Так было с его любимым спецназом
     ОМСДОН им. Дзержинского - по-настоящему легендарная дивизия Внутренних войск, произвела на нового командующего впечатление разительное, без преувеличения - вдохновляющее. «Других таких в Союзе нет! Ни у мотострелков, ни у кого!» - Юрий Васильевич был рад, воодушевлен при виде подготовленного, дисциплинированного, боеспособного и боеготового соединения Внутренних войск, отныне его войск.
     Шаталин в конце 1986 - начале 1987 года по частям поездил изрядно. Ему надо было не просто познакомиться с неизвестными доселе войсками, но и совершенствовать их структуру, повышать боеготовность в духе времени, в соответствии с задачами дня.
     Его авторитетный предшественник генерал армии Иван Кириллович Яковлев создал могучий военный организм, который на протяжении многих лет достойно выполнял государственные задачи колоссального объема.
     Но жизнь ставила новые задачи. Надо было формировать части оперативного назначения - мобильные, способные решать масштабные задачи в районах межнациональных конфликтов.
     Одна за другой создавались бригады оперативного назначения - софринская, калачевская, питерская, богородская. В их составе были УРСН (учебные роты специального назначения).
     Куратором спецназа стал старший офицер по особым поручениям полковник Вячеслав Михайлович Поспелов. Личность неординарная, он был не просто давним сослуживцем Шаталина по 7-й армии. Вячеслав Михайлович прекрасно знал службу, за плечами были командировки во Вьетнам, Африку.
     «Новая метла» - генерал Шаталин - никого во внутренних войсках не сметал - ни в главке, ни в округах. Он умел разбираться в людях, но никогда не рубил с плеча, когда на карту ставилась человеческая судьба. Он не любил льстецов, показного рвения. Говорил: «Передо мной не тянись. Дело тяни». Вот почему ему сразу приглянулся командир батальона спецназа подполковник Сергей Лысюк с его неподдельным, просто фанатичным рвением в боевой подготовке, с его неформальным обращением к солдатам и офицерам - «братишка», «брат»...
     О храбрости
     Старинный товарищ Юрия Васильевича генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев, бывший в те перестроечные годы начальником Генерального штаба, однажды заметил: «Генерал Шаталин был скромным до застенчивости, но храбрым до безумия».
     Оружия, даже легонького ПСМ, он никогда не носил, будь то Афганистан, Карабах или Абхазия. То не было бравадой - ему ли, боевому генералу, бравировать перед подчиненными? «Оружие генерала - голова, - говорил полушутя, полусерьезно. - А подчиненные командира в обиду не дадут».
     Этим шаталинским постулатам есть вполне конкретные подтверждения из походной жизни. Что-то мне рассказывали очевидцы из близкого окружения командующего, кое-чему сам был свидетелем.
     В ферганских событиях, когда многотысячные безумные толпы (а бывает ли умная толпа?) бесчинствовали, жгли, убивали, именно генерал Шаталин показал пример бесстрашия, выйдя на бурлящую площадь с одним лишь мегафоном. «Я генерал Шаталин, командующий Внутренними войсками»... Эти его слова становились паролем, сигналом для прекращения всякой бузы. Его начинали слушать.
     Так было и в Абхазии. Две стороны уже сошлись для битвы возле разделяющего их моста. Остановил их только шум винтов приближающегося вертолета. Из него вышел невысокий человек в камуфлированной форме - мало ли таких. К мосту он пошел один. Вот это уже заинтриговало. Сакраментальное обращение «я генерал Шаталин» прозвучало как требование - «Слушайте все! Я уполномочен заявить...» Выслушали генерала внимательно. Разошлись мирно...
     А история, приключившаяся в Нагорном Карабахе летом 1989-го, заслуживает того, чтобы о ней рассказать поподробнее. Тем более что автор этих строк был ее очевидцем, если не сказать соучастником.
     Юрий Васильевич Шаталин, комендант Особого района генерал-майор Владислав Николаевич Сафонов и заместитель начальника политуправления Внутренних войск МВД СССР генерал-майор Евгений Александрович Нечаев отправились в Шушу (азербайджанский городок в нескольких километрах от Степанакерта) для встречи с местными властями.
     В Шуше события разворачивались по непредвиденному сценарию, автором которого, по сути дела, явилась всегда непредсказуемая толпа. Местные власти - партийные секретари разного ранга, исполкомовцы и даже замминистра внутренних дел Азербайджана - предложили нашим генералам пройти для переговоров в здание Дворца культуры. Там, дескать, и спокойнее, и прохладнее. Площадь перед ДК была уже запружена сплошь мужчинами. В этом бурлящем человеческом море махоньким островком цвета хаки был грузовичок с брезентовым тентом, наполненный мускулистыми парнями из спецназа, оружием и спецсредствами.
     О том, что события принимают драматический оборот, мы стали догадываться через час-полтора, когда в наш адрес полетели совсем недвусмысленные угрозы. Один из воинственных митингующих, вцепившись в задний борт и заглядывая в кузов, с решительной злостью выдал: «Вы помните, Сталин даже сына своего на немецких генералов не стал менять. А вам сегодня придется отдать за наших двух аскеров всех ваших главных генералов». Теми аскерами (то бишь солдатами, в переводе с азербайджанского) воинственный шушинец считал неких Ахмедова и Алиева, задержанных накануне ночью бойцами разведки нашего оперативного полка в окрестностях Шуши. Эта парочка боевиков вела огонь по армянскому селу, была захвачена на месте преступления с оружием в руках и, стало быть, должна была предстать перед судом.
     Генералы Шаталин, Сафонов и Нечаев, не раз бывавшие в подобных переделках, думали сейчас прежде всего о том, чтобы не допустить кровопролития. Они-то прекрасно знали - «краповые береты» своего командующего в обиду никому не дадут. В те часы в комендатуре Особого района, в Комитете особого управления ИКАО у Аркадия Вольского искали пути развязывания этого очередного карабахского узелка. Калачевская бригада оперативного назначения уже урчала моторами своих бронетраспортеров, подтягиваясь к мятежной Шуше.
     Можно представить, что произошло бы, если бы не выдержали нервы у кого-нибудь из наших спецназовцев, если бы кто-то из наших командиров ринулся вызволять командующего из плена, если бы сам Шаталин оказался «ястребом» и решил бы показать местным строптивцам кузькину мать...
     ...Тогда, следуя команде сверху, аж из Москвы, Ахмедова и Алиева привезли в Шушу. Мы с «витязями» выехали с площади и на окраинных улицах Шуши увидели готовых к броску калачевцев. Ликующая в дурманной эйфории толпа праздновала победу. Это им так казалось. На самом деле в очередной раз их переиграл генерал Шаталин. Кровопролития не случилось. Войска оружия не применяли. В Нагорном Карабахе, как и в Афгане, генерал Шаталин стремился сохранить жизни и своих солдат, и мирных жителей. Даже о правонарушителях, о преступниках он говорил: «Это ведь наши люди, наш народ».
     Пять жесточайших лет - с 1986 по 1991 год - Внутренние войска оставались главной скрепой раздираемой внутренними и внешними врагами страны. Эти годы ими командовал генерал-полковник Юрий Васильевич Шаталин. Неброской внешности - в «гражданке» пройдет, и не обратишь внимания - но удивительных качеств военачальник и человек волевой, мудрый, смелый, нелукавый. Любящий своих солдат и любимый своими солдатами...
     После августовских событий 1991-го государственных людей такого ранга «просвечивали» на лояльность. Перетасовка военных и политических кадров была повсеместной.
     Генерала Шаталина от руководства войсками отстранили, хотя во время пресловутого путча он лечился от двустороннего воспаления легких, находился в госпитале и никаких контактов с ГКЧП не имел.
     Какое-то время он выполнял обязанности заместителя командующего пограничными войсками, был советником председателя правительства. В 1992-м Владикавказ стал его последней «горячей точкой» опыт генерала Шаталина был востребован для ликвидации осетино-ингушского конфликта.
     Генерал ушел в отставку...
     Воспоминания порою накатывали волнами. Десятки гарнизонов, тысячи сослуживцев. Служивый народ в основном народ честный, правильный. Хотя встречались и другие. Вспомнил самые горькие дни августа 1991-го. «На всякий случай» контактов с ним стали тогда избегать даже некоторые подчиненные, еще вчера уверявшие в вечной преданности.
     Сергей Лысюк с группой своих «витязей» приехал на госдачу, где Юрий Васильевич с Тамарой Кирилловной уже сидели в ожидании переезда на чемоданах. «Мы клянемся, - сказал генералу командир доблестного отряда, - что с вашей головы не упадет ни один волос». А клятва спецназа дорогого стоит...
     Когда Юрий Васильевич выбирал место для спокойной пенсионерской жизни, он променял генеральскую квартиру в Москве на дом в Хотьково. Один из его близких друзей-генералов, зная, что Шаталин родом из подмосковного Дмитрова, спросил: «На старости лет решил в родных местах осесть?»
     «Да уж, - ответствовал раздумчиво Юрий Васильевич, - где родился, говорят, там и пригодился. Вся, считай, жизнь в походах прошла. Так хочется в своем садике посидеть, на грядках покопаться... А ведь самое главное - тут, рядышком, Сергия Радонежского родина, им самим намоленные места. Тут ведь и Софрино неподалеку, бригада моя любимая. Глядишь, ребята заезжать будут...»
     Заезжали и заезжают! Потому что это их земля. Их и русского генерала Юрия Шаталина.
     ...На могильном памятнике командующего - краповый берет. Этим знаком отличия братишек-спецназовцев Юрий Васильевич дорожил не меньше, чем своими боевыми орденами.