестно, чем закончится мой въезд в Германию с фальшивым немецким паспортом. В Штутгарте мне нужно было найти работу, чтобы моя жена, по легенде ставшая моей невестой, могла приехать ко мне...
     - Работу, понятно, ту же самую - технического чертежника?
     - Да, но тут произошел прокол. Был август, в Германии это «запрещенный месяц» - летние отпуска, все закрыто, вообще не найдешь ничего! Даже каждый второй магазин закрыт.
     - И этого в Центре не знали?
     - Дело вот в чем... Когда я был на подготовке, моими кураторами были бывшие военные - офицеры нашей Советской Армии, контрразведчики... Изумительный народ с богатым боевым опытом, но многих вещей они не знали. Не могли знать. А в результате найти работу технического чертежника я не смог. Что мне оставалось делать? Устроился в конце концов чернорабочим в химчистку «Феникс». Надо же было как-то получать деньги...

     

     (Окончание следует.)


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex